Волшебный союз

Он не знал, честно не знал, зачем он её сюда привел. Это место для избранных, как они с Мэттом его называли. Здесь однажды была только Викки и больше никто из друзей. Тайное логово Гилберта и Донована. Тайное убежище. Это место было словно частью их самих, и никто не мог вторгаться на их территорию. Но потом они выросли. Мэтт начал встречаться с Еленой, а Джереми стал всего лишь её младшим братом. Потом и в его жизни появилась Бонни, и тогда это место совсем кануло в забытье детских воспоминаний… И вот он привел сюда Её и… Наверное, у него просто не было выхода. Он мог оставить её. Мог и прекрасно это знал. Она бы справилась. После сотен лет, проведенных в бегах, Кэтрин смогла бы сбежать от какого-то там Сайласа. Она сильная. И упрямая. Хотя теперь и человек… Да, он привел её сюда потому, что не было другого выхода. Потому что он должен помочь своим друзьям. А может он делает это, потому что она слишком похожа на его любимую сестру… даже несмотря на то, что Кэтрин сотни раз пыталась её убить. Но эти тонкие черты, глаза, хотя и с совершенно злодейским огоньком за янтарной радужкой, несмотря ни на что, все в Кэтрин напоминало ему Елену. И, наверное, братский инстинкт взял свое. А может, просто ему было жаль. Искренне жаль её, такую самовлюбленную и жестокую, но сумевшую приоткрыть завесу своей доброй души только теперь, став человеком… - Ваше семейное гнездышко? – даже сквозь дрожащий уставший голос чувствуется насмешка. И Джер усмехается её упрямости. А Кэтрин с легкой опаской оглядывается по сторонам и садится на старую детскую кровать, покрытую пыльным розовым покрывалом. - Здесь мы с Мэттом прятались от родителей, когда нас заставляли терпеть эти скучные семейные сборища, - оправдывается Гилберт и, опираясь на стол, сверху вниз смотрит на свою почти что сестру. Хотя прекрасно понимает, что именно ПОЧТИ. И даже совсем не сестру. Но на душе почему-то скребется все то же глубокое чувство, желающее защитить эту хрупкую девушку, которая сейчас так смело, но с еле заметным, просвечивающим сквозь янтарь глаз отчаянием, смотрит на него. - Думаешь, он не найдет меня здесь? – она хотела сказать спокойно, будто ей наплевать. Но Джер все равно слышит страх в этом до боли знакомом голосе. И он просто не выдерживает. Смотрит на нее с жалостью, - нет, скорее с заботой - и аккуратно садится рядом. - Не бойся. С тобой охотник. А ещё ты, оказывается, умеешь стрелять, - тень улыбки пробегает по губам Гилберта. И она замечает эту тень. И почему-то сейчас ей больше всего хочется быть именно здесь, с этим человеком, которого ещё несколько месяцев назад она спокойно могла убить и ни разу не пожалеть об этом. Но не сейчас. Она человек, и в Джереми она теперь чувствует что-то… совсем родное. Она не слышит биение его сердца, не видит в его глазах страха и даже ненависти, и отчего-то теперь ей кажется, что они похожи больше, чем она думала. Кэтрин пытается усмехнуться, но не может успокоить это теплое ноющее чувство в груди, и на губах сама расцветает мягкая улыбка. А Джереми сидит и не может поверить своим глазам. Кэтрин – в прошлом бесчувственная властная вампирша - ему улыбнулась. Искренне и так по-человечески ему улыбнулась. И он чувствует, что в нем самом просыпается что-то, чему он не может дать объяснения. Хочется просто взять да обнять её. Да ему хочется обнять Кэтрин, и от этой мысли где-то внутри пробегает холодок. И Джереми в смятении отводит взгляд. - Что с тобой? – она замечает это, а в голосе слышится по-настоящему искреннее беспокойство. Кэтрин думает, что Гилберт вдруг что-то вспомнил… или понял. Что-то плохое. - Все в порядке, - он натягивает на себя улыбку, не в состоянии сказать ей, - самой Кэтрин Пирс! - что он вдруг начал о ней беспокоиться. И вообще, с чего бы это?.. Кэтрин вдруг резко встает, словно в голове опять включили кнопку «стерва», и смеряет Гилберта высокомерным взглядом. - Ну и долго мы будем тут сидеть? Здесь даже нет еды. А мне, как ты помнишь, теперь не кровь нужна, а всякая человеческая дрянь, - и тут же подходя к небольшому шкафчику на стене, по-хозяйски начинает открывать дверцы, одну за одной. Джереми лишь качает головой, думая, что эта стерва никогда не изменится, и тоже подходит к маленькому шкафу, который они с Мэттом когда-то утащили с заброшенной мебельной фабрики на окраине Мистик Фоллс. - Вот, есть хлопья. Надейся, что у них не кончился срок годности, - он достает коробку с верхней полки и чуть ли не швыряет её горе-вампирше. Кэтрин лишь хмыкает и, смеряя Гилберта недоверчивым взглядом, начинает рассматривать выцветшую коробку. Едят они молча. И никто почему-то даже не решается заметить, что есть такое всухомятку действительно отвратно. Но это хотя бы что-то. Уж лучше, чем самим пойти на корм Сайласу. *** Джереми сидит на полу и точит какой-то нелепый кусок дерева, отдаленно напоминающий кол. Он пытается решить, что им делать дальше, но в голову ничего не лезет. Да и что он может сделать? Он человек. И Кэтрин тоже. Охотник бросает мимолетный взгляд на мирно спящую на кровати девушку и почему-то улыбается. Он действительно её не знал… А пару часов назад, когда она спасла его, он вдруг понял, что, возможно, не все потеряно. Возможно, в ней осталась хоть капля человечности. И отвлекаясь от своего глупого занятия, Гилберт с интересом проходится по девушке взглядом, на секунду останавливается на её длинных, замерших в сонном полете ресницах, на идеальных алых губах с тонкой полоской запекшейся крови, а затем, с улыбкой переводя взгляд на забавно спутанные волосы, вдруг понимает, что, возможно, она и стоила того, чтобы привести её сюда, в место, которое он много лет бесполезно хранил в своей памяти и боялся хоть кого-то к нему подпустить. Оно было всегда частью его сердца, и Джереми боялся, что, приведи он сюда кого-то чужого, этот человек навсегда завладеет его тайнами, а может и им самим. Какие глупые убеждения. И только теперь, смотря на эту беззащитную хрупкую девушку, как две капли похожую на его сестру, в сознании охотника пробегается яркая мысль, что, возможно, только поделившись с кем-то своей тайной, только тогда эта тайна обретает свою особую ценность. Они хранили её с Мэттом и Викки, но это было не то… Они были детьми и скоро забыли об этих глупостях. Но сейчас, прячась от страшного убийцы и разделяя это убежище с Кэтрин, он словно разделял с ней часть своего сердца… Вдруг Кэтрин резко распахивает глаза, будто ей привиделось что-то страшное, но уже через секунду берет себя в руки: - Ты что смотрел, как я спала? – да, конечно она заметила внимательный изучающий взгляд на себе, и от этого девушке сразу же стало весело на душе. Поиздеваться Кэтрин всегда не прочь. И Джереми сейчас как никогда жалеет, что его мгновенная реакция охотника иногда его подводит. И не иногда, а именно в такие неловкие моменты. Наверное, эти магические инстинкты не работают, когда дело касается обыкновенных человеческих отношений. - Ты так похожа на нее… - не находит он ничего, кроме как пофилософствовать, и искренне надеясь, что на щеках сейчас буйными красками не расцветает румянец. Кэтрин морщится. Неужели она ошиблась? И правда, как она умудрилась подумать, что Джереми мог положить глаз на ту, которая является точной копией его сестры. Какие глупости! Видимо человечность забрала у нее такую нужную способность видеть людей насквозь. Кэтрин отводит слегка разочарованный взгляд и, поправляя лохматые локоны, поднимается с постели. - У вас здесь даже нет умывальника? – возмущается она и с укором смотрит на своего спасителя. Гилберт в очередной раз лишь качает головой и небрежно кидает, что в бочке около двери есть дождевая вода. Кэтрин закатывает глаза, на секунду вспоминая о тех сладких временах, когда она жила при дворе у одного английского принца и, на всякий случай, глянув в маленькое окошко у двери, все же выбирается на улицу. Джер чуть ли не с улыбкой слушает, как Кэтрин за дверью пытается умыться, но уже через мгновение вдруг ловит себя на мысли, что ей бы сейчас сходить в душ, и самое страшное, уже начиная представлять это в странных подробностях. В тот же момент он испуганно вскакивает, отгоняя от себя дурные мысли. И смерив маленький трейлер бесполезными метаниями, зачем-то выходит на улицу, словно повинуясь тому инстинкту, что обычно предупреждает об опасности. И не зря… Кэтрин на мгновенье задумывается о том, что дождевая вода намного мягче и отдает каким-то металлическим привкусом, прямо как кровь, и за вихрем глупых размышлений даже не замечает, что сзади подкрадывается опасность. Идеального слуха теперь нет и она как никогда беззащитна. - Наша смертная девочка решила прогуляться? – слышит она родной, но в тоже время такой чужой и пугающий голос Стефана. И вздрагивает, чувствуя на своей шее крепкие и жестокие руки Сайласа. - Убей меня, чего ты ждешь? – нет, даже сейчас она не может сдаться своей человечности. Ещё чего, Кэтрин Пирс никогда не будет умолять! Сайлас собирается что-то ответить, но кол в груди не дает ему это сделать. Джереми как никогда рад, что научился все же делать оружие из подручных средств, и этот нелепый самодельный кол из мокрой дубовой ветки хоть ненадолго задержит убийцу. Кэтрин даже не успевает ничего понять, как Гилберт тут же хватает её за руку и тянет за собой. Бегут они долго, и обоим кажется, что прошло бесконечно много времени, а ладони уже ноют от крепкой хватки друг друга. Кэтрин цепляется за него как за спасательный круг, как за своего единственного спасителя, как за единственного, кто искренне хочет ей помочь… А Джереми чувствует её хрупкую руку в своей и боится её отпустить. Боится потерять… Но Сайлас силен, и какой-то кусок дерева навряд ли смог бы надолго его задержать. И уже на последнем издыхании охотник и бывшая вампирша, теперь сами оказавшиеся жертвами, слышат за собой противный треск приближающейся опасности. Джереми первым понимает, что бежать уже некуда, и на последнем тяжелом вдохе прижимает Кэтрин к дереву и закрывает рот рукой, будто та может закричать. Девушка чуть ли не закатывает глаза, от этих бесполезных и… даже странных действий. Только в сказках можно тихо спрятаться за большим деревом и злодей тебя не найдет. Но только не здесь, в этом мрачном лесу Мистик Фоллс с такими тонкими деревьями. Она шипит в руку Гилберту и укоризненно смотрит ему в глаза. А Джереми только сейчас понимает, что слишком сильно прижал её к дереву, слишком странно зажал эти мягкие губы своей рукой и слишком горячее возмущение чувствует он на своих пальцах. Гилберт вздрагивает и, в смятении опустив взгляд, все же отстраняется. А Кэтрин видит это смущение и только теперь краем сознания понимает, что она не ошиблась. Внутри охотника действительно начинают рождаться эти странные дикие мысли о ней. И от этого ей почему-то становится как-то сладко на душе. Сладко от того, что она кому-то нужна. - Люди так глупы, - слышится где-то рядом спокойный уверенный голос Сайласа. – Они бегут и бегут. Даже когда знают, что их все равно догонят. Джереми сокрушенно вздыхает. Он не смог. Не смог её спасти. Даже если спасать её может и не надо было, и даже если так будет лучше, он все равно жалеет. Да, ему искренне жаль, что он не смог уберечь её. Он начал спасать её душу, но через пару секунд потеряет её саму… А Кэтрин только теперь становится по-настоящему страшно. Только теперь, когда уже некуда бежать. И она отчаянно вцепляется в своего спасителя, запуская дрожащие руки под его куртку, будто тот сможет ей чем-то помочь. И от этого тепла под пальцами на мгновение отчего-то становится спокойнее. Она не одна. А значит, надежда ещё есть… - Думаешь, он тебе поможет? - коварно смеется Сайлас, читая её мысли, и ещё отвратнее усмехается, словно вспомнив что-то смешное: - Знаете, есть легенда, что настоящий поцелуй охотника и вампира способен защитить их. И я так любезно решил сообщить вам этот факт, потому что знаю, что ты, Петрова, больше не вампир, а наш горе-охотник никогда не сможет поцеловать такую стерву. Она пыталась убить твою сестру, помнишь? – со змеиным спокойствием говорит Сайлас и вдруг разрывается самодовольным хохотом. Но последнего Джереми уже не слышит. В сознание лишь молнией ударяет понимание, что Сайлас слишком самоуверен, чтобы придумывать такие глупые легенды, а значит… Додумать Гилберт не успевает, а просто… Просто целует её. Он прижимает Кэтрин к дереву и сплетает их руки так, словно от того, насколько чувственнее он это сделает, будет зависеть их жизнь. А Кэтрин… она просто не может поверить. И чувствуя на своих губах такие горячие нежные губы, вдруг понимает… понимает, почему он это сделал. В этом поцелуе она чувствует не только страх, не только стремление получить какую-то мифическую защиту… ощущая на себе горячую влажность этих искренних и таких заботливых губ, она видит настоящее неподдельное желание. Она чувствует, что нужна ему. И по сердцу разливается так давно спящее, но теперь словно проснувшееся, сладкое солнечное тепло. Тепло человеческой любви. И ей всего-то нужно было потерять сверхъестественную силу и немного приоткрыть свою душу кому-то, чтобы понять, как много она потеряла за эти сотни лет. А Джереми продолжает её целовать. Сладко, со всей душой, уже не боясь отдаться своим странным чувствам, понимая, что именно это сумасшествие может спасти их обоих. Убить, утопить в своей неправильности, а потом так просто спасти. Если конечно все это правда. Но обнимая её за талию и прижимая к себе в ещё более страстном желании, Гилберт понимает, что эти чувства, такие неожиданные и странные, но такие настоящие, они просто не могут быть неправдой. И оба убеждаются в этом, слыша где-то рядом задыхающийся шепот. Оба, тяжело дыша, почти отталкивают друг друга и испуганно смотрят на Сайласа. Но через мгновение обоим приходится застыть на месте, когда они видят, что жестокий и коварный убийца валяется на земле и пытается отбиться от волшебной сияющей дымки, держащей его за горло. Джереми чуть ли не подпрыгивает от счастья, понимая, что все получилось, что они смогли. И тут же хватая теперь такую приятную руку своей спутницы, быстрее тащит её из этого проклятого леса. А Кэтрин не сразу понимает, что только что произошло. Да, иногда все бывает как в сказке, иногда принцы-охотники с магическими татуировками спасают прекрасных бывших вампирш от смерти и… И от этого понимания Кэтрин почему-то становится весело, и она почти улыбаясь бежит за своим спасителем. А где-то в сердце мягкими волнами разливается что-то теплое. Нет, это не самодовольство от того, что она смогла заставить кого-то спасти ей жизнь. Это что-то другое, от чего Кэтрин хочется ответить Джереми взаимностью… В дом Мэтта оба заявляются с подозрительными улыбками. И Донован сразу замечает странность в поведении друзей, которые не в состоянии спрятать своих горящих глаз. - Где Сайлас? – подозрительно косясь, спрашивает Мэтт. - Мы его задержали, - на одном дыхании выдает Гилберт и, замечая, как Мэтт смотрит на их сплетенные руки, мигом отпускает Кэтрин. Мэтт мотает головой, решив для себя, что ему это только показалось, и зовет обоих в гостиную к остальным. Джереми и Кэтрин смущаются, но все же решаются поднять глаза друг на друга. Кэтрин смотрит на него и понимает, что никто не должен узнать, что, будучи человеком, она начала проявлять к кому-то слабость. Такую искреннюю и настоящую… А Гилберт вглядывается в эти до жути родные очертания лица и осознает, что только он может разглядеть в этих глазах не Елену, не свою сестру, а совершенно другую, своенравную и высокомерную девицу. Но он знает, какая она на самом деле, он знает, что за этой самоуверенностью скрывается нежная душа, которой только нужно протянуть руку помощи, и он прекрасно знает, что Кэтрин, настоящая Кэтрин умеет отвечать благодарностью, а ещё она умеет любить… Они смотрят друг другу в глаза, в тайне жалея, что не могут взяться за руки, и оба понимают, что отныне все изменится. И не в том, что им придется скрывать свои странные чувства, а в том, что теперь они есть друг у друга. Любовь вампира и охотника. Странный, но такой сверхъестественно сильный и прекрасный союз…