Танцы

Школьная дискотека. Соловьёва позвала сюда Катя и он согласился. Екатерине Генадьевной нужно было, как учителю, присутствовать на данном мероприятии и следить за поведением старшеклассников, но и отказаться от возможности провести время вместе с Мишей она не могла. Михаил тоже решил не отказываться. В небольшом, уютном зале, присутствовало ещë пару учителей и завуч. Мише выдалась возможность поностальгировать и вспомнить, какие дискотеки были в его юношестве. Сейчас атмосфера мало чем отличалась от тех, советских праздников. Разве что музыка была другая, и технологии были более развиты. Тут же прибывал и Рыжий. Из-за этого Соловьёв не мог расслабиться ни на минуту. Катя, иногда, отходила куда-то и Миша нервничал ещë больше. Милиционер был готов в любой момент броситься на Павлова, если тот даст хоть малейший повод. — Миша, всë хорошо? —Катя озадаченно разглядывала напряжëнного Михаила. — А? Да, да, всë хорошо... — Ты это из-за Евгения Борисовича? — Фадеева не могла не заметить, как Миша почти всë время сверлит химика хмурым взглядом. Она знала, что они не ладят, но поверить в слова Соловьёва о том, что заслуженный учитель СССР является ужасным и опасным преступником у неë пока не получалось. Миша пожал плечами. Он не хотел в сотый раз объяснять Кате что, как и почему. Вдруг заиграла знакомая песня. Удивительно, что в этой реальности всë равно существуют Scorpions. Соловьёв задумчиво улыбнулся. — Миша! Как я рад тебя здесь видеть! Михаил вздрогнул и обернулся. Улыбка тут же сползла с лица. Рыжий. Стоит, улыбается. Гнида. — Екатерина Генадьевна, здравствуйте! Позвольте, я украду у Вас Михаила ненадолго? — Павлов вдруг дëрнул Мишу за локоть, — Потанцуешь со мной, Соловьёв? — Я не собираюсь... — начал Миша, сжимая руку в кулак, но маньяк его тут же перебил: — А Шурка тоже здесь? — Рыжий невинно улыбнуля и принялся оглядываться, якобы ища в зале девочку. — Хорошо... Потанцую. — сквозь зубы пробормотал Миша. Намëк был понят. Соловьëв не собирался подвергать дочку опасности из-за такой мелочи. Рыжий тут же утянул его в центр зала, положил одну руку на плечо милиционера, второй рукой крепко вцепился в его запястье. А-ля «принудительный медлячок». Соловьёв отвернулся от Павлова. Смотреть на его ехидную улыбку было мерзко. — На нас все смотрят, Мишка, видишь? — тихо проговорил маньяк, посмеиваясь. — Закройся. — Соловьëв чувствовал на себе косые взгляды, дополнительные напоминания об этом идиотизме ему были не нужны. — Нет уж, Миша, так не пойдëт. — Рыжий неотрывно глядел на милиционера. Замечал каждую эмоцию, отражавшуюся на его лице. Видел, как ему неловко и противно, как он злиться. Всë это его ужасно веселило. Он был намерен продолжить. — Я и так выполняю твою прихоть... Если ты не заткнëшься - я уйду. — милиционер хотел оттоптать маньяку ноги, но тот умело избегал подобного рода повреждений. Видимо, был готов к такому. — Тогда я приглашу на танец твою ненаглядную Катюшу, м? — Павлов изменился в лице. Улыбка исчезла, взгляд похолодел, — Как тебе такая идея? — С каких пор на школьных дискотеках включают такие песни? — Соловьëв попытался сменить тему, чтобы угомонить этот непрерывный поток угрожающей чуши. — Такие песни тут и не включают. Это я позаботился. — Рыжий вновь повеселел, — Maybe I, Maybe you.. — пропел он, — Нам подходит, да? Миша ничего не ответил, только обречëнно вздохнул. Когда же всë это закончится..? Неожиданно для Соловьëва, химик прервал свой поток сознания и умолк. Павлов уткнулся лбом в плечо милиционера и прикрыл глаза. Изначальной его целью, конечно, было поиздеваться над Мишей, но и музыку послушать тоже захотелось. Рыжий редко мог позволить себе погрузиться в какую-нибудь мелодию, а музыка ему нравилась. Вот сейчас и время нашлось, и Соловьëв совсем близко, почти под полным контролем маньяка. Разве не прекрасно? Михаил почувствовал, как хватка Рыжего чуть ослабла. Запястье милиционера перестало ныть. Уже хорошо. Вдруг музыка прервалась и включилось что-то детско-радостное. Видимо, завуч разобралась с «неполадками» и вернула всë в русло школьного мероприятия. Миша слышал, как Павлов зашипел от нахлынувшего раздражения. — Когда это закончится - отправь Катю домой и вернись сюда. Понял, Соловьëв? Миша вновь промолчал. Он наконец отцепил от себя Рыжего и, отряхиваясь, вернулся к Катя. Далее всë прошло спокойно. Павлов вëл себя примерно и к Соловьëву больше не подходил. Когда дискотека закончилась и почти все разошлись, Миша, как и потребовал Рыжий, сказал Кате идти домой. Лучше не отказывать психу, когда тот с таким остервенением чего-то требует. И вот, наконец, зал пуст. Только Рыжий и Миша стоят друг от друга на расстоянии в метров семь. — Чего ты хочешь? — устало спросил Соловьëв, разглядывая острые черты лица человека напротив. — Танцевать. Рыжий отошëл к какому-то устройству, видимо, пульту, и включил ту песню, которую так невежливо оборвали на середине. Миша из раза в раз удивлялся упрямству химика, которое выражалось даже в таких мелочах. Они вновь начали танцевать. На этот раз Михаил не пытался наступить Павлову на ногу, не отворачивался от него. Просто решил поскорее отмучаться и уйти. Рыжий молчал. Кажется, был настроен серьëзно и был весьма сосредоточен. От этого Соловьëву становилось немного смешно. — Хорошая музыка. У тебя хороший музыкальный вкус. — вдруг сказал Миша, наблюдая за тем, как Павлов приходит в замешательство. Не только маньяк мог удивлять. Соловьëв знал, чего Рыжий уж точно не ожидает от него — одобрения. Миша тоже решил сделать что-нибудь неожиданное. — Я знаю много хороших песен.. — пробормотал Павлов, отведя взгляд серых глаз в пол. — Покажешь потом, когда домой вернëмся? — непринуждëнно поинтересовался милиционер, переплетая свои пальцы с похолодевшими пальцами Рыжего. Миша решил рискнуть и остановить «игру в одни ворота». Пусть маньяк теперь тоже помучается и не будет знать, что ответить. Конечно, Михаил был не настолько умëн, как химик, но и совсем тупым не был. А ещё от Павлова его отличала, помимо многого другого, очень важная штука — эмпатия. И Миша был способен этот козырь использовать даже сейчас. К тому же Соловьëву было очевидно, что Рыжий одинок. А одиночество причиняет боль даже самому гнилому человеку. Вероятно, даже Павлову. Михаил был готов поспорить, что Рыжий никогда и ни с кем не мог ничем поделиться, хотя, может быть, хотелось. Соловьëв решил надавить на больное, — на чувство одиночества. Только он не пытался сделать хуже, наоборот, решил показать, что бывает по-другому. Бывает не так плохо. На это ведь надо иногда обращать внимание. И не важно, кто перед тобой, будь то маньяк-убийца, или обычный человек. Рыжий встал, как вкопанный и уставился на Михаила. Миша заметил в глазах Павлова новую, эмоцию, которую он раньше не видел или не обращал внимания. — Мне, к примеру, нравится The Animals. Часто их слушаю. — продолжал Миша, пытаясь добиться от Рыжего хоть чего-то, кроме молчания, — Под некоторые их песни тоже можно было бы отлично потанцевать, кстати. Песня закончилась. Теперь в тишине звучал только голос милиционера. Павлов внимательно слушал Мишу, чуть наклонив голову в бок. Он и впрямь не знал, что предпринять. Маньяк не ожидал от Михаила подобных разговоров... Он ожидал ругань, злость, был готов получить по лицу. На всë это он смог бы ответить, потешить своë эго и опять унизить Соловьëва. Но сейчас Миша отошëл от шаблона. Его голос звучал мягко и тихо, будто он говорил не с Павловым, а с кем-то другим. — Ты расстроился? — Что? — Рыжий нахмурился. — Выглядишь расстроенным, говорю, что-то случилось? — Я не знаю... — тихо отозвался Павлов, не сводя глаз со спокойного лица Соловьёва. Вдруг где-то внутри полыхнула злость и Рыжий почти что опомнился, но Миша в конец решил переступить всё рамки. Павлов не совсем отследил тот момент, когда он оказался в тëплых, ненавязчивых объятиях. Он вздрогнул и как-то обмяк, повиснув на Соловьёве. Продлилось это не долго. Рыжий вновь выпрямился и отпихнул от себя Мишу, нервно смеясь. — Это ты у своей Кати понабрался? М? — улыбка химика выглядела слишком уж натянутой, — До встречи, Ми-ша, до встречи!.. Минута и Павлов смылся вон из зала. Соловьёв же, задумчивый и уставший, направился домой. Он знал, что сегодня маньяк уж точно ничего больше не выкинет. Спустя некоторое время Рыжий сидел в школьном кабинете химии и обнимал себя за плечи, пытаясь восстановить в памяти нужное ощущение. Не получалось... Чëрт с ним. Павлов решил, что завтра всë будет как прежде, будто бы ничего не было и не будет. Так, будто бы он ничего не почувствовал...