Sweet Revenge

      В канун праздников всё особенно плохо. Или, может быть, хорошо, если учесть неплохую сумму, который он приносит.       Мэнди не скучала. Сегодня она отдельно, как теннисный мяч, бегала между напористыми покупателями. От одного мученника с непереносимостью лактозы к другому, страдающим аллергией на клубнику — обычно Мэнди не опускается сдвинуть свою корону, но из-за одного бестолкового шута на неё сваливалось проблем более, чем достаточно. Не прошло и двух месяцев, как они открылись, а желчных претензий она выслушала раза в три больше. Кто уж мог подумать, что этот болван в причудливом колпаке додумается запихнуть самодельную бомбу бедной даме в сумочку?       Мэнди кажется, что она сбивается со счетов. С каждым днем хлопот становится всё больше, и если её Величество не возьмёт ответственность на себя, то абсолютно всё рухнет. Она перестала говорить, что Честер когда-нибудь подорвёт её и их магазин в качестве сарказма, потому что со временем сомнения насчет этого испарились. Совсем. Он не помогал и не горел желанием помогать: ему максимум доводилось прибирать за собой всю их отчаянную лавку после того, как он перевернул несколько стеллажей, осыпав полки глиттером. Но не раз Мэнди срывала голос, лихорадочно бегая глазами по помещению и слыша тихое позвякивание колокольчиков. И приглушенный, истеричный смех, точно вырывавшийся из уст, плотно накрытых ладонью.       Она не могла мириться с тем, что для балбеса Честера её взбучки — игры, в которых он всегда намерен оторваться по полной. Её крики словно ласкают ему слух, а угрюмое выражение лица, не сохраняющееся подолгу — благодаря клиентам — уж прямо живопись, заслуживающая своё место где-нибудь в галерее, нежели конфетном магазине.       Что-ж, ему повезло. Мэнди не считает, что его могли бы пустить в такое солидное место.       — Нет, сэр, у нас пока нет в наличии малинового сиропа, но Вы можете попробовать черничный, апельсиновый, яблочный... — С незаметным вздохом зазубренная фраза визуализировалась из головы в действительность.       Усталость от рутины значительно утяжелила веки, и девушка на секунду прикрыла глаза.       Быть точнее, совершила очередную ошибку.       — Попробуйте этот!!! — до чёртиков знакомый голос врезался в слух, ударяя по черепной коробке и приводя плавившуюся девушку в чувство. — Два по цене одного! Заманчивое предложение?       Громкий раздражающий смех будто окатил ледяной водой. Безусловно, Мэнди знала, что собирается произойти, но среагировать была не в силах. Она бросила на виновника взгляд, полный шока и гнева прежде, чем две зловеще поблескивающие медные бомбочки выплеснули содержимое, подняв пыль и затуманив конфетный зал. Посетитель ахнул, подавившись витающими в воздухе блестками, а Мэнди судорожно разгоняла розовый дым руками и искала Честера, в миг пропавшего из поля зрения.       Как же ему будет плохо.

***

      Честер. Честер, Честер... На уме крутилось имя, от которого невольно сжимались до побеления костяшек кулаки. Вчера обнаглевшему гаденышу чудом удалось избежать своей плачевной участи, но, как поклялась себе Мэнди, за это ему прилетит... С процентами. Тогда она рефлекторно завопила, требуя, чтобы тот вернулся и умолял о прощении, если не хочет, чтобы она выкинула его задницу за тысячи километров от «Сладкой радуги». Однако, судя по немногообещающим действиям, Честер был не против.       После произошедшего клиент оттряхнулся, равнодушно оглядывая с головы до ног несчастную девушку, и удалился, не проронив больше ни слова. Она тоже ничего не сказала: Мэнди была настолько зла, что не понимала, пелена ярости ли заставляет мутнеть всё вокруг или же бомба. Отвратительно.       Сейчас же, сидя за прилавком и подперев щеку рукой, она предвкушала, что свалится ей на голову в следующий раз. Ведь Честера необходимо слышать, нежели видеть — он редко распоясывается прямо перед глазами, но приживился подкрадываться, пробегать, ползать и всё, чем обычно занимаются дошкольники. Благо побрякушки на его костюме иногда работают, как предупреждение о надвигающейся опасности... Да и сам парень не сдерживает истерики перед новым розыгрышем, представляя, как Мэнди краснеет от пылких эмоций и хватается за посох.       Честер требует внимания её Высочества. Она позволяет водить себя за нос. Каждый раз. Снова и снова.       В голову пришла идея. Ужасная идея, не сравнившаяся бы ни с одной выходкой несносного шута — но разве это не было бы справедливым? Разве это не могло бы послужить платой за все те дни, когда Мэнди давала возможность Честеру испытать фортуну и оставляла удачу на его стороне?       Так не пойдёт. ...       Время неспеша близилось к обеду, но назойливые детишки, по обычаю забегающие за конфетами перед занятиями или боями, так и не появлялись. Неужели местное мнение приобрело существенную горчинку? Или, скорее, огорчинку? Невозможно.       В любом случае, это его вина. И нельзя отрицать, что не будь в не таком маленьком, как может показаться, сердечке Мэнди места и для него, то он взаправду бы сразу же вылетел. Она не умела долго злиться и была вполне терпима по отношению к Честеру, но нужно позаботиться и о тех, кто пострадал от его ручонок, верно?       Когда настенные часы, обрамленные новогодним леденцом, пробили двенадцать дня, девушка подлетела к двери, вешая снаружи табличку «Closed». Вернувшись на место и усевшись на троне поудобнее, Мэнди принялась игриво постукивать ноготками по лакированной поверхности, склонившись над ней в явно скучающем виде. Она поджала пухлые, покрытые блеском губы, стараясь удерживать ползущие вверх кончики в исходном положении. Слишком хорошо она знает Честера, чтобы не быть готовой.       Он же, в свою очередь, охотно клюнул. Где-то отдалённо за стеллажами раздался еле уловимый звон, и Мэнди, для большего эффекта, демонстративно отвернулась в противоположную сторону, осторожно поддев под столом оправу посоха. На другом конце стола приземлилось что-то тяжёлое, и она, не теряя ни секунды, тут же развернулась в надежде поймать организатора бывалого торжества за колпак. Однако вместо него сахарная принцесса чуть-ли не получила закреплённой на пружине боксёрской перчаткой в лоб, вылетевшей из игрушечной коробки. Что-ж, Честер уже проворачивал эту затею, и, надо отдать ему должное, помог выработать рефлекс. Она увернулась, схватив оружие покрепче, и выскочила практически в центр, держа его на готове.       — Хочешь, чтобы я похоотилась на тебя, шут гороховый? — прошипела Мэнди, оскалившись то ли от раздражения, то ли от нахлынувшего азарта, — подойди сюда, Честер, тебе придётся за многое ответить.       Конечно, она не ждала от него подобных действий. Не думала получить ответ или что-то ещё, кроме бомбочки, но всё же выкрикнула:       — Само Высочество приказывает, чтобы ты, клоун недоделанный, явился!       Стоило рукояти шумно удариться о пол, как на верхушке одной из полок показался он.       — Я зде-е-есь!!! —промурлыкал Чес с особым весельем.       — Паразит! — пушка выстрелила, зарядив карамелью по стене.       Честер спрыгнул, пошатнув шкаф с товаром и понёсся по зданию, извиваясь, крутясь, и, кажется, не находя себе места в попытке избежать урона. Заметно расцветшая Мэнди без устали палила в удирающего, словно нашкодивший щенок, парня. Она определённо не имела понятия, какой бы была обстановка в этом магазине, если бы она не проводила дни с мыслью, что этот чертов шутник где-то затаивается, выжидая подходящего момента для ещё одного розыгрыша.       Даже если бы её Величество желало этого сильнее всего на свете, она ни за что бы не выпроводила его из Конфетной страны.       В конце концов, он вдохнул жизнь в это унылое, не смотря на его пестрые краски, место.       И он всё равно заслужил затрещины.       Наконец, горсть сахарной массы очутилась на Честере, сбив его с ног. Мэнди хотела победно воскликнуть, но мгновенно прикусила язык, вспомнив, что торопиться с окончанием не собирается.       Она вальяжно подошла, уперев наконечник посоха в его грудь так быстро, как только он приподнялся на локтях.       — Надеюсь, ты помнишь, Честер, что я не брезглива в плане того, чтобы сломать кому-то пару пальцев, — Чес опустился, почувствовав, как полосатая рукоять пушки надавила с новым усилием.       — Ты угрожаешь мне? — сиплый смешок выдавился из его напряжённой грудной клетки.       — Это я к тому, идиот, что однажды ты лишишься конечностей. Либо от своих же взрывчаток, либо от последствий своих приколов в виде группы неравнодушных людей с битами, — Мэнди несильно тыкнула предметом в макушку с красной копной волос, вернув его в исходное положение.       — Ты ещё более сумасшедшая, чем я! — дергаясь от прикосновений оружия, он не подавлял широкую улыбку.       Она собиралась вспыхнуть вновь, но этого не произошло.       — Может, в чём-то ты и прав.       Девушка медленно оседлала его талию, всерьёз приведя Честера в недоумение. Переместив руки туда же, она откинула его голову, нажав наконечником на лоб.       — А-а-ай! Что ты делаешь? Хочешь меня задушить?! — отныне без какого-либо увеселения в голосе протянул он.       — Было бы славно, — отметила Мэнди. — Но нет. Я сделаю кое-что похуже.       Тем не менее, Честер не сопротивлялся. Не брыкался, не кричал, не размахивал руками... Лишь учащенно дышал. И она, будто привороженная, наблюдала, как плавно вздымается торс, ощущая прямо под ладонью его сердцебиение.       В животе кольнуло. Мэнди никогда не пребывала в такой позиции.       Она аккуратно провела пальцами по торсу Честера, услышав тяжёлый вздох.       — Мэнди! Это значит, что я тебе нравлюсь? — он хихикнул, но всё ещё был напряжен.       — Неудивительно, что с твоим-то умственным диапазоном ты так думаешь...       Парень замер, когда девичья ладонь оказалась там. Пальцы самой Мэнди, принцессы, её Высочества «Сладкой радуги» лежали на его дружке! Длинные, тоненькие и изящные! Фаланги сдавливали орган через два слоя ткани, и внутри Честера, похоже, взрывалось и горело всё, что только могло. Он не сдержал звук, упорно вырывавшийся из самой глотки, но так и не понял, на что это было похоже.       — Ты так далеко заходишь, — выпалил Чес, — тебе должно быть стыдно, Мэ-э-а-х-нди, — она нажала сильнее, выбив очередное придыхивание.       — То-есть, ты хочешь, чтобы я остановилась.       — Нет, — внезапно возразил он, приподняв голову, пока этому больше ничего не мешало.       И, о чёрт, огонь разжегся пуще прежнего, когда Честер увидел эту картину. Она немного выгнулась в спине, обхватив член сквозь одежду одной рукой и уперевшись другой в бедро. Девушка высоко задрала подбородок, смотря на красное лицо жертвы и едва улыбаясь своей победе. Он был раза в два больше и выше неё — одного движения могло быть достаточно, чтобы освободиться.       Правда, у Честера даже задней мысли об этом нет.       И, как он всю жизнь считал, никаких романтических чувств к Мэнди в нём не было. Однако сейчас, когда она изредка ерзала и стимулировала налившийся кровью половой орган, он полностью размяк.       Это было УЖАСНО приятно.       Главная вещь, которая не покидала черепную коробку — то, что они оба понимали, какой это абсурд. Что так, кажется, не должно быть, поворот событий развернулся не тем образом, каким надо было...       Плевать.       — Почему ты не можешь... Просто... Х-а-а-ах, — она провела большим пальцем от основания к головке, и, честно, ему искренне хотелось завопить от удовольствия, но чудом сохранившиеся остатки совести порекомендовали не совершать этого.       — Не могу что? — так же хладнокровно спросила принцесса, не сбавляя темпа.       — Просунуть... Туда... Руку!       — Хочешь, чтобы я коснулась его без одежды?       — Да... Да, хочу!.. — Честер почувствовал что-то наподобии спазмов, но чрезвычайно сладостных.       — Какая гадость, Честер, — Мэнди прекратила движения, и он, глотая воздух, слегка дрогнул бедрами, толкнув их вперёд, и поднял грудь, — ты просишь об этом саму Принцессу Конфетной страны. А там, наверное, очень влажно и противно. Прекрати думать лишь о своём удовольствии и поблагодари её.       Он выдохнул, а затем взглотнул:       — Благодарю, Ваше сладкое Высочество. Не могли бы Вы, пожалуйста, продолжить?       Мэнди не лишилась радости. Она позволила довольной ухмылке проявиться, когда словила себя на мысли о том, каким Честер становится шелковым и податливым в её руках. Всё-таки, этим засранцем можно управлять, если найти правильный подход...       Ладонь крепко обхватила член, стимулируя его активнее. Чес хотел подняться целиком, но она оттолкнула его, и он, согнувшись в локтях, подрагивал. Знал, что произойдёт.       — Скажи, Честер, какого это, — Мэнди склонилась над ним, как коршун над добычей, и произнесла это таким нежным голосом, что глядя на её будничную кислую гримасу трудно поверить в то, что он принадлежит ей.       — Это... Это охрененно.       — Нет, я не про это. Скажи, какого это — проигрывать.       На долю секунды он не понял, о чём идёт речь.       А потом, когда Честер уже начал биться в предоргазменных конвульсиях, Мэнди остановилась. Отпрянула, словно осознание произошедшего до неё дошло только сейчас.       И тогда он вытянулся, хватая ртом воздух, дыша так тяжело, что можно было представить его импровизированный марафонский забег. Потянулся к губам напротив, жаждая получить долгожданную разрядку хотя бы таким образом, но оказался отвергнутым.       Девушка, не пытаясь спрятать улыбку, неспеша слезла с разгоряченного тела отбывшего наказания шута и подняла брошенный посох.       — Если бы кто-то застал нас в таком виде, то это полностью была бы твоя вина, Честер. — Равнодушно кинула в его сторону Мэнди, словно ничего и не было, — Перерыв закончился. Пора работать.       За место приятной истомы пришел дискомфорт. Он провалялся на полу, вспотел, вляпался в карамель и...       ...Злорадно оскалился, обнаружив, что сияющая Мэнди, пархающая на свой трон, прихватила с собой не только пушку.       Впрочем, теперь, в облаках блестящего дыма, видно её не было.