Он больше не сможет прийти.

      – Ты ведь знаешь, да?       – Мне всё равно, что ты скажешь, мистер Понд.       – Перестань, Эми. Я бы тоже хотел увидеть Доктора. Увидеть хотя бы раз. Пусть он снова будет нести свою инопланетную чушь, пусть утащит нас к какой-нибудь неизвестной звезде на тысячу лет в будущее!.. Он тот, кто сделал нашу жизнь удивительной, совершенно ненормальной и захватывающей. Но мы больше не должны его ждать. Ты знаешь, что он не сможет прийти.       – Знаю… – прошептала Эми, но всё же поставила на стол ещё одну тарелку.       Рори вздохнул.       Они делали так каждый год. Эми никогда не отказывалась от этого и продолжала ждать. Она искала тень Доктора в словах, во снах, в строчках газет; она вслушивалась в порывы ветра, каждый раз надеясь, что этот шум перерастёт в звук Тардис. Казалось, стоит приложить немного усилий, загадать желание чуточку прилежней, представить, как Доктор врывается на своей синей будке в эту комнату, в этот город, в эту жизнь… Но ничего не происходило. И больше никогда не произойдет. Их следующая встреча будет через несколько десятилетий. Для Доктора она уже случилась – где-то там, в будущем, он уже пролил слёзы возле их могильного камня. Там, годы спустя, ему больно так же, как и им. Он снова потерял. Вновь подверг опасности и не смог защитить. Эми знает, в каком году, в какой день, в котором часу оба сердца Доктора разлетятся на осколки. Никакие слова, никакие письма этого не исправят. Ни её, ни Рори не будет рядом. Хорошо, что есть Мелоди – хоть кто-то окажется с ним в трудную минуту. В самом деле, хорошо, что она есть, эта безумная девчонка с копной белых вьющихся волос. Девчонка, которую они должны были вырастить в любви и заботе. Будь они нормальной семьёй, сейчас бы Эми и Рори, наверно, волновались за её грядущие выпускные экзамены и поступление в университет… Но теперь эта девчонка старше них. Сколько же всего пережитого прячет она за своей обворожительной улыбкой… Какие же злые шутки порой играет время…       Еда в тарелке, оставленной для Доктора, медленно остывала. Эми не смотрела на пустующее место; она вслушивалась в каждый шорох, ожидая, что вот-вот, словно гром среди ясного неба, Доктор вновь обрушится на них с тысячей интересных историй и позовёт с собой. Наверно, прямо сейчас где-то погибает одна планета. Доктор ведь там. Может быть, всё тот же, а может, с новым лицом. Кто знает, может быть, он уже пару столетий не носит свою бабочку. Может, он уже не забывает обо всём на свете, если в его поле зрения оказывается феска. Может быть, он даже перестал использовать звуковую отвёртку. Но Доктор всегда был и будет Доктором. Она примет его любым, чем бы он сейчас ни занимался, какой бы облик ни принял. Наверняка он прямо сейчас спасает какой-нибудь космический корабль, так почему он не позовёт своих Пондов? Почему не прилетит и не утащит по временной воронке за миллионы световых лет? Он ведь так уже делал. Даже когда, казалось бы, новая встреча была невозможна, он всегда возвращался. Однажды это случилось именно в Рождество…       Рори же не мог смотреть куда-то ещё, кроме тарелки Доктора. Как же в первое время его раздражал этот инопланетный болван, настоящий выскочка! Но позже Рори понял, что у него никогда не было и, наверно, больше никогда не будет такого друга. Сколько же всего было пережито вместе… Разве можно в один миг это стереть из памяти, вычеркнуть из своего сердца? Не получится, даже если пройдёт целая вечность…       Часы пробили полночь. Эми молча поднялась и взяла в руки ту самую, лишнюю, тарелку. Вновь не случилось. И никогда не случится.       – Опять не пришёл. Ну и получит же он у меня, если когда-нибудь всё же явится! – проворчала она себе под нос.       Когда Эми несла посуду из гостиной на кухню, её взгляд упал на фотографию, висящую на стене. Это там, в далёком XXI веке, нет ничего странного и удивительного в том, чтобы сделать фото. А во многих из тех миров, где им с Рори удалось побывать, и подавно. Но ради этого снимка им понадобилось приглашать фотографа с его громоздкой аппаратурой, Эми долго укладывала волосы, а Рори всё не мог решить, какую рубашку выбрать. До того дня ни к одной фотографии они не готовились так трепетно, никогда толком не заботились о том, как они будут смотреться. Этот снимок получился удивительно живым, а в глазах запечатлённой на нём пары будто отражалось всё, через что они прошли, от невинных игр до «вместе или никак». Эми вдруг пришла в голову мысль о том, что самым удивительным, что с ней случилось во время путешествий с Доктором, были не миры и планеты, не посещение важных исторических событий и не разные необычные существа. Она вспомнила момент осознания того, как сильно, как безудержно она полюбила Рори; вспомнила, как обычный медбрат, которого всегда было сложно воспринимать всерьёз, как мальчишка, которого она знала с самого детства, стал Последним Центурионом, как от его гнева начали взрываться космические корабли, и как она, Эми, вдруг поняла, что если его не станет, то больше не будет смысла существовать, ей больше не будут нужны ни те странные приключения, ни невозможные миры. И почему, когда они спокойно жили в Лидворте, она не замечала, насколько этот человек необыкновенный?..       Тут Эми почувствовала, как из её рук забрали посуду, и будто проснулась ото сна. Интересно, как долго она простояла так? Эми проводила мужа взглядом до кухни, а затем почти бегом пошла обратно, в гостиную: из-за своей ностальгии она совсем забыла отдать Рори подарок на Рождество. «Вот же глупая!» – мысленно отругала она себя.       В комнате стало темнее и уютнее: уходя, Рори выключил свет, и теперь здесь можно было что-то увидеть только благодаря камину и нескольким горящим свечам. Вытащив из шкафа приготовленную коробочку, Эми вдруг ощутила, как любимые сильные руки бережно обняли её со спины.       – Я тоже кое-что приготовил для тебя. С Рождеством, Эми… – нежным шёпотом слова коснулись её правого уха.       Всё её тело будто обдало жаром. Горячие губы прильнули к её шее, и от былой тоски не осталось и следа.       – О, я посмотрю немного позже, сейчас я очень занята, мистер Понд, – ответила Эми, забирая из рук мужа подготовленный для неё подарок, и, скорее поставив обе коробочки на стол, повернулась к Рори лицом. Его глаза светились необычайной нежностью, а дыхание становилось всё менее ровным, и это придавало ему такое очарование, что Эми, теряя голову, обхватила его шею и начала жадно целовать его чуть потрескавшиеся губы. Не так уж важно, в каком времени, в каком городе, в какой Вселенной им было суждено застрять до конца своих дней. Главное, чтобы вместе. Пусть навсегда запертые во временной ловушке, без возможности вернуться домой, но вместе. Или никак.       … Десятилетия спустя Доктор стоял возле их могилы. Чувство одиночества, засыпавшее под заливистый смех Эми и недовольное ворчание Рори, пробудилось и впустило свои когти в душу с новой силой. Они только что стояли прямо здесь, перед ним, в паре шагов. Но уже через мгновенье от них остался лишь могильный холм, а на нём – надгробие с двумя именами и словами о светлой памяти. Слёзы сами потекли по щекам. От ощущения пустоты и беспомощности стало невозможно дышать; оба его сердца, казалось, вот-вот выпрыгнут из груди. Конечно, Доктор ведь знал, что Эми и Рори с ним не навсегда. Но всё же так хотелось в это верить. Верить, что в его жизни будет хоть кто-то, кого он не потеряет…       Может, там, куда их забросила судьба, они всё же были счастливы…