Канадская гордость

      Тревор - парень не замысловатый, без пафоса и напускной высокомерности. Простой и понятный, хоть и странный временами. Он лез в гущу потасовки, просто потому что хотел и грабил банки тоже по этому принципу: "если могу, то беру". Наверное, было бы удобно управлять им, словно ребёнком, надавливая на эти хотелки в нужном месте. Правда, он был гордым до усрачки. Странно связывать это со страной клинового сиропа, но Майкл подозревал, что в Канаде все такие: в любой ситуации уважающие себя ублюдки. Хотя откуда ему знать? Его один-единственный знакомый из Канады и в Африке был бы отморозком, как тут ни крути. — Давай, идём,— чуть ли ни слёзно просит Таунли, наблюдая, как его друг набивает морду какому-то парню-хипстеру на сорокоградусном морозе. Побои неплохо разгоняют кровь.— Тревор, идём. Нам пора идти. Он тянет Филипса за рукав, вполголоса сетуя на погоду, но ничего этим не меняет: как этот придурок вспылит, так и не успокоится. — Вот и иди, милашка,— долговязый гримасничает, передразнивая друга и так же по-издевательски протягивает прозвище, потому что знает: это бесит.— Я ещё не закончил. Красное месиво под его ногами хрипит что-то про педиков, пытаясь встать, но теперь уже оба пинают его под бок. Когда они скидывают еле дышащего пацана у ближайшего бара, время переваливает за полночь и Майкл раздраженно шипит про отель, в который их точно не пустят, но Тревор просто отмахивается: — Зато время не зря потратили. Всё лучше дырявых матрасов, а?— он ещё не отдышался толком, но смеётся почти громко, похлопывая товарища по спине. Адреналин в его крови, должно быть, всё ещё неплохо согревает. Таунли только и остаётся, что разгневанно выпускать клубы пара изо рта: в Людендорфе сегодня можно отключить все холодильники, всё равно ничего не поменяется. Он думает, что не против заснуть и на обслюнявленном обдолбанными подростками коврике, будь таковой сейчас поблизости. Злобная жаба за стойкой регистрации и так скептически относилась к их платёжеспособности, не говоря о прилежном поведении, а явись они пьяными после драки, с царапинами и синяками по всему лицу, сразу бы выгнала обоих за шкирку. — Я рад, что тебе было весело, гандон,— немного подумав, отвечает Майкл. Из-за внезапного порыва ветра последующие "О, да ладно тебе, блядь!" доносятся до его ушей приглушённо, но он всё равно по-глупому широко лыбится. Они кутаются в шарфы поглубже.— Но теперь мы оба сдохнем на морозе. Не то, чтобы такого раньше не случалось. Иногда это даже не было виной Тревора. Но он действительно не хотел этого сегодня. — И всё же не зря мы его отпиздили,— дурь выветривалась из обоих, оставляя после себя холодок теперь уже и внутри. Даже из канадской задницы. Жаловаться было поздно, да и бесполезно. Майкл лишь вдохнул холодного воздуха, мечтая о горячем песке пляжей.— Нет, ну ты слышал, что он там бубнел? Мол, "Если что не нравится, возвращайся на Родину, придурок". — Господи, ты действительно только поэтому на него набросился? Даже денег не взял,— сейчас было бы не плохо купить чего-нибудь горячего, но оба кошелька лежали в номере.— Просто избил. — Майки, Майки. Это было бы так, не являясь его слова оскорблением,— вздохнул Тревор, многозначительно возведя указательный палец вверх и покачав головой.— Я защищал свою честь. И,— он опустил руку и слегка толкнул его в плечо, играясь.— Твою честь тоже, скотина неблагодарная. — Ох, ну простите, мистер Филипс, что я не знаком с этими канадскими заморочками насчёт вопросов гордости. Наверное, будь Майкл обычным смертным, Тревор бы прикончил его на месте. Но, конечно, он не был. Он продолжал идти, но остановился, когда понял, что его друг не двигается с места. Обернувшись, он недоуменно завис. Канадец молча смотрел на него нечитаемым взглядом несколько долгих секунд, сведя брови к переносице. Крупные хлопья снега медленно засыпали их, окутывая тишиной. Кончики пальцев нервно подрагивали, конечно, от жуткого мороза. Это походило на интимный момент в фильмах, поэтому Майкл не выдержал, отведя глаза в сторону и неловко выдыхая. Погода не менялась ни в лучшую, ни в худшую сторону, но ему, почему-то, стало труднее дышать. Наверное, стоило покурить. Пора завязывать с этим дерьмом. И с тем, и с другим. — Пойдем, придурок. Тревор коротко усмехнулся, глядя себе под ноги и пошёл дальше, дурашливо и по-детски "случайно" задев его плечом. — Завались, мудила.