Самое яркое событие

      Родители любили свою единственную дочку. Их прекрасный цветочек, который никогда не завянет. Они с самого детства приучали ее жить с удовольствием и вечной улыбкой. Каждый вечер за ужином звучал один и тот же вопрос, после которого маленькая девчушка не умолкала.       «Какое самое яркое событие у тебя сегодня произошло?»       Лаванде приходилось выуживать из своей памяти что-то необычное, что приключалось с ней за сутки. За те часы пока родители работали и ей приходилось сидеть с нянечкой, а когда подросла — с гувернанткой.       Яркие воспоминания были самыми разными от вкусной тыквенной каши с семечками, до полевых цветов, которые она умудрилась сорвать, сбежав из-под чуткого надзора очередной тетеньки, которую наняли родители.       Лаванда могла целый час расписывать, как солнце грело ее белесые щечки, как пах хлеб. Пародировала грубый смех соседа и писклявый тон девчонки, которая повстречалась в парке. Однажды она приняла решение пародировать домового эльфа целые сутки и прислуживала нянечке с раннего утра до поздней ночи.       Она любила привлекать к себе внимание. Это было ее средством выживания. С детства ей дали понять, что это нормально, что это правильно. Ее возносили над всеми, убеждая, что она лучик в этом темном мире.       Единственный, долго не появляющийся на свет ребенок.       В один из таких же обычных вечеров родители вновь задали приевшийся вопрос. Лаванда коварно улыбнулась, встала со стула и показательно прокашлялась.       — А вот что, — рывком достала из кармана изрядно помятый конверт с письмом и подняла его над головой. — В этом году я поеду в Хогвартс!       Обычный ужин перетек в праздничный и одиннадцатилетняя Лаванда уплетала пирожные за обе щеки, радуясь, что оправдала все ожидания родителей свои. Исключительно свои ожидания.       Самое яркое событие 1 курса?       Лаванде сложно было выбрать одно событие из всего обилия произошедшего. Во-первых, она попала на Гриффиндор. Во-вторых, у нее наконец-то появились подруги, которые не злили ее своим поведением, а вели себя ровно так, как она хотела. В-третьих, Гермиона Грейнджер. При упоминании этого имени бровки сходились на переносице, а губы сжимались в тонкую полоску.       Самое запоминающееся событие было НЕ положительным.       За первый учебный год Лаванда подружилась абсолютно со всеми гриффиндорцами. Ей нравились девочки, которых подселили к ней в комнату, нравились мальчики, с которыми она проводила время в гостиной за разговорами о чем-то незначительном. Она даже обзавелась приятельницами с других факультетов, что было для нее удивительно. Ведь она верила, что гриффиндор лучший факультет, так всегда говорил отец, на что мама весьма громко по-когтеврански фыркала.       Но был один человек, которого она невзлюбила с первых учебных дней. Гермиона Грейнджер. Выскочка, которая привлекала к себе внимание, сама того не ведая. Она могла молчать, игнорируя весь детский лепет, который царил в Большом зале, а потом внезапно вставить свои никому ненужные сикли. Сказать что-то умное на недетском языке.       Однажды Лаванда пыталась похвастать перед всеми разученным заклинанием и поменяла цвет своей совы с коричневого на розовый. Бедная птица испуганно заухала, когда ученики разразились смехом. В тот момент на пороге гостиной появилась Гермиона Грейнджер. Она осуждающе закатила глаза и на расстоянии трех метров вернула бедной сове родной цвет.       — Вы напугали птицу, весьма разумно, — она по-взрослому закатила глаза и призвала своего небольшого, но дико пушистого рыжего кота. Он громко мяукнул и зевнул.       — И что, призвала кота палочкой? Какая прелесть, — хохотнула Лаванда и некоторые поддержали ее игривое настроение. Курчавая гриффиндорка с длинными несуразными зубам снисходительно улыбнулась и навела палочку на кота.       — Авифорс, — голубое свечение выпрыгнуло из кончика древка и влетело в животное. Все затаили дыхание. Лаванда уже была готова расплыться в победной улыбке, как комок рыжей шерсти начал деформироваться и обратился в птицу. Крылатое создание сделало круг, облетая учеников, и село на плечо хозяйки. Гермиона хмыкнула и, погладив, Живоглота по клювику, ушла в свою комнату.       Некоторые ребята отправились следом за выскочкой Грейнджер, чтобы погладить птицу. Оставшиеся с Браун восхищенно обсуждали заклинание, которое использовала их однокурсница.       — Если я не ошибаюсь это было заклинание второго курса, — сказал кто-то справа.       — Да, Гермиона очень умная и способная! — поддакивал другой голос. Лаванда закрыла уши руками и встала с дивана.       Самое яркое событие 2 курса?       На втором курсе поменялось лишь то, что теперь и Лаванда умела обращать живых созданий в птиц. Все остальное было неизменно. Она смеялась громче всех, красила губы самым блестящим бальзамом и даже начала носить школьные туфли на небольшом каблучке.       Первое время все были восхищены тем, как Браун может обходить школьные правила и выделяться из серой толпы. Но к середине года многие перестали обращать на это внимание и вообще устали от девушки. Смех стал неестественным, к губам постоянно липли волосы, а звук стучащих каблучков уже осточертел.       Гермиона Грейнджер слегла в лазарете после зимних каникул. Многие говорили, что ее прокляли, многие, что она переучилась и теперь лечит распухший мозг. Лаванда же услышала от Парвати и Падмы, которые в свою очередь узнали от Ханны Аббот, которая узнала от Ромильды Вейн, которая узнала от Симуса Финнигана, который узнал от Дина Томаса, который узнал от Джинни Уизли, которая услышала от брата, что она увидела змею и обмерла.       Слизеринцы пустили слух, что это из-за ее крови. Лаванда плохо понимала в чем смысл крови и как это относится к тому факту, что теперь Грейнджер в лазарете, так что не принимала слова змеенышей в серьез. Браун не хотела этого признавать, но то время, что Гермиона лежала на лечении, было лучшим за все обучение в Хогвартсе.       На вопрос родителей она ответила, что ей запомнилась бессонная ночь с соседками. Но в душе она для себя выделяла другую ночевку.       После того, как Гарри Поттер, Рон Уизли, Драко Малфой и, конечно же, Гермиона Грейнджер побывали в Запретном лесу вместе с Хагридом все их расспрашивали, видели ли они там каких-то тварей. Драко много разглагольствовал на эту тему, а Гарри, Рон и Гермиона отнекивались. Девчонка с непонятной мешаниной на голове вместо волос лишь задирала носик выше и пресекала все расспросы по этому поводу.       Тогда Лаванда решила пробраться в Запретный лес. Сбежать из Хогвартса оказалось сложнее, чем она думала. Пару раз ее чуть не настигла кошка Филча. Миссис Норис неприятно мяукала, сама того не ведая, помогая юной волшебнице. Стоило ей услышать тягучее мурчание, сразу замирала и даже переставала дышать. Все же, выбравшись из стен замка, она побежала, что есть мочи. Лаванда боялась, что после всего пути, который она уже успела преодолеть, ее остановят и вернут в кровать, да еще и баллы снимут. Она даже представляла лицо Гермионы, которая точно закатит свои крохотные карие глазенки, показывая свое отношение к побегу Браун. Поэтому гриффиндорка бежала еще быстрее.       Сама того не заметив, она добралась до опушки леса. В тот самый момент страх накрыл ее с головой. Шорохи и урчания доносились с разных сторон одновременно, и единственное, чего ей хотелось, это оказаться в своей постели.       Лаванда боязливо прошла дальше, озираясь на каждый шелест. Казалось, что лес спит, но новые звуки не давали в это поверить. Вдалеке послышался внезапный цокот и Браун припала к земле, прячась за каменную глыбу. Она читала о зверях, проживающих в этом лесу. Читала, что многие очень опасны и злы. А теперь она за камнем пряталась от этих жутких тварей без палочки и возможности бежать, потому что ноги не слушались. Лаванда выглянула из-за своего укрытия, чтобы понять, кто ее мог съесть.       Кентавры.       Великолепно.       Она смотрела на них пару секунд прежде, чем закрыть глаза руками и накрыть голову капюшоном. От дикого страха она уснула, а очнулась ближе к утру. При дневном свете эта часть леса, в которую она забрела, не казалась такой устрашающей, как в ночи. Она добежала до хижины Хагрида, а оттуда незаметно пробралась в замок. На завтрак она опоздала практически на час.       — Где ты была? — спросила Ромильда, ее соседка по комнате. — Когда я проснулась, тебя уже не было.       — А я не ночевала в замке, — горделиво заявила девчонка, откидывая назад спутанные пряди. Она забежала в комнату переодеться и умыться. Забыла расчесаться, так что теперь ее волосы больше походили на гнездо, которое у себя на голове соорудила ненавистная Гермиона. Браун пыталась их хоть как-то пригладить, но получалось только хуже.       — И где же ты ночевала? — хохотнул Дин Томас.       — В Запретном лесу. Я пробралась туда после отбоя, — задирая нос протянула девчонка, показательно зевая, словно не спала всю ночь, а с единорогом в киддич играла. Все, кто был в радиусе, пары метров зашептались, передавая друг другу эту новость и сразу обсуждая ее.       — И тебе не было страшно? — прошептала неизвестная первокурсница, подслушавшая их разговор. Лаванда уже была готова выдавать свою придуманную правду не краснея, как ее перебила однокурсница.       — Конечно, не было, потому что она не ночевала там. Запретный лес на то и запретный. Ее бы сразу поймал Филч или дежурящие старосты, — занудным голосом проговорила Гермиона. Лаванда цокнула. Ну конечно, кто же это еще мог быть. Кто еще кроме зазнайки Грейнджер мог бы поставить под сомнение подвиг Браун.       — Но я была там! Я видела кентавров. Я пряталась за камнем, — маленькие ручки ударили стол и привлекли больше внимания.       — Именно кентавров ты и видела, естественно. Знаешь, Лаванда, прежде чем придумывать миф, советую подучить теорию. Кентавры водятся в самой середине леса и очень редко покидают свои селения. Так что ты либо врешь, либо зашла в самую чащу, что маловероятно.       — Значит они решили прогуляться! Я видела их, — писк девчонки заставил Гермиону поморщиться. Она показательно закрыла книгу, которую читала и вышла со стола.       — Я, конечно же, тебе верю, Лаванда, — развернулась на носках и пошла прочь из Большого зала.       После всех аргументов Гермионы Грейнджер, умной всезнайки, Браун никто не воспринимал всерьез. Что бы она не пыталась говорить, как бы не оправдывалась, все играючи кивали и смеялись за ее спиной.       Лаванда любила внимание, но не такое.       Самое яркое событие 3 курса?       На третьем курсе в жизни Лаванды появились стереотипы. Она еще летом разделила всех своих однокрусников по классам. Слизеринцы все априори входили в один клан «тех, с кем лучше не иметь дело». Хотя ей и нравилось то, как одевается Пэнси Паркинсон, сама брюнетка ее несказанно злила своей заносчивостью. В этом она могла поконкурировать с самой Гермионой Грейнджер. Но зазнайку Лаванда определила в отдельную группу, где Гермиона была одинока, потому что никто не мог дотянуться до ее уровня. А именно «заучки-страшилы». Дружки страшилы Грейнджер попадали в разные категории.       Рон Уизли — «Симпатичный спортсмен», потому что каждый день Браун слышала от него мечтательные разговоры о квиддиче и гриффиндорской команде, в которую он обязан попасть. Рон ей нравился. Хотя Лаванде нравились все парни, которые одаривали ее хоть какой-то улыбкой. А Уизли был весьма вежлив и улыбался ей всегда, когда здоровался. На первом курсе, когда Гермиона в очередной раз сказала что-то занудное, Рон как-то подшутил над подругой, чем заставил Браун рассмеяться. Так что Уизли стал для нее рыцарем, своего рода.       Гарри Поттер был «звездой». В эту категорию она также внесла Седрика Диггори и близнецов Уизли.       Луна Лавгуд, Невилл Долгопупс и Симус Финниган были определены под стереотип «странных». А Чжоу Чанг, парочка девчонок с Пуффендуя и Падма с Парвати автоматически попали в клан «красоток», как самые привлекательные девушки.       Кэти Белл, Алисия Спиннет и Анджелина Джонсон были «спортсменками». Их она хотела бы вообще никак не отождествлять, но после каждого матча по квиддичу, о них говорили слишком много.       Был еще класс «пустышек», но Лаванда еще не понимала, кого туда лучше отнести кроме Кормака Маклаггена. Каждый раз глядя на него, Браун улыбалась как дурочка, потому что он был красавчиком, но при этом начиная с ним разговор, сразу было понятно, что кроме внешности ничего не было.       Иногда она называла пустышкой Джинни Уизли, но потом создала для нее отдельный класс «страшил». Нет, Джинни была красивой, но они с Лавандой были недостаточно близки, чтобы относить ее к «красоткам». Она была «страшилой», потому что могла постоять за себя и немного пугала Браун. Но так она ее назвала только про себя, чтобы никто больше не знал.       На вопрос родителей она рассказала историю, как Седрик Диггори, пролетая мимо на матче и подмигнул ей. Точно ей, ведь рядом сидела всего на всего Чжоу Чанг. Они хоть и ладили, но Браун считала себя прекраснее и была уверена в своей объективности.       Самое яркое событие 4 курса?       Легко. Эйфорийный элексир.       Но стоит забежать в начало года. Гарри Поттер, Седрик Диггори, Флер Делакур и Виктор Крам стали участниками Турнира Трех Волшебников. С того момента внимание к ненавистной Гермионе Грейнджер возросло в несколько раз.       Лаванда видела, как маглорожденная волшебница читала газету, в которой ее колдография фигурировала по меньшей мере на трех полосах. Видела, как Грейнджер злилась, чертыхалась и мяла листы, отчаянно делая вид, что недовольна такой своей популярности. Браун хотела бы такого внимания со стороны Риты Скиттер, хотела бы появиться на первой полосе Пророка, да еще вмешанной в любовный треугольник с двумя участниками турнира. Но эта участь, конечно же, досталась мерзкой подружке Поттера и Уизли.       На одной из отработок у Снейпа Лаванда ожидала новых указаний и, пока профессор отлучился, скучающе листала учебник шестого курса. На одном из разворотов ее привлек золотистый рисунок и интригующее название. Пробежалась глазами по ингредиентам, застопорилась на последовательности готовки, а затем расплылась в улыбке, добравшись до побочных эффектов. Оно. То, что нужно, лучше просто быть не может.       В готовке оно было непростым. Несколько раз приходилось начинать сначала, один раз зелье не порозовело, а почернело и начало пузыриться, выливаясь из котла. Темная жидкость разъела подол гриффиндорской мантии и Лаванда уже хотела было бросить эту затею, но дала себе последний шанс. Смогла! Получила нужную консистенцию и подходящий цвет.       На следующее утро она принесла пузырек с эйфорийным элексиром в Большой зал на завтрак. Гермиона в очередной раз вела себя занудно, все время поучала Рона, как надо есть, чтобы весь стол не был в крошках, и вторила Гарри, что ему пора задуматься над очередным заданием турнира.       Браун видела в своих действиях лишь положительный подтекст. Она лишь хотела, чтобы заучка Грейнджер выдохнула. Пока Гарри и Рон уткнулись в свои тарелки, а Гермиона отвлеклась поисками конспекта в огромной школьной сумке, Лаванда опрокинула весь элексир в кубок зазнайки.       — Лаванда? — удивленно спросила шатенка, почувствовав кого-то за своей спиной.       — Ради Мерлина, прости, Гермиона, я оступилась и чуть не упала на тебя, — небрежно хохотнула Браун и отпрянула от однокурсницы. — Приятного аппетита, — доброжелательно процедила она и прошла мимо к своему месту.       Эффект от зелья не заставил себя долго ждать. Стоило Гермионе выпить сок, смешанный с элексиром, и уже спустя десять минут на лице девчонки сияла улыбка, а зал заливался ее смехом.       — Гермиона, что с тобой?       — А что со мной, Рональд? — хохотала девушка. — Настроение хорошее, — она схватила его за нос и сильно сжала. Светлая кожа вмиг покраснела и Уизли зашипел от боли.       По подсчетам Лаванды, эффект должен был продержаться по меньшей мере до ужина. В перерывах между уроками, Грейнджер весело хихикала и вприпрыжку убегала от Поттера, который хотел ее поймать и уберечь от странного поведения. У него это получалось ровно до второго урока. Зелья с Северусом Снейпом всегда были для умнейшей ведьмы каторгой. Браун любила за этим наблюдать, потому что рдеющие щеки Гермионы и унизительные слова профессора в ее сторону были для Лаванды всем.       Когда Снейп начал диктовать тему урока, Гермиона вскочила с места и запела песню, состоящую из тех слов, которые попадались ей на глаза. Она пела о Роне, Гарри, грязных волоса профессора, сложном Турнире, даже было пару строчек про Виктора Крама. В заключении своего выступления она подбежала к Северусу и цепко схватила его за крючковатый нос.       Итог: месяц отработок и минус 50 очков Гриффиндору.       На ужин Грейнджер не пришла.       — Где наша звезда? — смеясь, спросила Лаванда у Ромильды.       — Я видела, как она забегала в туалет после третьего урока. Девочки сказали, что она блюет не переставая.       Было ли Браун стыдно в тот момент? Лишь отчасти.       Самое яркое событие 5 курса?       Ничего хорошего, только ссора со всеми подругами. Чжоу, сестры Патил, даже Ромильда Вейн автоматически перешли из клуба «красоток» в «пустышек» и предательниц.       Все началось с того, что они выказали желание вступить в Отряд Дамблдора, который организовал Гарри Поттер. Может, Лаванда тоже задумалась бы над этим, если бы не Гермиона, которая считала себя там одной из главных создательниц, после избранного мальчика.       Практически весь год она просидела в одиночестве, поглядывая в сторону Рона Уизли и своих бывших подруг.       Самое яркое событие 6 курса?       Рональд Уизли.       А точнее ее первые отношения.       За полные пять лет обучения в Хогвартсе, Лаванда точно для себя поняла, что здешние мальчишки по большей мере относятся к классу «пустышек». Они ее не интересовали никак кроме внешних данных. Уизли нравился ей в общении. А еще он нравился Гермионе, которая отчаянно это отрицала. Но Браун видела все и даже больше.       Она замечала ревнивые взгляды и влюбленные улыбки. Она видела, как с сестринской заботой она поучала Гарри и как совершенно не по-родственному держалась рядом с Роном. Так что Уизли стал ее навязчивой мыслью, думой перед сном, темой, которую она всегда затрагивала в разговорах с подругами.       И это случилось. Она не собиралась выбирать тактику ленивого ожидания, как это делала Гермиона. Она взяла дело в свои руки. Первый поцелуй на глазах у восторженных Гриффиндорцев. Очень в стиле Лаванды Браун. Краем глаза она заметила, как зазнайка убежала прочь, завидев показательный поцелуй. Это сделало ее день в сто крат лучше. Плачущее лицо заучки смотрелось так органично, когда они с Роном застали ее сидящую с Гарри, который подтирал сопли своей заумной подружке. Шестой курс стал лучшим за всю историю.       Но потом все вернулось на круги своя. Гермиона вернула Рона себе, вычеркивая назойливую Лаванду со страниц его книги. Да, она была надоедливой и громкой. В отношениях ее было бесконечно много. Но у всего это было оправдание. Она так боялась, что снова выберут не ее, что Грейнджер снова станет звездой этой пьесы. Настолько, что удушила Рона своими чувствами и потеряла. Наверное, дело было далеко не в этом. Наверное, там было куда больше смысла и связи. Но Лаванда видела только злобно ухмыляющееся лицо Грейнджер, сидящую у койки спящего Рона. Видела, как она что-то шептала ему и гладила по руке. Это был финал. Лаванда сдалась.       Самое яркое событие 7 курса?       Рональд Уизли.       Война.       1998 г.       Она видела, как в нее летели зеленые лучи света. Лаванда отпрыгивала в сторону, отражала атаки. Бой был адским кровавым месивом. Иногда она чувствовала, как на голые участки кожи падали капли чего-то вязкого и каждый раз она вздымала голову вверх надеясь, что это дождь.       Каждый раз это был не дождь.       Алые пятна ее собственной крови или друзей смешались и стали единой массой. Едины во всем. Нет никаких выскочек, крутых парней, зазнаек или козлов отпущения. Стереотипы омылись кровью, остались только равные волшебники, убивающие друг друга ради какой-то неведомой цели.       Она отвлеклась всего на миг, когда почувствовала на своем плече чьи-то острые зубы. В момент помутневший взгляд метнулся к злоумышленнику. Она только в книжках читала про оборотней и теперь один из самых пугающих вцепился в тонкую ручку, пытаясь ее оторвать.       Лаванде казалось, что она слышала, как рвутся мышцы, ломаются кости и разбивается вера в счастливую жизнь. Она закричала, что было сил.       — Нет! — голос, который она узнала бы из тысяч. Голос, который она ненавидела и каждый раз закрывала уши на уроках или в Большом зале, лишь бы абстрагироваться. Голос словно из прошлого. Гермиона Грейнджер навела палочку в сторону оборотня Сивого и выстрелила. Лаванда не слышала какое это было заклинание, она вообще перестала слышать. Чувствовала фантомные клыки на своей руке и замершие слезы на щеках.       Ей хотелось подняться и сказать спасибо. Впервые в жизни поблагодарить заучку Грейнджер, а не омыть грязью ее честное имя. Жизнь медленно вытекала из ее тела. На последнем издыхании она пыталась вспомнить самое яркое событие в жизни. Ничего не шло на ум.       Она потерялась. Запуталась. В погоне за САМЫМ запоминающимся позабыла, что есть момент. Момент, который легко можно отнять и вот теперь он от нее ускользал.       Ну и где эта хваленная любовь публики и популярность сейчас? Когда ты лежишь на холодном полу и медленно умираешь. Где оно? И нужно ли было вообще?       К черту.       Самое яркое событие дополнительного 7 курса?       К черту!       Каждый миг стал самым ярким.       В тот день Гермиона спасла ей жизнь. Но у всего своя плата. Теперь Браун вынуждена пить зелья и в полнолуние обращаться в волка. На прощание Сивый оставил после себя еще одного проклятого человека, обреченного жить с этим.       Так или иначе Лаванда вернулась в Хогвартс. Ей позволили обучаться вместе со всеми, но каждое полнолуние она пропускала уроки, запираясь в специально отведенном месте. Помимо нее в Хогвартс вернулись некоторые ее подруги и Гермиона.       Зазнайка.       Грейнджер перестала быть для нее красным платком, как для быка. Она больше не злила ее своими заумными словами и поучениями. Хотя бы, потому что теперь умнейшая ведьма была молчаливее всех. Шатенка замкнулась в себе. На трапезах в Большом зале она молчаливо сидела в стороне, ела мало, пила много кофе и читала исключительно художественную литературу.       — Гермиона, привет, — в один из таких завтраков воскресного дня, Лаванда разрушила устоявшуюся идиллию Грейнджер и подсела к ней.       — Здравствуй, Лаванда, — шатенка натянула улыбку и всего на миг взглянула в глаза Браун. Этого мига хватило, чтобы увидеть вселенскую боль и вспышки прошлого. Каждый раз, стоило Гермионе оторваться от страниц книги, она падала в пучину воспоминаний и задыхалась, погружаясь в самую глубь.       Мальчики не смогли вернуться обратно в Хогвартс. Они долго упрашивали и Гермиону не возвращаться, но она сказала, что сможет. Пообещала, что все будет хорошо.       Все было плохо. Лаванда видела это. Лаванда замечала каждый болезненный спазм на ее лице, стоило кому-то заговорить о будущем или прошлом.       — Я на днях вспомнила про твою организацию Г.А.В.Н.Э.       — Правда? — Грейнджер удивленно подняла брови. От внезапной реплики Браун, Гермиона даже захлопнула книгу, чтобы внимательнее слушать.       — Да, я хотела спросить жива ли эта организация и можно ли в нее вступить? — Лаванда заерзала на месте и уткнулась взглядом в кашу, которую зачем-то себе наложила, хотя откровенно ненавидела.       — Конечно, я все думала, как можно помочь эльфам после...       — После войны? — помогла ей закончить Браун и Гермиона быстро закивала.       — Да. А почему ты вдруг захотела помочь?       — Не знаю, просто захотела, — улыбка тронула губы, и она нехотя засунула ложку каши в рот. Поморщилась.       — Как ты? — внезапно спросила шатенка. Простой вопрос, который каждый раз доводил ее до панической атаки. Как она? Плохо. Отвратительно. Лучше бы умерла тогда на том чертовом полу.       НЕТ.       — Терпимо. Могло быть лучше, но спасибо, что жива, — ухмыльнулась, а потом серьезно взглянула в глаза бывшей неприятельницы. — Спасибо, что спасла меня.       Спустя пять месяцев молчания, реабилитации и привыкания к новой жизни, она наконец-то смогла сказать это.       — Ох, Лаванда, не стоит...       — Нет, Гермиона, спасибо. Это именно то, что я должна была сказать еще тогда. Спасибо. Ты мне никогда особо не нравилась, — с губ обеих девчонок сорвался веселый смешок.       — Думаю это всегда было обоюдно.       — Скорее всего. В начале сентября я сидела у себя в комнате и думала о том, что я могу сделать. Хочу сделать что-то стоящее, помочь миру. Раньше меня это волновало в последнюю очередь, а теперь я все больше думаю, что не хочу незаслуженного внимания. И я придумала П.О.П.А. благодаря тебе.       — Попа?       — Да, поддержка оборотней, переживших атаку, — Лаванда долго думала, что может сделать для таких же как она. Для тех, кого обратили ради выгоды. Для тех, кто прильнул к неправильно стороне и стал тем, кем является теперь. Она хотела помочь им, хотела помочь себе.       — Я бы с удовольствием вступила в П.О.П.А.       Девочки посмотрели друг на друга и звонко рассмеялись. Аббревиатуры были не сильной их стороной.       Во-первых, она вернулась в Хогвартс. Во-вторых, у нее наконец-то появились подруги, которых она смогла принять такими какими они были на самом деле. В-третьих, одной из таких подруг стала Гермиона Грейнджер.