Шигараки будит настойчивый стук в дверь. Он бросает взгляд на часы, заранее проклинает человека, постучавшего к нему в двенадцать ночи, шаркает тапочками до прихожей и распахивает дверь, открывая рот, чтобы высказать всё своё недовольно.
— С наступающим новым годом! — Тога дует в чужое лицо из праздничной дуделки, подбрасывает в воздух конфетти, и пока они медленно и красиво оседают на пол, выставляет перед собой коробку, обвязанную красной ленточкой.
Шигараки смотрит на её улыбку, смотрит на короткую юбочку с белым пушком по подолу, смотрит на глубокий вырез с бантиками-пуговичками, смотрит на подарочную коробку и подавляет желание стошнить и захлопнуть дверь. (И признаться в том, что такие наряды на девушках он видел только в тех играх, которые обычно играют ночью.)
— У доставщиков пиццы новый дресс-код или новые услуги? — цедит он, припоминая, что два часа назад заказывал пиццу, не дождался своего ужина, написал десять отрицательных отзывов и завалился спасть голодным.
Тога глупо хлопает глазками, убирая с лица растянутую до ушей улыбку. На неё смотрят пристально и выжидающе. Химико медлит, лишь на секунду теряясь, но быстро собирается с мыслями.
— Без костюма не будет чуда в доставщике (или -це), как и без подарка в Новом году! Примите, пожалуйста, свой!
Томура поднимает глаза к потолку.
— Какой ещё подарок? Можете сказать нормально: я должен считать подарком пиццу, которую мне должны были привезти два часа назад или что?
Улыбка вновь спадает с лица Химико.
— Это Акитакэн? — припоминает она название нужной улицы.
— Нет.
Тога вздрагивает, когда перед её носом громко хлопает дверь. Минуту или две она стоит неподвижно, перед тем как вновь постучать. Недовольное лицо, вновь предстаёт перед ней.
— Что забыла? — фыркает Томура, последние секундочки сдерживая себя.
Химико легонько вздёргивает уголки губ.
— А вы не подскажете, где Акитакэн?
Шигараки хочет вновь рявкнуть "нет" и захлопнуть дверь, но вместо этого спускает с цепи всех тощих, озлобленных собак, давно беспокойно бродивших у будок.
— Ах, так вот, что ты забыла? Уточнить у меня адрес? — передразнивая её писклявый голосочек и всплёскивая руками для пущей эмоциональности говорит он. — Ох, нет... кажется, это я забыл послать тебя к чёрту с самого начала!
Тога какое-то время виснет от такой резкой смены тональности, снова оставшись перед закрытой дверью. Потом она хмурится, заносит кулачок и стучит. Шигараки готов самостоятельно растерзать её несчастное тело, без помощи своих собак.
Навалившись на дверь всем телом, он пытается вытолкать надоедливую доставщицу со своего порога, но Тога, каким-то образом умудряясь держать в руках ещё и коробку, давит на дверь с другой стороны и цедит, подобно Шигараки, сквозь стиснутые от напряжения зубы:
— В-вы не п-подскаж-жите, где Ак-китак-кэн?
— Н-не-ет! Н-не п-подскаж-жу!
Томура, между мыслями о том, как это всё его бесит и раздражает, успевает подметить, что для девчонки хрупкого телосложения, которая носит
такой костюмчик, она составляет ему слишком серьёзную конкуренцию. Тога упирается ногами (в тонких для холодной зимы, но зато красивых, ботиночках) в бетонный пол, зажмуривает глаза, сжав коробку в руках сильнее, и давит плечом на дверь из последних сил. Тапки Томуры шумно скользят по ламинату, Шигараки елозит ногами, пытаясь теперь просто держаться за дверь, тянет её на себя и, под девчачий вскрик, обрушивается на пол собственной прихожей. Коробка с глухим звуком падает где-то рядом. Тога распахивает свои большие глазки, растерянно смотря на сморщившееся лицо под собой.
— О-ой...
— Ой!? Ой!? — раздражённо вторит Шигараки, грубо обхватывая её тонкие запястья своими большими ладонями (её маленькие кулачки перестали упираться в его грудь).
Без особого труда подняв себя и застывшее в испуге тело Химико, Томура выставляет её за порог, захлопывая дверь со словами:
— Пошла вон из моей квартиры, чудачка!
Тога вновь глупо моргает глазками, пялясь в черный шпон. Всё ещё прижимая стиснутые кулачки к груди, она поворачивается, расстерянно спускаясь по лестнице, выходя из подъезда, шагая по заснеженной улице. Она не замечает дрожь собственного тела, находясь в какой-то перезагрузке в этот момент. Её кожа покрылась мурашками, макушку припорошил снег, а пряди двух неаккуратных пучков волос перестали игриво торчать в разные стороны, намокнув и повиснув у горячих щёк.
Что это вообще было? Она куда-то шла? Она к кому-то шла? Она...что-то несла... Подарок! Коробка! Она осталась там!
Химико глубоко вдохнула, распахнув глаза и всплеснув руками. Взгляд резко прояснился: она увидела падающий с серого неба снег, дорожку уютно горящих фонарей, сугробы на скамейках и собственные следы-сердечки на покрытом снегом тротуаре. Она развернулась и побежала, наугад, ведь не знала точный адрес. Какой это был дом? Кажется, четвёртый от кофейни. Какой этаж? Кажется, тоже четвертый. Тога перепрыгивает через три ступеньки, набрасываясь на дверь, как на амбразуру, и долбит подрагивающими кулачками в знакомый черный шпон.
Пипетка проскальзывает между пальцев Томуры, когда он пытается накапать себе корвалола, а в уши врезается этот назойливый стук. С психу, он бросает на стол крышечку и яростно шаркает к двери, сдерживая желание захватить с собой что-нибудь колющее режущее.
— Опять ты!? — рявкает он, вновь лицезрея на своём пороге эту настойчивую тяночку.
— Подарок!! — выкрикивает Химико, вновь врываясь в его квартиру и падая на колени у всё ещё валяющейся на полу коробки.
— Ты далеко не подарок, — раздражённо фыркает Томура, после второго фырка, опускаясь на корточки рядом, чтобы всё то время, пока Химико судорожно складывает всё вывалившееся из коробки обратно, скептически наблюдать за процессом. — Серьезно? Ты спутала мою квартиру с цирковым шатром, ещё и раскидала по полу реквизит. Я заморочусь на сотню отрицательных отзывов. — брезгливо подцепляя одним пальцем белую бороду и поднимая её с пола, тянет Томура.
Химико обиженно дует щёки, зло зыркая в его сторону и выхватывая бороду.
— Это заказывали не для цирка, а для костюмированной вечеринки! А цирк давно уже уехал без тебя, кл-
— Закончи предложение и тебя похоронят в этой же коробке.
Тога показывает ему язык и возвращается к заполнению коробки, ругаясь про себя: она не должна была знать, что находится внутри и уж тем более ковыряться в этом! Если только начальство узнает об этом... А оно узнает, ведь не успел и след Химико остыть, как Шигараки накатал пять до того длинных и глубоких жалоб, что сам удивился своему таланту (может, стоит мемуары на досуге почеркать?...)
На следующий день Тога ненавидела весь свет, хоть, по факту, ей стоило ненавидеть как раз-таки не свет, а маленькое тёмное пятнышко рядом с ним — Томуру. Её отчитали и отправили к чёрту на куличики разносить заказы с утра и до позднего вечера. Её костюмчик и в целом цели хождений по подъездам не предполагали хмурую мину, но для Сегодня Химико просто не смогла слепить из себя что-то милое или хотя бы не источающее угрозы. Она просто заходила в очередной подъезд, стучала в очередную дверь, вручала подарочную коробку, невесело дунув в праздничную дуделку перед этим, и шла дальше. К концу дня это вымотало её настолько, что она уже не чувствовала ни проклятого холода, которым пропиталась насквозь в этом дурацком (но красивом) костюме, ни снега, что мягкими комочками то и дело запрыгивал в её ботиночки да и вообще не различала дороги.
Последнюю коробку она была готова пинать или волочить за ленточку за собой, но сдержалась, всё же доставив её до заветной, последней квартиры на руках.
Химико выдохнула и постучала. Спустя
не добрых пять минут, шесть настойчивых стуков и канонады проклятий по ту сторону, дверь всё же открылась и на пороге оказался
он.
— Ты!? — только и успела удивлённо вскрикнуть Химико, как его глаза закатились, а дверь перед её носом захлопнулась.
Тога нахмурилась и постучала снова. И снова, и снова, и снова, до тех пор, пока с другой стороны вновь не стало слышно глухих проклятий. Когда ручка щёлкнула, уголки её губ коварно взметнулись вверх.
— С наступающим Новым годом! — сказала она так весело, как за сегодня не говорила ни разу, подбросила скучавшие в кармане конфетти и дунула в гудок, прогнувшись в спине так, чтобы его язычок упёрся в недовольное лицо перед ней.
Шигараки ещё никогда так быстро не планировал убийство, учитывая, что убийства он вообще никогда не планировал
(поход в ТЦ, отмщение Тойе, неделя счастья фастфуда...нет. Убийств не планировал).
— То есть ты всё-таки не хочешь дожить до Нового года, я правильно понимаю?
Улыбка Тоги растянулась больше настолько, что стала казаться болезненной. Но она не корчилась, нет. Она улыбалась. Ядовито, мстительно, язвительно. Её глазки азартно сверкали, а вьющиеся мокрые волосы, закрученные, как и вчера, в два неопрятных пучка, выглядели игриво. Если это бесовка и шла на смерть, то точно ради веселья.
— Без подарочка в Новом году не будет чуда так же, как и без новогоднего костюма на доставщике (или -це)!
Прижав коробку запястьем к бедру, она всплеснула свободной рукой, приложив после костяшки к своему подбородку. Взгляд Томуры скользнул по её голым ножкам с красными коленками, одна из которых была согнута и повёрнута вбок, прижимаясь к другой. Шигараки цокнул, подавив желание стошнить (это ложь, такие виды априори не вызывали в нём таких желаний).
— Если это всё, то нет, я не подскажу, где Акитакэн, иди к-
— А я и не спра-ашиваю... — протянула Химико так чертовски загадочно, что у Томуры заскрипели, стиснувшиеся в оскале где-то секунду назад, зубы. — Ах, кажется, я что-то забыла...хммм, ох, точно! Примите свой пода-арочек!...
Когда картинки диалога пропитанные этими словами всплыли в его голове, тощие собаки вновь были готовы сорваться с цепей. Он смотрел на неё, смотрел на её улыбочку, на красные коленки, пальчики, маленький нос и уши, на мокрые, наверное, холодные волосы, на коробку с красной ленточкой, протянутую ему, и сжимал пальцы на ручке двери слишком сильно.
Её след вновь ещё не успел остыть, а точнее
высохнуть, как Томура опять уже шерстит сайт, с которого заказывал новую игру неделю назад, которую
она принесла ему сейчас. Однако теперь он не ищет незначительные лаги и недочёты, чтобы после включить всё в отзыв после привычных слов "я бы поставил минус пять звёзд, если бы это было возможно". Он ищет номер, находит его спустя пятнадцать минут, за который ни раз даже не взглянул на подарочную коробку с красным бантом, хотя раньше торопился сиюминутно после доставки опробовать игру. Шигараки прикладывает телефон к уху и прочищает горло, перед тем как сказать:
— Ало? Добрый день, вы менеджер по набору персонала? Можно вас побеспокоить, у меня есть очень интересное предложение...
После свершившейся мести Тога более чем счастлива. Следующее утро вновь такое же чудесное, как и все прошедшие 349 (не считая позавчерашнего) дней в году. Она снова наряжается в свой любимый костюмчик, забывая, как в нём холодно, особенно ночью, и вприпрыжку шагает по заснеженной улице к офису.
— С наступающим Новым годом! — восклицает она и дует в праздничный гудок, как только звенит звоночек над входной дверью, распахнутой, благодаря Тоге.
Игнорируя все "закрой, дура, дует!", она в полутанце минует столы, приближается к своему, не замечая монотонный монолог парня в костюме Санты, и восклицает уже в лицо своего менеджера:
— Что сегодня на повестке дня? Готова чудо разносить Я! — язычок гуделки вновь упирается в чужое лицо, такое же недовольное, как и все предыдущие, но на этот раз достаточно знакомое — лицо её менеджера.
Девушка цокает, поднимая глаза к потолку, но спустя секунду, когда взгляд возращается к замолкшему парню, снова начинает улыбаться и игриво хихикать. Личико Химико вытягивается, она расстерянно хлопает глазками, но когда переводит взгляд на парня, распахивает их.
— Ты!? — не маскируя ярости в голосе, кричит она.
Томура ядовито ухмыляется и подбрасывает над ней конфетти.
— Без костюма на будет чуда в доставщице (или -ке), как и без подарка в Новом году. Прими свой, Химико Тога.
Химико игнорирует заискивающее хихиканье менеджера и её же слова:
"Мхи-хи-хм, ты такой смешной, Тому-у...", пока взгляд медленно спускается вниз. С его надменной рожи, выше которой новогодняя шапочка с белым помпончиком, свисающим на лоб, подобно голубой прядке его волос; ниже которой красная кофта с пушистыми пуговицами и белым мехом на рукавах и красные брюки с белым мехом на штанинах.
Жалкий плагиаторщик...
— Что ты...какого ты...!?
— Скажем так, когда нужно, я умею быть обонятельным... — шепчет Томура так, чтобы это услышала только Химико.
Девушка-менеджер перебивает Тогу, думая, что она всё ещё продолжает разговор (который завершился секунду назад, после его шёпота, после всплывшего в мозгу Тоги плана кровавой расправы, что, на самом деле, было неожиданностью).
— Вы будете работать в паре, Тога, не спорь! Это решение начальства! Тому-у...
ух-хи-хм!...предложил такую интересную идею для доставки! Просто очаровательно-о...
Тога сморщилась, когда менеджер растеклась по столу, выражая сплошное блаженство от одного только упоминания
"Тому-у..." в разговоре. Шигараки усмехался, глядя в её сверкающие на этот раз яростью глазки, как будто говоря: "Я и не на такое способен..."
Тога помечает ещё один день в календаре несчастливым.
— Да как ты мог..?! Да как ты вообще..!?
— Спокойнее, Химико. Мы
партнёры по работе, а не
пантеры в борьбе за выживание.
Тога дует щёки и топает ножками, пиная скопившейся на тротуаре снег. Это как минимум не честно! Она —
"закрой, дура, дует" и
"Тога не спорь", а он —
"Тому-у" и
"угхи-хим...хи-хи-хи, Тому-у". Это нечестно! Несправедливо! И...непонятно. Как он сумел завоевать доверие к себе так быстро? Она ведь действительно знакома с ним вне работы и прекрасно помнит,
какие мысли этот "Тому-у" вызвал у неё первоочередно. (Это ложь, её первые мысли были со знаком плюс. С большим, жирным знаком плюс.) Что менеджер нашла очаровательного в нём (ну, допустим, вопрос риторический), в его предложении? Кстати, а что это вообще было за предложение?
Тога резко остановилась, раскрыв рот и обернувшись.
— Тупо Дед Мороз и его Снегурочка или Санта Клаус и его Эльф... — лениво протянул Шигараки, будто в ответ на её мысли, и поравнялся с девушкой, возвышаясь над ней не только чисто физиологически, но и морально.
Тога побагровела от злости (отчасти).
— Я не твоя Снегурочка и не твой Эльф! Я своя собственная! — привстав на цыпочки, воскликнула она в его расслабленно улыбающееся лицо.
— Как пожелаешь, своя собственная коротышка, но в таком случае, тащи свою часть тоже сама.
После этих слов Тога просела в коленях под натиском мешка с подарочными посылками. Томура покачал головой на донёсшееся в след: "Ну и что! Ну и понесу! Я каждый день и потяжелее таскала!" Странно, но теперь эта чудачка не напрягала его так, как напрягала в начале. Она казалась не бесячей, а веселой, и не раздражала до чёртиков, а лишь смешила,
иногда даже умиляла. Шигараки спокойно нёс бы оба мешка с подарками, но дама изъявила желание сама нести свой ридикюль, так что он был бессилен (и оправдан перед самим собой). Однако вот уже эта ситуация его конкретно раздражала, ведь вместо предполагаемого часа, их прогулки по подъездам продолжались все два с половиной. Когда в списке адресов осталось пять квартир, Томура не выдержал.
Тога, запыхавшись, вспотев, замёрзнув, снова вспотев и снова замёрзнув, не стала даже пытаться цедить из себя что-либо язвительное, когда Шигараки вырвал из её закостенелых пальцев мешок, взвалил его на плечо и пошёл дальше. Она лишь вздохнула с облегчением и поспешила за ним.
— Какой этаж? — уже более весело спросила она, забегая первой в лифт.
— Последний, — кидает Томура, ставя мешок на пол между ними, когда двери лифта закрываются.
Химико тыкает в кнопку двадцать три и складывает ручки на подоле юбки, размеренно покачиваясь в стороны и тихонько мурлыкая что-то себе под нос. Томура осторожно косится в её сторону, отводя взгляд, когда щёки ощутимо розовеют.
Чудачка. Чёртова чудачка... Проходит минута или две, за которые в голове Шигараки пролетает около тысячи мыслей, а в голове Химико ни одной. Лифт внезапно тряхнуло, и коробочка со смертными остановилась. Глазки Химико заморгали так же часто, как яркий свет, но не погасли после, а наоборот белок будто засветился в кромешной темноте. Но она не успела даже испугаться, вжавшись во
что-нибудь мягкое, как двери со скрежетом открылись, являя нужный этаж.
"Чертов старый лифт, чуть коньки не отбросил..." — подумалось Томуре, стоило только одной мысли о том, как бы комично смотрелось их заточение, проскочить в подкорку. Он в костюме Деда Мороза (Санты, какая к чёрту разница), она в костюме...вообще без комментариев, в каком она костюме. Сюда бы точно подошла та фраза, произнесенная Химико: "Цирк давно уже уехал без тебя, кл-кхм..." Только на этот раз клоунов осталось бы двое. Он не сдержал желания выскочить из ловушки этой позорной ситуации и выбежал на площадку первым. Тога помедлила, на её лице расползлась улыбка.
— Томура-ку-у-ун... — она подлетела к нему, когда Шигараки уже звонил в дверной звонок, вновь взвалив на плечо их мешок. — Ты боишься замкнутого пространства!?
Чёрт, это не сулило явно ничего хорошего.
— Нет. — Шигараки тяжело вздохнул, ведь догадывается, что одним "нет" здесь вряд ли обойдется, а объяснение, что он "боится" не заточения в лифте, а идиотизма всей ситуации и вовсе не воспримется.
Так и вышло. Что ж, он знал, он был морально
не готов.
— У тебя клаустрофо-о-обия, признай! Признай-признай-признай!! Это так
очарова-а-ательно, мхи-хи-хм, Тому-у...
Томура стиснул зубы, покосившись на пружинившую на носочках Химико, на щёки которой был надет не только румянец, но и натянута улыбка. Это чертовски смазливое личико унижало его, как и собственное, предательски розовое, лицо. Тога уже было открыла рот для очередной колкости, решив на этот раз припомнить ещё пару фраз каким-то образом поплывшей от одного вида Томуры девушки-менеджера, но не успела, ведь дверь со скрипом отворилась.
— С наступающим! — как по команде воскликнули они, удивлённо, от неожиданности. После Химико продолжила хищно улыбаться, а Шигараки вернул усталость и раздражение на лицо.
Когда дверь закрылась, и мешок оказался пуст, Химико возобновила издевательства. Шигараки рыкнул и затолкал её в лифт, когда она уже в сотый раз предложила, естественно, из чистой заботы, пройти 23 этажа вниз по лестнице.
— Я не боюсь замкнутых пространств, но вот посмотрим, насколько спокойна в них будешь ты.
Тога ударилась спиной о стену. Её глаза выражали непонимание, растерянность, в то время как глаза напротив лишь нахальство и злобу. Он упёрся ладонями в стену, ограничив ей пространство. Лифт несильно тряхнуло, они поехали вниз. Его взгляд скользнул с её лица на открытую шею, ключицы, а губы изогнулись в усмешке. Томура склонился к её лицу, Тога вжалась в стену. Его горячее дыхание опаляло её красную от холода кожу. В голове Тоги словно тикали часы, настолько медленным казалось время. Томура хмыкнул и отдалился, повернувшись к Химико спиной.
...
— Куда мы идём? Нам же нужно обратно в офис за новыми подарками! — Тога плетётся за Шигараки в неизвестном направлении чуть подрагивая от усилившегося к вечеру ветра и чуть краснея от всё ещё не остывших воспоминаний.
Томура не отвечает ей до тех пор пока они не подходят к его квартире, и Тога не округляет глаза.
— Мне нужно кое-что захватить, — говорит он, исчезая за дверью.
Какое-то время Тога мнётся у двери, не решаясь зайти внутрь, но любопытство вновь пересиливает. Однако, пройдясь по коридору, она разочаровывается.
— Уууу, какой ты скучный...
Шигараки выпрямился, замерев с повербанком в руках. Тога разгуливала по квартире вприпрыжку, дотрагиваясь до всего, что криво лежало (криво лежало всё). Она заглядывала во все комнаты, Томура даже не пытался останавливать её.
— Почему ничего не украшено? — искрясь любопытством в глазах, Тога остановилась перед его носом. Шигараки скривил губы, проигнорировав вспыхнувшие щёки.
— Не фанат праздников.
— Оуу, ну конечно, мы же такие хмурые, серьезные и...
очаровательные...
Томура не смог сдержать раздражённого шипения, когда Тога слащаво улыбнулась прямо в его лицо и превесёленько, сверкая голыми икрами, побежала на выход.
(Счастливых дней в году вновь становится 349.)
— Прекрасное время для ночных прогулок, не так ли? — девушка-менеджер вновь плывёт, а Томура вновь сладко ухмыляется, чувствуя раздражение Химико каждым позвонком. — Чувствую в груди что-то сказочное, чудесное... А без чудес в Новом году никак, да, Химико Тога?
Она фыркает в ответ, отводя взгляд к окну, в попытке выждать, когда же, наконец, этот позёр распишется за полученный мешок, и они смогут пойти дальше. А зима действительно чудесна, и настроение сказочное... Хоть их похождения и были довольно изматывающими, и Химико давно вся пропиталась холодом, ей всё равно нравилось. Нравилось ощущать под ногами что-то мягкое, словно пушистое, слышать скрип снега, ловить снежинки языком и пробовать их на вкус, принюхиваться у кафешек, глубоко вдыхая носом запах свежесваренного кофе, словно запах тепла, и чувствовать запах мандаринок, когда распахивается чужая дверь. И даже как-то забываешь о том, как сгибаются красные коленки, дрожат красные пальцы, щиплет красные щёки, стучат белые зубы, становятся тяжёлыми пучки мокрых волос. На самом деле, она ждёт этого весь год.
Томура чуть ёжится, смотря на Тогу, танцующую в снегопаде. Это красиво. Ему холодно, ей холодно и здесь холодно, но это всё равно красиво.
— Простудишься, дурында. — постукивая зубами, произносит он, плюхнувшейся посреди пустого тротуара Тоге, делающей снежного ангела.
Химико заливисто смеётся, мгновенно вскакивая и подбегая к нему. Шигараки отступает на шаг, потом ещё на один и ещё. Бросает мешок и бежит, сломя голову.
— Не вздумай, чудачка, только попробуй!! — но его угрозы летят вслед за ним и Тогой в сугроб. — Химико, холодно же! Чёрт возьми, Тога!...
Она обнимает его, утыкаясь лицом в грудь, улыбается и хихикает. Томура не замечает, как и сам начинает смеяться, расслабляясь в холодном, но приветливом снегу.
— Ладно, всё, пошли. Остался один адрес.
Химико улыбается, передёргиваясь, как кошка, чтобы скинуть с себя снег. Томура тоже улыбается, отряхиваясь. Они идут не спеша, молчат, смотрят по сторонам, мёрзнут. Шигараки уточняет этаж и квартиру, прежде чем войти в подъезд, Тога же лишь странно улыбается, открывая железную дверь своим ключом. В голову Томуры закладываются подозрения, но всё проясняется, когда и дверь квартиры она открывает сама. Шигараки протягивает ей мешок, ухмыляясь.
— С наступающим?
Химико розовеет, отводя взгляд. Она достает из мешка небольшую коробочку и спешно проходит в квартиру, чтобы поставить её на тумбочку. Томура проходит следом, по-хозяйски осматриваясь.
— Ууу, какая ты скучная... Почему ничего не украшено? — улыбка спадает с её щёк, и Тога стыдливо прячет взгляд.
— Не было настроения...
Шигараки подходит ближе, вновь оставляя ей мало пространства, и ухмыляется всё также слащаво.
— Оуу, ну конечно, мы же такие серьезные, занятые и... — он запинается всего на секунду, за которую сменяет ухмылку улыбкой, смягчаясь в лице, —
очаровательные...
Щёки Химико вспыхивают, горят так же, как и его. Её глазки распахиваются в удивлении, а приоткрытые губы подрагивают. Томура наклоняется, оставляя горячий поцелуй на её холодной мокрой макушке, и молча уходит, забирая с собой подарочный мешок, как часть воспоминаний. И Тога почему-то уверена, что завтра он не придёт на работу.
...
Томуру будит настойчивый стук в дверь. Он лениво поднимается с дивана, бросая взгляд на часы: полдвенадцатого ночи... Какому идиоту вздумалось прийти 31 декабря на его порог? Он неспешно, зевая, шаркает тапками по ламинату, вслушиваясь в непрекращающиеся постукивания. Его ладонь зависает над ручкой: х, дня три назад он был готов убить того
(ту), кто стоял за этой дверью.
Ту, которая ошиблась адресом, доставив ему чужую посылку с какой-то клоунской фигнёй. Ту, которая в декабре носила такой костюмчик, какой Шигараки мог видеть только ночью в не совсем обычных играх. Ту, которая засела в его памяти своими красными коленками, небрежными пучками холодных волос, большими, искрящимися глазами и чудны́ми повадками. Ту, которая казалась ему сначала просто дурой, а потом очаровательной дурой. Ведь в Новом году зачастую все и всё не то, чем кажется.
Он открывает дверь, замирает, но потом улыбается. Она вновь смотрит на него чуть прищуренными, от растянувшейся на розовых щеках улыбки, глазами и держит перед собой коробку, обвязанную красной лентой.
— Не подскажите, где Акитакэн?...
