***
Спустя несколько часов чёрный внедорожник остановился у ворот частного аэродрома, затерянного где-то среди глухих деревень. Трое крупных мужчин перенесли багаж и сопроводили двух пассажиров в небольшой самолёт. — Полетим на железной птице? — Чжи Сюань с интересом разглядывал лазурно-серебристый самолёт с пропеллером на носу. — Да, — Чаогэ послал ему мягкую улыбку, — веди себя хорошо. К полёту на самолёте Чжи Сюань отнёсся с удивительным спокойствием и даже ни разу не спросил, отчего железная птица не машет крыльями, зато без конца просил стюардессу подносить вино. Чжи Сюань безотрывно глядел в иллюминатор на проносящиеся далеко внизу реки, города, поля и озёра. С высоты земля казалась ему причудливым лоскутным одеялом. За время полёта Цилинь осушил порядка десяти бутылок, почти не захмелев. Для обычного человека подобная доза была бы смертельной как минимум дважды. Стюардесса учтиво не задавала вопросы, к молчаливой благодарности Цзян Чаогэ, но было ясно как день, что этот рейс она запомнит на всю жизнь. Перелёт занял более четырех часов. Когда самолёт приземлился в аэропорту, солнце уже садилось за горизонт. Чжи Сюань и Цзян Чаогэ сошли с трапа в душные тропические сумерки. Маленький аэропорт располагался на плато, окружённом горной грядой. Пологие холмы и острые пики, подёрнутые сизой дымкой, высились вдали. Гряда напоминала дремлющего божественного дракона. — Если бы не эти странные люди, я бы решил, что мы вернулись на Тяньлин, — задумчиво произнёс Чжи Сюань, разглядывая снующих тут и там низкорослых темнокожих аборигенов. Рабочие суетились, загружая и разгружая самолёты, заправляя баки. Они перекрикивались друг с другом на загадочном языке. Резкие отрывистые звуки не были похожи ни на один знакомый Чжи Сюаню говор. Люди то и дело бросали на иностранцев заинтересованные взгляды. Китайцы были привычны для местных, но таких невероятно красивых туристов рабочие видели впервые. — Это жители Папуа-Новой Гвинеи, — поведал Цзян Чаогэ, — один мой знакомый ведёт здесь собственный бизнес и нанимает местных на работу. — У тебя здесь тоже дела? — нахмурил брови Чжи Сюань. Вот тебе и сюрприз, ничего не скажешь. — Нет, — помотал головой Чаогэ; обернувшись к Чжи Сюаню, он мягко провёл пальцем по его лбу, разглаживая хмурые морщинки между бровей, — наше путешествие ещё не окончено. Вскоре к спутникам подошёл один из рабочих и на ломаном английском попросил проследовать за собой. Возраст мужчины было сложно определить. Изнурительная работа в тяжёлых условиях кого угодно заставит состариться раньше времени. Мужчина то и дело бросал опасливые взгляды на Чжи Сюаня. Цилинь был выше рабочего почти на три головы. Рабочий повёл своих спутников сложным окружным путём. Обогнув одноэтажную постройку, игравшую роль здания аэропорта, они вышли к отдалённой округлой площадке. В самом её центре, ожидая пассажиров, стоял очередной странный железный зверь. — Это ещё что? — изумился Чжи Сюань. Прежде ему не приходилось видеть ничего подобного. — Вертолёт. Тоже железная птица, просто другой конструкции, — объяснил Чаогэ, — там, куда мы отправимся, нет места, где мог бы приземлиться самолёт. — На стрекозу больше похож. Хочешь сказать, эта птица летает вообще без крыльев?! — удивлению Цилиня не было предела. — Да. Вертолёт летает при помощи лопастей на голове и хвосте. А ещё, в отличие от самолёта, может зависать в воздухе, взлетать и садиться вертикально. Вертолёту не нужна взлётно-посадочная полоса, — рассказывал Чаогэ, пока бойкие рабочие аэропорта переносили их багаж из одной железной птицы в другую, — и ещё. Будет шумно. Места в вертолёте оказалось совсем немного. В салоне своих пассажиров ожидали только два члена экипажа: командир и штурман; оба темнокожие и жилистые, уроженцы южного тёплого края, никогда прежде не видевшие снега. Они переговаривались между собой на местном наречии, но когда требовалось связаться с диспетчером, переходили на кривой английский. Говоря «будет шумно» Цзян Чаогэ выразился очень мягко. Когда вертолёт запустил двигатели, из-за шума стало невозможно вести беседу. Чаогэ надел на себя и Чжи Сюаня наушники. Цилинь поначалу сопротивлялся, не желая закреплять на голове ужасный прибор, но вскоре внял увещеваниям своего спутника. Цзян Чаогэ, протягивая наушники, сказал: — Я не хочу, чтобы этот ужасный шум оскорблял твой слух. — Ах, ну тогда ладно, — снисходительно согласился Сюань. Железная стрекоза, трепеща крыльями-лопастями, взмыла над округлой площадкой и устремилась навстречу заходящему солнцу. Вверху простиралось бескрайнее небо. Закатные лучи окрашивали редкие облака в золотистый и алый. Внизу разливался безбрежный океан. Солнце играло бликами и переливами в набегающих волнах и белых гребнях-барашках. То была чарующая красота, открывавшаяся с высоты в несколько тысяч метров. Прошло без малого два часа, когда на горизонте показался кусочек земли. Небольшой остров, единственный на сотни миль вокруг, проступал силуэтом в сгущающихся сумерках. Вертолёт взял курс на сушу и вскоре медленно опустился на песчаный пляж. Чжи Сюань сошёл на берег, осматриваясь по сторонам. Цзян Чаогэ перекинулся парой фраз с пилотами и занялся вместе с ними разгрузкой багажа. Завершив все дела с пассажирами, двое пилотов дозаправили вертолёт и двинулись в обратный путь. Затрещав лопастями, железная стрекоза подняла пыльный вихрь, взмыла над островом и устремилась в вечернюю мглу. — А теперь куда? — спросил Чжи Сюань, провожая взглядом исчезающий в сумерках вертолёт. Но ответом Цилиню был только шум волн. Потемневшие воды с громким плеском беспрестанно набрасывались на берег, оставляя на песке причудливые узоры и тут же меняя их. Чжи Сюань с недоумением повернулся к спутнику. Цзян Чаогэ, раскинувшись в позе морской звезды, с выражением крайнего удовольствия загребал руками ещё тёплый песок и улыбался от уха до уха. — Больше никуда! Мы на месте! — отозвался он наконец. — Это и есть свой сюрприз? — Чжи Сюань присел рядом и запустил пальцы в растрепавшиеся волосы Чаогэ. — Да. Ты даже не представляешь, каких сил стоило найти в этом мире уединённое место. Этот остров необитаем, Сюань. До ближайшего населённого пункта километров триста, не меньше. Здесь ты можешь смело принимать свою истинную форму и рычать, сколько душе угодно, — улыбался Чаогэ. — Надо будет выписать Сюй Ху хорошую премию. Его стараниями нашёлся отдалённый островок в Тихом Океане и по сносной цене. — Ты… Чаогэ, ты купил этот остров? — брови Чжи Сюань взлетели вверх. — Ага, — кивнул Чаогэ, — провёл пару удачных сделок и решил вложить деньги в недвижимость, ха-ха! Цзян Чаогэ притянул Сюаня в объятия. Они вдвоём повалились на песок, всё ещё хранящий тепло уходящего дня. — Я купил этот остров, — шепнул Чаогэ на ухо Сюаню, — и дарю его тебе. Глаза Чжи Сюаня заблестели расплавленным золотом. Он хотел наброситься на Чаогэ и овладеть его теплом прямо здесь, на берегу, но вдруг был остановлен рукой спутника, упёршейся в его грудь. — Ты правда хочешь сделать это на песке? Здесь же грязно, — мягко укорил его Чаогэ, — есть идея получше. Поднявшись на ноги, Цзян Чаогэ помог встать Чжи Сюаню и повёл его за собой, внимательно осматриваясь по сторонам. Темнота сгущалась всё больше, и Чаогэ достал фонарик, чтобы осветить себе дорогу. Они пересекли пляж и подошли вплотную к лесным зарослям. — Здесь… где-то здесь, — шептал себе под нос Чаогэ, то и дело выхватывая лучом фонаря прибрежные деревья и кусты, — ага, вот оно! От берега через лес были проложены бамбуковые мостки. Сюань, снедаемый любопытством, следовал за Чаогэ по дорожке шириной в метр. Мостки вели всё дальше и дальше вглубь островных зарослей. Вечерняя мгла всё больше сгущалась вокруг. Чжи Сюань, в отличие от Чаогэ, прекрасно видел в темноте. Невысокие прибрежные кустарники, по мере продвижения вглубь, сменялись деревьями и пальмами. Спутники прошли по мосткам около трёхсот метров, и вскоре Чжи Сюань, к огромному удивлению, увидел впереди добротный дом с тростниковой крышей. Бамбуковый настил вёл от океанского побережья прямиком до крыльца. Это была одноэтажная постройка. В подобных домах на Тяньлине жили состоятельные крестьяне и мелкие землевладельцы. — Разве мог я оставить своего Цзуцзуна без достойного жилища, — по-лисьи улыбнулся Чаогэ, нащупывая рубильник. Он смело потянул ручку, и здание озарилось приятным тёплым светом. К дому была пристроена просторная веранда, где в жаркий день можно отдохнуть в тени, а в дождливый — спрятаться от непогоды. Чаогэ пересёк веранду и толкнул дверь. Та оказалась незаперта, и легко распахнулась впуская долгожданных хозяев в их новую обитель. Одноэтажный просторный дом был разделён всего одной декоративной перегородкой, отделяющей спальню от гостиной и кухонной зоны. Чжи Сюань растерял всякое терпение. Он резко дёрнул Чаогэ на себя и подхватил на руки, направляясь… ну конечно же в сторону спальни! Где их уже ожидало просторное ложе со светлым балдахином, застеленное свежим бельём. — Цзян Чаогэ, ты только мой. Я люблю тебя, — прозвучал голос с хрипотцой возле уха Чаогэ. — Мы останемся здесь на год, — Чаогэ обвил рукой его шею, — только ты и я. И ни души вокруг. Я только твой на целый год. — Нет, — рыкнул Сюань, бросая спутника на свежие простыни, — ты мой на всю жизнь. С первым долгожданным поцелуем, страстным и порывистым, словно горячий и влажный тропический ветер, Цзян Чаогэ напрочь забыл, где находится. Вся одежда была отброшена прочь вместе со всеми оковами благопристойности. Сюань и Чаогэ переплелись телами, словно две змеи в брачном танце. Та ночь была похожа на безумие. Чжи Сюань отблагодарил своего спутника со всей ретивостью, присущей божественному зверю. Он не давал Чаогэ отдыха до самого восхода, пока тот, измотанный почти что до предела и весь мокрый от пота, не провалился в беспамятство прямо в обжигающих объятиях Чжи Сюаня.***
Когда рассветное солнце озарило светом маленький необитаемый остров, Чжи Сюань вышел на берег океана. Он глубоко вдохнул солёный бриз и с разбега нырнул в прохладные волны. Ему ещё не приходилось плавать в открытом океане. Он с любопытством разглядывал странных созданий, ползающих по дну, и разноцветных рыбёшек самых странных и невероятных расцветок. Сюань вспомнил, что уже видел нечто подобное, когда Чаогэ водил его в океанариум, но то был лишь крохотный кусочек океана, который даже близко не мог сравниться с подводными красотами, что открывались взору сейчас. Прямо перед глазами Сюаня с важным видом проплыл пузатый морской конёк. Цилинь фыркнул и ткнул кроху пальцем. Со всей возможной скоростью конёк попытался уплыть от опасности, но вызвал своей жалкой попыткой бегства только усмешку. Что за нелепое и медлительное существо?! Плавает вертикально, трепещет крошечными прозрачными плавничками, и при этом так надменно на всех смотрит? Смех, да и только. Наигравшись вдоволь с океанскими обитателями, Чжи Сюань вышел из воды. Солнце уже высоко стояло над горизонтом, озаряя берег яркими лучами. Только теперь Сюань заметил, что песок на этом острове был необычного чёрно-серого цвета. Цзян Чаогэ сидел на берегу с беззаботным видом, опустив стопы в набегающие волны. К тому времени он успел привести себя в порядок после бурной ночи и перенести в дом весь их багаж. Он был одет в короткие свободные шорты. На плечах едва держалась светлая расстёгнутая рубашка, грозясь свалиться от малейшего порыва ветра. Солёный бриз трепал его распущенные волосы. Глядя на Чаогэ, такого счастливого и умиротворённого, у Сюаня затрепетало и потеплело сердце. Он выбрался из воды и развалился на берегу, уложив голову на бёдра Чаогэ. Тонкие длинные пальцы Чаогэ коснулись щеки Сюаня и ласково пробежались по линиям его лица, а затем смахнули пару влажных солёных капель с груди. — Почему здесь песок чёрный? — нарушил тишину Сюань. — Этот остров появился здесь много тысяч лет назад благодаря вулкану, что безостановочно извергался. Представляешь, когда-то здесь не было ничего, кроме голых камней и огненных рек, стекающих в воду, — поведал Чаогэ, — со временем вулкан потух, а остров остался. Поэтому и песок чёрный. Из-за пепла и лавы. Чжи Сюань набрал в ладонь горстку песчинок и просеял их сквозь пальцы. Со всей искренностью он произнёс: — Чаогэ, спасибо тебе. Ты сделал меня счастливым. — Я рад, что смог угодить Цзуцзуну, — улыбнулся Чаогэ. — Я хочу, чтобы ты принял истинную форму. — Сейчас? — удивился Сюань. — Да, сейчас. Чаогэ поднялся и отошёл в сторону. Там, на сухом песке, в тени большого раскидистого кустарника, лежал профессиональный фотоаппарат, прихваченный с Большой Земли. — Когда-то ты говорил, что ни разу не видел себя целиком в отражении, и у меня появилась идея. Технологии этого мира позволяют отразить предметы и гораздо большего размера, чем ты. Озёра, горы, реки и многоэтажные здания можно запечатлеть при помощи фотоаппарата. Я хочу сфотографировать тебя в истинной форме, Сюань. Потом вернёмся в дом и рассмотрим тебя на большом экране во всём твоём великолепии. Чжи Сюань невероятно воодушевился. Не прошло и пары мгновений, как на берегу появилось пышущее огнём создание размером с гору. Цилинь принял свою истинную форму. Чаогэ повесил фотоаппарат на шею, призвал фэйи и запрыгнул на спину своей змееподобной птицы, приказывая той взмыть в поднебесье. — Беги, Сюань! — крикнул Чаогэ, пролетая мимо, — покрасуйся для меня! За всю историю человечества никто не видел зрелища более величественного, чем Цилинь, грациозно гарцующий на бескрайней глади океанских вод. Мощная духовная сила позволяла Сюаню перемещаться по воде, будто по земле. Чаогэ, зависший верхом на фэйи почти в сотне метров от своей модели, только и успевал щёлкать затвором, стараясь запечатлеть Чжи Сюаня в движении и в статике. — Сюань, выдохни огонь! — крикнул Чаогэ. Чжи Сюань уловил чутким слухом просьбу своего духовного воина. Встав на дыбы, он исторг в небо исполинский столб пламени! Нестерпимое сияние огня заставило даже солнце потускнеть. От созерцания подобного великолепия у Чаогэ на мгновение замерло сердце. Это божественное создание принадлежало ему, — всё, до последней чешуйки. Надменный гордец Сюань вверил ему своё сердце. Чаогэ не смог больше держаться в стороне. Сделав последний кадр, он повесил фотоаппарат на шею фэйи и отправил его к берегу. А сам в одном невероятном прыжке настиг Сюаня и приземлился ему на голову. — Ну как, Чаогэ, я красивый? — в нетерпении спросил Цилинь. — Самый красивый, — с придыханием ответил Чаогэ, поглаживая крупные чёрные чешуйки на голове Цилиня, — великолепный, неподражаемый и блистательный. Чжи Сюань довольно фыркнул. Огненные брызги разлетелись в стороны. Цилинь хотел как можно скорее увидеть результат его неожиданной фотосессии и поспешил к острову. Когда до берега оставалось несколько десятков метров, Чжи Сюань вернул себе человеческую форму. Он поймал Чаогэ в полёте, и, нежно сжимая его в объятиях, плавно опустился на песок. — Пойдем! Пойдём скорее! Хочу увидеть, что получилось! — Сюань отпустил Чаогэ на берег. — И всё же, мой Сюань очень нетерпелив, — игриво заметил Чаогэ, снимая фотоаппарат с шеи фэйи. Цилинь тут же ухватил Чаогэ за запястье и потянул за собой обратно в дом. Духовному воину не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться. Вернувшись в хижину, Цзян Чаогэ вывел изображение с фотоаппарата на ноутбук, а оттуда — на большой экран, висевший на стене. Чжи Сюань, прикрыв свои плечи тонкой накидкой, поудобнее расположился напротив, на ротанговом диванчике, укрытом мягким пледом. Несколько секунд спустя экран отобразил первую фотографию. Цилинь, объятый неудержимым духовным пламенем, величественно ступал по океанским волнам, устремив вдаль золотистый сияющий взор. В кадре он был в полный рост. — О-о-о! — удивлённо протянул Сюань, — я и вправду красивый! Но почему я выгляжу таким маленьким? — Ах-ха-ха! — добродушно рассмеялся Чаогэ, выводя следующий кадр, — а как ты хотел? Отобразить в натуральную величину? Боюсь, во всём моем мире не отыщется экран такого размера. Когда вернёмся в Китай, если захочешь, я распечатаю твою фотографию размером со стену в нашей комнате. — Хочу! — тут же отозвался Чжи Сюань, не отрывая глаз от собственного изображения, исторгающего огонь в небеса, — вот эту! — Хорошо, — беспомощно согласился Цзян Чаогэ. Он даже и не думал, что Сюань может согласиться на подобную затею. Вдоволь налюбовавшись своей истинной формой, Чжи Сюань предложил Чаогэ пообедать, а потом снова вернуться на берег, чтобы позагорать. Было что-то особенно приятное в том, чтобы просто наслаждаться заслуженным отдыхом под тёплым солнышком и солёным океанским бризом. Он вдруг вспомнил Чунмина, лентяя Сюань-У. Неужели у них всё же было нечто общее? Чжи Сюань дёрнул плечами и тут же отмёл эту крамольную мысль.***
Солнце медленно клонилось к закату, возвещая завершение долгого дня. Золотистая дорожка протянулась по неспокойной глади океана, поблёскивая в волнах бликами. Чжи Сюань и Цзян Чаогэ сидели на берегу бок о бок, слушая шелест волн, и оба были одеты в одни лишь солнечные лучи. Здесь, на уединённом островке, они могли позволить себе такую роскошь, как ходить полностью обнажёнными. — Чаогэ, а как называется этот остров? — спросил вдруг Сюань. — У него пока нет названия, — сказал Чаогэ, — сначала я хотел назвать его в честь тебя, «Чжи Сюань», но потом отмёл эту мысль. В честь тебя следовало бы назвать континент, но никак не маленький островок, затерянный в океане. — Назвать остров только в честь меня было бы несправедливо по отношению к тебе, — Сюань потёр пальцем подбородок. — Мой Цзуцзун — поистине воплощение справедливости этого мира, — ласково усмехнулся Цзян Чаогэ. Цилинь вдруг отстранился и вывел пальцем на мокром песке «Чжи Сюань», а следом, в паре цуней, начертал «Цзян Чаогэ». Это были первые иероглифы, написание которых Цилинь пожелал изучить. Надписи получились у него ровными и изящными. Немного подумав, он стёр несколько знаков таким образом, что осталось только «Чжи» и «Цзян». Чаогэ посмотрел на него с вопросом. — «Чжицзян», — заключил Сюань, — вот подходящее название для острова, как «огненная река», из которой он появился. — Как пожелаешь, — Чаогэ придвинулся вплотную; он нежно взял Сюаня за руку и поцеловал его ладонь, — пусть будет «Чжицзян». Мне нравится.