Быть или не быть, жить или не жить...

Часть шестая. Жить или не жить - это вопрос… Быть иль не быть? Вот в чем вопрос Достойно ль смиряться под ударами судьбы. Начало монолога принца Гамлета в переводе Б. Пастернака. Вместо эпиграфа… И вот за мужем приехали. Они его, трое в формах, схватили, в неприметную «Газельку» засунули. И скоро, и срочно, не давши словом напоследок перемолвиться, за два дня перед Новым Годом, наверное, насовсем увезли… Не приходя в себя и не пытаясь понять ничего из тех таинственных мужских игр, участницей которых она поневоле, нечаянно стала, женщина горестно размышляла: - Ну, как же так муж? Ты же такой талантливый, ты же «Артист»! Что же ты не понял? Куда, в какие непонятные вещи опять ты влез? Что не сумел чисто отработать. На чем прокололся? Совсем недавно «брали» Алиту. Работников из «Органов» заинтересовала не сама Алита, а содержание ее компьютера, контакты и весь массив информации, то есть люди, их контакты, имена, фамилии, явки, даты, которые могли бы раскрывать характер действий Алиты, как эмиссара, то есть посланника от заграничной и чужеродной для простого русского человека организации, которую, как высокопоставленное лицо, в иерархии организации Алита, могла бы представлять. Муж был талантлив во всем. К нему тянулись люди. Они заходили все нужные и обладающие полезными контактами люди в училище по выходным дням. Училище всеми субботами и воскресеньями стояло пустым, от этого, без учителей и студентов, становилось неожиданно просторным и гулким. Начало операции наметили на воскресенье. На десять часов утра. Вся операция чуть было не сорвалась, оттого, что на субботу оказалась неожиданно намечена легкоатлетическая эстафета. С утра перед училищем начал толпиться народ. Студенты прибывали и прибывали. Они начинали стучаться ногами и кулаками в железную дверь. Они требовали немедленного допуска внутрь училища. Муж вышел на крыльцо. Просторное и каменное крыльцо с перилами и возвеличивало мужчину, и возвышало. Опальным и неугодным князем, возвышаясь над непослушным, почти по - новгородскому образцу «вечем», муж заявлял густым специальным басом, припасенным и отработанным для его голоса образцом представительского и командного класса. Если муж нервничал всерьез, он начинал возмущаться тонким и пронизывающим фальцетом. И женщина это знала. Сейчас, обсмотрев непокорное и шебутное «вече», муж интересовался низким, солидным голосом: - Вы по какому поводу собрались? - Отложив на время комья замерзшей грязи и куски кирпича, которыми они собирались пулять в дверь, студенты обступали крыльцо и требовали немедленного допуска внутрь помещения. Муж знал про себя всегда, что сторож - «ночной директор», лицо материально -ответственное и отвечает по трудовому договору с училищем за хищение и порчу объекта охраны во время своего дежурства. Поэтому никого внутрь здания не допускал. Вот только вот недавно приезжали к ним из полиции, хотели проводить обыск в доме, оттого, что во время дежурства мужчины пропал дорогой ноутбук из приемной у директора училища. Ноутбук пропал ночью, но сменный ночной охранник был стариком - пенсионером. И даже, если и обнаружил взломанную дверь в приемную перед кабинетом директора, то предпочел об этом, при передаче дежурства, промолчать. Так что, крайним за пропажу ноутбука, опять оказывался виноватым и становился обвиняемым, дневной охранник, принявший смену - муж. Искать ноутбук внутри нашей квартиры было бесполезно. И все домашние вытаращивали глаза. Мы ноутбук не брали… И полицейские, примерно, понимали и признавали это. Но строго соблюдали протокол и готовились к обыску… Муж предложил другой вариант. Они, наряд полиции и муж, уехали вместе. Мужчина вернулся через час. Дело было раскрыто, а ноутбук - найден. Его украл парень, отчисленный за полгода до этого события из училища за прогулы. Он не смирился с обидой после отчисления. Он захотел отомстить. И, заодно, поиграться в красивую игрушку - дорогой и мощный компьютер. Пожарная лестница проходила мимо второго этажа и окна, где широкая форточка окна старинной застройки здания позапрошлого века открывалась прямо в приемную. А на столе и стоял новенький компьютер - ноутбук… Паренек влез в окошко, забрал ноутбук, пиннул ногой дверь приемной, так что она отворилась и вышел, спускаясь со второго этажа мимо спящего в кабинете завхоза старого сторожа. Похититель открыл входную дверь училища. Она закрывалась изнутри на ночь только на железную задвижку - засов. Муж знал, практически, всех учеников училища в лицо и по фамилиям. Он съездил с полицейскими в училище, выяснил адрес отчисленного ученика. Вместе с экипажем полиции приехал к нему домой. Мать ничего не знала о краже. Она открыла дверь. Полицейские вместе с мужем прошли в комнату парня и обнаружили украденный ноутбук. Преступление было раскрыто, а вся наша семья спасена от унизительного обыска. Сейчас муж тем более не собирался никого пускать, во время выходного дня, на территорию охраняемого им объекта, поэтому повторил: - Зачем собрались? И по какому поводу? Взмахнув широкими рукавами пальто, отороченными меховою каймой, ему в ответ закричала требование немедленно допустить ее и учеников в училище, замдиректора по воспитательной работе. Она всегда была приятной женщиной. Она всегда любила нашего мужа. Сейчас заместительница директора стояла, как на постаменте, на возвышении из забытого железобетонного блока, что брошен был на тротуаре, рядом со сквером и старым тополем после ремонта дороги и повторяла речитативом мелодии «Плача Ярославны». Как Ярославна страдала и тосковала, требуя немедленного освобождения собственного князя Игоря, так и Любовь Игоревна, говорила свой плач, только не о любви, а о свободе доступа в училище. - Если директор приедет и мне разрешит. - Подытожил все синкопы и требования плача Ярославны сторож - муж. И мой мужчина. Студенты снова взялись за кирпичи, как за последнее оружие пролетариата, сопровождаемые разрешительным взмахом широких рукавов и рук внутри рукавов от безутешной и непонятой директрисы - ярославны. - Буду вызывать полицию, - предупредил муж. Взмахнувши горестно широкими рукавами шерстяного и бархатного пальто, сшитого на мане́р манто, модного в тот год среди педагогов училища, «Ярославна» прекращала свой плач для мужа и жаловалась на несправедливость судьбы теперь уже директору. Директор повелевал запустить молодежь в вестибюль училища. Пусть в вестибюль заходят и там для эстафеты переодеваются. Разрешал вопрос директор. - Я так хотел в эту субботу отдохнуть, - жаловался мне разом постаревший, уставший, чуть сгорбившийся и как - то даже уменьшившийся немного муж. - Я отоспаться хотел, всех выпроводить еще с утра, проверить обходом здание. И завалиться спать на всю субботу. Теперь они, - он кивал головой на молодежь. - Будут весь день по зданию слоняться. За ними глаз да глаз нужен. Теперь, раз их директор училища в вестибюль и холл допустил, мне нужно стоять постоянно на выходе и охранять вход на второй этаж, чтобы опять в приемную не забрались и что - нибудь ценное не унесли… - Я так хотел сегодня выспаться на работе, - вздыхал муж. - И чтобы ты была бы у меня под боком. Женщина покосилась на лежбище, любовно составленное мужем из шести старых стульев и не сказала ничего. Знала, насколько маленькое удовольствие, лежать на этих скрипучих стульях. Они того и гляди не то развалятся, не то раздвинутся под весом тела эти стулья. И полетишь на пол. Да так, что провалиться между стульями всем телом - всегда бывает парой пустяков. А страшный собственник - собственный муж, даже если он и устал за бесконечную рабочую неделю, все равно просыпается от каждого шороха, движения или скрипа. Он на работе всегда только дремлет, он чутко стрижет ушами. Он никогда не засыпает крепко. И, если работает сторожем, то включается в особый режим «Сторожения», все сутки напролет сторожит. И даже если подгребает ее, собственную жену, близко к себе, то все равно отслеживает ее каждое дыхание и каждое неосторожное движение. Тогда просыпается моментально и начинает ворчать, что драгоценный сон уставшего мужчины побеспокоила. Не знала теперь женщина, что усталому мужчине сейчас в утешение сказать. За стенкой гомонила, бухтела и повизгивала молодежно - эстафетная студенческая вольница…