Кофе в октябре

Пью кофе. Никогда его не любила, и вряд ли уже полюблю, но продолжаю упорно делать себе большую чашку с горькой жидкостью и погружаться в осень. Не люблю я это время года, никогда не любила. Так уж сложилось, все мы знаем почему. Нам просто катастрофически не везло на октябри. О чем-то вспоминаю, отказываясь верить в то, что совсем скоро у меня новый тур, новый альбом и новая жизнь. Больно как-то. По-октябрьски. Страшно. Отныне на сцене меня не будут обнимать четыре пары рук, не будут шутить, прячась и изредка показывая блондинистую макушку из-за кулис. Не будут корчить смешные рожицы, поглаживая бас-гитару, и вряд ли посвятят хотя бы одну песню. Тот, кто закрывал лицо ладонями, опасаясь собственных слез, был, конечно же, прав, только я это не приму. Не хочу. Не готова. Не в этом октябре. Однако меня по-прежнему будут встречать миллионы восторженных вздохов, верящих в ими самими придуманную сказку о прошлом, которого никогда не было. И я не могу их подвести. В противном случае я никогда больше не смогу вновь выйти на сцену, да и кофе мне будет заказан. Нет, Марсело, конечно же, меня не бросит, но встречать сбывшуюся мечту о сольной карьере я, почему-то, не рада. Верчу в пальцах небольшой гладкий предмет и глупо улыбаюсь, припоминая. Ты забыл в моей гримерной свое кольцо. Не помню, зачем ты вообще его снимал, пальцы отекли или что-то вроде того, но ты так и не вспомнил, а мне после концерта было уже не до возращения пропаж. Твоя жена не обрадуется, если, конечно, ты не заскочишь в первый попавшийся ювелирный и не исправишь свою оплошность. Кольцо – вечный символ любви и верности. Ни того, ни другого у меня не было, да и кольцо я давно потеряла. Отзываясь пронзительным раскатом грома, низ живота скрутило, как это часто бывало, и мне в который раз за последние сутки захотелось упасть на стол и заорать на всю кухню. Ребята-ребята, как же я была не права! Почему не попросила себя выслушать? Да и в чем оправдываться? В том, что когда-то послушалась родителей? В том, что хотела сиять на сцене, а не связывать себя пеленками и бутылочками? Или в том, что боялась смотреть в глаза Туомасу, который, увы, или к счастью, оказался исключением из всех правил. Но мне по-прежнему было больно. Нет, наоборот, мне было никак. Как у финиша – порвал ленточку и всё, конец. И жить больше не хочется. От Эмппу мне остались смайлы в смс, от Юкки – хмурый взгляд в спину, от тебя, Марко, моего самого доброго друга – кольцо, а от того, кого я всю жизнь любила – только боль и ненависть. Впрочем, нет, он вряд ли сможет меня ненавидеть, хотя я этого заслуживаю. От него мне остались песни, которые никогда больше не станут прежними, и осень. И октябрь. И кофе…. А где-то там Марсело рыщет в поисках композиторов, студий, залов и так далее, и ничего у него не получается, и мне ничего не хочется, но закончится октябрь – и начнется новая жизнь. Серая и грустная, торжественная и гордая, но не такая как раньше. Она ушла вместе со мной, осталась где-то там, в 2001, когда я пела песню о мертвом мальчике и понимала ее истинную суть. И не знала, что ответить, кого винить и куда идти дальше. А потом появился Марсело, и я поняла, что он не осудит. Знал бы – осудил, но он был единственным, с кем можно было молчать о прошлом. И я бегала к тебе, когда Марсело улетал в командировки, и ты меня обнимал, что-то говорил, но я знала, знала, что где-то в глубине души….. Да и как можно чего-то требовать, если я сама себя не простила. Я не хочу рожать сыновей! И вновь придется играть неведомо кем придуманную роль, и думать о том, чем же всё завершится в итоге. А потом я познакомилась с Марко и как-то, рыдая в три ручья в очередную погоду-непогоду, выложила ему всё, что случилось с нами за эти годы по глупости ли или благодаря козням коварной леди-удачи. И он меня не осудил. И Туомаса тоже. Казалось, что он просто нас понял и простил, как сделал бы отец, которого у меня, будто бы, и не было никогда….. Верчу в руках кольцо, перечитываю ворох непонятных строчек, замерзшими пальцами размазываю тушь и слезы. Придет Марсело и должен будет увидеть, что я сильная, что я всех ненавижу и много чего еще, но придет ночь, и можно будет вновь превратиться в себя. А какая она, я? Та самая, что осталась в 2001, с нерожденным ребенком и несбывшимися мечтами. Внутри конверта приписка: «Ты справишься, я в тебя верю!». Надеюсь, твоя жена не убьет тебя за потерянное кольцо, а вы когда-нибудь простите мне мои глупости. Пью кофе за твое здоровье! 17.10.13