Настоящий человеческий Новый год

В целом, это была довольно неловкая ситуация. Первый раз Света обнаружила у себя в квартире незваного гостя, когда вышла из ванной, покачиваясь от слабости, после первой домашней перевязки. Она хотела было поругаться, но сил не нашлось. А Даниэль положил ей на лоб прохладную ладонь, и боль вместе с головокружением ушли. «Я кошечек проведать», — сказал он с широченной улыбкой. — «Они тут скучали без тебя». Тот раз, видимо, не был первым и последним тоже не стал. Не сказать, что Свете такое стечение обстоятельств шибко нравилось. Но! Она же не могла прогнать ангела. Она, блин, воин света и всё такое прочее. А, может, у неё материнский инстинкт проснулся к этому пернатому недоразумению, фиг его знает. «Размякла ты, Светка», — ругала она себя. Но как тут не размякнуть, когда апокалипсис остановлен, в личной жизни — благодать, даже на работе как будто не так паскудно стало. В итоге ангел от животных отлучён не был. С Даниэлем была проведена беседа о том, что нужно предупреждать о своём появлении, и больше Света со Славой не напяливали трусы в спешке и не хватались за табельное, потому что слышали во время секса подозрительный шорох в гостиной. К концу декабря Даниэль зачастил. Смотрел на ёлку глазами своими огромными и вздыхал тяжко. Света уже чуяла, к чему всё это ведёт. — А вот вы как Новый год праздновать будете? — спросил он в один из таких визитов. Слава подавился чаем. Вообще-то они собирались выпить шампанского под куранты и любить друг друга, пока не устанут. Полчасика максимум, а потом на боковую. Перед праздником работы всего невпроворот — вся нечисть активизируется. А так хоть выспаться можно будет. — Вдвоём, — сказал Слава с несвойственной ему твёрдостью. Но кому как ни Свете знать о том, какие там черти таились в этом тихом омуте. Даниэль снова вздохнул и расстроенно прикусил губу. — Ясно. А я вот так хочу посмотреть на настоящий человеческий Новый год. Никогда не видел. Мне другие ангелы рассказывали, и я такого наслушался. Михаил, правда, всё больше про жертвоприношения говорил, но я и другое слышал. Про мандарины, например. Я их ещё не пробовал, только нюхал. В магазине. Очень вкусно пахнут, почти как кола. — Так. Никаких жертвоприношений, — отрезала Света. — А мандарины? — с надеждой вопросил Даниэль. — Мандарины можно. — Я не думаю, что… — начал Слава недовольно. — Давай-ка поговорим, Слава. Они заперлись в ванной. Света посмотрела на Славу своим самым ментовским взглядом. На его лице отобразилась мука, и он взял её за руки в попытке образумить. — Светик, ну мы же планировали. Это наш первый Новый год вдвоём. — А ты посмотри на него! Нет, ты глянь. Можешь в лицо ему сказать, что его мечта праздновать Новый год с людьми не осуществится? Это как щенка пнуть. — Ты знаешь, он мне не то чтобы очень нравится. Ну, с того самого раза, когда он Григория твоим любовником назвал. — Господи, Слава, кто бы мог подумать, что ты такой обидчивый. Даня не со зла. Даня вообще никому зла желать не может, он у нас ангел. Ну что, откажешь ангелу? И Слава сдался, естественно. Ангелу он вполне мог отказать, а вот Свете — нет.

***

Тридцать первое число началось так себе. Света вырубила все свои четырнадцать будильников, поставленных, чтобы всё успеть, отмахнулась от тыкающихся в лицо кошачьих мордочек, и поднялась ближе к обеду. В процессе выключения сигнала она не единожды прокляла свою мягкотелость. Зачем ей сдался этот святоша и его «человеческий» Новый год? Заказали бы со Славкой пиццы, выпили бы шампанского, пообжимались бы. Чем не по-человечески? Очень даже. Но вместо этого пришлось тащиться на кухню и ставить воду с овощами для оливье. Потому что какой Новый год без оливье? Когда Света выпила пару чашек кофе и немного пришла в себя, приехал румяный с мороза Слава с тазом холодца по рецепту его бабушки, мандаринами и двумя бутылками шампанского. Света напомнила себе, что нельзя давать ему открывать бутылки, в прошлый раз закончилось липким полом. Счастливый Слава чмокнул её в губы, снял верхнюю одежду, вымыл руки, а после этого сел за стол и с кошкой на коленях принялся методично резать оливье из подготовленных продуктов. У Светы обычно терпения не хватало, а он как-то аккуратно всё это делал, даже кухню не засрал. Хотелось поцеловать его крепко-крепко. Раздался звонок. Ну разумеется. Сегодня никаких поцелуев, всё по-православному, целомудренно. Даниэль в кои-то веки пришёл по-людски, через дверь. На нём была плешивенькая борода и красный колпак Санта Клауса в сочетании с обычным прикидом. Сверкал как начищенная монетка. Снял свои нелепые кроксы, надел тапочки и пошёл в ванную. — Потрясающе, правда? — спросил он, дёрнув за бороду. — Да, Даня, ты самый красивый ангел из всех, что я видела. — Но ты видела только меня и Григория. — Так я и говорю — самый красивый. Они прошли на кухню, и Слава сразу же помрачнел. Даниэль бросился гладить Люси и Мистера Дарси, сидевших на подоконнике и наблюдавших за синицами. Света включила телевизор, потому что это вроде бы тоже традиция, хотя сама она последние десять лет в Новый год работала и во всех этих дурацких ритуалах разбиралась постольку-поскольку. Даниэль же крайне увлёкся «Иронией судьбы», поглотив по ходу фильма два килограмма мандаринов. Удивлялся каждому появлению Ипполита, прижимал руки ко рту, когда герои неизбежно сближались. — Это правда новогодний фильм? — спросил он ближе к концу. — Тебе не нравится? — спросил Слава. Как-то никто, кроме твиттера не задумывался — хороший это фильм или нет, новогодний или нет. Все просто смотрели из года в год. — Нет, почему, очень нравится. Просто он немного печальный. — Какая страна, такой и новогодний фильм, — ответила Света. — Да ладно вам, — сказал Слава. — Нормальный фильм. Трогательный, про любовь. В итоге Даниэль так перевозбудился от концовки, что Света испугалась, как бы он сейчас не взлетел и не проломил башкой потолок. Под телевизор как-то и еда приготовилась практически сама собой. Вместе накрыли и сели за стол. Света не могла не вспомнить свой последний Новый год с родителями. Впервые с тех пор она не чувствовала себя катастрофически, невозможно одинокой. Тарелки эти и фужеры, которые только на праздник, первый раз в жизни достала. Стол приготовила, пусть и с помощью. Сама себя не узнавала, словом. Даниэль взял всего понемногу. Слава положил всем оливье и разлил сок. Вообще, Света нечасто готовила себе сложные блюда, всё больше ела всухомятку и заказывала доставку. Получилось откровенно не очень. Даже Слава не выглядел особенно довольным, хотя и хвалил еду с натянутой улыбкой. Зато Даниэль ел с аппетитом. Однако его вкусу Света доверять на стала бы, доместос из её запасов пропадал регулярно. А вот холодец по бабушкиному рецепту был охренительный. Всё же руки у Славы были золотые. И не только руки. Что там ещё по плану оставалось из традиций? Куранты? Шампанское с желанием? Фейерверки? — Так. Данька, слушай сюда, — вспомнила Света, доставая из ящика стола тетрадку и ручку. — Напишешь на бумажке своё самое сокровенное желание, потом сожжёшь над бокалом с шампанским и выпьешь, когда пробьют куранты. — Ой, а я не буду, а мне алкоголь нельзя никак. — Да что тебе от бокала шампанского будет? Весь мой доместос вылакал. — А можно я просто бумажку съем? — нашёл выход этот умник. Слава закатил глаза и покачал головой, едва сдерживая смех. — Да ну а почему нет? — ответила Света. — Жри бумагу сколько влезет, хоть всю тетрадку, мне не жалко. Даниэль обрадовался и что-то быстро-быстро начеркал на бумажке. Света задумалась: а о чём вообще мечтают ангелы? О мире во всём мире? О том, чтобы погладить всех кошек планеты? О бесконечном запасе чистящих средств? О том, чтобы боженька сильнее всех прочих ангелов любил? Нет, это грех, наверное. Пока она об этом размышляла под бубнёж «Голубого огонька», открылась входная дверь, хотя Света точно помнила, что закрывала её за Даниэлем. Она вскочила на ноги. Слава, который в тот момент учил Даниэля пользоваться бенгальским огнём, поднялся следом. На пороге гостиной эффектно появился этот тиктокерский клоун Азик Митрохин собственной персоной, приняв вызывающую позу в дверном проёме. — У Баженовых — скука смертная. Думаю, гляну, что тут у вас. Но у вас, я смотрю, ещё хуже. — Мне очень весело, — радостно сказал Даниэль, размахивая бенгальским огнём. — А теперь будет ещё веселее. Чем больше народу, тем лучше. — Зашибись, — прокомментировала Света. И она хотела сказать ещё что-нибудь покрепче, но в коридоре мелькнул яркий свет и тут же погас. В комнату зашёл Григорий со своим обычным помятым, мрачным видом и огромной палкой сырокопчёной колбасы под мышкой. — Григорий! — воскликнул Даниэль при виде своего напарника. — Какими судьбами? — Я последний раз Новый год с людьми ещё до революции праздновал. А у вас тут стол, телевизор, ёлка. — Он недобро посмотрел на демонёнка. — Компания какая-никакая. — Да вы издеваетесь, — простонала Света, хватаясь за голову. — А я говорил, что это плохая идея, — встрял Слава. — Спасибо, Слав, что бы я без тебя делала. Слава принёс ещё стульев с кухни. Все расселись. Время шло к полуночи. Азика стол не впечатлил, зато Григория очень даже. Кошки, казалось, скооперировались в общем желании свалить ёлку и что-то задумали. «Голубой огонёк» был точно таким же, как и последний, что Света смотрела. Лет пятнадцать назад. Речь президента, она подозревала, тоже ничего нового народу не сообщит. Когда в комнату вошла Варя Баженова, Света окончательно решила, что переедет. Если её квартиру даже школьница могла найти, то что говорить о преступниках? — Эй, ты чё меня с этими оставил? — обратилась она к Азику. — Я там от кринжа чуть не сдохла. Демьян опять про Галю свою тост зарядил, буэ. — Здравствуйте, Варя, — строго сказала Света. — Здрасть, товарищ капитан, — не слишком любезно ответила девушка и плюхнулась на диван рядом с ёлкой. Кошку эту драную Света почти ждала уже. Нэлли появилась в совершенно неприличном обтягивающем платье с разрезами везде, где только можно и нельзя. Света поборола желание закрыть Даниэлю глаза. Но тот мало того, что не был её сыном, так ещё и наверняка был старше на пару сотен лет. — Вали отсюда подобру-поздорову. Это уж слишком! Стульев у Светы больше не было, опять же. А вот кошки, предательницы, наматывали вокруг этой ведьмы круги и тёрлись об её тощие ноги, как переевшие кошачьей мяты. — И что же вы, беременную женщину прогоните? — томно протянула Нэлли и достала из-за спины бутылку. — Я презентик принесла. Моэ, не ваше это пойло российское. О, какая колбаска. Меня как раз так на солёненькое тянет, страсть просто. — Не трожь колбасу божию, ведьма! — возмутился Григорий. Пока били куранты, совместными усилиями удалось уговорить Даниэля пригубить шампанское, и новый год для всех озарился светом нимба у него над головой. Света посмотрела на счастливого Славу в этом тёплом сиянии, на улыбающиеся лица вокруг. А, может, и не так всё плохо? Не чужие всё-таки друг другу люди, апокалипсис вместе остановили. — Ой, я что-то так всех люблю, — сказал Даниэль, присаживаясь на свой стул, когда гимн стих. Начался год, следующий после конца света, о котором почти ничего не напоминало. И вроде бы всё осталось так же, но Светина холостяцкая квартира была впервые полна людьми и прочими существами разной степени человечности. Нэлли спорила о чём-то с Григорием, пока Азик это снимал, хохоча. Варя присела на уши Славе и объясняла про «культуру отмены», а тот внимательно слушал и кивал головой, почёсывая Маркизу меж ушами. Света наклонилась к Даниэлю и тихонько сказала: — Ну что, Данечка, наслаждайся, настоящий человеческий Новый год: толпа нелюдей, которые тебя бесят, духотища и салатов на всех не хватает. — Идеально! — мечтательно сказал Даниэль, светя нимбом на всю комнату.