Бог, на котором держалось Аббатство

«Умирают ли боги?» Арториус не знал. В их с Мельхиором общем плане не было ничего об этом, а Инноминат, тем временем, похоже, действительно умирал. Его тело – тело двенадцатилетнего больного мальчика – не выдерживало силы бога, истаивало, Инноминат становился всё слабее и слабее. «Почему так? Он же переродился! Это ведь не буквально то же самое тело! Почему он всё ещё так слаб?» Инноминат держал его за руку – совсем как Лафицет раньше. Вернее, это Арториус его держал: в ладони мальчика не осталось достаточно сил, чтобы сжать пальцы. – Я голоден, – прошептал он. – Арториус… Я так голоден… – Скоро терионы соберут достаточно… – начал Арториус и осёкся – глаза Инномината закатились, и он, похоже, потерял сознание. Арториус высвободил руку и задумался.

***

Шигурэ еле сдерживал зевоту. В целом он любил свою работу, точнее, ту её часть, где экзорцисты рубили демонов здоровенными мечами. Но вот сидеть на этих бесконечных собраниях легатов, преторов и эмпирейцы знают кого ещё, обсуждая дальнейший курс развития Аббатства… от этого в сон клонило сильнее, чем от пяти кружек столичного пива. Он поймал на себе внимательный взгляд Арториуса и сделал вид, что слушает. – После всем известных событий, – бубнил Мельхиор себе под нос, – количество рекрутов возросло почти в три раза, особенно в северных регионах. Много молодёжи, которая хочет бороться с демоновой порчей. Часть из них проходят подготовку на местах, самых перспективных отправляют в столицу. Нам нужно финансирование, придётся… – Идейность, – перебил его Арториус. – Что? – удивился Мельхиор. – Нам здесь, в столице, нужны прежде всего идейные новобранцы, – расшифровал Арториус. – С сильными проблем нет, – он кивнул Шигурэ. – Но здешнее отделение Аббатства – самый центр, именно мы принимаем все решения, и наши экзорцисты должны быть не только сильны, но и идеологически и нравственно безупречны – чтобы экзорцисты на периферии видели в них образец и могли на них ориентироваться. А что касается их способностей – вон Шигурэ их натренирует. Шигурэ встрепенулся, окончательно просыпаясь. – Я? Почему я? – Потому что ты ничего не делаешь, – раздражённо ответил Мельхиор. – Я согласен с Арториусом. Мы с ним заняты воплощением плана всеобщей победы над демоновой порчей, а ты только тем и занят, что носишься где-то и дерёшься. Это тоже надо, но тебя легатом не для этого назначили. Включайся уже как-то в работу на общее благо. – Можно меня обратно до претора понизить? – спросил Шигурэ, но Мельхиор не обратил на эти слова внимания. Он снова повернулся к Арториусу – как будто то, что именно Шигурэ будет заниматься новобранцами, было делом уже решённым. – Я всё ещё хочу обсудить вопрос финансирования. Увеличение штата требует увеличения площадей и текущих расходов, и всё это должен обеспечить бюджет Аббатства. – Финансирование с императора стрясём, – ответил Арториус. – А если не согласится, придём на приём с парой-тройкой демонов на поводке. Это будет убедительно. – Подождите, – вклинился Шигурэ. – Я отказываюсь заниматься новобранцами. Почему преторы не могут этого делать? – Потому что преторы все распиханы по провинциям, – ответил Мельхиор, опять обращая на него внимание. – Или ты хочешь сам поехать в какой-нибудь Талиесин – или как там назывался тот занюханный городишко на востоке – и налаживать там работу регионального отделения Аббатства? Вперёд, я тебя не держу. Только имей в виду, там тоже работать придётся. Шигурэ вздохнул. Ехать в провинцию не хотелось, но и здесь ближайшее будущее представлялось нерадостным. Ещё он с зелёными новичками не возился… – Смотрю, теперь возражений нет, – хмыкнул Мельхиор. «Я всё равно спихну это на кого-нибудь», – подумал Шигурэ, но вслух, на всякий случай, произносить не стал. Мельхиор не соврал: новобранцы были очень идейные. Проходя мимо них, Шигурэ слышал обрывки разговоров: – …ради защиты людей… – …мы должны быть первым рубежом… – …демоны не выстоят… Шигурэ скривился. Потом встал перед строем: разговоры тут же затихли, множество глаз уставились на него. – Добро пожаловать в Логрес, в центральный штаб Аббатства, – произнёс он. – Вы оказались тут, потому что были признаны наиболее многообещающими рекрутами из всех, что были завербованы в провинции. Меня зовут Шигурэ Рангецу, я легат Аббатства, и я научу вас сражаться с демонами. – А малахимов нам дадут? – спросил щуплый светловолосый мальчишка, которому, наверное, и шестнадцати ещё не исполнилось. – Только когда вы станете действующими экзорцистами. Пока же ваша задача – научиться справляться с демонами собственными силами, не полагаясь на способности малахимов. – А когда мы перейдём непосредственно к боевым заданиям? – спросила рыжеволосая девушка, стоявшая прямо напротив него. Шигурэ пожал плечами. – Когда я сочту вас готовыми. Сейчас все свободны, кто ещё не успел заселиться в казарму – она вон там, на дальней стороне двора. Через час первая тренировка. Не забудьте оружие и не опаздывайте. Он развернулся, собираясь уходить. Новобранцы снова зашумели, но он уже не вслушивался. «Так, если Драгония не успел уехать из Логреса, пусть их потренирует, за ним должок, тем более, он неплох в традиционном бою на мечах…» – Господин легат! Подождите! Шигурэ понадобилась пара секунд, чтобы понять, что обращаются к нему. Он притормозил и обернулся. Та самая рыжеволосая девушка догнала его, заглянула в глаза. – Вы ведь научите нас сражаться с демонами? Любыми демонами, даже самыми сильными? Шигурэ вгляделся в её лицо. В землях, где он вырос, почти не встречались рыжие волосы, поэтому рыжеволосые женщины и сейчас казались ему необычными. И эта тоже: тонкие черты, белая кожа, светлые веснушки. Интересно, что заставило её пойти в рекруты вместо того, чтобы выйти замуж, как обычно делают провинциальные девушки? – Ты хочешь знать, не прислали ли вас сюда для того, чтобы перевесить на вас какие-то незначительные патрули и слабых демонов? – уточнил он, и девушка кивнула. – Нет. Лучшие из вас станут преторами, а потом, возможно, и легатами и будут получать такие же задания, как мы. – Спасибо, – ответила девушка, и Шигурэ, хоть и не понял толком, за что она его благодарит, кивнул. На самом деле возиться с новобранцами оказалось совсем не так тоскливо, как он поначалу боялся. Шигурэ быстро бросил скучные тренировочные бои и принялся водить подопечных на самые настоящие рейды. Да, пока что рекруты могли справиться только с самыми слабыми демонами, но это было начало, да и воодушевления им прибавляло гораздо больше, чем избиение палками манекенов. Понемногу в группе наметились лидеры: те, кто упорнее всех тренировался и не боялся идти против демонов. Среди них – рыжеволосая девушка, Элеанор Хьюм. Шигурэ с радостью хвалил её – и других таких же старательных – на собраниях легатов, игнорируя насмешки Мельхиора. – Что, всё-таки понравилось с птенцами возиться? – иронизировал тот. – Это будущие преторы, – занудно отвечал Арториус. – Шигурэ молодец, что отмечает их. Единственное, что угнетало Шигурэ – все эти мальчишки и девчонки всё же были слишком… идейными и правильными. Ни в кабак завернуть, ни девицу (или парня) за зад пощупать. Только высокие идеалы, борьба с демонами во имя всеобщего блага и защита слабых. Сам Шигурэ, чьим высшим идеалом всегда была хорошая драка, чувствовал себя среди них самозванцем. Однажды утром, собрав новобранцев на построение перед очередным рейдом, он одного не досчитался. – Хьюм, – позвал он, и Элеанор подошла к нему. – А куда Лайонел подевался? – Его со вчерашнего вечера не было, – ответила она. – Мы думали, вы его в патруль назначили… – Нет, – Шигурэ нахмурился. Эдвард Лайонел был одним из самых многообещающих его подопечных, практически на одном уровне с самой Элеанор. Хотелось, конечно, верить, что тот вспомнил о естественных для восемнадцатилетнего парня потребностях и просто отправился в самоволку в весёлый квартал… и с кем угодно другим Шигурэ бы в это поверил. Но этот парень всегда думал только о своём долге и о служении людям. Вот так пропасть, без уведомления, без того, чтобы поставить его в известность… Интуиция говорила, что здесь что-то не так. Но Шигурэ заставил её заткнуться. Если парень действительно где-нибудь в борделе, а его начнут искать с собаками и малахимами, может получиться неловкая ситуация. – Нагуляется – пять дежурств на воротах вкатаю, – пробормотал он и окинул остальных долгим взглядом. – Сегодня мы идём патрулировать дорогу к югу, там торговцы на демонов жалуются. Берите оружие, и через пять минут выступаем. Хьюм, ты идёшь первой. Девчонка воодушевлённо кивнула, хотя в глазах её всё ещё была тревога. К вечеру Лайонел не явился. Шигурэ вернул отряд в казарму и самолично отправился в поход по всем кабакам и борделям города, но нигде не обнаружил ни самого мальчишку, ни каких-либо свидетельств его пребывания. Патрулирующие улицу младшие экзорцисты его тоже не видели. Это всё казалось очень странным. Шигурэ мог вспомнить несколько случаев побегов или даже самоубийств среди переоценивших свои силы рекрутов, но таким историям всегда что-то предшествовало – нервные срывы, жалобы, плохие отношения в коллективе. Лайонел, вплоть до последнего дня, казался вполне довольным жизнью и демонстрировал лидерские качества – прочие прислушивались к нему. Никаких видимых причин бежать у него не было. Наутро, вернувшись в штаб и умыв рожу, Шигурэ решил, что пора подключать остальных. – Ты потерял рекрута?! – Мельхиор сделал драматическую паузу, чтобы все прочувствовали степень его возмущения. – А я с самого начала говорил, что ты должен придерживаться плана тренировок! Видишь, куда привели твои «прогрессивные» методы? – Иди дракону отсоси, – ласково предложил Шигурэ, и Арториус поморщился. – Слушайте, я всю ночь по городу носился, допрашивал всех, кто хотя бы теоретически мог его видеть. Никто ничего не знает, мальчишка как сквозь землю провалился. Мне сейчас не до ваших тупых нотаций. – И не до вежливости, очевидно, – вздохнул Арториус. – Он не мог демонову порчу на рейде подцепить? – Исключено, – Шигурэ помотал головой. – Я очень внимательно слежу за всеми их контактами с демонами, не первый день в легатах. Да и признаков никаких не было: предыдущий рейд был почти неделю назад, если бы он заразился, это уже проявилось бы. – Я прикажу преторам опросить рядовых, вдруг кто-то что-то видел. А ты ещё раз расспроси своих, может, они что-нибудь вспомнят, что-то из его слов или поведения, что натолкнёт нас на разгадку. – Арториус, я считаю… – вклинился Мельхиор, но тот оборвал его движением ладони. – Я понимаю твоё возмущение, но Шигурэ прав: сейчас главное – найти пропавшего. Если до императора дойдёт, что у нас прямо в центральном штабе среди бела дня рекруты пропадают, это может иметь очень нехорошие последствия для Аббатства. Так что используй, пожалуйста, своих малахимов и тоже подключись к поискам. Шигурэ мельком взглянул на Мельхиора: тот кипел от возмущения, но возражать, похоже, не решился. Хьюм подошла к нему во время обеда. На самом деле он допросил её первой, едва вернувшись с собрания, но ничего существенного она не сказала. После неё были другие новобранцы, но все они говорили примерно одно и то же – «Были вместе на ужине, после него никто его не видел». И сейчас Шигурэ мрачно хлебал суп драго, думая о том, что так он точно ничего не добьётся. И тут она подошла к нему. Очень удачно, что сегодня Шигурэ сидел за столом легатов в одиночестве: ни Мельхиор, ни Арториус на обед не явились. – Господин легат, извините, что прерываю… Он показал ей на соседний стул – там обычно любил сидеть Арториус. Девчонка поколебалась, но села. – Я кое-что вспомнила. – Я слушаю, – сказал он, глядя на неё. Под его взглядом Элеанор почему-то смутилась, принялась мять пальцами форменную юбку. – Во время ужина Эдвард почти ничего не ел, он взял половину порции, а когда я спросила, почему – он сказал, что у него ещё тренировка, и он не хочет наедаться перед ней. Но когда я сама позже пришла на тренировочное поле, его там не было. Я решила, что он уже закончил, и как-то не особо запомнила это, но сейчас… – Тренировка, – повторил Шигурэ. Элеанор кивнула. – А у него вообще была привычка тренироваться вечером? – Не особо, – она пожала плечами. – Он чаще тренировался утром, если рейда не было. А вечером читал книги, ну, знаете, теорию, о демонах, малахимах и всём таком. Мы иногда вместе в библиотеку после ужина ходили. Но вообще-то некоторые любят вечером тренироваться, народа на поле меньше, так что ничего странного в этом не было. – Так, – произнёс Шигурэ, задумавшись. – Последний вопрос: могло быть такое, что его кто-нибудь позвал на эту тренировку? Элеанор нахмурилась и наконец выпустила юбку. – Из наших – никто. – А из действующих экзорцистов? Он с кем-то, помимо новобранцев, общался? – Разве что кто-то из преторов, – ответила она после раздумий. – Мы, знаете, не можем не выполнять их приказы, если они не противоречат вашим. Шигурэ отодвинул тарелку. Это был слабый след, но хоть какой-то. Оставалось надеяться, что Арториусу с его допросами тоже удастся что-то выяснить… – Спасибо, это действительно ценная информация. Если я продолжу поиски, учитывая её, возможно, мы действительно его найдём, – сказал он, и Элеанор подняла на него глаза. – Простите, господин легат… Можно сказать? Это личное. – Говори, – разрешил он, но удивился. С чего бы ей заводить с ним личные разговоры? Она ещё помялась, а потом залилась краской. – Простите… Но мне кажется, вам нужно поспать. Сейчас пропажей Эдварда занимаетесь не только вы; ничего не случится, если вы отдохнёте. Я могу рассказать то же самое, что рассказала вам, другим легатам или преторам, если нужно. – Так, – Шигурэ встал, и девчонка тоже поспешно вскочила. – Ещё меня соплячки-рекруты спать не загоняли. Сам разберусь. А ты собери ваших и марш в казарму. Носа оттуда не высовывать, никаких тренировок, никаких библиотек, если кто-нибудь из старших по званию с вами заговорит – посылайте его в задницу, ссылаясь на меня. Да, других легатов тоже. Мне новые исчезновения не нужны. – Простите, – пробормотала она, покраснев ещё сильнее. – Но всё равно спасибо за заботу, – всё-таки решил поблагодарить он, и она бросила на него быстрый взгляд из-под рыжей челки. Первым, что решил сделать Шигурэ, учитывая новую информацию – посоветоваться с Моргрим. Чем дальше, тем больше он убеждался в том, что решение сохранить ей свободную волю было правильным. Малахимы остальных экзорцистов были орудиями и использовались только как орудия, он же получил намного больше – советчицу, собутыльницу, моральную поддержку. Как и любая кошка, большую часть времени Моргрим дрыхла, но когда ему удавалось её добудиться – её вековая мудрость оказывалась полезной. Тем более, что у самого Шигурэ с мудростью часто бывали проблемы. – Что думаешь? – спросил он, когда она яркой искрой вылетела из его груди и разлеглась на кровати пузом кверху. Моргрим зевнула. – Помер твой сопляк. Жаль, но не очень. – Я не про твоё отношение спрашивал, – Шигурэ скрестил руки на груди. Она снова зевнула, перевернулась на живот и почесала лапой за ухом. – Скорее всего, он случайно узнал что-то, что не должен был. В библиотеке подслушал или ещё где-нибудь. Его выманили и прикончили. – Странно, что никто ничего не видел. Моргрим издала звук, который при доле воображения можно было счесть хихиканьем. – Это как раз не странно. Как будто в Аббатстве нет специалистов по магии, которая показывает то, чего никогда не было… или скрывает то, что было. Несколько секунд Шигурэ обдумывал её слова, а потом выругался так, как никогда ещё не ругался, и вылетел из комнаты, даже забыв позвать её с собой. Мельхиора он нашел в одном из коридоров. Тот шёл, на ходу читая какой-то документ. – Мейвин! Стой, Мейвин! В несколько шагов Шигурэ догнал его, схватил за плечо, развернул и припёр к стенке. – Я знаю, что это ты сделал, – сказал он, глядя в его высокомерное лицо. – У меня нет доказательств, но я их найду и пойду к Арториусу. А если он ничего не сделает, я сам тебя прикончу, хоть и не в моих правилах бить стариков. Секунду Мельхиор молча смотрел на него. Потом презрительно скривился и сбросил его руку с плеча. – Полегче, Рангецу. Я прощаю тебе эту эскападу и не буду докладывать о ней Коллбранду по единственной причине – недостаток у тебя ума и избыток того, что среди подобных тебе принято называть мужественностью. Иди проспись, а потом подумай, кого и в чём ты обвиняешь. Если бы я хотел кого-то убить, я бы сделал это гораздо изящнее, чем подняв на уши всё Аббатство. Грубая сила и тупые непродуманные замыслы – это по твоей части. Он отряхнул свой документ – как будто тот за время их разговора успел запылиться – и двинулся по коридору, куда шёл. Шигурэ молча смотрел ему вслед. Найти доказательства вины Мельхиора ему так и не удалось, впрочем, как и доказательства чьей-либо ещё. Тело тоже найдено не было, хотя Шигурэ подозревал, что Лайонел нашёл свой последний приют в болотах – не так уж далеко от столицы они находились, чтобы не отвезти туда труп при необходимости. Эдварда Лайонела объявили погибшим на задании, его родным прислали письмо с соболезнованиями и материальную компенсацию – а его смерть всё ещё оставалась загадкой. Шигурэ продолжал тренировать новобранцев, строго следя за их безопасностью, но это не помогло. – Господин легат! – Элеанор Хьюм стояла на пороге его комнаты и пыталась отдышаться. Шигурэ поспешно встал так, чтобы спиной закрыть развалившуюся на кровати Моргрим: за обычную кошку та бы не сошла, а о том, что его малахим больше, чем орудие, он старался не распространяться.. – Пять утра, Хьюм, до подъёма ещё полтора часа. Что стряслось? – Марта Мур пропала, – выдохнула она, и Шигурэ, забыв про Моргрим, помчался вместе с ней в казарму. – Она вечером на тренировку ушла, я спать легла, сейчас проснулась, а её нет, и кровать не расстелена, – рассказывала Элеанор по пути. Шигурэ молчал, но мысли у него в голове вертелись самые мрачные. В казарме никто уже не спал: полуодетые новобранцы сидели в комнате отдыха и бурно обсуждали новое исчезновение. Появление Шигурэ на пороге мгновенно прекратило все разговоры: все испуганно уставились на него. Шигурэ помимо воли отметил, что демонов на рейдах они боялись меньше. – Я разберусь, – пообещал он и повернулся к Хьюм. Это было так похоже на пропажу Лайонела, что становилось жутко. Мур, так же, как и он, вечером ушла на тренировку – и не вернулась. Никто ничего не видел, никаких предпосылок для побега у неё не было – в последнее время ей начал куда лучше удаваться бой, Шигурэ всё время хвалил её, а она расцветала… Шигурэ строго-настрого запретил своим рекрутам разговаривать с действующими экзорцистами, включая преторов и легата Мейвина, но двое всё равно написали рапорт на увольнение, и он не мог их винить. Каждое совещание легатов заканчивалось тем, что он ловил Мельхиора на какой-нибудь неосторожной фразе и накидывался на него с обвинениями. Мельхиор закатывал глаза, Арториус тяжко вздыхал и советовал Шигурэ отпуск где-нибудь на островах. – Чтобы, когда я вернусь, тут ни одного новобранца не осталось? – огрызался он и продолжал работать. Однажды вечером Шигурэ зашел в казарму, чтобы объявить завтрашний рейд – большую группу демонов видели у болот, туда уже выдвинулся отряд экзорцистов, но, по прикидкам Шигурэ, и его новобранцам должно было хватить. – Подъём на час раньше, поэтому ложитесь спать сейчас, – велел он и вышел из казармы. Ему тоже стоило бы лечь спать раньше, но сна не было ни в одном глазу, поэтому вместо того, чтобы сразу отправиться к себе, Шигурэ решил прогуляться. На тренировочной площадке упражнялись два парня с мечами, и ещё какая-то девушка отжималась. Шигурэ окинул их взглядом, убедился, что это не его рекруты, и пошёл дальше – туда, где за площадкой начинались хозяйственные постройки. Обычно Шигурэ туда почти не ходил: что легату делать среди сараев и складов? И сейчас собирался сразу же вернуться обратно, как заметил в тени между сараями две фигуры. – Я не знаю, – говорила девушка. – Легат Рангецу строго-настрого запретил нам… – Я сам отдаю приказы легату Рангецу, – ответил мужчина, взял девушку за локоть и повёл за собой – в темноту между построек. Шигурэ на миг остолбенел, а потом бросился за ними, стараясь идти как можно тише. Девушкой была одна из его кадетов, Шарлотта, а её собеседником – Арториус Коллбранд. И сейчас Шигурэ преследовал их, мысленно кроя себя – и Арториуса – последними словами. «Так это был ты?! Это всё это время был ты?! А я-то Мейвина прессовал, ты ведь так старался помочь с расследованием и вообще весь из себя правильный! Проклятый сукин сын!» Арториус подвёл девчонку к погребу, где кухня хранила запасы овощей на зиму. Сейчас, летом, когда предыдущие овощи уже съели, а новые ещё не успели туда сложить, погреб был пуст – а значит, идеально подходил для любого тёмного дела. Они обменялись парой тихих слов, которых Шигурэ, даже напрягая слух, услышать не смог, и начали спускаться вниз. «Он что, их там трахает, а потом убивает? Арториус, с его чистоплюйством и идеалами?! Быть того не может!» Выждав десять минут, Шигурэ двинулся в погреб вслед за ними. Он думал, что будет сложно – без света-то – но внизу, в самом погребе, горел огонь, частично освещая и лестницу. Шигурэ спустился так тихо, как только мог, остановился в тени, где мог видеть то, что происходило внизу, а сам оставался незамеченным. Шарлотта стояла посреди погреба рядом с Арториусом, а перед ними стоял ребёнок. Мальчик-подросток, невысокий и худощавый, с длинными светлыми волосами. У него были какие-то удивительно чистые и наивные глаза – наверное, особенно идейные новобранцы в таком возрасте глядели очень похоже. – Это Инноминат, наш бог, – негромко представил Арториус, и Шигурэ укусил себя за палец. Про Инномината он, конечно, слышал, но уверен был, что это пропаганда и не больше, что никакого воплощённого бога нет и не было. Но сейчас, глядя на этого мальчика, он почему-то не усомнился в словах Арториуса. Это действительно мог быть бог, поверить в это было не так уж трудно. И Шарлотта, похоже, тоже поверила, бухнулась на колени: – Это такая честь, такая великая… Инноминат протянул тонкую и бледную ладонь, погладил её по щеке. – Ты станешь частицей нового мира. А потом – Шигурэ не успел даже вздохнуть – наклонился и укусил её за шею. Из-под его зубов по коже девушки потекла кровь. Она завизжала и дёрнулась, попытавшись освободиться, но подоспел Арториус, схватил её за руки, крепко зафиксировал. Инноминат же тем временем пил её кровь: чавкая и захлёбываясь, как голодный ребёнок, получивший стакан молока. Он на какое-то мгновение оторвался от её шеи, вытер ладонью окровавленный подбородок, а потом снова укусил, на этот раз оторвав зубами кусок плоти. Тело Шарлотты обмякло в руках Арториуса, тот опустил её на пол, достал из кармана короткий нож и принялся деловито срезать её одежду. Раздев её догола, он передал кинжал Инноминату, а сам отошёл, встав у стены. Мальчишка, неловко орудуя кинжалом, принялся за разделку трупа: отрезал груди, отрубил пальцы, принялся срезать куски мяса с бёдер. Всё это кромсалось на мелкие куски и отправлялось к нему в рот. Кости Инноминат обсасывал и выбрасывал в угол. Шигурэ замутило. – Помоги, – попросил мальчишка, проведя ножом по коже на груди того, что осталось от Шарлотты. Арториус, не говоря ни слова, подошёл к нему, достал из ножен меч и нанёс сильный удар. Грудина затрещала и сломалась, Арториус, наклонившись и орудуя одной рукой, выломал рёбра, достал из обезображенной грудной клетки сердце и передал Инноминату. Тот жадно приник к нему ртом, и Шигурэ понял, что с него хватит. Он выбрался наверх, отбежал в сторону – чтобы, если Арториусу захочется проверить, что происходит наверху, не попасться. И долго стоял, опираясь рукой на стену, пытаясь отдышаться и борясь с дурнотой. – Моргрим, мы в дерьме по уши, – сказал он вслух. – Ага, – согласилась она у него в голове и издала звук, который кошки издают, когда их тошнит. Никогда ещё Шигурэ не был настолько с ней согласен. Самым мерзким было то, что даже зная правду, он ровно ничего не мог с ней сделать. Противостоять Арториусу напрямую Шигурэ всё ещё не хватало сил, это он понимал чётко. Он мог бы, наверное, несмотря на предыдущие ссоры, объединиться с Мельхиором – если бы речь не шла об Инноминате, их боге, символе всего, на чём держалось Аббатство. «Инноминату Мельхиор ещё и сам новобранцев приводить будет». Просто поговорить с Арториусом, намекнуть, что всё знает и чтобы тот прекратил, Шигурэ тоже не мог – понимал, что получит по голове и будет сожран вслед за Шарлоттой и остальными. И даже Моргрим ему не поможет: как только она проявит свободную волю, Мельхиор возьмёт её в тиски и превратит в болванчика с глазами – такого же, как и все остальные малахимы. А умирать Шигурэ не хотел. «Хотя Рокуро, конечно, будет счастлив». Поднять шумиху? Никто не поверил бы. У Арториуса была безупречная репутация, ему сам император доверял, а экзорцисты вообще смотрели на него, как на пророка. Он бы объявил Шигурэ клеветником, а дальше по предыдущему сценарию… Самым разумным казалось ничего не делать, усердно тренироваться, чтобы, увеличив силу, убить их обоих. «Это сделка с совестью, Шигурэ». Шигурэ понимал это и готов был заплатить. Но оставалось ещё одно. – Ты говорил, у тебя есть рекомендация, – мягко, как и всегда, произнёс Арториус. Шигурэ очнулся от сладостной фантазии, в которой скармливал Инноминату этого мудака, а потом ломал мальчишке шею, и встрепенулся. – Да. Элеанор Хьюм. Я рекомендую повысить её до претора уже сейчас. Она больше всех остальных отличилась во время обучения, она будет идеальным командиром для экзорцистов. Кроме того, она нравственна, идейна и кристально честна. Такой человек будет полезен Аббатству, где бы он ни служил. – Полезен, говоришь? – задумчиво произнёс Арториус. – Хорошо, пусть после обеда приходит ко мне на разговор. Если она действительно так хороша, я сам буду обучать её дальше. Нам нужны сильные и верные люди. «Пусть он посчитает её полезной. Пусть посчитает её достаточно полезной, чтобы не отправлять… туда». Шигурэ кивнул, откланялся и вышел, чтобы передать новость Элеанор.