Чернильное Сердце

      Отступление       Как долго я ждал этого момента – сладкой, как карамелька и тягучей, как ириска мести. И вот он настал. Пригород, ничем непримечательный маггловский район. Помогли найти дом Ирвина и Кристины Ханс проживающие по соседству старушки. Особенно зашла фраза: «Внучка навещаю». И мне показали, куда именно идти. Пара пролетов и вот он - дом мальчишки. Приемные родители ждут поганца с распростертыми объятиями, улыбками и ужином. Открывают дверь и мне, стоило назваться профессором и завести разговор о их сыне - пригласили, предложили чаю. Расположились в гостиной, я на кресле, они на диване. Как только прозвучал вопрос о мальчишке, резко из рукава вынимается палочка и:       - Забвение, - направляю медленную, пошаговую версию, стирая не все сразу, а час за часом, день за днем, неделю за неделей, год за годом. К приезду поганца они забудут о существовании какого-то мальчишки. Для них его отныне и впредь не существует.       Ах, как же сладка месть. Особенно за два прошлых рождества и подарка, и конечно за его музыку. Ненавижу! Жаль, убить не могу. Он мне еще понадобится в борьбе против Темного Лорда. В этот год точно сломлю его и заставлю служить на благо света. Сам приползет, как миленький. А перед этим я навещу его и позлорадствую, возможно, даже помогу, если попросит. Но, у него точно язык не повернется меня о помощи попросить, поэтому только и останется, что наслаждаться видом сломленного и горем убитого сопляка.       И вот, на следующий день после его приезда домой, иду по знакомому пути, к тому самому дому. Мило улыбаюсь соседям, машу им рукой, мне в ответ. Ведь для них я просто старичок, навещающий внука. Звонок в дверь, встречает меня мальчишка, в шортах, футболке, на босу ногу, волосы с седыми прядями наспех завязаны в хвост. А глаза, эти ненавистные, серые, практически бесцветные глаза смотрят с презрением. И мысленно-сказанные слова: «Старая, бородатая козлина! Чего ему от меня надо?» - казалось, он их мне специально посылает, как громко они звучали в мыслях. А вслух сказал:       - Профессор Дамблдор, что вас ко мне привело?       - Михаэль, мальчик мой, - на этих словах он скривился, словно лимон целиком съел и уксусом запил. А я продолжал стоять на пороге дома, радуясь такому выражению лица, запоминая его лицо, чтобы потом вспоминать и радоваться. Ответил на вопрос: - у меня к тебе, мальчик мой, есть серьезный разговор, - и спросил: - не пригласишь? Чаю не предложишь? – мальчишка фыркнул, посмотрел на меня недовольным, скользящим с презрением и брезгливостью взглядом, в мыслях был один ответ: «Я с вами, бывший директор Дамблдор и срать рядом бы не сел, а вы о чае заикаетесь!». Хотелось вырвать этот поганый язык и ему же скормить. А еще стереть из памяти все поганые и гадкие словарные обороты, оставив лишь элегантные, воздушные слова, или вообще заставить его говорить исключительно стихами. Лишь бы не слышать этой скверной речи и мыслей. На мой вопрос о приглашении на чай, ответил:       - Нет, профессор, не приглашу и на чай не позову. Дел много, - хотел было закрыть перед моим носом дверь, как я помешал, а он что-то, кому-то шепнул и снова сказал: - профессор, я только домой приехал, - дверь нараспашку, ее не удерживают, и тут я вижу левую руку.       Меня прошибает пот, в глотке застрял комок и взгляд так и устремлен на тату, черного, молодого жеребца фестралов в полете, расположившегося на руке поганца. Морда призрачного коня словно лежит на запястье, кожистыми крыльями укрыто предплечье, а хвост обвивает локтевой сгиб. Красиво и страшно. Фестрал в фамильярах? Не может этого быть! Нужно убедиться в том, что это именно тату связи между фамильяром и хозяином, а не простоя маггловская картинка красками под кожу. Узнаю. А пока смотрю на паршивца, говоря:       - Мальчик мой, я не отниму много времени. Просто выслушай просьбу старика и я уйду, - он тяжело вздохнул, скрестил руки на груди и слушал, а я хотел параллельно с этим заглянуть в его разум, увидеть реакцию на полностью забывших его родителей. И пока говорил: - Михаэль, мальчик мой, выполни просьбу старика, устрой мне встречу с поверенным твоего рода Поттер, - а сам шел к двери в его разум, стоило мне потянуться за ручку, как меня обдало нехилым разрядом и выкинуло из его сознания. Не скрылось от моего взора и то, что он в курсе попытки проникновения и специально применил электрический ток. Значит, он еще и Окклюменцию изучает? Северус, ах, Северус! Значит, с тобой тоже надо что-то делать. Слишком многое поганец умеет и знает. Окклюменция, Патронус, так и до анимагии в 16 недалеко. Нет, надо на место паршивца ставить.       - Я напишу поверенному рода с вопросом о вашей встрече, и как только получу от него ответ, напишу вам, дире…., профессор Дамблдор, - ответил мне улыбаясь. Зараза, мелкая, пакостливая язва. Уверен, «огненные подарки» его рук дело. Но, не пойман – не вор. Сдерживая порыв выпотрошить его разум, как всегда сладко улыбнулся и покинул порог его дома. Мне в ответ послали оскал, завуалированный улыбкой, а вдогонку полетела мысль: «Чтоб вас расщепило при аппарации, бывший директор Дамблдор!»       Мик       Я это выдержал!       Выстоял и не послал бывшего директора к Арагогу в логово на съедение его деткам. А как хотелось, молча, не отвечая на вопросы, просто закрыть перед его носом дверь, попутно этот самый нос дверью прижать. Как только он ушел я тут же рухнул на пол, рядом ползала Флокс и спрашивала, почему я не дал ей укусить бывшего директора:       - Флокс, твой яд его не убьет, ты сама бы пострадала. Уверен, он бы кинул в тебя что-то и я бы тебя потерял. Поэтому и не дал тебе его укусить.       - А очень хотелось, - шипела подруга, - ладно, пошли готовить, хозяин. Скоро гости придут, а у тебя курица еще не запеченная и картофель не почищен и не сварен, - а потом добавила: - жаль, что я не могу человеком обращаться, помогла бы сготовить.       - Помощница ты моя.       Протянул змее руку, она ее оплела, а я встал и пошел на кухню. Достал курицу, доску и нож. Сначала картошку почистил, потом разделывал курицу, а расположившаяся на плече Флокс, получала кусочки сырого мяса, проглатывая их не жуя, как семечки. Курица с картошкой в духовке, а мы с Флокс на диване ждем гостей. Чтобы отвлечься читаю, а она дремлет на моем плече. И первым визитером стал крестный. Дверь он открыл, ко мне на диван присоединился, ждали только Марволо. И он пришел. Как положено, позвонил и стоял на пороге в ожидании приглашения.       Пригласил, а Сириус показал, куда идти. А пока взрослые занимались восстановлением памяти родителей, я накрывал обед. Уверен, мама с папой тоже проголодались. И когда стол был накрыт, поднялся к родителям в комнату. И первым, что сделали мама с папой, это прижали меня к себе, я в кольце их рук, носом у папиного плеча, обнимая их и прижимая, радуясь:       - Как же хорошо, что ваша память обо мне осталась при вас, - а про себя добавил: «что у этого бородатого козла ничего не получилось». Мама и папа гладили меня по волосам, мама еще и плакала, Сириус сидел так же рядом, смотря на нашу семейную идиллию, а Марволо спросил:       - С чего ты решил, что воспоминания забрал у них Альбус? – а я посмотрел на него и понял, дверь в разум закрыта, но не на замок. Захлопнул плотнее, защелкнул на щеколду и получил улыбку лорда, скорее насмешку, за мою попытку закрыться от его Легилименции, - я не буду читать твои мысли, Мик. Мне это не нужно, в данный момент точно. Просто ответь мне, с чего ты решил, что Забвение наслал именно Альбус а не кто-то другой? – а я и пересказал то, что было пару часов назад, когда ждал их с Сириусом. Что под предлогом попросить поверенного рода Поттер о встрече он явно пришел позлорадствовать, надеялся увидеть меня разбитым и подавленным. Возможно, рассчитывал на то, что я его помощи попрошу, тем самым буду должен и обязан, а не срослось, я фактически послал директора на хер, смотрю на Марволо, ведь это камень и в его огород, мог бы и к нему за помощью не обращался, лорду же плевать, зато маме с папой не плевать:       - Мик, во что ты ввязался? – спрашивает папа, - рассказывай! - требовал.       - В противостояние света и тьмы. Бывший директор – условный свет, а Темный Лорд – это тьма, и так понятно. Я и мать с отцом, а так же крестный и все наши близкие попали под раздачу этого самого противостояния, нас всех насильно во все это дерьмо ввязали. Мать и отца - лорд убил, - смотрю на Марволо, - там тоже мутная история. Нет бы договориться, так нет, пришел и началось черте что. Родители умерли, мог и я умереть, но за посланную в меня Аваду Госпожа покарала Темного Лорда – развоплотила его, - Марволо молча со всеми моими словами соглашался, как и Сириус, я же продолжал: - Потом очередной пункт задуманного плана, меня забирают из разрушенного дома, и несут к тому пустующему на Тисовой, чтобы отдать родной сестре мамы Лили, а не к ближайшей магической родне по отцу. Странно и непонятно на кой хрен?       - Да, тебя, могли отдать на воспитание или Малфоям или Уизли, даже моей матери принести, как наследника рода по крестному и четверти крови Блэк от твоей бабушки Юфимии. Она бы поворчала, но приняла, родня все-таки.       - Вот и я говорю, все это часть его «Грандиозного Плана» начиная с того момента, как оставили у того пустого дома, вплоть до момента с вами. Не знаю, на что рассчитывал тогда еще директор, будь родня матери в том доме, но явно не на хорошее и счастливое детство. Ну, это все в прошлом и уже давно разыграно. А вот о чем он думал, когда кидал Забвение в вас, не сложно догадаться.       - Все так. Думал, что ты, как собачка прибежишь к нему и попросишь помощи. Я рассчитал и проверил параметры воздействия. Он не думал о том, что ты с Сириусом сразу приедешь домой. Если бы ты приехал домой, скажем, к обеду, от воспоминаний Кристины и Ирвина о тебе не осталось бы и следа. Расчет был на четырнадцать лет, - смеялся лорд над неосведомленностью Альбуса, - но он не учел того, у тебя есть знакомый легилимент кроме него. А пришел он по той же причине – удостовериться, что произвел расчеты правильно и память правда стерлась. Ну, и как на десерт увидеть тебя разбитым и подавленным.       - Сливки снимать вздумалось! – ругался папа.       - Скотина бородатая! – ругалась мама, а у самой глаза горят, явно что-то задумала. Папа, видя ее огонь в глазах, спросил, что она придумала, а мама ответила: - тетушка Хуанита нам в помощь. Нужно что-то из разряда огненного, но накопительной системы. Такого, чтобы ел понемногу, было вкусно, сладко, а скажем, через месяц резкая интоксикация и в ваше Мунго с отравлением. А? – на нее смотрят все с улыбками и желанием все сказанное увидеть. У меня же была мысль иного плана. Я, как практикующий создатель духОв, подумываю над формулой для него.       - Мам, к сожалению, угощения Альбус больше не принимает. Он сел на без сахарную диету. Но, у меня есть способ порадовать Люциуса и всех вас в это Рождество. Духи́, я с профессором Снейпом и деканом в тот год изобрел духИ, способные подавлять определенные запахи. И у меня родилась идея, как «порадовать» директора и все его окружение в этот год.       - Я уже в предвкушении! – говорит Сириус.       - Михаэль, тебе определенно надо было на Слизерин идти. Ты – редкостный мерзавец и поганец! – и говорилось это не как оскорбление, а как комплимент, с улыбкой и восторгом, - два года подряд директору нервы портил, издевался и смеялся над ним. Опустил его поднебесную репутацию в глазах учеников и профессоров. Да и Малфой поделился твоими подарками с близкими друзьями, и если не ошибаюсь, даже с советом Попечителей, который испытывает к Альбусу огромную любовь.       - Я уже вижу то самое заседание с просмотром воспоминаний, - говорит Сириус, наслаждаясь, - как двенадцать лордов старых, именитых родов обсуждали не финансирование и обеспечение школы всем необходимым, а дружно, хором откровенно ржали и угорали с горящей бороды и бровей Альбуса и с вырывающего из его рта пламени! Ух!       - Мик! – радуется папа, - ты и правда мстительный.       - Ага, весь в вас. Вы же меня таким воспитали! – мама и папа не отрицали, а Марволо спрашивал, почему же я не на Слизерине? Щекотал бы нервы директору и этим пунктом. Герой, Избранный, не на любимом Гриффиндоре, факультете воинов и храбрецов, а на Слизерине, факультете хитрецов и подлецов? Рассказал случай на распределении: - Шляпа, как только коснулась моей головы - завизжала: «Банши!» и хотела поскорее от меня избавиться, лишь бы я ей смерть от моли и мышей не предрек. Я и выбрал Пуффендуй. Она, было, возмутилась, что мне в Пуффендуй захотелось, мол, делать там нечего, но когда напомнил о мышках и моли, которые прогрызут ее и разнесут кусочек за кусочком по углам, сказала: «Слушаю и повинуюсь» и вот, я с барсуками.       - Я же говорю – поганец. Угрожать артефакту, оставленному самими Основателями! - наигранно пытался пристыдить меня Марволо, потом отмахнулся: - Ладно. С этим разобрались. А теперь вопрос к вам, мистер и миссис Ханс, так сказать, чтобы расставить все точки над «Ё». Кто к вам приходил последним? Назвался ли?       - Нет, имени не сказал. Лишь то, что он профессор из школы Мика и что пришел поговорить о его успеваемости и поведении. Мы пригласили на чай, расположились в гостиной, и стоило напомнить про визит, как вспышка и слова на латыни. Точно не воспроизведу, быстро сказал.       - Опишите его, можно мысленно, я увижу, - говорит лорд, и мама с папой показали Марволо образ гостя, тот улыбнулся, как барракуда и попросил их скопировать эти воспоминания, как и мои с разговором у двери. Сказал, на будущее пригодится. Лорд достал из кармана заранее подготовленную склянку, погружал воспоминания родителей, и мои.       Потом мы спустились к столу и пообедали. Словил пораженный взгляд Сириуса и лорда. «Да, я умею и люблю готовить!» вот и все, что сказал. Дальше обсуждали что угодно, кроме школы и определенных личностей. В основном о маминых и папиных делах, турах и концертах. Интересовался Марволо, чтобы была возможность забрать меня на целый день, и Сириус, чтобы и с ним я время провел, магией позанимался. Мама и папа уедут в трехнедельный тур в августе. А до того времени я буду дома. Потом меня могли забрать Сириус и Марволо. Я провожал гостей у двери. Первым лорда, перед этим спросив о нашей договоренности:       - К чему мне готовиться, Марволо? Вы говорили о других странах или чудесах света. Так, где пройдет наш с вами общий день?       - Я хочу посетить с тобой Париж, Мик. - Да, Франция. Романтично и прекрасно. И как жаль, что лорд будет моей компанией, а не Том. С ним я бы на Эйфелевой башне закат или рассвет встретил, гулял и пел, исключительно на французском. А Марволо, явно слыша или видя все это на моем лице, говорил: - посетим башню, прогуляемся по улочкам, можешь петь в свое удовольствие, не стесняясь, идя по улице. Если же появится форс-мажор и мне придется отлучиться по делам, в то же время Малфои гостят у родни. Драко навестишь, с Нарциссой познакомишься.       - Хорошо. Тогда жду вашего визита на Гриммо.       Сириус не возражал, перед уходом прижав меня к себе и аппарировал на Гриммо. Марволо же только сдержанно кивнул на прощание. Мы с родителями намыли посуду, убрали остатки ужина в холодильник и сидели еще какое-то время на диване. Я между ними, меня продолжали прижимать к себе, целовать в макушку и висок, радоваться, что воспоминания не стерлись и что они по-прежнему меня помнят. ***       Время до августа пролетело незаметно. Вроде, только закончились уроки и экзамены, начались каникулы, дом, ситуация с родителями, их восстановленная память и договоренность в августе приехать к Сириусу. О нашем с Марволо договоре и дне приближающейся встречи старался не думать. Отвлекался, как мог, помогала Флокс, родители и Том. Парень после моего рассказа о первом дне дома, стертых воспоминаниях родителей, просьбой о помощи у Марволо, его условию и предстоящим дням в его компании – поник, замкнулся и даже обиделся. Не откликался первые три дня, игнорировал меня и мой зов. Пока я сам не погрузился в тетрадь, с мазью и бинтами. И тогда, принимал помощь молча, вынужденно. Не смотря на меня.       - Том, хватит отстраняться!       - Я не отстраняюсь, - монотонно говорит он, все еще не смотря на меня, а в пол, делая вид, что ему безразлично, как наш с Марволо договор, так и предстоящие встречи. Я же, откладывая мазь, сажусь напротив, придвигаясь ближе, беру его руки в свои, касаюсь ладоней большими пальцами, слегка поглаживая и массируя, тем самым успокаивая, заглядываю в глаза, говоря:       - У меня не было другого выхода. Родители и их память надо было спасать, а легилименцией кроме него владеет только Альбус. Не к директору же бежать? – Том это понимал, как и то, что родители для меня важнее всего. Кивнул и сказал, что просто не может вынести сам факт вмешательства лорда в мою жизнь, а еще это условие, встречи раз в месяц и прогулки по красивым и загадочным местам. Очередной способ быть ближе к нему, одна из сотни ниточек. Я это понимал, и сказал, что знал, на что шел. К тому же, я собираюсь использовать лорда, как источник знаний и связей. И мне хотелось быть в первых рядах, когда Альбус опустится ниже плинтуса. А сделать это я могу лишь стоя рядом с Лордом.       - Знаю, - на этом помирились.       Так что я влился в привычный поток повседневности, проводил время с родителями, потом шел гулять, брал с собой Тома. Мы гуляли, наслаждались видом. Способность росла. Теперь Том может покидать тетрадь на двадцать минут. Этого вполне хватало на то, чтобы посидеть под деревом, послушать несколько песен и поесть мороженного. Даже день рожденья для меня настал неожиданно. Проснулся от привычного шипения Флокс, ее поздравления и Тома, оказывающегося на моей кровати, дарящего мне легкий, едва касающийся губ поцелуй. Потом он снова уходит в тетрадь, а мы с родителями празднуем.       И этот день стал особенным еще и потому, что мама и папа устроили мне личное выступление в баре наших друзей. Сюрприз, МазаФака, как говорится. И я был в шоке и панике одновременно. Но, на «превосходно» сыграл три песни, все на виолончели. Три мелодии: акустическую версию Metallica - Nothing Else Matters, кое-что свое, то, что на душе, посвященное Тому и еще любимую песню бабушки Изи: Mr. Sandman. Мама – плакала, папа ее поддерживал, а публика была в восторге. Просили навещать и не бросать виолончель из рук.       А потом, когда наступил август, а с ним и тур родителей, меня забрал к себе Сириус. Всего три дня я был в компании крестного, как напомнил о нашей договоренности лорд, прислал письмо с датой, временем и списком необходимых вещей, а потом заявился лично. Предстал передо мной и крестным в странной, не характерной ему одежде: в светло-молочных брюках из легкого материала, белой рубашке с закатанными у локтей рукавами, в странной обуви. Понимая, что там явно жарче, чем у нас, оделся легче, но не изменял темным тонам. Брюки легкие , черные, кофта серая с рукавами три четверти, кеды и волосы завязаны в хвост, кольца из ушей вытащил, оставил пару гвоздиков. Махнув на прощание Сириусу - забрал меня на целый день. Как и договаривались – в Париж.       Мы гуляли по центральной улице, заходили в магазинчики, лавочки с антиквариатом, музыкальными инструментами и снова шли на улицу, едва просачиваясь сквозь толпу туристов и местных жителей шли вперед, потом свернули и продолжили путь улочками, меня куда-то вели и не успел я спросить: «Куда?», как мы аппарировали и оказались на вершине Эйфелевой башни. А там потрясающий, завораживающий вид на город и запахи вкусной еды, от которых даже заурчало. После ужина, смотря на закат, стоя на парапете, держась за перила, наслаждался видами сказочного города. Теплый, вечерний ветер треплет волосы, подол рубашки и сама собой вырвалась из груди песня и потекла вперед: Non! Rien de rien ... Нет! Ни о чем... Non! Je ne regrette nen ... Нет! Я ни о чем не сожалею... Ni le bien, qu'on m'a fait Ни о хорошем, что у меня было, Ni le mal, tout ça m'est bien égal! Ни о плохом. Мне все безразлично! Non ! Rien de rien ... Нет! Ни о чем... Non ! Je ne regrette rien ... Нет! Я ни о чем не сожалею...       Не смог закончить припев, как меня охватывает страх и ужас, мне холодно, знобит, по спине течет липкий, ледяной пот, все внутренности скручивает жуткая боль, сердце замирает, кровь стынет в жилах, ноги не слушаются, и я падаю, все еще держась за перила. Хватаю ртом воздух, не могу вздохнуть и выдохнуть, а перед глазами мелькают образы и картинки. Кто-то умирает жуткой, страшной смертью – от проклятия гниения. Чернеет кожа, покрываются кровавыми язвами и волдырями: лицо, руки, ноги, тело, которые тут же лопаются и из них брызжет гной вперемешку с кровью. Все это я ощутил на себе, боль и предсмертный ужас. Понимаю, что плачу, по щекам текут слезы, а на глаза падает полностью белая прядь. Тянусь к остальным волосам и слышу голос Марволо:       - Банши! – с замиранием сказал лорд, слышу страх персонала и гостей ресторана. Их тут же не стало – разбежались, как и официанты. Понимаю – страх магического мира, даже некроманты не так страшны, как Банши.       Меня тут же поднимают на ноги, хотят взять на руки, но я сопротивляюсь, пытаюсь встать и снова падаю, меня не спрашивая, берут на руки и несут на выход. А в одном из зеркал я увидел то, что имел в виду Марволо. Банши, как он и сказал. Финальная стадия Дара: полностью белые волосы, брови, даже ресницы, слишком бледная, подобна мелу или снегу кожа, губы и те бесцветные, лишь глаза серые. Не заметил, как меня увело в сон. Помню лишь запах моря и бури, исходивший от лорда, поглотивший меня и окутавший, как одеяло в морозную ночь подарил тепло и спокойствие. И плевать, что подушкой стало плечо Марволо.       Проснулся я уже дома, в своей кровати. Рядом лежала Флокс, а в кресле дремал крестный. Стоило мне зашуршать одеялом и подушкой – проснулся. Прижал к себе, сказал: «…- Марволо, сволота такая испугал до чертиков, когда принес тебя на руках без сознания, полностью побелевшего. А когда он сказал чью смерть ты увидел и от какого именно проклятия тот волшебник умер, снова пожалел, что даром Легилименции и Эмпатии не владею, а то заставил бы Марволо увидеть и испытать на себе все то, что испытал ты, и я, так, за компанию…». Оказалось, я провалялся с магическим истощением неделю. А Дар, по словам поверенного, сработал из-за того, что мне исполнилось 16, скачок по восприятию чужой смерти, плюс Спиритизм работает на полную, и не важно, что я блокирую миазмы. Дар Банши дал бы о себе знать раньше, да смерти такой яркой и насильственной не было.       - Значит, не посети мы с Марволо Париж, дар так и спал бы дальше? – уточняю я, как оказалось – да, визит в чужой город и столкновение со смертью того политика ускорило процесс развития дара. Меня волновало еще одно – волосы. Спросил: - Сириус, я теперь, как Драко, блондином ходить буду? – тянусь к волосам. К сожалению, цвет не восстановится, и ничем, даже маггловской краской не скроется. Сириус уже пробовал. Даже гламур и Чары не помогают.       - Увы, Мик, - печально и расстроено сказал крестный.       - Ладно, о спиритизме знают, буду говорить, что с призраками переобщался, вот и побелел. Благо цвет кожи восстановился и сам не буду призраком казаться. Прорвемся, - улыбаюсь крестному и тут голос подает мой желудок, требующий еды, меня к себе прижимают, чмокают в макушку и зовут к столу. А я касаюсь тетради с Томом, и слышу его голос:       «- Я рад, Мик, что с тобой все хорошо и что ты пришел в себя. А блондином ты мне тоже нравишься» - смеется этот засранец, но я был рад его поддержке. Как и словам Сириуса о том, что Марволо, хоть и не подавал вида, был напуган моим состоянием. Отмахнулся от мыслей о лорде, надел тапки и пошел есть.