***
Снежинки проносились сквозь отверстия башни без всякого ритма или причины. Большинство из них укутывали снежным одеялом верхушки деревьев Запретного леса и просторы территории Хогвартса. Изредка порывы ветра посылали шквал внутрь башни. Перила служили лишь жалкой преградой, становящийся толще с каждой минутой по мере того, как вокруг металла собирались сугробы, заполняющие открытое пространство. Драко смотрел в пустоту, потерявшись среди потока собственных мыслей, пока совсем рядом с ним на расстоянии вытянутой руки стояла Грейнджер. Они растворились в полной тишине. Если бы вечеринка в честь окончания семестра, все ещё бушевавшая в Общей гостиной восьмого курса, не напоила его достаточным количеством алкоголя, чтобы его конечности были расслаблены, а тело согрето, возможно, его пальцы уже были бы слишком окоченевшими, чтобы продолжать держаться за холодные перила. Впрочем, ему было далеко не до того, чтобы злиться, когда импульсивность умоляла его последовать за Грейнджер по извилистым коридорам и крутым ступеням. У него было предчувствие, что они снова окажутся здесь, как это иногда случалось в последние несколько месяцев. — Ты знаешь, что у каждой снежинки свой неповторимый узор? — неожиданно спросила Грейнджер. — Сотни триллионов никогда не существовали раньше и никогда не будут существовать снова. Жаль, что никто никогда не оценит их по достоинству. — Если ты будешь так смотреть на жизнь, меланхолия поглотит тебя целиком, Грейнджер. Это всего лишь одна буря в один день в году, когда до нее были тысячи. — Малфой заметил, что девушка так же поглощена своими мыслями, как и он несколько минут назад. — Если ты оплакиваешь сегодняшние снежинки, то я не могу представить, как ты скорбишь о тех, кто погиб на войне. — Я не оплакиваю снежинки, Малфой. Молчание снова воцарилось между ними, превращая секунды в минуты, а минуты в очередной час. — Есть одна теория в маггловской науке, связанная с последовательными событиями и тем, что от одного принятого решения может возникнуть нечто совершенно другое. Это называется "Эффект бабочки". — Гермиона всем телом развернулась к мужчине. — Ты слышал об этом? — Не скажу, что слышал. — Предположительно, согласно этой теории, очень маленькое изменение в одной части системы может создать огромные изменения в других частях. — глубокий вздох вернул её взгляд на землю. — Например, бабочка, хлопающая крыльями здесь, может на каком-то уровне привести к изменениям, которые повлияют на что-то гораздо более важное на другом конце света. Это глупо, но я хочу верить, что это правда. — Попытка найти смысл в горе - это не глупость. Это естественно. — С рациональной точки зрения, я это знаю. И мне хочется верить, что все происходит не просто так. Но если честно, не уверена в этом. Я не знаю, смогу ли я найти разумную причину для смертей и разрушений. Это изменило меня, изменило всех нас настолько, что никто не был к этому готов. Так что, если вещи не произошли по какой-то причине, потому что это чушь - полагаться на туманную фразу, которой люди бросаются для утешения, тогда я могу надеяться лишь на то, что все влияет на будущее. — Если ты ищешь какую-то стоящую цель за прошлым, то я не сильно помогу. На этот раз, когда Гермиона встретилась взглядом с Драко, её глаза остекленели от слез, которые никогда не прольются. — Я не уверена, что какая-либо цель может перевесить заплаченную цену. У него не было ответа. Вместо этого Малфой наблюдал, как её локоны развевались на ветру, собирая ещё больше хлопьев снега. — Я не могу не думать о цене, когда наблюдаю за таким снегопадом. Меня всегда очаровывало необычное появление каждой снежинки, — Грейнджер протянула руку между ними ладонью вверх. Одинокая снежинка упала в ловушку её теплых рук, и они оба заворожённо смотрели, как она растаяла за несколько секунд. — Я понятия не имею, как выглядела эта снежинка, и теперь никто никогда не узнает. — Сколько ты выпила сегодня, Грейнджер? — Его собственное зрение уже было не таким размытым, по сравнению с тем, когда Малфой поднимался сюда, но поведение Гермионы за все время ничуть не изменилось. — Не очень много, — прошептала девушка сквозь заливистый смех. Одинокая снежинка приземлилась на слезу, прочертившую дорожку вдоль её щеки. И именно в этот момент у Драко возникло необъяснимое желание протянуть руку и стереть её. — Давай это исправим.***
В ту ночь я думал о том, чтобы вытереть твои слезы. Желание прикоснуться к тебе было настолько сильным, что я почти поддался ему, хоть я и не думаю, что кто-то из нас был тогда в состоянии найти утешение, особенно друг в друге. Оглядываясь назад, несмотря на то, что мы не знали этого в то время, да и не виделись годами, тот момент стал одним из тех мельчайших изменений, о которых ты рассказывала. Конечно, бабочки не было рядом, чтобы взмахнуть крыльями, но я задаюсь вопросом, не являются ли снежинки нашей версией их. Думаю, я никогда не рассказывал тебе, но я смотрел фильм, названный в честь этой теории, когда он вышел на экраны много лет спустя. Это был мой первый выход в свет после окончания домашнего ареста. Я не хотел идти в Косой Переулок и становиться жертвой всеобщего осуждения, поэтому я отправился в маггловский Лондон без всякого плана. Именно так я оказался в кинотеатре с охапкой сладостей, и единственной моей мыслью была ты. Мне было интересно, где ты и что ты делаешь. Когда я вернулся домой, то сразу написал тебе письмо, которое так и не решился отправить. В его строках я признался, что думал, что наконец-то понял, что ты имела в виду. Каждый миг ведет к следующему, и даже самые незначительные изменения могут привести к колоссальным переменам. Позднее, в том же году, я увидел тебя, смеющейся над чем-то с Поттером в витрине магазина, и ты выглядела... прекрасно. Время будто заполнило твои изгибы от ранее впалых щек до округлости бедер. А твои кудри выглядели еще более дикими, чем когда-либо. Тогда мне очень хотелось рассказать тебе о фильме, но я не смог подойти. Вместо этого я поймал твой взгляд и впервые за долгое время искренне улыбнулся. Ты помахала мне в ответ. Было очевидно, что мы выросли другими людьми, далеко не теми школьниками, которыми были полдесятка лет назад. Это стало еще одним маленьким моментом с решением, которое изменило ход нашей жизни. Да, в тот памятный день я с тобой не заговорил, но когда через несколько недель увидел тебя одну, не смог устоять. Я слишком часто думал о тебе, чтобы снова упустить такую возможность. И я правда рад, что не упустил. Ведь иначе мы бы никогда не разделили импровизированный обед в тот день, и я не знаю, хватило бы у меня духу снова пригласить тебя на свидание. Как мы оба знаем, это было бы трагедией. Наши первые ночи, проведенные вместе, до сих пор остаются одними из моих самых любимых воспоминаний.***
— Все было не так уж плохо. Надежда Драко дальше сдерживать ухмылку растворилась, стоило Грейнджер начать хихикать. — Я имею в виду, что маггловские пикаперские фразы в любом случае довольно пошлые. Дай этому парню шанс, — посоветовала Гермиона. — Невозможно. Грейнджер, он спросил тебя, цитирую, — Малфой прохрипел так сильно, что едва мог говорить, пока его пальцы складывались в подобие кавычек. — По шкале от одного до Америки, насколько ты свободна? Грейнджер смеялась до тех пор, пока в уголках ее глаз не появились непрошеные слезы. — Ладно, хорошо. Это было ужасно, правда? Но нужно много мужества, чтобы говорить такие вещи! Если бы он не назвал меня дорогой, я, возможно, подумала бы о том, чтобы вознаградить его усилия. Знаешь, многие женщины находят инициативу привлекательной. — Правда? — Ленивый изгиб его губ, направленный в ее сторону, вызвал у девушки лукавую улыбку. — Ну, тогда, по шкале... — Нет. — Грейнджер поджала губы на букве "т". — Я отказываюсь отвечать на вопрос, ответ на который ты уже знаешь. Я уже более шести месяцев одинока. Твое здоровье! Гермиона подняла бумажный стаканчик и протянула свободную руку к небу. Огонек жгучей ревности, давно дремлющий и вызванный слишком разодетым и недостаточно ухоженным американцем в баре, почти сразу исчез под лунным светом, который так красиво окутывал её локоны и скользил по линии челюсти. — Он идиот, ты же знаешь. Не то чтобы я когда-либо думал иначе. — Я впустую потратила шесть лет своей жизни? — она покачала головой, резко выдыхая облако пара из-за морозного воздуха. — Нет, я думаю, что он принял правильное решение, как бы смешно это ни звучало. Я не уверена, что я когда-нибудь закончила бы отношения, если бы он не подтолкнул нас к этому. Просто... Я не знаю. Я увидела кольцо, и время остановилось. Уверена, что это звучит романтично, но это не так. Я была в ужасе. Мне двадцать четыре года, все мои друзья либо женаты, либо готовы завести семьи, а я где? Здесь. Одна. — Ты не одна. Девушка перевела взгляд в его сторону. — Ну, нет, не сейчас. — Или завтра. Или послезавтра. Или еще на следующий день. Поттер и его жена никогда не позволят тебе остаться одной, а со свадьбой Пэнси и Лонгботтома, я уверен, у тебя будет много дел. Поверь мне, ты не одна, Грейнджер. — Я не уверена, — прошептала в ответ Гермиона. Секунды тянулись бесконечно долго, пока они приближались ко входу в укромный переулок, используемый для аппарирования. Между каменных стен они приостановились. — Иногда я чувствую себя самой одинокой, находясь в окружении друзей. Это всегда напоминает мне о том, насколько все могло бы быть по-другому. Какими они могли бы быть, если бы всё... — Я знаю, что ты имеешь в виду, — Малфой правда прекрасно понимал, о чем она говорит. Это стало одной из причин их еженедельных совместных походов в маггловские бары. Драко до сих пор общался с некоторыми из друзей, но казалось, что все опережали его в жизненной гонке. Он отставал, в то время как они превратились в более зрелых людей с карьерой, планами и будущим, кажущимся уже определенным. Малфой чувствовал, что двигался боком по той же полосе, но без направления. Лишь заметив, как Грейнджер начала накручивать кончики одного из своих локонов, он понял, как долго они стояли в тишине. — Возможно, я плохая замена, — предложил Драко, — Но ты всегда можешь поговорить со мной. — Хм, думаю, ты подходишь. — В её глазах заискрились огоньки веселья. — Выбирать не приходится. — Смешно, Грейнджер. Должен заметить, что я отличный друг. Лучший выбор, правда. Перестань смеяться. Это правда. — Я уверена в этом. — Грейнджер зажала нижнюю губу между зубами и взглянула на него сквозь длинные ресницы. — И спасибо тебе. Не представляю никого другого, кто бы терпел мои пьяные бредни, не успокаивая меня. Пустые слова о том, что все будет хорошо, мне больше не помогают, поэтому мне очень понравился твой подход к подобным вещам. — Не могу сказать, что у меня тоже есть какие-то претензии к нынешней компании. Слова, которые Драко не произносит, и действия, которые не предпринимает, проносятся в его голове словно шквал пыли на улице. Например, убрать её локон за ухо. Или прикоснуться к щеке. Освободить её нижнюю губу большим пальцем, а затем наклониться, чтобы попробовать её на вкус. Грейнджер прочистила горло. — Я должна... — Конечно, — Драко немного отступил назад, позволяя ей скрыться за мусорным баком, чтобы незаметно аппарировать. — Увидимся на следующей неделе. — Я буду здесь.***
Я никогда не признаюсь в этом, но я ревновал к парням, которые подходили к тебе, когда мы гуляли вместе. Каждый раз я думал о том, как ты отреагируешь, если именно я сделаю то же самое, если я пересеку эту проклятую черту между нами. С тобой я смеялся так, как не смеялся уже много лет. Мне хотелось провести в твоем присутствии каждое мгновение своей жизни. В те времена я считал, что не заслуживаю многого от этой жизни, и это было своего рода наказание за мое прошлое в виде изоляции. Твоя дружба зажгла во мне что-то незнакомое, но ничуть не желанное. Только спустя много времени я понял, что мы были двумя разбитыми половинками чего-то, о чем люди никогда не подозревали, что можно сделать единым целым. Ты была моим успокоением, а я - твоей безопасностью. Я думаю, в глубине души ты питала мою потребность верить в искупление, а я питал твою потребность в принадлежности. Почему-то я чувствовал удовлетворение, зная, что в первую очередь заслужил твою дружбу, даже если я не был тем идеальным другом, которым притворялся. Слишком часто я думал о том, каково это - обнять тебя, поцеловать, почувствовать, как ты прижимаешься ко мне. Ты этого не знаешь, но к тому времени, когда наши встречи увеличились с одного раза в неделю до двух, я уже наполовину был влюблен в тебя. Я знаю, что наш первый поцелуй был не как в сказке, но благодаря этому он стал еще более незабываемым.***
— Ты когда-нибудь задумывался, а здесь ли мы должны быть? — Грейнджер поднесла горлышко бутылки к губам, допивая последние капли из их третьей бутылки эльфийского вина. — Я стараюсь больше не задумываться о вещах, которые мне не подвластны, Грейнджер. — Это почти по-взрослому, Малфой. Я горжусь тобой. — Что тут скажешь? Целители разума и терапия стоят своих галлеонов. — Справедливо. Я не знаю почему я зацикливаюсь. Я просто... Пустые бутылки звякнули друг о друга, когда Грейнджер повернулась к нему лицом, наложив еще одно согревающее заклинание на них обоих. Да, оно было довольно слабым и мало помогало от холода, но при том количестве алкоголя, которого она успела выпить, Драко был впечатлен результатом ее беспалочковой магии. — Я не верю в гадания и все такое, — произнесла она. — Я знаю, что мои собственные действия определяют мое будущее, и бла-бла-бла. Но иногда... наверное, я просто думаю, не перепутала ли я направления и не пропустила ли где-нибудь поворот. — Мы еще молоды, Грейнджер. Не нужно драматизировать, пока ты не станешь старше хотя бы на четыре десятка лет. Я уверен, что однажды ты найдешь то, что ищешь. — Гарри и Джинни ждут ребенка - она может родить в любой день, а Пэнси и Невилл станут родителями меньше, чем через год. Они поженились сегодня, — испустив уставший вздох, девушка широко развела руки в сторону шума, который они почти не слышали, находясь в уединенной беседке. — У Луны есть Рольф. Тео очарован своим последним маггловским парнем. Даже Рон нашел себе девушку. И все они кажутся такими... счастливыми. Как? — Понятия не имею. Когда поймешь, поделись со мной этим секретом. — Мои согревающие чары не работают, — Грейнджер надула губы и выглядела невероятно очаровательно. — Мне все еще холодно. Драко молча снял с себя куртку, предварительно наложив на неё новое заклинание, прежде чем накинуть её девушке на плечи. Ткань полностью окутала маленькую, слишком привлекательную, фигуру Гермионы. Он ещё не был готов уйти, поэтому достал из кармана свою палочку и наложил более сильные чары, чтобы им было комфортно еще хоть немного времени. — Кто бы мог подумать, что Лонгботтом женится зимой? Я ожидала весенней свадьбы, на которой будет больше растений, чем людей. — Пэнси хотела выйти замуж до рождения ребенка. Они были обручены, когда она узнала, что беременна. Ей не хотелось, чтобы во время свадьбы был виден её живот, — спокойно объяснила Грейнджер. — Паркинсон боялась, что если они будут ждать до весны, то, цитирую, она будет больше Гиппогрифа. — Большую часть жизни её решениями правит тщеславие. Не скажу, что я сильно удивлен. — Ты никогда не думал, что всё в нашей жизни происходит не по порядку? Считается, что смерть наступает после свадьбы и рождения ребенка. Однако все вокруг исцелились и продолжают жить дальше... после всего. Вес её тела, прислонившегося к нему, правда успокаивал, но жар от её кожи не помогал сконцентрироваться на таком простом дружеском жесте. Ощущение теплого дыхания в области шеи привлекло внимание Драко, и краем глаза он заметил, что её подбородок устроился на его плече. Губы Грейнджер слишком близко, слишком привлекательны, а самообладание Драко осталось где-то на дне выброшенных винных бутылок. Она выглядела безупречно, освещенная лишь луной, и немного безрассудно, с остатками вина, оттеняющего её губы и подсвечивающего глаза. — Ты тоже найдешь свое счастье, Грейнджер. Я не сомневаюсь, — Малфой потянулся к ней, заправив локон за ухо и позволив своему пальцу провести по изгибу ее челюсти. — Если кто-то в мире и заслуживает счастья, так это ты. Когда взгляд девушки опустился вниз к его губам, он проиграл борьбу с самим собой и наклонился. Конечно, поцелуй был целомудренным, не более чем прикосновение теплых губ посреди холодной ночи, но это приятное ощущение осталось на долгое время, стоило им отстраниться друг от друга. Лунный свет красиво подсвечивал её нахмуренные брови, когда она наконец подобрала слова и произнесла. — Зачем ты это сделал?***
Я так долго мечтал поцеловать тебя, что несколько бутылок вина и одна минута тишины - это всё, что было нужно, чтобы наконец решиться сделать шаг. Хорошо, что тогда больше ничего не произошло, несмотря на то, что мне было очень стыдно, когда однажды я признался в случившемся и понял, что ты ничего не помнишь. Ты, как никто другой, должна знать, что я никогда не отличался хорошим поведением, и именно поэтому я начал избегать тебя. К счастью, спустя неделю ты в порыве злости загнала меня в угол в Дырявом Котле, и толкнула к стене около туалета, а затем сама поцеловала. В тот момент ты завладела мной. Я чувствовал жар твоих губ и упивался твоей страстью. Уже тогда я прекрасно осознавал, что у меня никогда не получится забыть тебя. Может быть, начало наших отношений нельзя назвать идеальным, но вскоре наши грани сошлись, чтобы сформировать будущее, в котором я не был уверен, что заслуживаю тебя. Мы оба пережили гораздо больше боли, чем полагается одному человеку, больше, чем за всю жизнь, но ничто и никогда не успокаивало меня так, как твое присутствие. В первые несколько недель наших начинающихся отношений все шло легко и непринужденно.***
Поймав ладонь Грейнджер, Драко притянул её к своей груди и впился в губы девушки яростным поцелуем, пока аппарировал их в свою квартиру. Смех лился прямиком из её груди, словно горячий чай в чашке. Он упивался её радостью без остатка прямиком из источника и наслаждался этим ощущением. — Мы могли пострадать! — проговорила она между поцелуями. Проведя губами вдоль её горла, Малфой прошептал. — Я думал, гриффиндорцы любят опасность. — Может быть, — Гермиона прикусила губу, еле сдерживая стон, когда мужчина поцеловал то место, которое, она бы поклялась, никогда не сможет забыть. — Но это не все. В маггловском театре было слишком темно, чтобы по достоинству оценить её вечерний наряд, но вернувшись в свою квартиру, он решил не спешить с исследованием. Малфой провел языком по ключицам, опускаясь к вырезу декольте, целуя грудь, пока его руки касались её бёдер. — Сегодня ты выглядишь великолепно, Грейнджер. Думаю, я сделал тебе слишком мало комплиментов. С каждым тяжелым вдохом её грудь всё чаще вздымалась и опускалась. — Драко... Смакуя её слова одним движением языка за другим, он избавил девушку от барьера между их телами. Её блузка осталась где-то возле входной двери, а трусики на полу его комнаты. Если бы кто-нибудь явился без предупреждения, то смог бы найти влюбленных по тканевому следу желания. — Ты слишком одет, — заявила Грейнджер. Низкий гортанный голос Грейнджер донесся прямиком к члену Драко. Ещё никогда она не была настолько обнажена перед ним. Он и раньше видел интимные участки её тела во время ночей, когда они оказывались на её диване в течение нескольких недель, прошедших с момента перехода от не совсем друзей к чему-то большему. Но видеть её в своей квартире, в своей постели - это что-то новое. Образ её обнаженного тела, распростертого на его простынях, теперь очень глубоко въелся в мозг. Пошевелить хоть одним мускулом - невозможный подвиг. Он едва мог дышать, не то что контролировать свои конечности. Но соответствовать её раздетому телу - дело нехитрое, особенно, когда за дело принялись жаждущие и нетерпеливые руки Гермионы. Процесс немного затягивался, поскольку Малфой никак не мог остановиться, разглядывая её, целуя, боготворя безграничные просторы гладкой и упругой кожи. Они словно танцевали в интимной близости, как будто это хореографический номер, отработанный до совершенства. Драко абсолютно уверен, что ничего подобного никогда не испытывал. Её ноги обвивались вокруг него. Его ладонь поглаживала её челюсть. Один поцелуй сменялся вторым, третьим, а дальше сосчитать казалось было невозможным, когда они отрывались друг от друга ровно на столько, чтобы сделать задыхающийся вдох. С её губ сорвался стон, отмечающий первый толчок его бедер. Прижавшись друг к другу, его грудь плотно прилегала к её, неистовая потребность разливалась по венам. Глаза в глаза, Драко терялся в поисках слов; в поисках причин, объясняющих, почему он не должен этого хотеть; в попытках поверить в то, что много месяцев назад это не было неизбежным. И когда Малфой наконец вошёл в неё, его охватил самый приятный жар. Её тело - это откровение. Нежные изгибы тела девушки идеально ложились между его ладонями, куда бы он ни прикоснулся. Пальцы скользили друг по другу, как кусочки одной головоломки. Медленные движения между прерывистыми вздохами становились все глубже и быстрее. Язык их тел - древняя вещь: плотское общение, заложенное в их существах еще задолго до того, как кто-то из них узнал, что это приведет сюда. Грейнджер крепко сжала его руки над головой и выгнула шею. Это было предложением, от которого он не намерен отказываться. Его язык исследовал её горло. Он вкушал ускоренный пульс Гермионы, когда она кончала, и, лишившись всякого контроля, больше не мог сдерживаться ни секунды.***
Уже тогда я знал, что сегодняшний день будет неизбежен, если только ты сумеешь терпеть меня достаточно долго, чтобы оказаться здесь. Боги, как бы я хотел увидеть твое лицо прямо сейчас. Надеюсь, ты смеешься, улыбаешься, читая это, и даже если никто не видит этого (если Поттер действительно следовала моим инструкциям), я почти уверен, что заставил тебя плакать хотя бы раз. Но не волнуйся, я постараюсь больше не разглагольствовать. К сожалению, я слишком долго размышлял о возникновении наших отношений и опустошил слишком много бокалов спиртного, чтобы быть кратким в своих рассуждениях. Знаю, некоторые считают, что наши отношения развивались слишком быстро. Год вместе до объявления о помолвке - весьма сжатые сроки. Но у меня есть для тебя секрет: кольцо лежало у меня в кармане почти четыре месяца, прежде чем я сделал предложение. И когда я наконец понял, как я хочу его сделать, в месяц, предшествующий предложению, думаю, ты должна его помнить, я сначала несколько раз пытался (и облажался). Но, конечно, ты, моя великолепная (и временами приводящая в ярость) ведьма, испортила мои планы. Так что я стал экспертом в адаптации. Я практически чувствую, как сильно ты закатываешь глаза. Да, ты можешь посмеяться надо мной.***
Несмотря на все, Драко прекрасно знал Гермиону, этим утром он по глупости поверил её словам о том, что вернется домой вовремя. Работать в выходные - ничего необычного для Грейнджер. В отличие от странных пар их друзей или выбора на ужин еды на вынос, её самоотверженность - одна из немногих неизменных составляющих их жизни. Как правило, он не проявлял ничего, кроме понимания. Даже поддержки. Она правда гордилась своей работой в Министерстве, сияя, когда рассказывала о делах. — Я добилась перемен, — продолжала утверждать Гермиона, даже если он шутил, что у существ, о которых идет речь, нет возможности оценить её работу по достоинству. Карьера Гермионы делала её счастливой, а счастье в иерархии потребностей Драко всегда находилось на первом месте. С тех пор, как они съехались несколько месяцев назад, для него это стало обычным делом выкроить больше, чем положено, украденных моментов из её хаотичного графика. Обычно Малфой не возражал. Однако с приближением следующего часа перспективность его плана уменьшалась. Небольшой квадратный футляр тяжело лежал в кармане брюк, постукивая по бедру каждый раз, когда Драко лишался способности сидеть спокойно и ноги заставляли вышагивать круги прямо перед камином. Один сорванный план сменялся пятью, а недели превращались в целые месяца без какого-либо прогресса. Вместо запланированного романтического ужина, который пришлось отменить бесчисленное множество раз, его мозг придумал альтернативное место - раннее утро вторника, задолго до восхода солнца, когда слова обретают крылья и вырываются наружу. — Выходи за меня, — пробормотал Драко, прижавшись к ее покрытому капельками пота виску. У него не было кольца под рукой, оно засунуто глубоко в карман пиджака в их гостиной, не было речи и не было идеального момента. Малфой уже давно думал об этом, ему следовало бы отрепетировать какую-нибудь красивую речь, однако этот вопрос промелькнул между ними, когда он прижимал девушку к себе, проводя кончиками пальцев по изгибу её обнаженного позвоночника. Молчание растянулось в ожидании ответа на несколько мгновений. Гермиона начала дрожать в его руках. Приподняв её подбородок, Драко заметил навернувшиеся на ресницы слезы, которые, сопротивляясь притяжению гравитации, блестели в её глазах. — Гермиона? — Да. — Нежный поцелуй коснулся его губ. — Да, конечно. Если бы мужчина не ощутил её широкую улыбку на своей щеке, он мог бы подумать, что Грейнджер фыркнула. — У меня есть кольцо... — Я уверена. — Я планировал... — Так лучше, — Гермиона снова ослепительно улыбнулась и закончила исследование его щек поцелуями, передающими всю сущность благоговения. — Это идеально. Они обменивались прикосновениями и стонами в унисон, пока солнце не окрасило свой облик в длинные розовые полосы на их телах.***
Я понял, что наша жизнь - это не более чем серия отдельных моментов, подвешенных хрупкой нитью времени. Идеальные и несовершенные, некоторые из них велики, большинство малы, но независимо от размера некоторые вещи безвозвратно меняют все, что происходит после. Сегодняшний день будет одним из тех важных моментов, которые мы впишем в хронологию нашей жизни как воспоминание, более значимое, чем большинство других. Я знаю, что моей матери невозможно угодить, а твоя стала пассажиром сумасшедшего поезда, мчащегося к началу нашей свадьбы. Возможно, ты играешь второстепенную роль в её планировании, но я надеюсь, что сегодня будет все, о чем ты когда-либо мечтала. По крайней мере, наша свадьба будет проходить не в Норе, как у Поттера, и не в спешке, чтобы убедиться, что она состоится до объявления о рождении ребенка, как у Лонгботтома. Так что, я думаю, мы уже на много футов опережаем наших сверстников. Что касается важных вещей, твои друзья могут любить своих супругов очень сильно, но ничто не может сравниться с тем, что разделяем мы. Я никогда не был склонен к уверенности, но на этот факт я готов поставить все свои семейные хранилища. Я боюсь, что слишком сильно задерживаю тебя и в какой-то мере буду сожалеть о своих размышлениях, когда буду ждать тебя завтра у алтаря (ну, для тебя - сегодня), поэтому я просто скажу еще кое-что. Я бесконечно благодарен за череду событий, которые растянулись на годы и привели нас в сегодняшний день. От мельчайших секунд до самых важных воспоминаний я буду ценить каждый день, когда ты рядом со мной, потому что знаю, что он приведет к следующему. Я обещаю любить тебя вечно. В важные и маленькие моменты, и в каждую секунду между ними, (будущая) миссис Малфой. Встретимся у алтаря. С любовью, Твой (***
— Гермиона! — Я сейчас выйду, — произнесла она, вытирая глаза, чтобы смахнуть слезы, пожертвованные во время чтения письма Драко. По её щекам разлилось всеобъемлющее тепло, когда она начала смеяться над последними строчками на странице пергамента в её руках. — Поторопись! — Кристально чистый голос Джинни раздался по ту сторону двери. — Я знаю, Гарри сказал, что ты должна побыть одна, но ты там уже целую вечность. Серьезно, ты не можешь опоздать на собственную свадьбу! К счастью, макияж сохранился надолго - Пэнси Лонгботтом просто находка. Однако, стоило Грейнджер взглянуть в зеркало, чтобы убедиться в этом, как она сразу же поняла, что здесь просто необходимы охлаждающие чары, чтобы убрать красные пятна, усеивающие щеки. — Я иду, клянусь. За огромным окном девушка заметила нечто неожиданное. На смену прежней нервозности пришло чувство покоя. Снежинки, кружащиеся в небе, заставили её почувствовать себя ближе к пониманию и осознанию судьбы, нежели гадание. Гермиона аккуратно сложила письмо, предварительно уменьшив его и засунув в один из карманов. Пэнси настояла на том, что платье обязательно должно быть с ними, и Гермиона добавила это в постоянно растущий список вещей, за которые она должна поблагодарить свою подругу позже, даже если она знала, что Паркинсон отмахнется от неё раньше, чем она успела бы это сделать. Сделав глубокий вдох, девушка в последний раз проверила свое отражение в зеркале, затем открыла дверь. — Ты в порядке? — Джинни внимательно оглядела подругу с головы до ног, оценивая ущерб, нанесенный стараниям Пэнси. Если ей что-то не понравилось, Поттер решила промолчать. Улыбка Гермионы расширилась настолько, что щеки моментально заболели. — Я никогда не чувствовала себя лучше. И она не ошиблась. Теперь она готова идти к алтарю и встретить свое будущее на другом конце.