Очень хорошо, раз ты не отрицаешь, что полна огня. Но позволишь ли мне сделать так, чтобы он горел ярче?
— Ракета, блядь, ты, конечно, безнадёжен без своей экранной карты, что вот она определяет за тебя, сколько на пути приближается живых мишеней. Ты про свой природный нюх, что ли, забыл, как он может определять запахи? Ведь нет же равных обонянию что у тебя, что у меня, когда живое мясо бегает — особенно то, которое крупнее нас в несколько раз. Они скрывались за большими ящиками, уверенно держа плазма-пушки наготове, пока своими действиями разносили вокруг и после своего появления в меняющихся отсеках ангара запах крови. Смотря на них со стороны, можно было вообразить не просто кадр из фантастического фильма, а целый сдобренный эффектами красочный постер для него. Да, если вспоминать того же небезызвестного Рэмбо — классику восьмидесятых, которую, кто бы мог подумать, оценили за немыслимые расстояния световых лет в прочих галактиках — тот прятавшийся здесь и сейчас, кто вспомнил о нём, мог вообразить себя им. Не то чтобы это сильно прибавляло настроя на задании, но определенно воодушевляло, особенно при красавице-воине рядом. Таким отличным «бонусом», как женщина, вместе с которой идёшь и выносишь врагов, да не просто исполняющая только любовные интересы, но и смотрящая глубоко в глаза опасностям, тут же держа их на мушке своей пушкой, выдуманный десантник с кучей мышц и голым торсом точно похвастать не мог даже в постерах. — Придёт время — отвыкну, я тебе сто раз уже рассказывал, почему перестал доверять носу. А с тобой мы встречаемся две недели — ну-ка, красотка, оцени противовес в этом сроке и более двадцати лет? Тем более когда в мою башку вживлен собственный комп… так что терпи. Сколько бы она не говорила ему не отвлекаться на какие-либо посторонние вещи на задании… он, можно сказать, оправдывался словами или на её замечания «заботливой мамочки» вовсе предпочитал отмахиваться. Хоть она не могла не замечать, что он оттопыривал ушки при её словах, внимательно слушая… итог выводов из этого вызывал у неё конкретный диссонанс, который и сравнить-то было не с чем! Слушал ли только ли ради того, чтобы «поставить бабу на место» своими личным мнением, как бы она не владела навыками в убийствах так же, как он? — Смотри, Лилла, целая толпа, блядь, идёт. Твой нюх бы вычислил всю эту братию вплоть до количества приближающихся? Я бы скорее настроился на то, что щас будет фарш. Когда Ракета говорил такое — это могло означать в его словаре, что шутки кончились, от нелепых до неуместных. И пора раздавать воспитательные меры пулями в лоб… потому что не был научен вести разъяснительные беседы по-другому, не желал тратить время с енотными силами на слова или потому что категоричность обязывала подобная работка? Ну а Лилла сейчас была несколько рада про себя с того, что он, не только как её напарник, но и парень, не закурил в этот момент. Была не против этого на заданиях только в одном случае — запах табака не особо задевал её обоняние, но если при этом использовать его вроде дымовухи как отвлекающий маневр, в этом было ещё больше смысла. Но сколько она не наблюдала, енот закуривал на заданиях ради своего образа отбитого, но притом дружащего с мозгами наёмника, вечно стоящего на грани между правосудом и психопатом. — В игрушки переиграл или давно заданий не получал… от Квилла или ещё от кого? Если второе, Ракетный выхлоп, то… с чего бы это, не догадываешься, а? Ты часом не нащупал ту грань терпения по отношению к тебе, когда ещё вот-вот, и тебя могут попросить на выход? — С моей же посудины, чёрт бы побрал, серьёзно… подруга, не рассчитывай! И завались насчёт этого, пожалуйста, я моменты цепляю, для того, что дальше жить среди этих сраных одинаковых созвездий. Выдра, конечно, с такого немного покачала головой, пока для своего мохнатого тельца в жилетке с пришитыми бирками наружу и черных кожаных брюках держала тяжеловатую пушку на удивление легко… совершенно не выглядя при этом перестаравшимся с синтолом или качанием мышц бодибилдером. Ох, предпочла бы молчать, смотря на безумие, безбожно смешивающееся с искусством убивать! Это Ракета точно мог, стоит ему контролировать свою ностальгию, касающуюся только чего-то хорошего… как и любого разума, кто не против испытывать её. Но его обида на звёзды, что в космосе не было ни единого изображения енота, насколько ему было известно, вводила в замешательство до того вывода, что себе дороже побуждать такую личность думать о чем-то куда более полезном. Например, конечно, как не кончать полчаса и больше, стоит зайти речи о сексе с пассией, а не душении удава у него, как у млекопитающего. О чём у Реактивного хватало ума спрашивать у… такое точно не стоит перебирать в памяти, учитывая то, что ему на это отвечали остальные Стражи, и мисс выдра слышала это, дико смеясь про себя. И хорошо, что енот сам лично не особо желал говорить в лоб, что напарница больно опекает его предупреждениями, как мамаша. Во-первых, такое происходит не столь часто, чтобы с этого исключительно беситься и припираться на свой страх и риск, прямо как царапающийся котенок, когда его опускают мыть под струёй водицы, стоит ему изваляться в падали. Ну а второй причиной были его личные загоны, к которым возникло пристрастие, пусть он и понимал, что однажды здорово об этом пожалеет. Она же, как только распознала их, и на это ушло не особо много времени, однажды высказала ему всё, что думает об этом. Но оценила положительно, не злоупотребляя почём зря — ведь он обожал видеть её сильной и независимой от него при любых обстоятельствах. Да, почему нет… иногда высказываясь о якобы благодарности Богу, что «его» Лилла, явившаяся или сбежавшая с далёких галактических краёв от абьюза, щедро приправленного лестью и азартом сексуальных игр — не типичная фемская военачальница воинственных фемок, как крайне жалких копий амазонок. С опущением того факта, что реальные фемки либо слишком доминантны, особенно в ролях в сексе, либо отвергают существование мужчин таким образом, что одновременно проступает откровенный ржач и волосы становятся дыбом! Чем не любовная история напоказ, при двух её достоинствах — взаимопонимании и желании друг друга — пусть и с разными фонами совсем, абсолютно не для мелодрам! И, вообще-то, амазонки, те из древних сказаний, сами по себе взаимодействовали с мужчинами сексом ради потомства, пусть даже убивали их или гнали прочь после оплодотворения. Иногда вспоминая о таких чертовски отбитых легендах, Ракета обожал представлять варианты, как бы с ним поступила она… буквально заставив заполучить в себя его сперму, пока у него бы не было права голоса насчёт того, спросила ли она его о готовности к отцовству. А не только на лихорадочном основании того, что ей уж очень приспичило из-за надуманного страха, будто она в жизни больше не родит. — Готовься перезаряжать, детка, и крошить. Кромсать, резать, хуи отрезать, если надо! То, что мы до этого валили охрану, лёжа сверху — это так, банька вшивая мелкая в сравнение с баней, которая сейчас прётся. — Ты поплыл, дорогой мой… юудто я без тебя не соображу сделать это, крыска! Уже готово, а ты только сообразил. Между тем поправившая свои усики Лилла как специально не чувствовала, что задевала за живое, ведь слово «крыса» для Ракеты было термином, а не обозначающими грызуна буквами. С чего у него чесались руки, стоило кому-либо сказать такое в его адрес, ведь он никому этого не спускал, и особенно ей, когда для взаимопонимания было бы неплохо отпустить… пусть и с риском заметной учащенности того, что выводит из себя. Давно расправлялся за одно это слово в том числе с такими, кто превосходил его в силе и весе буквально до десяти раз, иногда обходясь без пуль. Но вот она, эта дамочка-выдра с орудием убийства наперевес… вздохнув и при этом немного прорычав, он снова уступил ей, сообразив, что так она давала ему понять, чтобы он не отвлекался. Да, можно было и по-другому, но иначе Ракета не смог бы выйти из состояния своего самолюбования. Вопрос был разве только в том, с каких пор он не то что стал ему подвержен, а когда такое вообще началось… и разве мешало ли? Ни один Страж не спускал на енота цепей за то, что он как-то мог позволить сорвать составленный план, и если такое случалось — у команды на ходу получалось его переигрывать и получать больше шансов выходить победителями. — За крысу в другой раз отчитаю, хотя ты от меня уже слышала это. Давай кайфанем, пока ещё чего-нибудь не ляпнула. О-опа, девочка, смотри, хлобысь… один наебнулся! С его взгляда, особенно при мгновенной переменчивости, больно веяло огнём, который затухал… и в один момент резко воспрянул, начиная охватывать всё вокруг! Мало того, что пушечный выстрел «энергоном» просвистел каким-то гулом двигателя над головами обоих галактических грызунов, так ещё и соприкоснувшееся с ним пушечное мясо так называемого желейного «осьминога» расплескалось в диаметре нескольких метров. Основной водопад, конечно, пришелся на тех, кто, скрываясь, пришел по их души и на самом деле был бы рад обойтись без вот этих всех испускающих кучу фонтанов перестрелок — окатил остающихся наготове «бедняжек» почти что с головы до пят! И в этом могла быть разве что одна большая проблема — это могло затруднить Мистеру Еноту и Мисс Выдре движения стопами, что они начали бы поскальзываться на чужой крови и мозгах при маневренных приемах уклонения. Лилле стоило бы вспомнить одну вещь, что хоть убей, но не было конкретно какого-нибудь единого оружия для устранения любого инопланетянина. А потому обычные пули растворялись бы в телах приближавшихся осьминожек, словно они из желе… ведь так и есть. — Ты, етит твою… блядь, чертов долбаный маньяк, все эти мозги синие прямо на меня, а-а-агхр! Хотя я себя, что ли обманываю… точно такая же, но разве не мог на расстоянии его… — Нет, потому что он был рядом… А, к слову, про то, что ты типа я… никогда не забывай об этом, особенно когда идёшь со мной на резню. Особенно, красоточка, когда доказываешь, что справляешься с этим лучше меня, поняла?Твоё главное оружие — не пушки, а воля, которой ты обладаешь. А моя самая смертельно ранящая вещь — это ты, сладкая убийца душ. Позволь мне быть точно такой же вещью и для тебя!
Она начала дышать тяжеловато и часто после того, что произошло… он же, ограничившись одним выдохом, будто выпуская сигаретный дым из пасти, посмеивался. Кто в этом ёбаном тёмном месте с кучей всякого хлама по уничтожению планет взрывами и вспышками засасаывающих в смертельный водоворот сверхновых будет указывать ему на то, что он конченый? Изголодавшийся по морям крови и ручьям спермы по блядям, знакомые им из которых всё ещё очень рады видеть его у себя, в комнатах фальшивой сладкой любви, ни разу не беспокоясь о вопросах отдаленной зоофилии. Вопрос в том, хотел ли он этого сам лично, или всё несколько проще — что его нынешнее задание сродни площадке для разминки млекопитающих костей и енотных мышц, не без тренировки лабораторного мозга на внимательность. Немного вдыхал в себя кровь, которой окропил их обоих, дуэтом, одновременно, мгновенно… в итоге заключив, что не чувствовал с её стойкого тяжёлого духана жажду убивать всё больше. — Ракета, блядь, ёб твою мать… а тебе не приходила в голову такая мысля, что… Вообще-то если враг почует кровь на теле того, кто убил его, так сказать, со-товарищей… из-под земли тебя достанет! А ты как на ладони, и я с тобой вместе… в этом дерьмище! Да, нам заплачено, но… мертвые не занюхают деньгами после рюмки, или просто не почувствуют запах поплненного счёта. Обойма проверена, постоянство в том, что это стоило делать после каждой пальбы — исполнялось на все сто. Кто из этих двоих разнополых друзей не пойми какой давности, всего лишь напарников или достаточно успевших перед возможной смертью побыть страстными любовниками, подходит к делу более ответственно — покажет время. В чем-то хорош он, в ином и она ему не уступает… хм, например, в окатывании его нравоучениями, как холодной водой, пока вместе с ним шла мочить врагов и сама собственной персоной! Вот только остаётся один нюанс в том, как бы указывать на недостатки в навыках так, чтобы они были приняты без обид и с осознанием неправоты у «провинившегося». Пока что они оба друг другу именно указывали в полном смысле этого слова — а не объясняли, как делать не стоит. Впрочем, практика, а то есть в случае их обоих — прямые подрывы кучи врагов словно гранатами, кои тоже есть у них обоих, как в видео-играх, тупо не дают времени на наставнические нежности. Другие, с позволения сказать, ремёсла дают больше простора для оттачивания чего бы то ни было. Но раз считаешь себя профессиональным палачом, частью одной армии или своенравным одиночкой — будь любезен быть готовым ко всему в любой момент, чтобы не снесли с плеч голову, а это окажется незамеченным. — Задай себе тогда один вопрос, Лил, нахуя ты со мной выперлась. Чего в штабе не осталась давать мне координаты? Вон, как некоторые Квиллы только и умеют такое делать, когда пахнет настолько жареным, что даже он ссытся. Лорд, чтоб его… больше ничего не скажу. Тем более ты вызвалась первой, нахуя включать биполярку и… Реактивный енот мог бы продолжать ничего с себя не стирать, ведь против такого приёма, последствия которого он сам себе и устроил, не вывезет ни одна влажная салфетка. Тем не менее глаза и морду стоило бы оттереть, чтобы лучше видеть и нюхать — как прежде, но желательно с полоской кокаина на столе. Даже если он недавно доказывал очаровательной мохнатой напарнице с приемлемыми бёдрами, что компьютер лучше природы, хотя бы глаза должны быть обтерты для слежки за новыми мишенями, и пасти тоже не стоит быть полной, чтобы не захлебнуться. — Да нет уж, договаривай, раз вырвалось, енот-переросток. Я много на своём веку слушала, ты вряд ли удивишь меня после пережитого мной абьюза от верховного Коллекционера. Не того, с кем вы много раз виделись… этого пиздобола вечно среди темных углов. Похоже, сама-то выдра чем-то обтерлась практически с головы до ног, уже не обращая внимания, что частицы крови всё ещё могли на ней остаться. Теперь она уже не преследовала цели заставить Ракету «очиститься от скверны», которая сейчас привела бы к ним толпу таких же разрывающихся на части с одного мощного выстрела, будто простреливается наполненный водой воздушный шар. Вот и причина появилась протереть глаза получше, чем секунды спустя — он снова видел её свободно расставленные ноги и скрещенные на груди руки, еле сдерживаясь, чтобы не сказать, что кровь с её едким цветом осталась на ней возле её клитора. Ему бы ещё не быть закрытым за малость просторными брючками… или енот стал настолько пошлый, что будет без остановки приплетать пошлость в любой ясной и непонятной ситуации? — Даже если сможешь сделать это… смысл какой? А договаривать я не буду, как бы ты не убеждала… фе-х, на такое женщины слишком обидчивы. И я не настолько сексист, чтобы ты думала так обо мне. Лилла фыркнула, подняв нос и тут же принимаясь искать глазами, где бы на ней ещё могла быть кровь. Что тут скажешь, иногда её любимая шерстка как грёбаная губка, что впитывает как лосьоны и духи, так и мужское семя с дерьмом вроде того, от чего она кое-как «открестилась». Похоже, ей перестало быть интересно, что Ракета мог иметь ввиду из выражений, которые бы её не обидели. Что ей с её навыками и опытом всё равно место на кухне и спальне, постоянно готовой исполнять «приказы папочки» аккуратным тоном, чтобы она не посчитала просьбы тем, чему надо подчиняться безропотно? Этот енот хоть и кретин, но не настолько, чтобы не дружить с мозгами. Иначе он побрел бы бегом на ютящуюся в этом бункере армию врагов, демонстрируя всратый пример слабоумия и отваги. — Ты тоже без смысла пиздишь этих… Я бы ни слова не сказала, если ты… ну думай уже головой, блядь, что врагов надо решать на расстоянии! А если их тела напичканы бомбами, заведенными на таймер? Это устаревшая хуйня, но всё ещё широко используемая… готов быть отправлен вместе с такой живой бомбой туда, куда он верит, что попадет, когда взрывает собой толпы народу? — Да, да, важно только сырьё из живых тел для кукол-смертников. А тебе не приходило в голову, выдра, что мне это и нужно? Она снова смотрела на него исподлобья, пытаясь анализировать, говорит ли он серьезно или первое, что на уме. Но и в одном, и во втором случае енот, зараза, оставался привлекателен, сколько бы крови не осталось на его жилете и брюках. И с чего Ракета решил продолжать не обтираться, вновь утыкаясь в экран для примерного вычисления количества охраняющих главный зал, стоит ему с Лиллой пройти ещё пару коридоров… Его дело, но тогда пусть шлёпает один, а она бы в дальнейшем вновь пристреливала всех и вся из верхних углов. Пока поправляла верх ботинок, тогда как вряд ли принялась оттирать от крови ещё и их подошвы. И вздыхала, что судьба свела её с таким… кто чуть голову на отсечение не отдал, чтобы её выкупить. — Даже если вот здесь, вот сейчас, когда столько всего… Не мог для своей смерти выбрать фон и баталию более, так сказать… масштабную? Ракета смотрел в голографическую плазму при её чётком изображении — инфракрасное оформление показывало кучу красных силуэтов как раз после парочки коридоров. И если бы он не заметил мерцание такого же тела, направляющегося к ним сейчас… вначале мог зависнуть на несколько секунд, потом стал бы перебирать оружие. Пока что не обращая внимание на «глюк», енот захотел посчитать именно мерцающее и исчезающее тело — знать бы, один ли он такой, или это обладающий способностью к самоклонированию. — Хорошо, договорились, когда будет такая война, я вспомню твои слова, и там умру… обязательно, нахуй, положив перед этим всех и вся без разбора! Буду польщён, если ты мне специально побдерешь такую войну, никогда не смогу испытывать больше признательности к тебе, как на такой момент! Так и скажу «спасибо тебе, милая Лилли, подобрала мне время, место и событие, когда можно эпично сдохнуть». Мне даже плевать, желаешь ли ты мне такого на самом деле. В очередной раз разобрались… в очередной раз поняли друг друга, да так, как если бы Ракета общался в таком ключе с другим из «банды хороших парней», тот бы ответил односложным «ну хорошо». А Лилла специально не нашла, что ответить, ни в какую не желая оправдываться. И у кого ещё возникают истерики на пустом месте, когда на убийства якобы следует идти полностью с холодной головой? Что ж, енота отвлек писк в его мозгу от встроенного компьютера, и это явление он не очень-то и любил, стоит ему появиться в качестве голоса в голове. — Чё за хуйн… Лиллс, отойди на пять шагов, быстро! Ах да… и сейчас я кое-что тебе покажу-у-у, только не вопи почём зря. Пока енот неспроста отвлекся на угрозу, готовясь к её неожиданности, выдра наконец успела заполнить энергетическими патронами свою пушку после запроса об их мгновенном перебросе путем дальнего спутникового соединения. Вообще-то этот способ — самая палевная связь, которую только можно было воплотить из-за лёгкого перехвата невидимого канала как раз теми, на кого и устроили «охоту» эти двое опять же по «приказу влиятельного дяди-работодателя», как обычно… по прозвищу Отсиживающаяся Богатая Задница. Но здесь это было относительно безопасно из-за глушения самой связи, тогда как сами Стражи общими усилиями создали её абсолютно «невидимой» для передовых высокочастотных поисковых сенсоров. — Ракета, я тоже хочу мочить их всех… и нет, не мечтай, что бывает так, будто девушки тоже хотят красоваться перед парнями далеко не только цветной штукатуркой. Но твоё поведение буквально заставляет меня нацелить на тебя своё дуло… только дай повод, отбитый загнанный зверь, что никогда этого не признает. — Агась, блядь… твоё дуло — лучшее, что я когда-либо пробовал и чем утолял жажду. Не желай мне смерти налево и направо, я… ладно, вух, однажды я изменюсь. Но только попробуй заставить меня… делая из себя причину, чтобы я это сделал. А тот, кто наступает, всё приближался… Ракета был бы очень рад выслушать очередное полу-возмущение его дамы, которая, как бы ни старалась, даже при отчитывании по глазам выглядела так, чтобы он поскорее бы её трахнул, тем самым успокоив. Наслушался пикантных шуток вроде той, что если женщина вне себя, показывая это словами и выражениями мимики, есть только один безотказный способ заткнуть её. О, и побудить её продолжить наслаждаться жизнью… безо всякой гарантии, что она сменит подбираемые ей изречения на беспорядочные, с частым повторением его имени при криках восторга. — Чёртов м-му-уд… мачо, блядь! Пусть тебя делали скрещиваниями через скальпель. Стоило мне несколько раз с тобой уединяться, так тебя, крыса, несёт всё хлеще? — Кхр-р-р… да ебать… тебе главное прекратить истерить, ведь я рядом… оп-па, подошёл один! И да, ты по внешке почти такая же, как я… и чего я ни разу не называл тебя так? Может, потому что влюблён, и не желаю ранить «крысой» почём зря… милая моя круглолобая вошка? Было бы ему ох как всласть вновь слать её напряжённым глазам свою показную невозмутимость — чтобы она продолжала никак не различать с ходу, паясничал ли он или серьезно так себя вел! Наконец обозвал сам… и ладно, что опустился до её уровня далёких от любовных словесных взаимодействий? Только с ней, или в любой ситуации, способной довести его до «протечки крыши», когда он и сам будет плохо понимать, что творит… Вообще-то с таким подходом этот енот давно бы коротал дни в изоляторе как особо буйный «пациент», где его выпускали бы только на момент свершения кровавой бани с кучей трупов без разбору, кто есть кто. Или всего-навсего оказался бы вышвырнут из Стражей Галактики, но прямиком в дурку, а не на свободу. Так что, как бы это ни звучало странно, Ракета любил дружить с мозгом, особенно одно время на поиски хентая через обходы блокировок, пусть в него внедрен чип. Пусть только одна эта особенность не должна предполагать способность адекватно работать в команде. Поехавшие наклонности допускаются, чтобы без сожалений исполнять «приговоры», но лады с психикой обязаны быть в наличии изначально во избежание ненужных, бесящих, задевающих за живое вопросов. Что ж, стоит выдре хоть немного углубиться в за и против, был ли енот в своём уме, когда шёл в огонь или отпускал пред ней осторожные сексисткие шуточки, то у неё бы сразу зародилось много причин послать его садиться на хер… тем не менее оставаясь в команде! Но станется любопытна деталь, что даже если она найдет себе «парня», какой бы инопланетной расы он ни был, и выйдет замуж за него — всё это только ради того, чтобы его позлить? Скорее побудит бухать, не просыхая, где мало того, что Ракета перестанет даже на секунды не вылезать из своей комнаты, как какой-то наказанный за непотребства мальчишка, отливая в ведро и выливая мочу с испражнениями через иллюминатор… но, что серьезнее, перестанет быть самим собой! Да, многим бы из Стражей хотелось, чтобы Реактивный хотя бы малость перестал быть мудаком, и у него в чем-то это постепенно получалось. Но Лилла своей женитьбой на стороне добила бы его мгновенно… любые идущие друг за другом старания будут пущены в небытие, хотя ему не пятнадцать лет, чтобы кончать с собой из-за любви по «бабе», когда от неё исходило больше отсутствие взаимности, чем жалость к нему. — А теперь смотри и учись у меня! Я так и не понял и не распознал всех твоих навыков ведения ближнего боя, потому что в дальнем ты хоть и типичный сикер… для женщины очень отменный. Но дальность и отстранённость, сколь у тебя ни был хорош глазомер, в основном редко мгновенно приближает исход войны. Естественно, в пользу «добрых», то есть вроде нас с тобой, и Стражей вместе. — Да ясно, что мы жесть какие добрые, Ракета… показывай, я вся во внимании. Желейный уродливый «ирод» при своём несколько примитивном интеллекте подкрался незаметно так же, как главный экономический кризис для и без того расхищенного бедного народа, что оказался им подвержен. Но быть готовым и неожиданно встретить — совершенно не одно и то же, хотя если продолжать обращать внимание на поведение Ракеты, то он бы и без пушки в его когтистых лапах мог приложить к стене этого незваного гостя. Пускай эти двое воинственных разумных зверей на его территории, на территории его клана, потому что он их враг — это тело, которое больно легко разрывается в клочья с одного мощного снаряда. Пока лишь кажется, что бороться с этими существами крайне легко… будто стоит подбросить гранату, и скопление живых мишеней тут же превратит их в лужу, в которой и искупаться будет возможно. Тем самым подтверждая личную кровожадность как двигатель собственного спасения и стимул не смотря ни на что выйти победителем… сколько бы кажущейся неадекватности ни было видно в делах на пути к победе. — Да что ты с ним тянешь, делай что-нибудь! — Не-не-не, хорошенько попроси меня об этом… Лиллочка, ты всерьёз обдумывала то, хочешь ли стать моей женой? Я не против, но ты выдержишь, милашка… или посмеешь попытаться зомбировать ответственностью? Ведь я ублюдок, и по сих пор охуеваю, как всё ещё на стороне… хороших, что за слово убогое и детское!Повязаны буквой закона, кодекса, правил? Или ещё какой скучной хуйни, сдерживающей огонь внутри? Однажды это не будет мешать… и тогда мы оторвемся!
Лилла, стоя на месте, пока держала цель на мушке, не сразу заметила, что Ракета будто заморозил существо перед собой. Первые секунды не понимала, что происходит, а после изрядно удивилась, как «враг», при якобы готовящейся скушать енота пасти, стоял на месте, при этом шевеля глазами! Крики о том, что пора прекращать демонстрацию своих возможностей в продолжение стабильно идущей зачистки, и попросту недопущении смерти того, кто вышел на охоту, похоже, и дальше будут игнорируемы Реактивным. Пусть эта волосатая далеко не только у паха животная девчонка знает, с кем вместе пошла воевать сама по своей прихоти. Продолжая знать, кто и что он за личность… если надумает ранить его или бросить, даря свой цветок другому только из-за того, что может окончательно его испугаться. Будет неважно, и перестанет иметь значение то, как она пребывала в страстном восторге, будучи связанной и висящей на верёвках с кляпом во рту, пока он трахал её, куда хотел. И не будет означать что-либо жест, где она кончиком своего хвоста при порывах от сексуальной горячки наглядно бы показывала ему срочную заботу к её анальному проходу. Чтобы он лизал его, массировал и также проникал, но немного нежнее, чем в… Сама без фальши и оправданий перед собой принимала мысль, что наедине с подобными воспоминаниями ей становилось очень стрёмно, но вместе с ним была жуткая жажда к потере всякого стыда в башке! — Ракета… как ты остановил его и ещё пиздишь мне какую-то дичь уже полминуты! Картина маслом, где Реактивный поставил на мушку врага… или того, кому не повезло оказаться заказанным вместе с такими же толпами «бедняг»… прямо под его подбородок. А тот не двигался, бешено шевеля глазами… всё это вызывало у Лиллы скорее желание выблевать всё наружу, чем восхититься приемчикам, до которых ей якобы расти и расти, стоит ей этого пожелать себе самой! У чертового ебливого, убийственного енота свои методы ведения боя… выдра не собиралась у него учиться, где-то обставлять его или обскакивать, в том числе в степени извращенности, будто она гораздо более пошлая, чем он. Чем тот, кто любит хвастать тем, что умеет, чем богат знаниями, и что вытворяет под аффектом. — Инфу выкладываю, а не… умей уже понятия различать. Вроде киллером себя считаешь, а я уверен, что и с половиной враждебных рас, представителей которых я имел интерес убивать за оплату, ты даже не сталкивалась. То, что про них в интернете, как свалка, навалено — говно собачье. Вот например, что ты знаешь о нём… он навис над моей головой, потому что я его заморозил, правда на время. Пусть сколько угодно они бы ни чувствовали, находясь вместе рядом, что не во всём равны, продолжая бессловесно требовать к себе уважение… поскольку творить настоящее искусство на поле боя дорогого стоит. Важно в учитывании этих излишних забав лишь одно, вернее, две составляющие — не словить очереди шальных пуль и не воображать себя богами войны. О, в таких-то смертных, и мелких телах… с чего может протечь основание разума гораздо быстрее, чем это можно себе представить. Не ради покорного уважения к себе от других, не ради назойливого обращения внимания на свои заслуги… а чтобы чистить множество миров от несущих им угрозы. Так что «Лиллс», или «Лилли», или просто «Лил» только и оставалось, что сжать руки в кулаки и поставить их по пояс, пока звездный час Ракеты вовсю являл себя ей, пусть в нём не было что-то запредельно особенного. — Да, признаю, что, возможно, недостаточно подготовилась, но… — Никаких оправданий, если не изучила цель. Не смей оправдываться желательно никогда… поняла, дорогая моя? Готовишься валить — изучай тех, кого будешь убивать. Жаль, что лучший способ изучения — наглядный пример, через который нужно пройти, и мне казалось, у тебя достаточно опыта садить пули об головы? Закончу лекцию на том, что стоит желейным спрутам коснуться кого-то, кого они посчитают врагом — они сразу, мгновенно начнут рвать на части голыми руками даже плоть вроде нашей с тобой. Чёрт, а ведь Ракета и сам не двигался, будто также пораженный своей же техникой! Но шлёпал губами при своём же «обездвиживании», что выглядело немного мерзко для одних и безразлично для других — и здесь срабатывает принцип личного дела каждого, кто бы мог подумать… Но и зритель становится участником, пока смотрит, не отходя в сторону, тогда как тем временем остаётся в определенном смысле бесчеловечным утверждение, что и внимательно наблюдающий — участник совершающегося действа, которое значится противоправным. Вот только попадает ли под наблюдательное соучастие что-либо, кроме изнасилования по кругу, или самосуда в окружении тех, кто возомнил себя правыми судить чужую жизнь? — Хоть что-то из форумов оказалось правдой… а я в это не верила, чёрт… Блядь, что ты делаешь, сам в пасть к нему лезешь! — Делаю хороший кадр, чтобы ты запомнила его в своём ДНК, красотка… Надеюсь, понимаешь прикол, как ДНК двух личностей могут совмещаться воедино? Исходя из заново изложенной информации, которую выдра так-то помнила, но, что ставило под сомнение её компетентность, как и его адекватность, запомнила не всю досканально… «враг» цапнул енота зубами за щеку, полоснув по запястью когтем. Поэтому он вмиг его размозжил, опять устроив кровавый взрыв вокруг себя. Нет, невозможно терпеть… пусть снова сам обтирается хоть лопухом, если бы они росли здесь! И было неплохо, что она в этот раз не находилась рядом с ним, когда произошло то, что он, судя по всему, так любит наблюдать после своих прямых действий! И мало того, что показал достаточно, пусть и так, что уследит за его процессом довольно краткого общения с живыми мишенями самый внимательный… ляпнул нечто такое, что побудило насторожиться, не просто так. Лилла опустила руки, с чего-то поправляя поясок у своих кожаных брюк. Сука, неужели он снова имел ввиду… но зачем здесь… а будут ли видеть это остальные Стражи? Авось, обойдется, и она про себя грозно шикнет с интонацией, как змейка, на своё расшалившееся воображение… судя по тому, как он, вновь весь в чужой крови, смотрел на неё, «опасения» подтверждаются! — Что-то у меня нехорошее… ты что сейчас подразумеваешь, я что-то не… Задёргалась красотка на любителя маленьких животинок… заёрзала на месте, засуетилась, как школьница перед первым разом на постели того, кому согласилась отдать свою девственность… этого не было видно наглядно, и Ракете было плевать, что он чувствовал всё это нутром. Если бы эта грёбаная возбуждающая его на животные желания Лилла показывала глазами и телом свою категоричную неохоту — может быть, он не будет прочь дотерпеть до ожидаемой им победы? О да, после делая с ней за своими закрытыми дверьми всё, что бы ни пожелал… ведь с какой стати воину не положена хоть какая-то награда за свои заслуги, когда приличная сумма за работу считалась за существенную, но лишь часть оплаты труда! — Если ты правильно поняла, то поздравляю! Да-а-а, фрагменты в памяти от двух, грубо говоря, человек или пришельцев, могут соединяться… в новой жизни. А вот перед этим люди или пришельцы, вообще-то, вовсю ебутся, как мишки, переполненные страстью! Советую раздвинуть ножки шире, оттопырить ягодички и хвататься за мой чайный пакетик, как за верёвку, будто ты над пропастью висишь… м-м-мгрх, сладкая девочка. — Пошел нахуй с такими советами, если ты всем советуешь подобное! Улыбающийся оскалом, будто озарённый, Ракета, больно рано приспустивший свои совсем уж заляпанные штаны, которые может вскоре запачкать ещё пуще дамскими любовными коктейлями, опять не дождался согласия Лиллы! Лишь вздохнул про себя, что не намекающие ни на какое согласие слова всё-таки означали обратное… иначе не блестела бы перед ним своими очами и не показывала через них двусмысленность, но сразу бы съездила кулаком по его роже с «взволновавшимися» енотовыми усами. Даже если бы такое случилось, выдра, продолжая путь, не бормотала бы ему вслед слова в фразы вроде той, как господь или личное внутреннее влечение вообще позволило обратить излишнее внимание на такого, как он! Кто притягательно груб, прямолинеен, любит брать, что пожелает… бесстрашен, чтоб его, вот только это не делает ему чести при отвратном поведении, стоит ему оказаться уязвленным или наглядно показать, что есть много кто гораздо лучше него. Она не отвергала, стоило ему быстро подойти и смачно засосать её губы, как если бы он набросился с голоду на достаточно прожаренный стейк. Она не била его по рукам, когда он нагло обхватил её за талию, надрывно плотно притянув к себе так, будто не собрался допускать её побега из плена его объятий. Она не обкладывала его матом, и неважно, что он был до… Особенно при окончательно соединённых звериных устах при подергивающихся усиках, пока он жёстко щупал её задницу… без промедления делая массаж промежности после этого, стоило ему гладить её передок оголённым стояком. Понемногу кусались, царапали друг другу руки, прикладывались ладонями к щекам… чтобы не давать пощёчины для приведения в чувство, но направить губы и помогать глубоким поцелуями удерживать их параллельно друг другу. Как только ладони выполнили свою задачу, их обладатели стали раздевать друг другу жилетки, после чего, как одно целое, стали жадно пододвигать свободные пальцы к соскам друг друга, продолжая засасываться будто в дурмане или пьяном бреду. Она больше не фыркала ему в пасть с того, что он измазывал её наряд боевой женщины синей густой жидкостью очередной жертвы его пушки… возможно, ему лично и не хотелось допускать подобное. Но было интересно предположить, что вулканическая звериная страсть, где они по-собственнически лапали друг друга, где бы ни пожелали… убедила её забыть о куче крови на его руках и по всему телу. Она же в свою очередь стала понимать смысл одной вещи, которую иногда было отрицать абсолютно бесполезно, что истерики и на первый взгляд неконтролируемую язвительность с плохо изображаемой ненавистью можно только грубоватым, но полностью страстным сексом. Да, это тянет на полную токсичности противоречивую любовь, и ни на что более — но, в конце концов, они взрослые и однажды смогут спокойно поговорить об этом. Но не сейчас, когда продолжают приходить по их души, как и они направляются к ним же со своей стороны. — Дай мне зацеловать тебя и затрахать до смерти, умоляю… Тебе, принцесска, огонь внутри точно поможет не щадить никого, кто преградил бы тебе путь, понимаешь? Смерть нам обоим от ебли будет куда приятнее, чем от… Боги ебаные, там, дальше… я чувствую, будто полгорода собралось этих осьминожек, если машина не врёт. Даже мне… чутка страшно стало, давай вместе к хуям отгоним боязнь.