«Закуска для Молаг Бала»

Её крик оборвался на самой высокой ноте, когда жертвенный кинжал впился в рёбра, переламывая кости и пронзая сердце. Всё, что помнила данмерка после этого мгновения - долгое падение в кромешной тьме. Сейчас же она сидела на огромной и роскошной кровати, застеленной алой шелковой простыню, в просторной комнате с грубым каменным полом и красными бархатными стенами, украшенными гобеленами. Гуляющий по закрытой комнате невесть откуда взявшийся сквозняк лениво качал полог цвета бездны, нависавший над её головой и достающий местами до самого пола, покачивал робкие лепестки пламени, смотревшие на нее из пустых прорезей глазниц разбитых черепов. Отблески их играли в её рыжих, слегка волнистых волосах, и начинало казаться, что молодое пепельное личико данмерки обрамляет огонь. На самом же деле Кетелья дико мёрзла. Сжавшись в комок, нагая, она прижалась спиной к стальной решетчатой спинке кровати. Запястья девушки леденили впившиеся в кожу путы. Цепь от них тянулась ей за спину, связывая с грубыми коваными прутьями. В полумраке, окружённая исковерканными черепами, она тихо всхлипывала и дрожала - но дрожь её была вызвана совсем не холодом. Данмерка лишь до смерти боялась сейчас стать в скором времени одним из огненных вместилищ. И не могла она оторвать взгляд от черепов, невольно гадая: кем были эти люди и меры? что им пришлось здесь пережить?.. В комнате висела мёртвая тишина, нарушаемая лишь её тихими рыданиями - но всё равно чудилось, что рядом кто-то есть. Стоило девушке закрыть глаза - и она ощущала тяжёлое дыхание, опускающееся на ее плечи и шею. Кетелье так явственно мерещилось, что за её спиной кто-то стоит, что она почти ощущала чужое тепло на коже, предшествующее прикосновению. Каждый раз она вздрагивала и резко оборачивалась - но взгляд упирался в стену, багряную, точно вымазанную чужой кровью. Тогда она отворачивалась и смотрела на гобелены. Поблёскивая холодными золотыми нитями, они изображали ужасные сцены казни, смерти и насилия, от которых ей становилось дурно. С чудовищной подробностью они показывали боль и страх, кровь, стекающую по обнажённым телам - и торжество неизменного на них Принца Даэдра. Неспособная долго смотреть на это, эльфийка испуганно опускала взгляд - и упиралась им в холодный грубый пол, напоминавший ей о тюрьмах и пыточных камерах. И даже посмотрев вверх, она не могла обрести покоя, ибо раскинувшийся над ней бархатный полог был таким непроницаемо черным, что казался разверзнувшейся над её головой бездной. Иными словами, куда бы ни посмотрела Кетелья - присутствие Принца Даэдра не отпускало её, даже в мгновения, когда глаза были плотно закрыты. С каждой секундой тревога девушки нарастала, перерастая в страх, затем - в ужас и животную панику. Но данмерка не смела даже пошевелиться. Она знала, где оказалась. Проклятая жрица отправила её душу в Обливион в дар своему Владыке Молаг Балу. Голос последовательницы всё ещё отдавался в голове данмерки. Сквозь разделяющую их толщу реальности, огромную сейчас, она всё ещё слышала призрачное эхо, беспрестанно шепчущее: «Отныне и навсегда ты в его власти». Голос не думал исчезать - лишь повторял, повторял, повторял... Вскоре она уже едва отличала реальный звук от вымышленного. Ей мерещился скрип зубов по углам, треск, крики и чьи-то шаги, то вдали, то под самым ухом. Её алый взгляд метался из угла в угол, точно пытался поймать невидимую, вечно ускользающую тень. Ожидание неведомого сводило её с ума и было почти болезненным. Душу данмерки заживо сжирало отчаянье, а сердце колотилось с такой силой, будто намеревалось вырваться из груди. И сколько бы сил она не прикладывала, чем бы ни пыталась утешить себя и унять дрожь - покой не приближался к ней. А жуткая пытка продолжалась. Кетелья бессильно всхлипнула - и в этот миг массивные каменные двери пришли в движение. Распахнутые одной лишь силой Его мысли, они впустили в комнату потоки холодного воздуха, заставив свечи вздрогнуть и почти погаснуть. Из чёрного проёма до нее долетели звуки шагов. Неспешный шаг - но ничуть не человеческий, а цокающий: словно у минотавра. Услышав его, Кетелья вздрогнула, в ужасе распахивая глаза и не смея даже плакать, устремляя взор во мрак. Сердце, пропустившее удар, теперь неслось, словно бешеное, кровь приливала к вискам, а в ушах нарастал шум. Точно заколдованная, она была не в силах ни пошевелиться, ни отвести взгляда, а разум её терзали два противоречивых желания. Она так же сильно хотела увидеть его и избавиться от неизвестности, как боялась того, что могла увидеть. А Молаг Бал продолжал приближаться с нестерпимой неспешностью, растягивая охвативший её ужас. И тут комнату пронзил такой высокий и громкий вопль, что впору было трескаться бокалам. Тусклый свет, наконец, лизнул зелёную кожу Принца Даэдра, выхватывая его смутный силуэт, а через мгновение показывая его Кетелье во всём ужасающем великолепии. Ростом он огромен - почти на две головы выше эльфийки. Черты лица были грубые, уши - длинные и острые, точно у мера, глаза - красные, а голова - лысая, но украшенная черными, изогнутыми книзу острыми рогами. Тело и руки его были человеческими, бугрящимися от мышц. Плечи - широкие и крепкие. Грубые пальцы украшены когтями. Ноги даэдра заканчивались массивными копытами цвета угля. Плечи и шею оборачивала тёмная ткань. Из-под чёрной набедренной повязки змеился длинный гибкий хвост. Принц шел, гордо расправив плечи и выпрямившись. В нём чувствовались мощь и величие, в неспешности его шага была сокрыта мудрость. И мудрость эта вещала о неотвратимости конца, и ужаса, что ожидали каждого, кто встанет на его пути. Словно все они уже были в его власти, и он мог не спешить, медленно давя их пятой, слушая, как трещит хребет. Примерно так он и поступал с Кетельей, вжавшейся спиною в прутья кровати и в ужасе следившей за каждым его шагом. Побледневшая данмерка была ни живой, ни мёртвой, а тело её колотила крупная дрожь. - Нет! - вскрикнула она, отползая прочь и захлёбываясь слезами, - не надо, пожалуйста! Идущая от пут цепь натянулась, пресекая её попытку бежать. Оказавшись на краю кровати, девушка смогла разве что сползти на каменный пол, обжёгший пепельную кожу жутким холодом. Молаг Бал с насмешливым высокомерием наблюдал за её тщетными попытками. За тем, как она лихорадочно дёргала цепь, пыталась высвободить хрупкие запястья, за её страстным желанием оказаться сейчас где угодно, кроме этого места. Понимая безысходность ситуации, Кетелья разрыдалась ещё громче, чем прежде. Захлёбываясь слезами, она молила его о снисхождении и пощаде, просила о милосердии и сострадании. Но ни одна из её просьб даже близко не подобралась к сердцу Принца. Более того - они презирались им как проявления тщедушия и глупости. Подойдя к противоположному краю кровати, он остановился и ответил ей неспешно и надменно: - Можешь умолять меня сколько угодно, жалкая душонка. Думаю, у тебя будет более чем достаточно времени для этого. Скажу даже больше - у тебя будет целая вечность, которую ты проведёшь в моих владениях. Эльфийка ненадолго замолкла, внимая его словам. Взгляд её, полный ужаса, разбавился горьким отчаяньем осознания. - А теперь, - продолжил Принц и голос его наполнился повелительными нотами, не терпящими непослушания, - будь хорошей данмеркой и иди ко мне. Подавшись вперёд, он опустил руку на основание цепи, и, обернув звенья вокруг своей широкой ладони, потянул на себя. Кетельия вновь затрепыхалась, пытаясь сопротивляться, но даже если бы страх и ожидание не отняли все ее силы, эльфийка всё равно не смогла бы оказать Молаг Балу достойного сопротивления. Единственное, что она смогла сделать - больно удариться о край железной кровати и смять алое покрывало, из-под которого показалась угольного цвета простынь. И вот она растянулась на постели так близко от него, что могла ощутить жар дыхания, опускающегося на спину. Молаг Бал перехватил цепь другой рукой почти у самых пут и опустился на ложе. Подобрав под себя одну ногу и удобно расположившись, он довольно посмотрел на дрожащую девушку. Кетельия несмело взглянула в ярко-алые глаза Лорда. Он дёрнул цепь вверх, заставив данмерку повиснуть в тесных путах прямо перед его лицом. Губы её по-прежнему беззвучно шевелились в тихой, едва различимой мольбе, а из глаз лились горькие слёзы. - Боишься меня, смертная? - насмешливо поинтересовался Принц. - Правильно делаешь, бойся. Потому что я могу причинить тебе такую боль, которую ты даже не в состоянии себе представить... А могу и не причинить. Всё зависит от тебя, маленькая эльфийка. - Губ принца коснулась лёгкая улыбка, но такая холодная, что будто и не улыбка вовсе. Отпустив цепь, которую он держал второй рукой, Принц коснулся костяшками пальцев её влажной скулы. Данмерка вздрогнула. Повиснув на своих путах, она стала спешно подбирать ноги под себя, чтобы сесть и иметь возможность отстраниться от Молаг Бала - к неудовольствию последнего. - От тебя и твоего послушания, - процедил он. Ощутив изменения в его настроении, Кетелья сжалась, всеми силами стараясь казаться меньше и незаметнее. Её слёзы ненадолго застыли в глазах, а губы перестали шептать, плотно смыкаясь. Она едва дышала. - Умница, - оценил Бал её молчание. - Не нужно больше бессмысленных слов - только действие. Несмотря на, кажется, вернувшееся в его тон удовлетворение, данмерка по-прежнему мёрзла от жестокости его взгляда. В очередной раз Принц властно дёрнул на себя цепь, заставив новую рабыню упасть к нему на грудь. Кетелья окаменела, не смея шевельнуться. По замёрзшей, покрывшейся мурашками коже прошёлся жар чужого тела, и в какое-то краткое мгновение данмерке удалось ощутить облегчение. Если бы не властвовавший в сердце ужас, она осмелилась бы назвать это тепло приятным. Тихо, лишь в мыслях. Никогда раньше ей не удавалось ощутить чужого тепла. Стоило Лорду напрячься или расслабиться - и данмерка ощущала, как под изумрудной кожей перекатываются жёсткие мышцы. Она слышала размеренные удары его сердца. - Стоит признать, что Алендрин молодец, - отпустив цепи, Молаг Бал коснулся её пепельных плеч, провёл тяжёлыми ладонями по гладкой шее, беря голову девушки в руки. – Альтмерка ещё ни разу не ошиблась с выбором. Возможно, когда-нибудь я сделаю с ней всё то же самое, что будет сейчас с тобой. Слышишь меня, Кетелья? Кое-кто из моих последователей готов убить и умереть, чтобы оказаться на твоём месте. В очередной раз заглядывая ему в лицо сквозь искажающую пелену слёз, данмерка различила улыбку, лёгкую и незаметную, но куда более живую. Молаг Балу явно нравилась покорность своих слуг и их готовность идти на все ради его благоволения. Но куда больше Принцу нравилось подчинять и ломать чужую волю - поэтому здесь и была Кетелья, а не кто-то из них. - Мне действительно начинает нравиться твоё молчание, - заметил Молаг Бал после недолгой паузы. Холод, вызванный её непослушанием, почти покинул его. – Но, думаю, сейчас ты немного повизжишь для меня. - Нет! - в ужасе воскликнула данмерка. Собрав последние силы, она упёрлась в него руками и попыталась вырваться из нечеловеческой хватки. Длинные изящные пальчики девушки казались как никогда тонкими и хрупкими на широкой и мощной груди Принца. Но, как бы она ни старалась оттолкнуть его, сколько бы сил не прикладывала, пытаясь вывернуться из рук Лорда Даэдра - всё было тщетно. Она с ужасом взглянула на Принца, но тот лишь обнажил зубы в оскале. - Глупая смертная, пойми, тебе некуда бежать. Теперь ты принадлежишь мне, принадлежишь моему плану. Навсегда. Молаг Бал согнул руки и притянул Кетелью поближе к себе, нависая над её рыжей напуганной головкой. - Смирись. Смирись и подчинись мне, ибо я требую этого. Если ты ослушаешься, я заставлю тебя подчиниться, - пророкотал Принц. Крик данмерки оборвался, едва начавшись, губы Принца коснулись ее требовательным поцелуем. Кетелья вновь ощутила, как из глаз её полились крупные слёзы, холодным солоноватым ручьём скатывающиеся по её скулам и волосам, заливая ладони даэдра. Пальцы её сложились в крепкие кулаки и били по жёсткой коже, требуя отпустить - как и любая оказавшаяся на этом месте, эльфийка видела крах своих мечтаний. Девушка хотела нежности, мечтала о робости и любви с тем, кого выберет её сердце - но над самыми сокровенными и дорогими ей желаниями и мыслями слово рассмеялись, втаптывая в грязь. Данмерка не была наивной и понимала, что все может быть иначе, чем она представляла, но чтобы всё сложилось именно так? Разума её коснулось безумие. Кетелья не могла поверить в реальность происходящего. Неужели это – правда? Неужели это не сон и она не откроет глаза через мгновения и не проснётся у себя в тёплом маленьком доме под одеялом на скромной ферме? Неужели её не разбудит младшая сестра и не позовёт в уютную гостиную, где семья любит пить чай и завтракать? Мать не пошлёт в лес за грибами? Неужели она не сможет звонко рассмеяться над своим кошмаром, отгоняя последние отголоски страха? Но нет, губы Принца были более чем реальны и совсем не собирались таять. - Не надо, пожалуйста, не надо, я не хочу! - рыдала данмерка, но из горла её вырывалось лишь скомканное невнятное мычание. Поцелуй разорвался. Продолжая держать её голову, Бал отстранился и полюбовался чистым пепельным личиком несколько кратких мгновений. После девушка была брошена на кровать. Кетелья оживилась, стремясь повернуться на бок и уползти прочь, но не успела и приподняться - цепкие грубые пальцы сомкнулись на её плечах, вдавив в постель. Данмерка в ужасе закричала, вертясь и изворачиваясь в надежде вырваться, и била Принца ногами и руками, трепыхаясь, точно пойманная птичка. А Лорд Даэдра просто завис над ней, насмехаясь над жалкими попытками обрести свободу. Поняв, что старания её бесплодны, Кетелья вновь начала рыдать и умолять его - и вновь тщетно. Видя бессмысленность своих попыток, она опять начала бороться с ним, а затем вновь горько рыдала. Насытившись мольбой и ужасом, Принц склонился к её лицу. Данмерка быстро замотала головой, стремясь избежать грубого поцелуя, но тот вновь схватил её за голову и прижался к ней всем телом. Кетелья с шумом выдохнула, когда даэдра надавил ей на грудь. Прогнувшись и попытавшись выскользнуть из-под него, она жадно раскрыла рот, стремясь захватить побольше воздуха - и в этот миг их губы вновь слились воедино. Жар, пробежавший по девушке в это мгновение, напоминал озноб, сотканный из тепла и страха. Разум её вновь помутился, когда она ощутила у себя во рту чужой вкус, чужой язык. На мгновение все попытки к бегству прекратились, давая телу в полной мере ощутить своё положение. Насевший на эльфийку Принц придавил её скованные руки, и кандалы теперь болезненно впивались не только в запястья, но и в живот. Одна нога упиралась ему в бок - секундой раньше Кетелья пыталась бить Принца, куда придётся, и потому конечность болезненно саднила. Вторая оказалась зажата меж его ног, и девушка могла ощутить, как к полусогнутому колену то и дело прикасается хвост, быстро ходящий из стороны в сторону. Тело её достаточно удобно расположилось на кровати - не считая немалого веса Принца и тугих кандалов. Отбросив оцепенение, данмерка попыталась сомкнуть челюсти, прикусывая пробравшийся в глотку язык. Молаг Бал зло зарычал в ответ и грубо схватил её за волосы. На мгновение Кетелье показалось, что его сильные руки просто сдерут с её головы и волосы, и кожу. Не выдержав, она испуганно закричала, размыкая зубы, и Принц воспользовался этим. Немного отстранившись и позволив девушке свободно дышать, Лорд Даэдра провёл во рту языком и усмехнулся, ощутив привкус собственной крови. Впрочем, здесь это не значило ничего и рана быстро зажила. Сглотнув набравшуюся во рту кровь, Бал заставил Кетелью запрокинуть голову, по-прежнему крепко держа за волосы. Хватая губами, воздух, данмерка в ужасе скосила взгляд на принца. - Поразительно, смертная. Ты всё ещё смеешь перечить мне, жалкое отродье? - гневно процедил он. - Запомни, Кетелья, ты сама навлекла на себя мой гнев и упустила свой шанс. - Не верю ни единому твоему слову! - внезапно вскрикнула данмерка сквозь слёзы. - Ложь! Всё - от начала и до конца! Ты всё равно бы мучил меня, всё равно причинил бы мне боль! Будь ты проклят, Молаг Бал! Ты попросту не способен поступать иначе. Ты жалок, ты ограничен, ты отвратителен мне! - на одном дыхании выдала эльфийка и вновь принялась отчаянно бороться. - Вот как? - хлёстко и насмешливо бросил Лорд Даэдра, отпуская её голову, но лишь для того, чтобы размахнуться и ударить данмерку по лицу. Девушка вскрикнула и прижала саднящую щёку к простыне. Удар разорвал кожу, и алые капли тут же оставили свой след на красном покрывале. Застыв, она тихо всхлипнула. - Стало быть, я жалок? Я ограничен? И это мне смеет говорить жалкая смертная букашка, которая всего секунду назад молила о пощаде, готовая исполнить любую прихоть, лишь бы я не причинял ей боли? И кто же из нас по-настоящему жалок и отвратителен!? - в гневе зарычал Принц. Но спустя секунду его жёсткий взгляд смягчился. – Знаешь, мне куда больше нравилось твоё молчание. Когда мы закончим, я велю вырвать тебе язык и зашить рот, чтобы столь глупые мысли более не могли покинуть голову. Ответом ему был тихий всхлип. В ужасе зажмурившись, Кетелья не смела даже взглянуть на него, вздрагивая от каждого нового слова, точно её били плетью. И этот ответ вполне его удовлетворил. Давление чужого тела ослабло, и данмерка шумно вдохнула, но через мгновение радость, вызванная свободным дыханием, сменилась мучительным отвращением. Отстранившись, Бал опустил руку на её бедро и, ощутив всей ладонью упругий изгиб кожи, неспешно провёл ею вниз, к колену, что было зажато меж его ног. Данмерка в ответ вновь тихо всхлипнула, пытаясь сжаться в комок. Лорд сомкнул пальцы на внутренней стороне её колена и вывел его из-под себя. Горячая ладонь вновь поползла вверх по упругой коже, прижимая ногу к бедру. - Боги, нет! - вымученно зарыдала девушка, и из уст ее вновь полились бесчисленные мольбы - но для Принца Насилия это было не более чем музыкой, сопровождающей предстоящую утеху. По-прежнему не смеющая раскрыть глаз Кетелья ощутила жёсткое прикосновение внизу, а спустя мгновение Молаг Бал подался вперёд - и полумрак комнаты огласил высокий истошный вопль. Пронзившая девушку боль заставила напрячься каждый мускул на её теле. Выгнувшись и запрокидывая голову, она начала в голос звать богов, умоляя их ослабить эти муки. Девушке казалось, что её посадили на кол. Жадно хватая ртом воздух, она упёрлась ногами в кровать и изо всех сил попыталась выбраться из-под Принца. Когда её пепельная кожа скользнула по алой простыне, девушка испытала неописуемую радость, но свобода оказалось мнимой и иллюзорной. Ей почти удалось высвободиться - но Молаг Бал схватил её за плечо. Не вымолвив ни слова, он отстранился от данмерки, опустил вторую руку у её головы и вновь подался вперёд. И опять Кетелья усладила его слух криками. Когда принц пришёл в движение, боль пропитывала её волнами, сильными и накатывающими. Само её естество воспротивилось и завопило, разум из последних сил хватался за реальность, ища нечто, способное отвлечь от боли. Это были скользкие холодные простыни цвета крови, тепло, растекающееся по телу, горячее размеренное дыхание, обжигающее лицо, резкий и сильный запах мужчины. Но всё это так ничтожно в сравнении со страданиями, что каждая волна стирала все границы реальности, наполняя её разум до самых краёв. В ней никогда не было и не будет столько сил, что бы выдержать это. Сдавшись, она вновь начала молить о пощаде, признавая своим единственным Господином и Владыкой. Но было уже слишком поздно, и Бал с наслаждением наблюдал за её страданиями, за тем, как медленно, но верно эльфийка наполняется агонией, как теряет связь с реальностью - но, не в силах забыться, сходит с ума. - Будь ты проклят, будь ты проклят! - вынырнуло, наконец, нечто связное из её криков. Затем, выгнувшись всем телом и запрокинув голову, данмерка громко рассмеялась. Разум её не выдержал. Не в силах прервать их единение или стерпеть боль, Кетелья с головой нырнула в холодную чёрную бездну, жадно раскрывшую пасть в её собственном сознании. Она больше не чувствовала времени, не помнила себя и своё прошлое. Страдание прошлось по ней очищающим пламенем, обращая всё в пепел. Взгляд девушки опустел, точно у мёртвой. Кетелья истошно кричала, истерически смеялась и билась, как подстреленная пташка. Провалившись в свою личную пропасть, она потеряла чувство времени, не понимая, сколько его уже прошло - пара мгновений или же целая вечность. Тело её превратилось в пустую оболочку. Светлая, невинная душа, что билась в девушке, была запятнана её собственной злобой и ненавистью. Сломленная, тусклая, она была выпита досуха, точно изысканный и дорогой напиток, самим Лордом Даэдра. Через много часов, насытившись её болью и телом и наслушавшись криков, Молаг Бал отстранился от данмерки, с отвращением и самодовольством взглянув на жалкую тень, в которую он её превратил. Не в силах даже пошевелиться, она лежала так, как он её оставил, уперев невидящий взгляд в чёрный полог. Разум её продолжал пылать агонией и болью, но её самой, казалось, уже не было. Алые глаза подернула пелена, волосы потускнели, а из разорванной кожи на щеке уже почти перестала литься кровь. Приблизившись к данмерке в последний раз, он опустил ладонь на её лоб и провёл ею вниз, закрывая девушке веки. - Отдохни, Кетелья. Тебе понадобятся силы, когда я приду вновь. Пока что, смертная, ты не сильно меня впечатлила, - насмешливо и многообещающе обронил даэдра. Поправив набедренную повязку, он встал с ложа и направился прочь. Стуку его копыт о каменный пол порождал обжигающее сознание девушки эхо. Тихому цоканью тем временем вторил совершенно незнакомый голос, который громко и горестно хохотал. Безумие прервали сомкнувшиеся створки массивной двери.