Песок в тени

Темнота ночи уже долгое время лежала на плечах Шикамару, когда он всё же направился к себе домой. После злополучной битвы прошла уже неделя; семь дней, как ушли Саске и Такео; сто шестьдесят восемь часов после той миссии по возвращению беглецов; десять тысяч… Шикамару оборвал себя, мотнув головой. Он мог вечно высчитывать время, предаваться меланхолии, но нужно сосредоточиться на настоящем, как теперь любил говорить Какаши. Усталость после трудного дня немного сковывала движения Нара. Его обрядили командовать небольшим отрядом (со словами «иди отрабатывай свое чуунинское звание») и отправили восстанавливать левую часть Восточной Стены. Сейчас многие шиноби занимались вовсе не боевыми делами: восстанавливали, строили, конструировали. Конечно, Хокаге распорядилась усилить патрули на границе деревни, особенно там, где Стены не было. Но с учетом того, что в Конохе теперь на одного джинчурики больше, а особенно ребенка чужого Каге, нападающие должны были еще несколько раз подумать перед тем, как атаковать. И сейчас, после целого дня под палящим солнцем и похода к Хокаге с отчетом, всё, о чем мечтал Шикамару, это упасть в свою кровать и заснуть, желательно на лет десять. Но кто мне позволит. С усталостью подумал он, когда от ворот его квартала (спасение было так близко) отделилась характерная фигура с тыквой-горлянкой за спиной. — Чего надо? — с мукой спросил Шикамару и толкнул калитку, кивнув незаметному часовому. — Поговорить, — тихо ответил Гаара и ступил следом. — Завтра, — лениво махнул ладонью чуунин и засунул ее опять в карман. — Сегодня, — сразу же отрезал джинчурики, не отставая. Страдальчески простонав, Шикамару мысленно смирился со своей тяжелой жизнью. Дошел с незаметно ступающим спутником до своего дома, скинул сандалии, махнул Гааре, чтобы тот поступил так же, и практически на цыпочках (не дай Ками наткнуться на мать) прокрался в свою комнату. Фуутон около дальней стены даже в темноте озарился божественным сиянием. Охваченный благоговением, Шикамару завороженно было сделал несколько шагов в его сторону, но потом опомнился, цыкнув, и остановился. Если на ванну и еду у него сил уже точно не нашлось бы, то переодеться надо было. — Ну, — поторопил Нара зашедшего Гаару, снимая жилет, — говори. Зачем пришел? — Хотел спросить, — начал было джинчурики и запнулся, когда Шикамару перед ним снял уже куртку, оставшись в сетчатой майке. Нара глянул на него и выразительно приподнял брови, требуя продолжить. Вернув лицу безразличное выражение, Гаара сел на пол около двери, скрестив ноги, и продолжил: — Я не чувствую чакру Саске и Такео в деревни уже долгое время, — джинчурики с видимым равнодушием наблюдал, как чуунин снимает майку и наклоняется к шкафу, доставая черную кофту с эмблемой клана на груди, — где они? — У Орочимару, — просто ответил Шикамару, садясь и меняя штаны на удлиненные мягкие шорты. — У нукенина? Он их схватил? — с угрозой переспросил Гаара. Песчинки на полу медленно приподнялись от вышедшей из-под контроля чакры. — Не схватил, — утомленно выдохнул Нара и помахал ладонью перед лицом, разгоняя песок в воздухе. Заметив это, джинчурики сжал кулаки, усмиряя чакру. Шикамару потянул резинку, позволяя волосам свободно упасть на плечи. — Они сами ушли к нему? Короткое «да» запуталось в раздражённом цыке, когда расческа Шикамару застряла в колтунах на концах волос. — Но почему? — изумился Гаара, а потом встал и, подойдя, вытащил расческу из чужой ладони. Шикамару устало облокотился спиной о грудь с перекинутыми ремнями. Как же безумно он устал. И даже не от сегодняшнего дня, а в целом. Экзамен, битва, погоня с длинными днями, когда связь была закрыта, и от Саске с Такео было не слышно ничего. Удивительно, что столь нужную ему заботу проявил джинчурики из другой деревни, безумный сын Казекаге, оставшийся помогать восстанавливать Коноху. (Он старался не думать, почему так беспечно подставил беззащитную спину, скидывая всё на источившиеся нервы и надеясь на здравомыслие самого Гаары.) — Я Темари часто помогал с волосами, — тихо проговорил песчаник, удивительно нежно распутывая черные волосы. — Так что там с Саске и Такео? — Они ушли за силой, — Шикамару умиротворенно прикрыл глаза. — Заключили сделку и свалили на три года, а мы тут «занимайся скучными делами, восстанавливай деревню». — Он мягко фыркнул. Гаара ничего не ответил и продолжил расчесывать запутанные локоны. В молчании они провели минуты три, пока джинчурики не закончил. — Выход ты знаешь где, — тут же повалился лицом в подушку Нара. Ничуть не удивившись, Гаара молча положил расческу на стол и бесшумно выскользнул на порог дома. Рядом тут же появился рядовой Нара. — Я провожу Вас, Гаара-сама, — чинно проговорил он и подождал, пока джинчурики закончит обуваться.

***

— Шикамару-сан, куда эту глыбу? — прокричал один из генинов в отряде новоиспеченного чуунина. Да хоть Ками на голову. Нара прикрыл глаза, подавляя раздражение от усталости, жары и постоянного контроля других. — Шикамару-сан, можно мне отдохну-у-уть? — простонала белокурая девчушка, вытирая совершенно сухой лоб и картинно завила пальчиком локон, просяще смотря в глаза руководителю. Микровзрыв в клочья разорвал выдержку теневика. Он, конечно, терпелив, вынослив и так далее, но всему был предел. — Так, всё, — психанул Шикамару. — Гаара, приглядишь за всеми. Я спать. — И с чувством плюхнулся в спасительную тень под нетронутым участком стены. Джинчурики равнодушно проследил глазами, как чуунин устраивается прямо на голой земле, и внутренне усмехнулся. Он уже как две недели наблюдал за мучениями Шикамару — с того момента, как их отряды поставили на один участок, и всё думал, когда же тот сорвётся, всё же наследнику одного из Кланов Основателей сложно долго работать именно в таких условиях. Игнорируя стоны и возмущения подростков, Гаара приподнял ладонь, и кокон из песка окутал Нара. Когда резко стало темно в солнечный полдень, теневик вздрогнул и рефлекторно дернулся, выхватывая кунай. Но, поняв, что сфера вокруг него вреда никакого не несла, да ещё и создавала прохладу, расслабился. На всякий случай проверил, как проходит воздух, и уснул самым сладким сном в его жизни. Гаара улыбнулся уголками губ, когда почувствовал, что чужая чакра внутри его кокона успокоилась и мерно запульсировала, транслируя довольство и покой его обладателя.

***

— Ты в Суне останешься? — спросил Шикамару у Гаары, лениво подкидывая свиток с, между прочим, важным сообщением. — Не знаю пока, — тихо буркнул джинчурики. Ему не нравилось идея остаться в родной деревне после месяца в Конохе, но выхода особого не было. Всё же он сын Каге, которого убили, так что старейшины требовали его присутствие. Раньше Гааре удавалось постоянно отнекиваться, но его отговорки точно не сработают, когда он явится перед их очами с донесением от Хокаге. Цунаде, словно чувствовала, что песчаник не хочет в родную деревню, так что решила сгладить неприятную миссию, отправив с Гаарой Шикамару (правда, не обошлось без просьбы проницательного Наруто). Нара же будто бы тоже решил растянуть момент расставания, распорядившись идти по дороге да еще и практически шагом. Джинчурики не осмелился узнавать что-то подробнее, от Ками подальше. Половина дня прошло в уютной тишине. Юноши наслаждались шорохом песка, пением птиц и шелестом листьев. Для Шикамару было удивительно найти человека, с которым можно было так уютно молчать. Остальное время они вслух играли то в шоги, то в шахматы, даже пробовали в «Названия». Словно два друга прогуливались, а не чуунины высокого ранга несли важное донесение. Постепенно терпимая жара под тенью деревьев спала, уступая место вечерней прохладе. — Привал, — с облегчением предложил Шикамару, когда впереди задребезжала граница безопасного леса. Дальше — день по территории Огня, а потом ещё день под палящим солнцем в Пустыне. И возвращение одного Нара в Коноху. — Разбудишь в середине ночи на дежурство, — выдохнул теневик и повалился на траву под ближайшее дерево, оставляя все остальные приготовления Гааре. Пусть для Шикамару день ходьбы как шиноби не был слишком выматывающим, но для истинного представителя клана Нара ему уже жутко хотелось спать. Это желание даже меркло по сравнению с огнем костра и ужином. Услышав хмык джинчурики, парень провалился в сон со спокойной душой. Гаара с уже привычной нежностью окинул взглядом тело доверчиво дышащего коноховца. Кто бы мог подумать, что за месяц в чужой деревни черствая душа джинчурики Однохвостого полностью отдаться во власть этого ленивого паренька. Понять и принять свои чувства было неожиданно легко. Просто Гаара наконец смог дать определение тому сбивающемуся каждый раз при виде высокого хвоста и замкнутых в карманы штанов рук ритму сердца, тому желанию защитить от всего и вся, начиная от жары до шиноби из других деревень. Не возник даже вопрос, почему именно Шикамару. Действительно, кто, если не он? Кто ещё будет с радостью воспринимать кровавый, убивший многих, песок коконом обвивающий тело и дарующих прохладу. Кто будет интимно подставлять спину, доверять открытую шею, засыпать рядом с таким, как Гаара — безумным джинчурики, послужившим причиной смерти почти всех его родных. Кто ещё будет демонстративно, назло всем презрительным и опасающихся взглядам, звать его на командные посиделки в различные забегаловки. Кто ещё будет спорить с Шукаку о истории, принципах работы чакры, эффективности различного оружия. Гааре безмерное удовольствие доставляли их одиночные посиделки (точнее, сидел только песчаник, Шикамару предпочитал лежать и смотреть на небо) на крышах всяких зданий или вершинах опоясывающих деревню скал. Но, несмотря на это видимое расположение к нему теневика, Гаара боялся признаться. Что бы там не говорили его сестра с братом, джинчурики до дрожи опасался потерять своим признанием их дружбу, теплоту и уют (никакой шиноби никогда бы не предположил, что ниндзя будет страшиться признаться в своих чувствах больше, чем общаться с самым безумным и неуправляемым Биджу). Гаара без усилий вырыл две ямы, соединив их каналом под землёй, неторопливо развел бездымный костер неподалеку от Шикамару. Присел рядом, наблюдая, как солнце медленно садиться. Теневик сопел рядом, ветер шелестел в листьях, а джинчурики тихо бдел в темноте, иногда подкидывая ветки в слабенький, но жаркий костер. Есть ему не хотелось, но он участливо сварил небольшую порцию риса в маленьком котелке. До рассвета оставалось часа два, когда Гаара решил всё же разбудить Шикамару. — Эй, — негромко окликнул он Нара, — твой черед дежурить. Теневик что-то пробормотал во сне и перевернулся на другой бок, спиной к песчанику. Гаара только вздохнул. Он уже успел привыкнуть, что этого ленивца только Ками сможет сразу разбудить, поэтому джинчурики каждый раз приходилось высиживать по десять минут, чтобы Шикамару начал нормально соображать. Щуп из песка вытянулся из горлышка груши и немилосердно затряс спящего за плечо. — Отвали, — грубо буркнул Нара и взмахом руки оттолкнул уплотнённый песок от себя и практически врос в кору дерева, настолько сильно отодвинулся. — Шика, давай вставай, — вздохнул Гаара. Щуп разделился на два и юркнул под подмышки теневика. Песок вздернул теневика вверх настолько сильно, что даже мыски не касались земли, и легонько затряс. — Ну Га-а-а-ара, — мученически простонал Шикамару, безвольно повиснув в чужом смертоносном песке. — Ещё пару минуточек. Джинчурики тяжело вздохнул и задумчиво перевел взгляд на небо. — Ладно, — ещё более тяжело вздохнул он и аккуратно опустил Нара обратно на его место, предварительно закутав его в песок словно в пуховую перину. — Обожаю тебя, — сонно улыбнулся тот и снова заснул, окруженный мягкостью и теплотой.

***

Солнце ярко било в глаза, заставив Шикамару мягко выплыть из сна. Он сонно промычал и зарылся лицом в мягкий песок, отдающий железом, окружающий его всего. Тело покачивалось словно на волнах, а твердые крупинки дарили покой, тепло и уют. Вдруг что-то щелкнуло в голове у Нара, заставляя распахнуть глаза и подскочить. — Гаара! — практически вскричал он, рывком садясь. Идущий впереди джинчурики обернулся и вопросительно приподнял брови. — Ты почему меня на караул не разбудил? — путаясь в собственных эмоциях, всё же негодующе спросил теневик. Песчаник незаинтересованно оглядел развалившего на песочном облаке чуунина, пожал плечами и снова вернул свой взгляд вперёд. Но, продолжая чувствовать сверлящий между лопатками взгляд, всё же ответил: — Я тебя будил. А ты не хотел просыпаться. Мне не привыкать после детства с Шукаку не спать всю ночь. — Спасибо, конечно, — выдохнул Шикамару, чувствуя разгорающееся тепло внутри, и спрыгнул на землю. Песок тут же втянулся обратно в горлышко тыквы. — Но не стоило. Гаара усмехнулся, сделав вид, что не почувствовал улыбку в голосе теневика. Нара мимолетом проверил свиток за пазухой и огляделся, пытаясь точнее определить, где они сейчас идут. — Где-то через час будем на границе со страной Ветра, — любезно просветил песчаник и притормозил, позволяя Шикамаре поравняться с ним. Тот благодарно кивнул.

***

— Ну, прощаемся, — не скрывая грусти проговорил Гаара. Нара кивнул и закинул голову к небу, поглубже засовывая руки в карманы. Их трехдневное путешествие завершилось, свиток успешно передан, а план действий обсуждён со старейшинами Песка. Никогда ещё прощальная дорога до ворот деревни не была настолько трудной. Шикамару длинно выдохнул, максимально оттягивая момент расставания. — Эй, — тихо и как-то нерешительно окликнул его джинчурики. Дождавшись, когда теневик посмотрит на него, дернулся вперёд и прикоснулся своими губами к чужим. Всего лишь секунды контакта, и Гаара рывком отдернулся назад. — Будем обсуждать? — нерешительно спросил он, борясь с желанием сбежать в ту же секунду. — А стоит? — хмыкнул Шикамару и уже первым потянулся к нему.