Принцесса в высокой башне

Встревоженные чайки кричат, несутся белоснежными росчерками за высокой, стрельчатой решёткой. Лианна распахивает выцветшие на солнце витражи, впуская в комнату свежий ветер, пропитанный солью, водорослями и пеплом. Королевская Гавань пылает. Огонь споро скачет по черепичным крышам, отражается карминовыми бликами от выбеленных стен. Корабли с алым драконом Таргариенов на чёрных парусах уже пришвартовались к устланному окровавленными телами порту. Лианна наблюдает, как исчезает в пламени ненавидимый ею город. Как одетые в чёрное солдаты неутомимыми муравьями прочёсывают улицу за улицей, оставляя после себя лишь пропитанную кровью золу. Дом Дракона никогда не прощал предательства, и судьба покорившейся узурпатору столицы должна стать уроком для всех, кто осмелится оспорить нерушимость их власти над Вестеросом. Бывшая леди Старк смотрит во все глаза, лихорадочно выискивает красный султан на глухом шлеме. Она не сомневается: Рейгар вернулся из небытия, чтобы вырвать её и их сына из гнусных, ненасытных лап борова, вольготно расположившегося на Железном троне. Черты бледного, всё ещё прекрасного лица расплываются в торжествующем оскале. Она ждала этого столько долгих, унизительных лет. Мечтала об этом дне, изучая тонкие трещины на потолке своей опочивальни под рваный ритм суетливых фрикций. Грезила о мести, вдыхая смрад чеснока вперемешку с перегаром, впитавшийся в шёлковые подушки. Она брезгливо стирала наволочки лично, вручную, не в силах совладать с желанием отмыться от неуклюжих, похотливых прикосновений королевских рук, ещё липких от брусничного соуса. Вновь и вновь стирая до крови едва зажившие костяшки, Лианна представляла себе бородатую голову в оленьем шлеме, украшающую зубцы Красного замка. И бледные, впалые щёки пылают. От жара горящих лавок и постоялых дворов. От нежданной, ненасытной радости скорого отмщения. Торопливые, шаркающие шаги в непривычно тихом коридоре. Дверь тонко скрипит, впуская полуживую от страха няньку, тянущую за руку заплаканного, прерывисто всхлипывающего мальчугана. Он трёт большие серые глаза грязным кулачком, пухлая нижняя губа трясётся от тщетно сдерживаемых рыданий. - Милый мой мальчик! - Лианна бросается к сыну, обвивает его сильными руками, заслоняет от почерневшего, припорошенного золой мира, такого пугающего и враждебного. Её дорогой, её единственный сын. Наследник Железного трона по крови и по рождению. Истинное дитя Севера, никогда не видевшее снега, не гладившее лютоволка. Он мог бы сойти за младшего сына винтерфельского конюха. Прозрачные серые глаза прикрыты отросшими кудрями, мягкими, тёмными. Её нежный, ранимый мальчик. Так разочаровывающе непохожий на утончённого, неземного Рейгара. Будто и не текла в нём огненная валарийская кровь. Кровь, которую узурпатор бы ему не простил. По прибытии из Башни радости, Лианна часто ловила сдавленный, робкий шёпот слуг. Она запомнила до мельчайших деталей, о какой угол королевских покоев была разбита крохотная белокурая головка принца Эйгона. Живое воображение юной северянки рисовало крохотные капельки крови на мраморном полу, и всё внутри неё сжималось, стремясь укрыть от беды её нерождённого ребёнка. Когда малыш Лионель Баратеон (которого про себя Лианна называла исключительно Эйгоном) поднял на неё свои грустные глаза истинного Старка, с души молодой королевы упал Драконий камень. Роберт с нежностью убаюкивал малыша, так похожего на его обожаемую жену, пока сама она боролась за жизнь, истекая кровью. Позже Его величество будет безутешно рыдать, проклиная мейстера, огласившего дурные вести: Её величество удалось спасти, но детей у них больше не будет. Демон Трезубца мелко дрожал, прижимая к пропахшей сталью и конским потом груди растрёпанную голову Лианны. Бывшая же леди Старк крепко вцепилась в супруга, закусила тонкий ремешок его дуплета, рыдая от боли и облегчения. Она не будет носить ублюдков Узурпатора, не будет нужды травить их лунным чаем и душить их в колыбели. Ей достаточно будет её ненаглядного мальчика... ...Мальчика, в котором Роберт вскоре разочаровался. Болезненный, пугливый, он раздражал своего крепко сбитого "отца", провоцируя неконтролируемые приступы гнева. Его величество крушил дубовые стулья, сминал изящные золочёные кубки, и гневно кричал на зажимающего уши принца. В такие моменты Лианна бросалась на короля, закрывая сына гневно вздымающейся грудью. Она лупила кулаками по затянутой в чёрный бархат груди, пока Роберт не перехватывал её руки, сжимая запястья до лиловых синяков. Молодая волчица не сдавалась, лягая мужа тяжёлыми каблуками. Баратеон страшно багровел, наотмашь хлестал свою леди-жену по бледным от ярости щекам, кидал её плашмя на гранитный стол, наваливаясь сверху, душа её трактирной вонью, смрадом своих гулянок и измен. Когда жёсткие, обветренные пальцы касались нежных бёдер, Лианна до скрежета стискивала зубы. Она не будет вопить и вырываться, как зажатая в сарае селянка. Нет. Не на глазах её дорогого мальчика... - ...и они ворвались в Красный замок! - голос вбежавшей в королевские покои служанки глухой, он звучит будто издалека. Её величество поднимает на девушку непонимающие серые глаза, обрамлённые чёрными кругами бессонных ночей. - Вражеские солдаты, Ваша милость! Они в Красном замке. Вам нужно бежать, спасать его высочество... Истончившиеся губы королевы расплываются в едкой улыбке. Грубый, несдержанный смех несётся в распахнутое, задымлённое окно. Служанка и нянька замирают в безотчётном ужасе: королева, должно быть, повредилась рассудком от ужаса. Нянька осторожно тянется к маленькому Лионелю, стараясь оттеснить его поближе к двери. Лианна замечает это едва уловимое движение. Одним ловким, почти звериным прыжком она оказывается возле сына, закрывая его подолом белоснежной юбки.   - Прочь! - шипит она побледневшей служанке, вытянувшейся вдоль дверного косяка. Напряжённые пальцы с побелевшими костяшками впиваются в плечо мальчика, он тонко пищит, поднимая на мать испуганные серые глаза. И тотчас переводит их на дверь, из-за которой слышатся торопливые, скрежещущие железом шаги. Прислужницы боязливо охают, прячутся за расшитую гарцующим оленем портьеру. Лианна забыла, как дышать. Ей кажется, что она узнаёт его шаги. Королева жадно вслушивается в отрывистое дыхание, сбившееся после долгого боя, в мерное скрежетание металла по гладко обтёсанным камням. Она замирает, вытягивается возле двери, белая, прямая, трепещущая. Её принц, покинувший её в Башне радости, наконец пришёл за ней. Дверь медленно, натужно отворяется, впуская запах гари, крови, смерти. Высокий рыцарь в глухом чёрном доспехе с алым султаном занимает весь дверной проём. Его высокая фигура подсвечена отблесками отдалённого пожара, пламя отражается от острых граней массивного панциря, крася его в фамильные цвета Таргариенов. Шипастая латная перчатка сжимает надломанный рог массивного шлема. Истончающаяся дорожка крови тянется за ним через стремительно заполняющийся дымом коридор. Лианна отрывисто вскрикивает "Рейгар!", порывисто кидаясь к статному чёрному рыцарю. Она закрывает глаза. Она уже чувствует жар его объятий, близость его прерывистого дыхания. Сталь его... ...Сталь его меча пронзает тонкое девичье тело легко, непринуждённо. Королева ошарашено замирает, глядя на длинное, тускло поблёскивающее лезвие, торчащее из её живота, на неровное алое пятно, медленно расползающееся от него по её белоснежному платью. Она поднимает на него непонимающие, полные боли серые глаза. И видит лишь глухую темноту в затенённых провалах шлема. Массивный кованый сапог упирается ей в живот, с силой отталкивая, заставляя соскользнуть с отполированного лезвия, упасть на мягкий, расшитый золотом ковёр, мгновенно напитавшийся кармином.   Лианна следит отстранённым, стекленеющим взглядом, как её принц подходит к малышу Лионелю. Её грудь холодеет от ужаса (или это кровь покидает стремительно остывающее тело?). Латная перчатка, похожая на лапу дракона с изогнутыми, заострёнными когтями, медленно берёт мальчугана за подбородок, переводя его полные ужаса и слёз глаза с распростёртой на полу матери на чёрный глухой шлем. Они смотрят друг на друга несколько мучительно долгих секунд. Маленький принц бледнеет, но не отводит прозрачного взгляда от нависшей над ним массивной фигуры. Рыцарь мягко подаётся вперёд, берёт маленькую ладошку и ведёт Лионеля к окну. Последнее, что видит  Лианна: Рейгар, выпрыгивающий в высокое стрельчатое окно, и крикливые чайки, тревожно несущиеся в пропитанном гарью воздухе... ...Дрогон мерно взмахивает мощными крыльями, рассекая горький, напитанный пеплом воздух. Рейгар отрешённо смотрит на свою столицу, догорающую в лучах закатного солнца. Он твёрдо уверен: это было необходимое, неизбежное зло. Зима ещё далеко, но это не повод терять драгоценное время. Вестерос должен сплотиться перед лицом смертельной угрозы, и он не допустит, чтобы глупость одного жалкого влюблённого пьянчуги помешала ему осуществить пророчество. Урок должен быть преподан и усвоен: именно Таргариен должен восседать на Железном троне, когда ледяная смерть придёт из-за Стены. Именно поэтому головы мятежных короля и королевы украсят стены Красного замка. Именно поэтому Королевская Гавань утонет в крови, чтобы возродиться вновь. Рейгар украдкой бросает короткий, полный грусти взгляд на окутанную дымом башню королевы. Как жаль, что милая, нежная Лианна предала его, продавшись за корону. Он не мог простить её ни за то, что она позволила борову в обличии оленя пользовать её хрупкое, белоснежное тело, ни за то, что выдавала его сына и наследника за отродье Баратеонов... Это было выше его сил! Единственный законный король Семи королевств меланхолично поглаживает тёмные кудри своего единственного сына. Не таким он представлял себя Принца, что был обещан... Что ж, у судьбы своеобразное чувство юмора. Как бы то ни было, ни внешность, ни характер маленького принца не меняли ни сути пророчества, ни роли Рейгара в его исполнении. Он и так потерял пять драгоценных лет (хоть и приобрёл считавшихся исчезнувшими драконов). Закованная в чёрную броню рука покрепче прижала маленького Эйгона к рубиновому дракону на кирасе. Принц, что был обещан, ухватился за жёсткий драконий гребень. Он ещё не знал о своём предназначении, о великой судьбе, уготованной ему с рождения. Он не мог отвести полных слёз, серебристых глаз от объятой пламенем башни, в которой осталась его единственная, прекрасная принцесса. Он знал: наступит день, когда он отомстит Чёрному рыцарю. Пока Лионель Баратеон должен просто выжить.