Ведьма

Не знаю как для остальных ведьм, но для нашего рода было важно находиться в гармонии с природой. Мы всегда видели "настроение" окружающей среды и могли понять по животным если что-то было не так. Ведьмы нашего рода живут в два раза дольше чем обычный человек, а старение прекращается в молодом возрасте. Из-за этого фактора приходилось постоянно менять место жительство и мы всегда останавливались в поселениях рядом с лесом. Выбирали себе тот дом, который был ближе всех расположен к чаще. Бабушка учила меня распознавать то, что говорит нам природа, и учила разговаривать с ней. Ритуальные песни и танцы посреди леса на открытой поляне были частью моей жизни. Я люблю оставаться одна среди высоких деревьев и, немного притопывая, размахивать руками выводя разные линии и фигуры, напевая при этом незамысловатую мелодию или песню. Сидя на мостке и свесив босые ноги к воде, я вытянула руки вперед себя сложив ладони в виде чаши, закрыв глаза. Со стороны это может показаться нелепым и смешным, но если быть на моем месте, можно понять насколько все серьезно. Природа чувствует приближающийся штурм, сносящую все на своем пути бурю, и мне это не нравится. Все намекает на что-то плохое. И скачущая температура, вчера было холодно, а сегодня уже можно купаться в воде, что по ощущениям как парное молоко. И обеспокоенно вьющиеся птицы около своих гнезд. Другой бы списал это на осенние повадки, но не я. Набрав носом в легкие побольше воздуха, протяжно выдыхаю через рот, меняя положение рук. Теперь правая была вытянута в сторону, а левая у противоположного плеча. Легкий мотив срывается с уст, а глаза все так же закрыты. Круговыми движениями кисти поднимаю правую руку вверх, а затем наклоняюсь вперед. Вытянувшись выпрямляю руки вверх складывая ладони друг с другом, а затем резко разъединяю и медленно развожу в сторону имитируя распускание бутона. — Я думала, что увидела все твои странности, — знакомый голос разносится за спиной, — Что это за нелепые движения? — Танец, — коротко отвечаю, расслабляясь и открывая глаза, отсаживаюсь немного в сторону, — Что-то типа слития с природой. — Ясно, — кивает Уэнс, садясь рядом, — Не холодно? — кивком указывает на мои ноги, что находятся в воде. — Нет, — отрицательно киваю, а затем рассекаю водную гладь одной ногой, — Природа волнуется. Что-то приближается. — Ты поняла это размахивая руками? — смотрит на меня, на что я киваю. — Если сводишь меня в чащу леса на открытую поляну, я покажу тебе магию, — на последнем слове развожу руками над головой. — Сегодня приезжают родители, — говорит она, поджимая губы. — Морально готовлюсь к тому, что они такие же странные как и ты, — произношу немного хихикая, на что ловлю хмурый взгляд, — А если без шуток, то думаю мы с ними подружимся. — Мама отправляла меня сюда еще с одной надеждой,— смотрит на воду, — Найти свою любовь, как когда-то она встретилась с отцом. — Ее коварный план был успешен. — Кто сказал, что я тебя люблю? — переводит взгляд на меня, а в глазах пляшут черты. — Я тебя сейчас утоплю, — хлопаю ее по руке, а затем поднимаюсь, отряхивая коричневую юбку, — Как бы я хотела провести здесь еще немного времени, но должна стоять рядом с Ларисой во время ее речи. — И как давно ты пристрастилась к платьям? — спрашивает Аддамс, поднимаясь в след за мной. — Как только мы начали встречаться, — отвечаю, надевая белые полусапожки на шнуровке, — Все для тебя. Она едва видно улыбается, стоя ждет пока я обуваюсь. Выпрямляюсь, поправляя волосы и рукой нащупываю, проверяя не распался ли пучок. Киваю Уэнс говоря о готовности и мы, сплетя мизинцы, уходим с мостка. *** — Академия Невермор была создана как безопасная гавань, где наши дети учатся и растут, — вещает в микрофон Лариса, — Кем бы или чем бы они не были. Четырехугольный двор был заполнен учениками и их родителями. Старшие стоят рядом со своими чадами улыбаясь, кто-то приобнимает рукой за плечи, а кто-то прижимает к своей груди. Смотря на это в груди разливается тепло. Не смотря на то, кем является их ребенок, они любят и дарят тепло. Я стою рядом с Уимс, занеся руки за спину сцепив их в замок. В самой речи я не участвую, но Лариса предлагала сказать пару строчек, на что я вежливо отказалась. Не готова я еще к такому, да и у других такие действия вызовут вопросы, хотя мое положение сейчас уже собрало большое количество косых взглядов. — Знаю, большинство из вас слышали о несчастном случае с одним из наших учеников, — слышу, как слова даются ей нелегко, — Но у Юджина есть хорошие друзья и замечательные мамы, так что в скором времени он пойдет на поправку, — улыбается, подбадривая слушателей, — Не будем о печальном и сосредоточимся на позитиве. Пусть эти родительские выходные будут лучшими в истории. Толпа разразилась громкими хлопками, а Лариса, улыбнувшись и показав свои белоснежные зубы, кивает помощнику и отходит от микрофона ближе ко мне. Я рассматриваю каждого прибывшего, цепляясь глазами за любую деталь и особенность. Замечаю среди них и девочек. Синклер что-то говорит Уэнсдей, а та в свою очередь смотрит в мою сторону. Улыбаюсь и подняв ладонь, коротко махаю. — Отличная речь, — говорю я, обращаясь к женщине. — Спасибо, — вновь улыбается Уимс и заразившись этой улыбчивостью я поднимаю уголки губ в ответ, — На сколько ты пойдешь к Уэнсдей? — Не знаю, — пожимаю плечами, — Если честно, то я жуть как волнуюсь. — Ты справишься, — подбадривающе накрывает ладонями мои плечи, — Как бы против этого знакомства не была, по личным причинам, ты всегда можешь обратиться ко мне и я тебя поддержу. — Я удивляюсь тому, какая ты потрясающая женщина, — говорю, тепло улыбаясь, — Спасибо. — Так и должны вести себя мамы, разве нет? Я молча киваю. Правильно, так и должны вести себя мамы. Поддерживать свое чадо не смотря ни на что. Ни на свои личные обиды и убеждения, ни на какие-то другие факторы. Моя родная мать так никогда не делала. Не давала заводить друзей, убеждая всех в том, что я странная и приношу только беды. Всегда осуждала за мои действия. Уимс контрастирует с ней. Кажется, человека, что совсем недавно стал моим опекуном, я, в скором времени, буду называть своим родителем. — У меня есть несколько идей, как мы проведем эти выходные, — заговорчески произносит, оглядывая двор. — Самое главное, что бы планы не сорвались, — отвечаю, делая тоже самое, — Природа переживает. Что-то должно произойти. — Будем надеяться на лучшее, — поворачивается ко мне, оглядывая с ног до головы, — Ты в последнее время стала больше уделять внимания юбкам и платьям, что за перемены? — Не знаю. Просто хочется их носить, — смотрю на юбку и на сапожки, — Да и я так больше на ведьму похожу. Надо соответствовать. — Это точно, — пропускает смешок, — Сильно не задерживайся, ладно? — Как только закончу, пулей к тебе, — киваю, и помахав, ухожу в сторону все еще стоящих вместе Синклер и Аддамс. С самого утра я пришла в кабинет Ларисы посмотреть распорядок дня и все, что было запланировано, а так же узнать детали. Рассмотрев и услышав все, я решила внести и свою лепту. Сказала Уимс, что проще бы было отменить на сегодня школьную форму, ведь по сути выходной, и пусть все будут одеты в то, что захотят. В первую очередь я конечно подумала про себя, потому как брюки и пиджак весьма поднадоели, а надевать их в свои выходные я не очень то и хотела. Ну а что поделать, все мы немного эгоисты. Лариса приняла мои слова и теперь двор пестрил разными оттенками. Кто-то оделся слишком вычурно, а кто-то свободно и удобно. Синклер как всегда оделась в яркое и с преимуществом розового. Уэнсдей же стояла рядом с ней одевшись как всегда в черно-белое. Теперь слова Эйджакса при нашей первой встречи кажутся весьма верными. Словно фильтр в инстаграме. — Идет на поправку? — спрашивает Уэнс как только я подхожу, не поняв кому был адресован этот вопрос, я просто пожимаю плечами, — Точнее в коме. — Вы ходили к нему? — Энид смотрит на нас, — Вы его подруги. — Из-за меня он в больнице, — отвечает Аддамс. — Это не твоя вина, — тут же отрицаю, — Никто не мог знать, что такое произойдет. — Не надо было его никуда звать. — Уэнс, — строго смотрю, складывая руки на груди. — Монстр уже два дня ни на кого не нападал, — говорит Энид. — Велико число, — смотрю на светловолосую, — Скорее всего он просто затаился. — Что бы переждать эти выходные, — продолжает за меня Уэнс. Мы стоим обдумывая слова. Внезапно Уэнсдей переводит взгляд в сторону, вглядываясь в пришедших. Я делаю тоже самое и замечаю трех человек. Женщина медленно ступает, а рядом идущий мужчина ведет ее за руку. Рядом с ними, что-то держа в руках, идет мальчик. Ее семья. Ладошки вспотели, а сердце забилось чаще. Черт побери! Мне никогда не было свойственно волнение, почему же сейчас оно выступает так ярко? — Надо было надеть чумную маску, — все, что говорит на это Уэнс. — Вы на мою семью посмотрите, — Энид переводит опечаленный взгляд на воющих парней, — Вот тебе и токсичная ментальность стаи. Максимум тридцать секунд, и мама выпустит осуждающие когти. — Чем быстрее мы покончим с этим, тем быстрее освободимся и приведем свои нервы в порядок, — говорю я. Синклер кивает и уходит в сторону своей семьи, а я тревожно смотрю на черновласку. Почему же так страшно? — Мне страшно, — прямо говорю. — Из них боятся стоит меня, — отвечает Аддамс, а затем сплетает наши мизинцы, — Не верю, что говорю это, но все будет хорошо. Я делаю глубокий вдох и иду за девушкой. Страшно было не от того, что со мной что-то сделают, а от того, что меня не примут. — О, вот и она, — говорит мужчина, подходя и обнимая Уэнс, — Как же нам не хватало ее обвиняющих глаз и юнешеской усмешки. — Как ты, моя маленькая тучка? — спрашивает женщина. — Думала, Вещь сообщает вам о каждом моем шаге, — отвечает Аддамс, а я начинаю чувствовать себя не в своей тарелке, потому как меня вообще не замечают, — Я сразу раскрыла вашу никчемную уловку. — У него еще все пальцы на месте? — с надеждой спрашивает мужчина. — Расслабься. У него есть отличный защитник, — говорит она, явно намекая на меня, потому как я постоянно защищаю Вещь от нападков. — Расскажи нам все, — все так же не замечая меня, произносит женщина. — С тех пор как вы меня бросили, на меня охотятся, преследуют, пытались убить, — спокойно отвечает, — А еще я обзавелась защитником и по совместительству – девушкой, — поднимает наши руки уже скрепленные в замок. — Вот он — Невермор! — разводит руками в сторону отец Уэнс, а потом посмотрев на нас опускает их, удивленно оглядывая меня, — Стой, что? Девушкой? — Здравствуйте, — здороваюсь немного улыбнувшись. — Я конечно думала, что ты обзаведешься здесь парой, но не думала о девушке, — произносит ее мать, осматривая меня с ног до головы, а потом улыбается, — Как тебя зовут? — Селина, — улыбаюсь шире. — Какое прекрасное имя, — продолжает женщина, — Я Мортиша, а это мой муж — Гомес. — А я Пагсли, — подключается к нашему разговору мальчик. — Приятно с вами познакомиться, — чуть склоняю голову. — И кто ты? — с интересом спрашивает Мортиша, а Уэнс недовольно закатывает глаза. — Ведьма древнего рода, — отвечаю, — Являюсь защитницей Уэнсдей. — Я слышала про ваш род, — кивает женщина, — Как в тебе вмещается столько сил? — Есть свои последствия, — рукой задеваю шею, делая вид, что чешу. Гомес предлагает пройти к свободному столу и мы соглашаемся. Чувствую, что Уэнсдей немного неприятно находиться в компании своих родителей и на мой немой вопрос, она отрицательно мотает головой поджимая губы. Еще немного поболтав и выведав у меня все, что только можно, Мортиша ведет нас к директрисе. *** — Вы наверняка уже познакомились, — говорит Лариса, кивая на меня, — С недавнего времени из-за обстоятельств Селина является моей приемной дочерью. Я тяжело вздыхаю, стоя чуть позади Уимс, ближе к камину. Уэнсдей не захотела садиться на еще одно кресло и просто осталась стоять посередине кабинета изредка кидая на меня взгляды. Лариса протягивает стоящей женщине альбом в фиолетовой обложке. А я вновь задаюсь вопросом, почему здесь почти что все в фиолетовом цвете? — Селина просто чудо, — улыбается Мортиша, принимая альбом, — Я не видела его больше двадцати лет. Это были хорошие времена, не так ли, Лариса. — Для некоторых лучше, чем для других, — вижу как напрягаются ее плечи. — Не скромничай. Тебя невозможно было не заметить. Как величественную секвойю. — Полагаю, это делает тебя лесорубом, — отвечает она, а я кладу руку на ее плечо, пытаясь успокоить. — Всегда обожала твое язвительное чувство юмора, — говорит Мортиша все так же улыбаясь, — Помнишь, как мы выступали дуэтом на шоу талантов "Солнцестояние"? Твоя имитация Джуди Гарланд была точной копией. Будто маска. — Посмертная, — вставляет свое слово Уэнс, я же смотрю на нее сдвинув брови к переносице. — Моя фотография исчезла, — опечалено произносит Мортиша. — Серьезно? — наигранно удивляется Лариса, — Это странно. Да конечно, странно, я видела как она вырывает эту страницу и выбрасывает в камин. Надо будет побольше разузнать почему она так относится к матери Уэнсдей. — Я смогу забрать его на выходные? — спрашивает, а потом поворачивается к своему мужу, — Так мы с Гомесом сможем предаться воспоминаниям. — Хорошо. Перейдем к делу, ладно? — указывает Мортише на кресло, приглашая сесть, — К сожалению, акклиматизация Уэнсдей проходит, мягко говоря, не без проблем. Хотя у нее есть замечательный спутник. — Так как я отказываюсь принимать культуру лжи и отрицания, пропитавшую эту школу, — Уэнс шагает вперед, — Начиная с монстра, что убил Роуэна и атаковал Юджина. Хотя я слышала, что он идет на поправку. — Уэнс, — немного повышаю голос, прерывая девушку и заставляя замолчать. Аддамс, увидев мой взгляд сразу замолкает становясь обратно на свое место. Прости, дорогая, но сейчас тебе придется слушать меня. — Мы всегда побуждали Уэнсдей высказывать свое мнение, — говорит Гомес, — Иногда ее острый язычок может сильно порезать. — Психотерапевт считает, что она не очень воспринимает терапию, — продолжает Лариса, а я убираю руку с ее плеча, что все это время была там, — Сеансы не дали ожидаемых результатов. — Я не подопытная крыса, — произносит Уэнс, а я начинаю медленно закипать. — Простите, — прерываю Ларису, что хотела начать говорить и вхожу из-за стола, подходя к девушке, хватая ее за запястье, — Нам надо удалиться. Вывожу ее в коридор, поворачивая в тихий и мало кому известный закуток и открываю дверь ведущую в кладовку. Подталкиваю черновласку вперед, закрывая за собой дверь и включаю лампу, что отдает тусклым желтым светом. — Не считай меня за истеричку, — предупреждаю я, — Но ты можешь хоть немного помолчать? — Не повышай на меня голос, — безэмоционально говорит она. — Нет я буду, — продолжаю, — С каждым словом ты капаешь себя яму все глубже и глубже. Рано или поздно я просто не смогу тебя от туда вытащить! — Я не просила себя вытаскивать. — Даже сейчас ты мне перечишь, — вскидываю руки, — Пойми, Уэнс, я не железная. Я долго не продержусь. — Тогда зачем мне нужна дряхлая опора? — складывает руки на груди, поднимая брови. — Да я смотрю тебе вообще никакая опора не нужна, — тише добавляю, на уголках глаз скапливается влага, — Так сложно просто принять мою помощь? — Я не достойна твоей помощи! — вдруг восклицает она, — Ты погружаешься в эту яму вместе со мной, подстилаясь под ноги чтобы вытащить. Зачем оно тебе? — Потому что люблю, — слеза скатывается по щеке, — До боли в сердце и до дрожи в коленях люблю! Ты все никак понять этого не можешь, — смотрю на то, как черновласка делает шаги на встречу и тише добавляю, — Я не прошу у тебя взаимных действий, я прошу просто понимать меня, — девушка становится в плотную ко мне, от чего я чувствую ее дыхание, заглядывает мне в глаза, накрывая ладонью щеку и утирая соленую дорожку, — Пусть они там сами разбираются, только ты молчи, ладно? Вместо слов она подтягивается ближе накрывая своими губами мои. Сердце стучит сильнее, а глаза расширяются в немом шоке. Да, это не в первый раз, но тогда инициатива шла от меня и это было просто прикосновение без всякого продолжения. А тут... Слегка заторможено, но я отвечаю, неумело и коряво, но как есть. А говорила, что не пользуется увлажняющей помадой. *** — О чем вы там говорили, — спрашивает Лариса, как только мы проводили семью Аддамс до машины, они поехали к психологу на совместный сеанс. — Это останется между нами, — тушуюсь, снимая обувь и забираясь в кресло с ногами. — Как скажешь, — хитро улыбается, — Тебе не жарко? А то все щеки красные. — Перестань, — умоляюще протягиваю, закрывая лицо ладонями. — И мне все таки интересно, чем вы там занимались? — продолжает она, — Крики из кладовки были слышны и здесь. — Мама! — вскрикиваю, открывая уже наверное красное как помидор лицо, — Ничего не было! Просто немного поругались! Это были не крики, а моя тирада! Смотрю на Ларису, что сидела удивленно смотря на меня застыв с чашкой у губ. Непонимающе смотрю на нее, а потом до меня доходит причина такого состояния. Я назвала ее мамой. Жалею? Нет. — Все нормально? — Как ты меня назвала? — спрашивает она, опуская руку и отставляя чашку. — Мама, — повторяю свои слова, — А что в этом такого? — Ты назвала меня мамой, — утверждает она, заторможено кивая. — Послушай, — опускаю ноги на пол, отвечаю, — За это короткое время, даже тогда, когда ты еще не оформила опекунство, я чувствовала себя нужной рядом с тобой. Ты помогала мне, разрешала оставаться в кабинете во время твоей работы и разговаривала со мной. Ты выделила мне время из полностью забитого графика, что бы съездить и купить мне платье на бал. И все расходы покрыла ты из своего кошелька. Я имею полное право называть тебя мамой. По крайней мере потому, что за короткий срок ты сделала больше чем моя родная мать. Она ничего не говорит, а лишь встает из-за стола и быстро подходит ко мне. Теплые руки прижимают к себе, а запах дорогих духов приятно ударяет в нос. — У меня есть небольшой сюрприз для тебя, — тихо говорит на ухо, Лариса. — Какой? — Он во дворе. *** Выхожу во двор с небывалым предвкушением. Лариса идет сзади улыбаясь и смотря на то, как я иду вприпрыжку. Двор был полностью пуст, за исключением одного стола. — Сэм, — шепчу я, а затем проговариваю громче обращая внимание мужчины на себя, — Сэм! Мужчина отзывается и увидев меня, встает из-за стола, улыбается и раскидывает руки в стороны. Я прибавляю ходу уже чуть ли не бежа и ныряю в его объятия. — Как ты выросла, — треплет меня по голове. — Не думаю, — отрицаю, прижимаясь крепче, — Как я рада тебя видеть. — Я уже заметил, — отвечает он, — Прости, что не смог приехать раньше. — Ничего страшного, — отодвигаюсь, — Я все понимаю. — Я приехал кое-что тебе рассказать, — говорит, садясь за стол, а я повторяю его действия, — Прости меня за слова, но твоя мать редкостная мразь. Как только ей предложили соединить компании, но узнали о тебе, то поставили ультиматум. Либо она избавляется от тебя, либо они аннулируют предложение. — И она выбрала первое, — подтверждаю его слова. — Я как только об этом узнал, послал ее к чертям и уволился. — Правильно сделал, — улыбаюсь, — Нечего нервы на нее свои портить. — Правда, — опускает голову, — Я связывался с опекой, но мне не дали право на удочерение. Джери хорошо постаралась. Прости меня, что не оказался рядом когда тебе это было нужно. — Ничего страшного, — подбадриваю его, — У меня здесь появилась более отзывчивая и любящая семья. Девушка, я тебя как-нибудь с ней познакомлю, и мама. — Мама? — Да, — киваю, а затем подзываю рукой стоящую поодаль от нас, Уимс. — Здравствуйте, Сэм, — здоровается. — Спасибо Вам за то, что не отставили Селину. — Она замечательная девочка, — смотрит на меня. — По правде сказать — я ненадолго, — вновь обращается ко мне мужчина, — Мы с Ольгой переезжаем на ее родину. — В Россию? — удивленно спрашиваю. — Да, — улыбается он, — Буду посылать тебе от туда гостинцы. — Побольше тульских пряников! — Хорошо, — смеется. *** Остаток дня обещал быть замечательным. И ни что не могло его испортить. Ни кафе "Флюгер", ни отсутствие моего любимого напитка, ни пучеглазый мальчишка в фартуке. Хотя последнее весьма сильно ударило по моему хорошему настроению и теперь оно кубарем, подымая пыль, катится в овраг. — Что случилось? — обеспокоенно спрашивает Лариса, — Тебе не нравится? — Нет, все нормально, — заверяю ее в своих словах, отставляя кружку с горячим шоколадом, — Просто одна особа слишком сильно мельтешит перед глазами и явно хочет быть прихлопнутой как мошка. — Кто это? — А вон видишь, — указываю пальцем на Тайлера, — Вон тот парень. Он бесит меня до скрипа зубов. — Вроде нормальный молодой человек, — смотрит на него, пожимая плечами, — Красивый. — Фу, мам, — кривлю лицо в отвращении, — У нас явно разные вкусы. Как в этом пучеглазике ты смогла увидеть красавца? Уимс только хихикает, а я не свожу гневного взгляда с Галпина. Почувствовав, что на него смотрят, он разворачивается и оглядывает нас, а затем широко улыбается Ларисе, полностью проигнорировав меня. — Нет, ну ты посмотри, — возмущаюсь, складываю руки на груди, — Он еще и глазки моей маме строит. В край обнаглел! — Ну тише-тише, — пытается успокоить меня, — Что он такого сделал? — В глаза мне не смотрит и что-то скрывает, а еще свои яйца к Уэнсдей подкатывает. — Аддамс это святое, — протягивает Лариса, — Не волнуйся ты так. Выбрала то она тебя. Я киваю и перевожу взгляд в окно. И правда, выбрала она меня, а не его, но сомнения все равно есть. Он слишком близко трется рядом с Уэнс. Разглядываю улицу, останавливая взгляд на доли секунд на прохожих. Глаза сами цепляются за знакомое здание от куда вылетает Уэнсде, а следом и вся остальная ее семья. Она с Мортишей о чем-то ругается, видно было по лицу женщины, а потом девушка уходит. — Мам, — обращаюсь я, переводя взгляд обратно на женщину, — Что произошло между тобой и Мортишей? — Это очень долгая история, — отвечает она, — Но если вкратце, то я была когда-то влюблена в Гомеса, но он предпочел Мортишу и попал из-за нее в непростую ситуацию. Но это все в прошлом. — Раз в прошлом, то почему ты до сих пор питаешь к ней отрицательные чувства? — Не знаю, — честно отвечает она, — Наверное затаившаяся обида. Вот и все. — Я постараюсь сделать так, чтобы вы не очень часто контактировали, — уверяю ее я, — Не хочу чтобы вы всю жизнь цапались. — Ты думаешь, что вы с Уэнсдей будете долгое время вместе? — Я не думаю, я знаю, — отвечаю, — Защитник и подопечный обязаны провести всю свою жизнь вместе, так положено и против правил не попрешь, слишком сильно это связывает. *** — Гомес Аддамс, — окликает сидящего передо мной мужчину, зашедший шериф. — Чем могу помочь, шериф? — встает тот. — Вы арестованы за убийство Гэрретта Гейтса, — говорит он, надевая на него наручники, — Можете сохранить молчание. Все сказанное может быть использовано против вас в суде. — Папа? — вопросительно вскрикивает Пагсли, а я встаю с ним рядом приобнимая за плечи. — У вас есть право на адвоката, — продолжает говорить шериф, — Если вы не можете его нанять, вам его назначат. — Разве срок иска не истекает спустя пятнадцать лет? — спрашиваю стоящую передо мной Уэнс. Она отрешенно пожимает плечами, а я поглаживаю мальчика по голове, пытаясь подбодрить. Спустя несколько минут тишина разрушается разговорами. Никому и дела до этого нет. Усаживаю Пагсли на стул, наливаю в стакан воды и протягиваю его плачущей Мортише. — Все нормально? — спрашиваю, подходя ближе к Уэнс. — Не знаю, — отвечает она, — Давай договоримся. Я сама все разъясню, но если мне экстренно понадобится помощь, я обращусь к тебе, ладно? Я киваю и протянув руку провожу тыльной стороной пальцев по ее бледной щеке. Прости, но обещаний я не давала, а только согласилась, поэтому буду висеть у тебя на хвосте. Проблемы твоей семьи касаются и меня тоже. Ну что же, приоткроем тайную завесу?