Корусант? Не-а, не слышали

      Первая мысль была: «Как же мне плохо!» Вторая — «Никогда больше не буду пить с Квай-Гоном!» Третья врезалась в мозг вместе с тусклым светом, который обжигал глаза не хуже светового меча: «А кстати, где он сам-то?» И лишь на четвертой Оби-Ван очнулся окончательно.       «Где мы, ситх подери?»       Падаван приподнялся на локте, хотя очень хотелось лечь обратно. Кругом все кувыркалось, как и содержимое желудка Оби-Вана, которое отчаянно просилось на выход. Обратившись к Силе, он подавил приступ и выдохнул с облегчением: голова наконец перестала кружиться. Когда же он попробовал пошевелиться, то сразу понял: что-то не так. Он глянул — и обомлел.       Ноги его самым неприличным образом были задраны выше головы — вернее, заброшены на валяющегося рядом Квай-Гона. Тот лежал на боку, спиной к Оби-Вану, и не подавал признаков жизни. Но когда вспыхнувший падаван осторожно убрал ноги, учитель застонал и пошевелился.       — Пресвятые звезды… — только и выдавил он, переворачиваясь на другой бок.       «Учитель, где мы? Что произошло?» — все вопросы вмиг замерли на губах Оби-Вана при виде лица Квай-Гона. Один глаз у мастера заплыл и стал похож на набуанскую сливу, бровь рассечена, под носом запеклась кровь. Ахнув, падаван принялся ощупывать собственное лицо, но столь явных следов насилия не обнаружил. Зато в его многострадальном желудке опять началось веселье.       — А что вчера было-то? — спросил Квай-Гон, после нескольких неудач приняв сидячее положение.       Оби-Ван тоже сел и пожал плечами.       — Ну, мы пошли на нижние уровни…       — А, я же собирался наконец сделать из тебя настоящего мужика… ой! — Скривившись от боли, Квай-Гон запустил пальцы в свои растрепанные космы, затем наградил ученика хмурым взглядом. — Не умеешь ты пить, падаван…       — А я и не хотел учиться, если что! — выпалил Оби-Ван, но притих, чтобы не спровоцировать бунтующий желудок на открытый мятеж. — Это все вы мне голову задурили — мол, настоящий мужчина обязательно должен напиться, посидеть в тюрьме и… — Падаван вспыхнул и умолк.       — Ну, что ж ты замолчал? — поддел Квай-Гон и приложил к подбитому глазу рукоять светового меча. — В тюрьме ты за свою падаванскую жизнь уже посидел раз тридцать. Пить ты не умеешь и вряд ли научишься. По ходу, и с женщинами будет то же самое…       — Не будет! — Лицо Оби-Вана пылало, как ситхский световой меч. — В смысле, я… я… И вообще, учитель, хватит об этом! Давайте лучше возвращаться в Храм. Вы представляете, как будет сердиться мастер Винду? Мы ведь даже не украсили тренировочный зал к Новому году, и нашу комнату тоже, а он говорил…       — Охотно погляжу на его злобную физиономию, — хохотнул Квай-Гон и поднялся на ноги. — А гирлянды пусть сам вешает, и снежинки из флимси тоже сам режет. И вообще, какие снежинки — ты когда видел снег на Корусанте?       — Ну, я думал, это просто традиция…       — Запомни, падаван, нет большей глупости, чем традиции, сколько раз тебе повторять? Учись думать своей головой. Ну кому нужна эта возня с мишурой и снежинками? То ли дело…       — Пойти и набухаться, да? — ехидно перебил Оби-Ван и тут же осекся, оглядевшись. — Учитель, учитель, что вы там про снег говорили?       Квай-Гон нехотя посмотрел туда, куда указывал дрожащей рукой ученик — и тоже вытаращил глаза. Переулок был припорошен тонким слоем снега, а в воздухе начинали кружиться новые белые крапинки. Сколько они оба ни терли глаза, крапинки не исчезали.       Точно спидер гонщика, Квай-Гон сорвался с места и вылетел из переулка. Вместе с подоспевшим падаваном они стояли и вертели головами, поскольку перед ними было что угодно, только не Корусант. Место, где они очутились, не могло быть ни спальными районами, ни трущобами, ни заводским округом, ни тем более элитным. Скорее оно напоминало средненькую улицу средненького городка на какой-нибудь средненькой планете. Дома из пластикамня этажей в шесть-семь, редкие спидеры на улицах, кое-где прохожие — и везде гирлянды, снежинки и надписи «С Новым годом!», при виде которых Квай-Гона перекосило.       — Это что, учитель? Это как? Где мы? — зашептал Оби-Ван в ухо Квай-Гону, но тот отмахнулся.       — Отстань! Нашел время для глупых вопросов…       — Вы же сами говорили, что джедай-ученик должен задавать учителю вопросы, если чего-то не понимает. — Тут Оби-Вана осенило, и он прибавил с едкой усмешкой: — Или вы сами не понимаете?       Квай-Гон вновь отмахнулся и шагнул к двум прохожим, что шли по улице и несли вдвоем тяжелую на вид сумку, в которой что-то гремело. Парни казались дружелюбными на вид, да и надписи вокруг были на общегале — стало быть, решил Квай-Гон, его поймут.       — Эй, парни, — начал он, — а что это за город? Что за планета?       — Что, уже начал праздновать, папаша? — ухмыльнулся один из парней, а второй прибавил, принюхавшись: — Пить надо меньше!       — Кто бы говорил… — буркнул Квай-Гон им вслед. В голове у него даже мелькнула мысль свалить обоих с ног Силой, чтобы все их бутылки в сумке разбились. Но пока мысль оформлялась, парни уже ушли далеко.       — Знакомая ситуация, учитель, — сказал Оби-Ван и пояснил, встретив недоуменный взгляд: — Ну, по всему Храму ходит история об одном джедае, которого однажды пьяным вдрызг запихали в звездолет и отправили к ситху на рога…       Квай-Гон сделался красным, как деваронец.       — Если ты думаешь, что это про меня, то ошибаешься! Это не со мной было, а с… э-э, в общем, с другим джедаем. Так что хватит болтать глупости. Раз мы попали неизвестно куда, надо выбираться отсюда. Летим в космопорт.       — А вы думаете, что он здесь есть?       — Найдем. Это, конечно, дыра, но не до такой же степени.       — А заплатим чем? У меня ни кредита, да и у вас, наверное, тоже.       — Да элементарно — задурим кассиру голову Силой.       — А если там дроид?       — Да что ты заладил — если, если… Вот когда будет «если», тогда и будем думать. А пока ловим такси.       Такси поймалось на удивление быстро. Странный на вид ушастый экзот сделал джедаям знак садиться, заодно подтвердив предположения Квай-Гона, что космопорт здесь таки есть. О кредитах оба пассажира деликатно умолчали, а когда таксист завел об этом речь, Квай-Гон медленно повел рукой со словами: «Ты не хочешь брать с нас кредиты. Ты отвезешь нас в космопорт бесплатно». Таксист повторил, словно камера записи, а Оби-Ван мысленно восхитился и намотал на ус — хотя усов у него пока не было.

***

      — Корусант? — удивилась молодая симпатичная кассирша. — А где это? У нас нет таких рейсов. В каком это секторе?       — Да что ж это за дыра такая, — вскипел Квай-Гон, и без того разъяренный двухчасовым стоянием в очереди, — что здесь не знают столицу Республики?       Девушка поглядела на него, словно на сумасшедшего.       — Столица Республики — планета Нем-Имерт, это всем известно, — сказала она, деланной любезности в голосе заметно поубавилось. — Говорите, куда вы хотите лететь, или освободите очередь.       «Мы из Ордена джедаев!» — едва не рявкнул Оби-Ван, готовый прийти на помощь учителю. Но тот сам сообразил, решив доказать свою принадлежность к Ордену иным способом.       — Вы хотите дать нам два билета до Корусанта, — медленно произнес Квай-Гон, сопровождая слова жестом и тяжелым взглядом. — Причем бесплатно.       — Да вы просто больной! — возмутилась кассирша — воля у нее оказалась покрепче, чем у всяких экзотов-таксистов. — Или пьяный! Уходите немедленно, или я вызову охрану!       Очередь сзади заворчала, как стая разъяренных гандарков. Учитель и ученик колебались всего секунду, а потом решили признать свое поражение. Они уныло плелись по залу космопорта, не зная, как быть. Попытки расспросить местных ни к чему не привели: при упоминании Корусанта или Ордена джедаев люди либо качали головами, либо крутили пальцами у виска.       — Да что же это такое, учитель? — не выдержал наконец Оби-Ван. — Или мы попали в какой-то сумасшедший дом, или сами свихнулись. Что происходит, почему никто не знает о Корусанте? Будто колдовство какое-то. Не мог же он вдруг исчезнуть бесследно?       — Не знаю, падаван. — Голова у Квай-Гона гудела, и он уже не стыдился признаться ученику, что не всеведущ. — И чего мы такого вчера напились? Так, давай с начала: мы пришли в Оранжевый сектор, в кантину «Три ушастых», мы заказали виски, потом еще, потом еще, потом… Потом кто-то махал дубиной, а дальше я не помню.       — Я и дубину не помню, — буркнул Оби-Ван. — Зато ее помнит ваша физиономия — а я-то думал, что же с вами приключилось.       — Ты не умничай, лучше радуйся, что тебя тоже не отмесили как следует. Хотя ты к тому времени уже валялся под стойкой, как дохлый хатт. — Квай-Гон помолчал, стукнул себя обоими кулаками по голове. — Но, ситх побери, что же было потом? Нас подобрали, запихнули в корабль и увезли непонятно куда, где даже не слышали о джедаях? Кто? И главное, зачем? Нет, что-то здесь не так.       — А как возвращаться будем, учитель? — уныло напомнил Оби-Ван. — Вы представляете, как злится сейчас мастер Винду за то, что мы…       — Это единственное, что меня радует в нынешней ситуации, — в тон ученику отозвался Квай-Гон.

***

      Несколько часов учитель и ученик бродили по городу. Худо-бедно им удалось узнать название планеты — звалась она вовсе не Хаттовы Кулички и не У-Ситха-На-Рогах, и даже не Тьмута из системы Ракань, а вполне прилично: Аладаб. Квай-Гон сперва перебрал мысленно все известные ему планеты галактики, затем, когда запас знаний иссяк, подключил ученика. Тот припомнил побольше названий, самодовольно ухмыляясь, когда учитель не видел, — среди падаванов он не знал себе равных в игре в «планеты». Но обоим пришлось признать: ни о каком Аладабе они прежде не слышали. Даже в архивах Храма о нем не было упоминаний, а ведь, как всем известно, если чего-то нет в архивах Ордена джедаев, значит, этого вообще не существует.       Вскоре физиологические потребности взяли верх над тяжкими думами и джедайским воспитанием. Заодно возникла дилемма: поесть или выпить? Оби-Ван стоял за первое, Квай-Гон — за последнее. Мысленно отругав семнадцатилетнего обжору (и напрочь позабыв о собственном аппетите в юности), Квай-Гон нашел идеальное решение — кантину с уютной надписью «Бизнес-ланч».       Правда, оставалась еще одна проблема, о которой оба джедая напрочь позабыли: у них не было кредитов.       — Чем платить будем, учитель? — напомнил о проблеме Оби-Ван, глядя на голографическую вывеску-меню. Правда, хваленый бизнес-ланч больше напоминал содержимое помойного ведра, зачем-то вываленное в тарелку, но голодному падавану сейчас сгодилось бы в пищу что угодно.       Квай-Гон оценивающе глянул на бармена: тот не походил на слабака, которому запросто можно задурить мозги Силой. Со вздохом он полез в карман — и обнаружил, что тот отнюдь не пуст.       — Смотри, падаван, я совсем забыл про эту штуку. — Квай-Гон выудил из кармана красивую хрустальную пирамидку, внутри которой переливалась всеми оттенками зеленого симпатичная елочка и заодно мелькали красные огоньки. — Как думаешь, этот тип клюнет?       — Вряд ли он пылает такой же горячей любовью ко всем живым существам, что населяют галактику, как вы, учитель, — съязвил Оби-Ван.       Квай-Гон отмахнулся. Да, он в самом деле купил вчера эту пирамидку из жалости к бродяге, который сидел на грязной улице Оранжевого округа. Бродяга цеплялся ко всем, кто проходил мимо, но при виде Квай-Гона заорал, как полоумный, умоляя купить новогодний сувенирчик — «хоть за один кредит». Квай-Гон дал ему десять, сунул покупку в карман и, кажется, не вспоминал о ней до сих пор. Или вспоминал? Вроде он доставал ее в «Трех ушастых», как раз перед тем, как осоловевший Оби-Ван свалился под стойку, бормоча несуразицу про злого мастера Винду и снежинки, а тот бандюга-виквай взялся за свою ситхову дубину…       — Попытка не пытка, — ответствовал Квай-Гон, презрительно опровергая излюбленный афоризм Йоды: «Не пытайся; делай — или не делай». — А вдруг ему нужен новогодний подарок для его девушки, ну, или для детишек, хатт его разберет. По-моему, — он взглянул на пирамидку, затем на меню, — она стоит пятидесяти таких бизнес-ланчей и еще десятка бутылок в придачу.       Решительным шагом Квай-Гон двинулся к стойке, Оби-Ван не отставал.       — Эй, приятель, — обратился Квай-Гон к бармену, — не хочешь купить симпатичный сувенир к Новому году? Дорого не возьму, отдам за два бизнес-ланча и бутылку вискаря…       — Сувенир, говоришь… — Бармен со вздохом почесал трехдневную щетину на подбородке. — Кто бы мне дал такой сувенир, чтобы все пропало пропадом — и этот шарик, и эта проклятая кантина, и ее идиот-хозяин! — Бармен снова вздохнул и вернулся к своим обязанностям. — Нашел дурака. Меня хозяин знаешь как взгреет за недостачу, да еще из зарплаты вычтет вдвое больше.       Квай-Гон повесил нос. Рядом в животе у Оби-Вана шумно разогревала моторы дюжина кореллианских грузовиков. Бармен глядел на обоих с участием — видно, парень он был неплохой.       — Ладно, — кивнул он. — Налить налью, в подарок от заведения. Вы же и есть те двое чокнутых, которые везде спрашивают о каком-то Курусанте? Да не таращься, папаша, о вас уже весь город говорит. Все сходится: длинный лохматый мужик и тощий пацан с косичкой. Холодно, поди, в таких пижамках? Да ладно, пейте и грейтесь.       Бармен налил виски в три стакана — третий он взял себе. Продрогший Оби-Ван покосился сперва на учителя, потом на стакан, но выпил. Квай-Гон же опрокинул свой, даже не заметив, — ему сейчас было бы мало десятка таких стаканов. Хрустальная пирамидка по-прежнему мерцала на стойке, в переливах зеленых и красных огоньков виделось нечто издевательское.       — А забавная штучка, — сказал подобревший от виски бармен и улыбнулся. — Пожалуй, я ее правда возьму. — Он принялся вертеть пирамидку в руках, отчего всем троим пришлось прищуриться — так ярко она засверкала.       Бармен вновь наполнил опустевшие стаканы. Оби-Ван попытался отставить свой, но Квай-Гон, который почему-то раздвоился, толкнул его локтем под ребра. Впрочем, выпить падаван не успел — оба учителя, бармен, стойка и все вокруг уплыло куда-то. «Квай-Гон прав, не умею я пить…» — мелькнуло в гаснущем разуме, пока сам Оби-Ван проваливался в неприятную пустоту.

***

      На сей раз падавана привели в чувство тяжелые пинки и чьи-то вопли. Он подскочил, несмотря на дурноту и гудящую голову, и огляделся. Кругом было темно, разве что справа, метрах в пятидесяти, тускло горел оранжевый фонарь. В этом свете Оби-Ван разглядел грязную улицу, валяющегося рядом Квай-Гона — к счастью, вновь одного, — и бармена из кантины, который и разбудил его пинками и криками. Впрочем, такие вопли могли бы разбудить всех ситхов Коррибана.       — Эй, вы! — орал бармен, переключившись на Квай-Гона. — Гипнотизеры проклятые! Вы что мне подсунули? Вы куда меня отправили? А ну, возвращайте обратно! Меня же хозяин убьет!       — Не уверен… — протянул Оби-Ван и расхохотался.       Бармен притих, видя, что одна жертва очнулась, а вторая вот-вот очнется. А Оби-Вана оглушили знакомые звуки: свист мчащихся спидеров и гравициклов, побитых и дребезжащих от старости, писк вомп-крыс и борратов, шаги, смех и отдаленные крики где-то. И запахи: отбросов, топливных выхлопов, дешевой выпивки и всевозможной дури.       Так воняют трущобы на многих планетах. Но эта конкретная вонь неповторима. Ничто в галактике не сравнится с нижними уровнями Корусанта, особенно — с печально знаменитым Оранжевым округом.       Они вернулись. Они дома!       — Учитель! — кинулся Оби-Ван к Квай-Гону, который уже тер глаза и пытался сесть. — Мы вернулись, мы снова на Корусанте! Да очнитесь же, учитель!       — Ох, не ори, падаван, у меня голова трещит… — Квай-Гон осекся, увидев бармена с Аладаба. — А ты откуда взялся?       — Так, я ничего не понимаю… — Бармен молча таращился то на джедаев, то на пирамидку в руке. Его вдруг перекосило от ярости, и он отшвырнул ее прочь, но она не разбилась.       — Учитель, я понял! — Оби-Ван вприпрыжку кинулся за пирамидкой. — Это все она! Должно быть, это ситхский голокрон или еще какая-нибудь пакость…       — Какой голокрон? Они черные, а это… — Квай-Гон взял пирамидку. — Хотя… ты думаешь, она вправду может переносить кого угодно в какую-нибудь ситхову задницу? Да ну, бред какой-то, так не бывает.       — Под Новый год все бывает! — выпалил падаван, словно до сих пор верил в доброго мастера Санта-Клауса, который приносит подарки всем послушным юнлингам. — Может, она желания исполняет, а?       — Желания? — перебил бармен, который, похоже, устал удивляться. — Ну да, я думал, как бы оказаться подальше от моей долбаной кантины и хозяина, но…       — Вот и я думал, — подхватил Квай-Гон, — как раз после того, как ты отрубился, падаван. Ты в отключке бормотал про Винду и его ситховы снежинки, и я подумал: очутиться бы где угодно, лишь бы подальше от Храма и от него. Вот мы и очутились.       — Эй, а обратно мне как? — Бармен вновь оглядел джедаев, потом выхватил у Оби-Вана пирамидку и потряс ее. — Эй, ты, давай, возвращай меня на Аладаб, прямо сейчас!       Ничего не произошло. Бармен затряс снова, даже запрыгал на месте, во всю глотку приказывая проклятой пирамидке вернуть его домой. Оби-Ван и поднявшийся на ноги Квай-Гон тихо умирали со смеху, потом не выдержали и расхохотались на всю улицу. Откуда-то выползли с десяток подозрительных личностей, но уползли обратно — Квай-Гон отогнал их Силой.       — По ходу, ей чего-то не хватает, — сказал он бармену, который прекратил орать и прыгать. — Может, ее алкоголь активирует, а? Вполне возможно: ведь мы пили оба раза — и в «Трех ушастых», и у тебя в кантине.       — Тогда твой через угощать, — буркнул бармен и огляделся в поисках питейного заведения. Квай-Гон готов был взять его под руку и отправиться к ближайшей кантине — он знал их все на Корусанте, — когда Оби-Ван остановил обоих:       — А зачем?       Учитель и бармен вытаращились на него, и он пояснил, краснея:       — Ты же сам говорил, что ненавидишь свою работу и хозяина. Так зачем тебе возвращаться к нему? Разве что к семье или к девушке… — Падаван покраснел еще сильнее.       — Да нет у меня никого — ни семьи, ни девушки, — сказал бармен и почесал в стриженом затылке. — А ведь ты в чем-то прав, парень… Только что я буду тут делать, а?       — Не беда, пристроим, — заявил Квай-Гон. — У меня полно знакомых по всему Корусанту, найдешь себе дело по душе, да и без кредитов не останешься. Пошли, тут как раз недалеко. Можно и переночевать, и пожрать, и насчет работы узнать.

***

      Пристроив бармена — теперь уже бывшего, — учитель и ученик двинулись к Храму. Пускай идти было прилично, спешить не слишком хотелось — во всяком случае, Квай-Гону. Поэтому они шли пешком, хотя Оби-Ван порой провожал взглядом несущиеся мимо такси.       Корусантская ночь была столь же шумной, как и день. Постепенно джедаи выбрались из трущоб в более приличные кварталы — по счастью, обошлось без приключений. Квай-Гон вновь вытащил из кармана пирамидку и подкинул ее на ладони.       — Ты смотри… — Он поймал ее: зеленые и красные огоньки внутри теперь мигали чуть ли не дружески. — Интересно, это ситхская штука, джедайская или еще какая? И зачем она все-таки нужна?       — Да выкиньте ее, учитель, — посоветовал Оби-Ван, хотя его никто не спрашивал. — Она же столько бед может натворить…       — Э, нет. — Квай-Гон хитро улыбнулся и спрятал опасный сувенир. — Выкинуть всегда можно. Подарю-ка я ее лучше Мейсу Винду на Новый год… хотя он не пьет, зараза. Да и мало ли чего может пожелать…       Когда они добрались до Храма, уже рассвело. Мимо пронесся, взлохматив им волосы, один спидер, другой. В розовых лучах восхода Храм джедаев казался необычайно прекрасным и мирным, все пять башен сверкали, изысканно украшенные к Новому году.       — Учитель, вы гляньте! — крикнул Оби-Ван в ужасе, указывая рукой.       Квай-Гон глянул. Все до единого окна Храма были залеплены миллионами флимси-снежинок. Впрочем, нет, не все. Одно пустовало — окно их комнаты.       — Что-то у меня нехорошее предчувствие… — пробормотал Оби-Ван.