Ночная гостья

      Она лежала в своей постели с перекрутившимся одеялом и пыталась насладиться музыкой. Зачем ей одеяло? Батареи настолько горячие, что их можно смело сравнить с поверхностью Солнца. «Пыталась насладиться»… Чёртовы наушники за 200 рублей! Пальцы не знали покоя, блуждая от кнопок регулятора громкости до штекера. Не слишком ли громко?       Не проснутся ли родители, так чутко спавшие в соседней комнате? Как повернуть штекер, чтобы левый наушник всё-таки работал и не замолчал навеки?..       Монотонная электронная музыка, многоголосье. Всё это плавным потоком вливалось в мозг, доставляя неземное наслаждение.       Все люди, что сегодня презрительно оглядывали её и кидали колкие словечки в спину… Ну и что, что люди? Люди сменяются, как декорации. Сидишь в своём мире и под любимые песни, звучащие на заднем плане, наблюдаешь за этими сменами. Не надо вмешиваться. Ненужные люди уйдут со сцены, как хлам, отслуживший своё.       Божественные звуки слышались как сквозь вату. В голову лезли непонятные мысли и гротескные образы, смешиваясь друг с другом, пропадая, сменяя друг друга, становясь ярче или темнее… Красные линии, голубые овалы, шум зелёного водопада, орёл, повторяющий какое-то одно слово, которое она никак не могла разобрать… Но она хорошо знала и любила это состояние. Полудрёма. Сладкое слово. Оно ассоциировалось у неё обязательно с розовым туманом и сладкой ватой.       Свет резанул глаза. Загорелся экран ноутбука, стоявшего напротив кровати. «Подозрительно это…». Просто так? Курсор чуть-чуть сдвинулся вправо. Глюк? Глюк компьютера или глюк её собственный?       Мимо пронеслась кошка, будто светясь в темноте своей белой шерстью, торчавшей в разные стороны. Хвост стоит трубой, спина выгнута, зубы оскалены. Она даже различила в темноте сломанный Муркин клык, хотя хорошим зрением похвастаться не могла. Скорее наоборот.       «Сплю уже, наверное». Мурка зашипела. Сначала тихо-тихо, едва различимо, затем шипение становилось всё громче. «Фу, прямо как помехи на радио».       Она осторожно повернула голову и вперила свой взгляд в монитор. Она ждала, что сейчас оттуда вылезет какое-нибудь чудовище с личинками в глазах или девочка из «Звонка». Ничего. Лишь радуга, которую она почти обесцветила в фотошопе и поставила на заставку.       «Спать. Надо спать». Её отличительная черта — почти полное хладнокровие в любой ситуации. Даже флегматичность и некий «пофигизм». Она покрепче сжала в руке свой кулон, с которым не расставалась ни на минуту — изображение атома, символ атеизма. Будто он защитит её от… Защитит от чего? «Все чудеса были порождены или невежеством людей или делом рук мошенников. Никаких призраков не существует». Последние слова она повторила несколько раз, переставая понимать их смысл. «Не существует, не существует!».       Ноги похолодели так, будто она простояла минут десять на снегу босиком. Вверх от ступней побежали мурашки. Сразу пришли на ум все образы из её так горячо любимых фильмов ужасов и смешались в одну картину. Она в ужасе закрыла глаза. Слёзы, словно кипяток, дорожками пробежали по лицу, которое казалось чуть теплее льда. Истерика. Паническая атака. Несмотря на свою внешнюю неприступность, она была очень и очень беззащитна и слаба духом.       «Сейчас я открою глаза и… Нет! Нет! Ни за что не открою!». В голове все мысли ломались на куски, дробились в пыль, смешивались, образовывая ядерную смесь. Она резко распахнула глаза и вперила свой взгляд в бежевый (ночью он казался сиреневым) потолок. Свет, свет, надо включить свет! Но выключатель на другом конце комнаты…       Мурка затаилась за шторой. Её глаза светились, словно фонари на пустынном шоссе. Шорох… Тень… Более отчётливая тень… «Человеческая фигура. Нечёткая… Словно слой в фотошопе с 50%-ой заливкой» — подумала она и тут же закусила губу. До чего же глупое сравнение.       Округлая грудь, талия, которую, казалось, можно обхватить ладонями, и крутой изгиб бёдер. Лицо скрывает какой-то капюшон. Призрак девушки? Откуда? Быть может, она погибла на стройке этого дома? Любила ходить среди бетонных блоков и насыпей песка и однажды, по неосторожности, лишилась жизни?..       — Кто ты? — чуть пошевелила губами она, вперив взгляд в фигуру и пытаясь разглядеть лицо под капюшоном. Страх встал комом в горле, не давая сказать ни слова даже шёпотом.       — Не узнаёшь меня? Правда? — знакомый до боли голос. Разочарование и издёвка в одном флаконе.       В голове зародилась мысль — невнятный серый ком дыма, с каждым мгновением приобретая всё более чёткие очертания. Это не может быть она! Она жива! Она лежит сейчас в своей комнате, окна которой выходят на великую Волгу, и сладко спит! Раньше в доме хранилось много книг, в том числе и про выход души из тела во время сна. Теперь она атеистка и от подобной ереси воротит нос. Но ведь именно магия и всё, что окружено дымкой таинственности, и познакомило её с девушкой, чья душа сейчас склонилась над её кроватью.       — Нет, это не ты… — она боялась произнести её имя.       — Я. Твоя милая.       Всего лишь сон. Они больше никогда не встретятся в реальности. Они уже почти не общаются даже в Сети. Последний шанс. Сказать напрямую, её душе… Но ведь души не существует?       — Л… — язык совсем перестал слушаться от страха и волнения, — милая, я...       — Что? Что ты?       — Люблю.       — Что любишь?       — Тебя…       Сколько времени прошло с тех пор, как в ней зародилось желание сказать это ей. По-настоящему, без притворства, вложив в эти слова все остатки своей души. Однажды она сказала, и… И что? Что-то надломилось. Они избегали друг друга. Пока не разбежались настолько, что потеряли доступ друг к другу.       Она закрыла глаза и беззвучно зарыдала. Слёзы скользили по коже… Слёзы ли?       Что-то другое опускалось от уха до затылка. Противное, но одновременно приятное. Она боялась открыть глаза. Сжалась вся, мгновенно уменьшилась в размерах. Это «что-то» прошло по груди и устремилось вниз по животу. Тело покрылось мурашками, но уже не мурашками ужаса и холода. Она почувствовала, как твердеют соски.       Перевернулась на спину, зажмурила глаза так, что голова заболела от напряжения, уткнулась лицом в подушку. Что, чёрт возьми, происходит? Так стыдно. Но так приятно.       Чьи-то пальцы, чуть прикасаясь, поползли по спине. Она не могла сдержать свой тихий стон удовольствия. Но в ночной тишине было слышно и его. В соседней комнате спят родители…       Прикосновения почувствовались на ступнях. Она, улыбаясь, извивалась на кровати, собирая в кучу бирюзовую простынь. Выше, выше… Руки хотели раздвинуть ноги, но она отчаянно сопротивлялась. «Нельзя, нельзя!». Что-то горячее прикоснулось к губам, по телу стремительно прошло тепло и сотрясло всё её существо. Пальцы, поглаживающие шею, лёгкие прикосновения губ и языка. Стон, на этот раз более громкий. Ноги податливо раздвинулись.       Она ощутила поглаживания на внутренней стороне бедра, с каждой секундой становящиеся всё настойчивее. Руки блуждали по низу живота, осторожно пробираясь всё ниже.       Она закусила губу и начала скулить. Всё тепло, все ощущения собрались в одном месте. Пальцы пробирались всё глубже, доставляя неземное удовольствие.       Она провела языком по обсохшим губам и глубоко задышала, ускоряя ритм. «Ещё! Ещё!» — шептала она, как в пьяном угаре. Наконец, откинула голову назад, ещё сильнее закусив губу, чтобы не закричать от удовольствия. Перед глазами метались беспорядочные образы. Хрустальные осколки, капли дождя, отражающие солнце…       Лучи солнца прорвались сквозь наглухо задёрнутые шторы. На полу валялись одеяло и подушка. Она лежала с блаженной улыбкой на лице. Сон? Не сон? Уже плевать…