люблю тебя любым

      — Арс, я дома! — кричит Антон, заходя в квартиру, стряхивая на коврик у двери снег с капюшона и кепки. Арсений столько раз говорил ему носить шапку, но зачем она, если Антон большую часть времени проводит в машине. Еще и Москву, видимо, решило замести за пару дней — снег валил не переставая несколько часов подряд.       В недрах квартиры слышится шарканье. Арсений выходит в прихожую в широких домашних штанах, антоновой мятой футболке и белоснежных тапочках с открытыми носами. «Чтобы ножка дышала» — Арсений даже в перерывах на съемках ходил в таких, специально принес. Антон каждый раз с этого тихонько умилялся.       — Так, — Арсений смотрит — Шастун уверен — прямо на выбритый почти под ноль бок чуть ниже кепки. — То есть, ты не шутил, когда сказал, что хочешь сбрить все к чертовой матери?       — Я не сбрил все, — Антон мотает головой, вешая куртку на крючок и снимая кроссовки, бессовестно наступая на задники обуви. — Вообще да, шутка вышла из-под контроля, но, Арс, я так заебался с этой копной. Постоянно укладывать, зализывать все.       — Я понял, — уже тише говорит Арсений, прислоняется плечом к дверному косяку, обнимает себя руками, будто ему стало холодно.       Антон смотрит на Арсения, топчется на месте и не торопится снимать кепку. Арс тогда (Шастун надеется, что в шутку) сказал, что он расстанется с Антоном, если тот тронет свою шевелюру. А вдруг не шутил?..       — Да снимай уже. И чего на пороге стоишь? Пойдем на кухню, я там ужин приготовил, — произносит Арсений и сразу же поворачивается спиной, уходя вглубь квартиры. Видимо, чтобы не видеть Антона без кепки. Шастун поджимает губы, кидает головной убор на полку и проводит рукой по непривычно коротким волосам, смотря на себя в небольшое зеркало. Честно сказать, после стрижки он будто сбросил неподъемный груз и взвалил на себя другой — в виде его парня, кажется, очень расстроенного.       Антон запрыгивает в пушистые тапочки и тащится на кухню, где по звукам Арсений накрывает на стол. Проходит в комнату и плюхается на стул. Арс ставит перед ним тарелку с аппетитно пахнущим рагу, но даже голову не поворачивает, намеренно смотрит себе куда-то под ноги. Антону обидно — он же не прокаженный какой-то, поэтому он хватает мужчину за руку, останавливая.       — Арс, посмотри на меня, пожалуйста.       Тот покусывает губу, а потом смотрит исподлобья, приоткрывает рот в немом удивлении. Смотрит долго. Арсений несмело протягивает руку и проводит ею по бритому виску Антона, мягко поглаживая. Шастун льнет к прикосновению, приоткрывает глаза, как большой кот.       — Так коротко, — растерянно говорит Арсений, убирая руку.       — Ну да, на самом деле, получилось короче, чем изначально представлял, — непринужденно говорит Антон, надеясь, что такая интонация немного расслабит Арсения.       — Понятно, — на выдохе лишь отвечает он и отворачивается к столу кухонного гарнитура, чтобы нарезать хлеб.       Зато Антону ничего не понятно. Он поднимается на ноги и подходит к Арсению, обнимает его со спины, легко касаясь губами за ухом.       — Арс, ты расстроился, что ли? Все же хорошо, сейчас волосы короткие, потом отрастут. Ну чего ты, лис? — Антон выцеловывает линию челюсти Арсения, руками водит по животу и груди. Его пугает молчание мужчины — он стоит даже будто не дыша, и Антона это начинает напрягать. — Ну Арс, ну ты чего? Арс. Что мне сделать, чтобы поднять тебе настроение?       — Отрастить волосы? — предлагает Попов, на что Антон насмешливо фыркает.       Для Антона не секрет, как сильно Арсений любил его кудряшки. Для него это будто было терапией — свободными вечерами, когда они сидели и смотрели какой-нибудь фильм или передачу, Арсений зарывался ладонью в шевелюру Антона, чуть оттягивал, закручивал кудряшки себе на пальцы, мягко гладил виски. Но с такими волосами тяжело — Антон постоянно жаловался Арсу, как он устал от них, грозился все обкорнать, потом переводил все в шутку, видя, как меняется лицо Арсения.       — Арс, правда, что не так? Ничего не поменялось же. Да, волосы короче, но они же быстро отрастут. Я замучился с ними.       — Да дело даже не в этом, Антон. Ты ведь мне ничего не сказал, что собираешься постричься. Ни слова, — кончик ножа вонзается в мякиш хлеба.       — Да потому что если бы я тебе сказал, то ты бы начал меня отговаривать. И я бы тебя послушал, Арс, потому что ты мне слишком дорог, — Антон голоса не повышает, говорит спокойно, но Арсений вздрагивает под его руками и будто бы хочет отодвинуться.       — Арс, — сдавленно зовет его Антон, но тот не реагирует, лишь тихо говорит, чтобы он садился есть, пока не остыло.       Шастуну кусок в горло сейчас не залезет. Он разворачивается, хватает с полки сигареты с зажигалкой и идет в прихожую.       — Антон, стой, ты куда? — Арсений выбегает за ним, на что Антон машет рукой, накидывает куртку, а потом все-таки говорит:       — Пойду проветрюсь. Не хочу ужинать, — он видит, как Арсений морщится, будто от боли, и понимает, что он полный идиот. Не хватало еще поссориться из-за какой-то ерунды.       Антон выходит из подъезда в куртке нараспашку, стоит пару минут под снегопадом — падающие снежинки холодят открытые уши. Они красивые под фонарем, кружатся, медленно падают белыми хлопьями — Арсений бы оценил. Антон не понимает, почему вспылил — он же ведь понимал, что его парень отнесется к новой стрижке со скепсисом, — поэтому, вместо того, чтобы стоять и курить под фонарем он срывается с места и быстрым шагом идет к ближайшему цветочному за углом.       В маленьком магазинчике тепло, светло и вкусно пахнет. Девушка за прилавком приветливо улыбается, хоть и устало.       — Мне нужен самый красивый букет. Знаете, чтобы подарил человеку, и он простил все косяки, — просит Антон, разглядывая холодильник с цветами.       Девушка советует взять гортензии, и Антон тут же соглашается, едва взглянув на пышные шары нежно-сиреневых и белых цветов. Флорист заворачивает цветы в шуршащую крафтовую бумагу, перевязывает широкой белой лентой, предлагает завернуть их в газеты, чтобы цветы не замерзли, но Антон говорит, что ему до дома две минуты идти. Расплачивается и выходит из магазина. Антон почти бегом добирается до подъезда, залетает в лифт и выдыхает, разглядывая цветы. Он точно знает, что Арсению понравится.       Антон молча проходит в квартиру, прислушиваясь. В зале слышится какое-то копошение, и он идет туда, стараясь не шуршать оберткой букета. Арсений сидит в углу дивана, спиной к Антону, прижав колени к груди. У Антона сердце сжимается от такой картины.       — Арс, — тихо зовет Шастун.       Мужчина оборачивается на звук своего имени и замирает, смотря на букет.       — Арс, прости меня, — Антон садится на диван, протягивая Арсению гортензии. Тот пытается скрыть восхищение, кончиками пальцев оглаживая нежные лепестки. Вдыхает еле ощутимый аромат цветов и улыбается, поглядывая на Антона. — Я должен был тебе сразу сказать, что собираюсь постричься.       — Это я должен извиниться, — Арсений мотает головой, прижимая к себе букет. Он тянет руку и проводит ладонью по волосам Антона, взъерошивая их.       — Сейчас все хорошо?       — Да, — Арсений откладывает букет в сторону и тянется к Антону. Целует его, совсем не напористо, нежно и ласково. Антон плавится от такого, прижимает своего парня ближе к груди, водит ладонями по спине. Такой Арсений, ластящийся и с влюбленным взглядом — только для него одного. Антон отрывается от губ Арса, не удержавшись, мокро чмокает его в обе щеки. Попов тихо смеется, жмется к нему, утыкается носом в шею, обдавая кожу горячим дыханием.       — Разогреешь рагу? — спрашивает Антон, слыша, как в животе урчит.       — Да, пойдем, — Арсений берет букет и ведет Антона на кухню.       — Арс? — едва не трескаясь от счастья зовет его Шастун.       — Что?       — Я люблю тебя.       — И я люблю тебя, Антош. Любым люблю.