«Ты будешь моей моделью!»
— Я наконец решился создать женскую одежду... — В полголоса проговорил Сабиров, выдыхая ядовитый табачный дым. Холодный приглушённый свет скрывал липкое волнение, отдающееся мелкой дрожью по всему телу. В комнате в миг стало несколько напряжённо. — И как успехи? — Без особо интереса спросил Михаил, забрав сигарету из рук коллеги. Уставший взгляд скользил по чужому бледному лицу, цепляясь за проскакивающую ядовитую улыбку. Удивительно, что разговор вообще зашёл о работе.. — Я думаю, неплохо?.. По крайней мере, пробное изделие практически готово, — с нотой радости ответил Сузуя, пряча яркие эмоции за отросшими волосами. По комнате растекался табачный дым, отравляя искрящиеся чувства, — оно ждёт примерки перед финальными штрихами.. — добавил он после небольшой паузы, расцветая под трепетом истерзанного сердца. Скрыть в тени свою дрожь становилось всё сложнее. — Хах..! Редко ты бываешь по-настоящему доволен собой и своими творениями, — сквозь смешок выдавил из себя Кожевников и стряхнул пепел вместе с осадком от его ядовитых слов. — Но всё же поздравляю с успехом. Надеюсь, модель ты найдешь также быстро. В груди что-то защемило. Над прокуренными головами повисло давящее молчание. Радость ближнего заставляла чувства искриться сильнее, пораждая будоражащий огонь. Искусанные губы трусливо сжимались, будто не желая выпускать роковую связку слов наружу. Волнение, путаясь со сладостным предвкушением, всё больше липло и окончательно ставило в тупик. Скованный усталостью облик Кусакабе так и манил к себе. Отравленный разум вырисовывал из бушующих мыслей прелестные картины, где мощное спортивное тело обретает элегантность и нежность. А изнутри так и прожигало пылкое желание увидеть это воочию. Нужно действовать! — Да, но мне нужна особая модель, которая сможет идеально отразить сочетание силы и изящности, — С нотой загадки произнёс дизайнер, после грустно вздохнув. — Например? — Искрящийся намёк безжалостно затушили вместе с истлевшей сигаретой. Но в то же время и заинтересованности у собеседника стало больше, что не могло не радовать. — Например, ты.. — Наконец слетело с губ, впиваясь в чужое сердце. Тишина вновь объяла несчастных, пораждала давящую атмосферу. Тёмные глаза были полны удивления и неясной искры. Внутри всё сжималось от предвкушения ответа. Время будто замедлило свой ход. Секунды тянулись подобно минутам. Десятки кричащих наперебой мыслей сильнее были по вискам. Лишь тусклая надежда не давала окончательно сломаться под этим натиском. — Типа предлагаешь мне подработать у тебя моделью за спасибо? — Уточнил Михаил с какой-то странной ядовитой краской. Словно он и не хотел верить в сказанное. Словно показывал своё отвращение. — Ну не за спасибо, а за банку пива.. А так да, я хочу, чтобы ты побыл моей моделью, — Сабиров поспешил расставить всё на свои места, стирая всю радость с лица. Наружу пролилось чувство стыда и липкой вины, от чего сидеть спокойно уже не получалось.. — Я в деле, — Особо не раздумывая, ответил Кусакабе. Получить что-либо на халяву всегда приятно, а в столь бесплодное время, как сейчас, так и тем более. Загоревшись вновь, дизайнер в миг расцвёл и поспешил отвести коллегу в свой творческий уголок. Это прекрасная возможность выплеснуть наружу то, что так долго томилось внутри. Все демоны наконец получат волю. Капкан захлопнулся — Кожевников пропал.***
Яркий свет резал глаза. Множество искизов и незавершённых идей были раскиданы повсюду вместе с обрезками тканей. Здесь будто прошёлся ураган.. Хотя чему тут удивляться? Какой творец, такое и его рабочее место. Потому оставалось лишь обречённо вздыхать и пробираться через творческий беспорядок. У дальней стены стоял затянутый полотном маникен. Добравшись до него, Джузо поспешил явить любопытному взору свой шедевр. Нежное белоснежное платье было украшено ручной вышивкой. Подол его рассыпался по полу. Переливающийся в ярком свете паук устроился слева на груди, пустив свои сети по всей длине изделия. Вместо рукавов были прозрачные лямки. Довольно неплохо! — Ну? Что скажешь? — Гордо произнёс Максутка, чуть отойдя назад от манекена. — Ожидаемо, что будет паук, но, в целом, очень даже неплохо! Мне нравится, — Тусклая искренность мелькнула в словах Кусакабе, заставляя сердце вновь трепетать. — Тогда я жду, когда ты его примеришь! — Источая радость, парень поспешил снять платье с манекена. Внутри бушевал ураган тёплых ядовитых чувств, что всё это время покоились на дне юношеского нутра. Лёгкий налёт искажённой эйфории избавлял от надоедливого волнения, давал ощутить свободу от своих бесконечных терзаний. Ничто теперь не имело значения. Весь мир ограничивался одним творческим уголком. Ничего более не существует. Только платье и Миша. Только сладостное предвкушение и пульсация в висках. Изделие перешло в руки новоиспечённой модели. Глаза закрылись. Перевоплощение сурового товарища в нечто утонченное и поистине прелестное должно остаться где-то за гранью. Затуманенный разум вновь рисует желанные картины. Искусственные эмоции на поплывших лицах. Величавые алые розы, вырвавшиеся из груди. Струйки опадающих лепестков. Опьяняющий аромат и привкус металла. — Эй, помоги застегнуть! Я не дотягиваюсь! — Но беспомощные крики вырвали в реальность. Вместо прекрасия встречал нелепо прыгающий Кожевников, что пытался ухватиться за неуловимую застёжку. — Так я знал, что этим всё и закончится.. — Пробормотал себе под нос Сабиров и двинулся на помощь. Успокоив свою пассию, хикикомори помог одолеть беспощадного врага, за что попал под град благодарности. Лёгкие улыбки озарили вечно уставшие лица. Ловкие движения руками привели платье в порядок, отрегулировали непослушные лямки. Всё было готово. Теперь можно перейти к сути. Свет погас. Лишь пара прожекторов окутывали своими холодными лучами главную звезду этого вечера. Массивное тело презентовало всю красу накаченных мышц, пока на контрасте выступало чудное одеяние. Вышивка тускло поблескивала. Подол рассыпался по полу. Сила и изящность слились воедино. По щекам побежали горячие слезы. Сердце замерло в восхищении результатом. Искры истинного счастья и ещё не истлевшей любви прожигали завороженную душу. Это так прекрасно! Всё перевернулось с ног на голову. Грань оказалась пересеченой. Они сделали смелый шаг. — Всё так, как я себе и представлял, — С этими словами Джузо вышел из тени, утирая слезы. На лице читался восторг и налет той неясной прилипшей эйфории. — Странные у тебя фетиши, конечно.. — Сквозь спутанные эмоции выдавил из себя Михаил, ощущая, как подрагивающие от алкоголизма руки скользили по телу, изучая его изгибы. Исхудалое тело хикикомори всё сильнее прижималось к слиянию противоположностей. Горячее дыхание касалось бледной кожи, готовое обжечь. Ядовитый плод почти созрел. Неразличимый шёпот о любви и трудах расползался маленькими паучками, заставляя себя чувствовать максимально некомфортно. Капкан захлопнут. Бежать некуда. Кожевников пропал.. — Ах, нитка торчит! Ну как же так? — Вдруг отпрыгнул юноша, нащупав ужасный изъян на своём шедевре. Ножницы для ткани холодно блестели в холодном свете. Облегчённый выдох на миг развеял напряжение и накатившую тревогу. Сильный облик рассыпался на глазах. Руки схватились за потенциальное оружие. Всё замерло, кроме хикикомори. Пара мгновений и острые лезвия проткнули нежную ткань, впиваясь в живот. Сумасшедший блеск тёмных глаз вселял настоящий страх. Притупленная боль вспыхнула как мимолетная первая любовь. Как ощущение восторга от первой выигранной катки после череды провалов. Вот тебе и нитка.. Алое пятно стремительно расползалось по белому полотну. Удары следовали один за другим. Кусакабе пал, испуская свой последний вздох облегчения среди чужих эскизов. Сопротивляться не было смысла. Кривая улыбка ядовито сияла на забрызганном кровью лице. Удары за ударами. Сила и изящность умирали. Любовь крепла, опутывая своими сетями трепещущее сердце. Подлый плен и вечный сон забрали пассию навеки. Ножницы выпали из рук. Сладкий запах свежей крови одурманивал. Ужасная паучья личность вылезла наружу. Жаркие поцелуи расцветали на побледневших губах, украшенной уродливыми колотыми ранами коже. Под штанами задыхалась совесть вместе со здравым смыслом. Дрожь пробирала насквозь. Руки бесцеремонно задирали подол платья. Бренные тела готовились слиться воедино. Искажённая любовь трещала под потолком, растворялась в тяжких вздохах. Худые пальцы переплетались. Всё так прелестно, всё так будоражит. Сложно.. Сложно удерживать себя в здравом рассудке. — Мой милый, в этом платье ты ещё более прекрасен! Сейчас ты так беспомощен, что это сводит с ума! — Теперь говорить можно честно. Бездыханное тело примет всё уродливое раскаяние..Ты будешь плавать в формалине в моей ванне...