Карточный долг – долг чести.
Так Джейла была втянута в сталкерство, обман капитана, в предательство хорошего врача и укрытие других членов корабля, став соучастником сомнительного действа. Джим знал обо всем, что было на его, черт побрал бы его команду, корабле. И про пари, споры и другие всевозможные махинации, начиная со ставок и заканчивая просмотром камер видеонаблюдения за медотсеком и мостиком, когда, вот случайность, там были они с Боунсом наедине – он пронюхал обо всем с самого начала. Боунс, его старина, был самым слепым человеком на свете, если дело касалось не Джоанны и Джима, но так получилось, что все это касалось его самого, а за собой Боунс вообще не следил и Джим знал, ему было бы плевать, даже если команда, во главе со Споком, предъявили ему в лицо все свои подозрения, догадки и надежды, напрочь игнорируя рабочую этику, насрав на нее с высоты Энтерпрайзис. Поэтому, когда они с Боунсом появились в инженерном отсеке, где в самом неприметном отделе с капсулами они проводили свои карточные турниры – Джим даже не спросил, что с ними делает Джейла, которая смотрела на него и Боунса глазами полными скорби и невиданных страданий, мысленно пытаясь передать, что ее прямой начальник сошел с ума, и кажется, Монтгомери Скотти не друг, а самый настоящий интриган, которого было завести проще простого, чем и увлекался последние два года Хан, так коротая свои будни в их скромном обществе. – Это что за херня? – Боунс выпустил воздух сквозь плотно сжатые зубы и дернул его за руку. – Ты знал? Джим прижался к нему плечом, игнорируя чужой шёпот, (ведь он натянул на себя мягкий свитер Боунса, ха), и легко качнул головой, давая понять – не знал. Но это не значит, что не понял, чем это теперь им сулит. Хан, Скотти, Джейла, Кинсер, Ухура, Чехов и Сулу вальяжно устроились за столом, алчно рассматривая их сцепленные руки. Джим не собирается упрощать им задачу. Поэтому вечер проходит просто невероятно. Без эксцессов, вопросов и напряжения, только Джейла продолжала пялиться на Скотти, явно пытаясь донести какую-то истину, но тот был глух к ее мольбам, жадно, как и остальные присутствующие, наблюдая за игрой и Джимом с Боунсом. Классика. – Ты уверен, что сегодня удача на нашей стороне? – Боунс из-под длинных ресниц смотрел за непроницаемым Ханом, медленно перебирая козыри. Джим положил ему на плечо подбородок, медленно растянув полные губы в улыбке. – Джим? – Боунс, просто пробуй. Не можем же мы проиграть ему три раза подряд, не отомстив, верно? Тем более мы показываем плохой пример Джейле, – мурлыкнул Джим, мягко погладив чужие лопатки, потеревшись подбородком о крепкое плечо, внимательно рассматривая комбинацию в руках Боунса. Боунс согласно промычал, щипнув его за бедро, послушно позволяя опереться на себя. Он умолчал, что Джейле не до игры – она с ужасом смотрела на то, как Боунс притянул Джима рукой за плечо, помогая ему удобно устроиться под своим крылом. Джим ухмыльнулся. Вечер закончился для них очень приятно – они смухлевали настолько грамотно, что Скотти пришлось делиться своим алкоголем с разъярённым генномодифицированным ублюдком, да еще у всей команды игра и того более – совсем не пошла. Поэтому они с Боунсом ушли, чуть ли не раскидывая деньги направо и налево, задорно смеясь, направившись к каюте Боунса, разумно рассудив, что вечер только начался, и не стоит тратить его на неудачников – впереди у них забег на какой-нибудь очень долгий и очень скучный фильм, чтобы под него было комфортно еще выпить и повалятся в обнимку на расстеленной кровати, перед альфа-сменой. Скотт и Ухура злобно оскалились за их спинами, пока Чехов дернулся в страхе от них в сторону, сбив Сулу, пересчитывая оставшийся капитал и, в который раз, проклиная чету МакКой-Кирк.Если вода не течёт за тобой — иди за ней.
– Ты уверен, что действительно ничего не видишь, или все-таки ты непревзойдённый манипулятор, как я утверждаю всем и каждому на корабле? – Джим, раздевайся, – Боунс кинул ему в голову свои шорты, закатив глаза, стоило только заметить чужой оскал. – Ты знаешь, что я имею виду. Придурок. – О, знаю, хватит обо мне печься, – за стенкой послышался всплеск. Джим с удовольствием потянулся, предчувствуя, как здорово они сейчас окунутся. Все-таки модернизировать на стоянке один из залов в бассейн было грандиозной идеей. – Так что? – Твоя команда переоценивает свои навыки скрытности. Ты вообще видел, как они заставили Сулу забраться на балку в тренажерном зале, чтобы он сверху смог наделать фоток того, как мы спаррингуемся? Чем они его подкупили вообще. – Зная Сулу, он сам вызвался, чтобы все увидеть с первого ряда, так сказать, – не стесняясь, Джим снял боксерки, аккуратно убираю одежду в шкафчик, чтобы надеть купальные плавки, раздраженно поведя растревоженным плечом, после упоминания об их схватке. Боунс хорош, как бы не артачился, и иногда он по-настоящему крепко награждает его, когда Джим забывается и шутит слишком остро. – Боже, Джим, почему не сказал? Теплые пальцы сильно провели по натруженным мышцам, и Джим застонал, легко наклоняясь вперед под властной хваткой своего врача. – Полегче, я уже не молод. – Я иногда вижу в тебе все того же юношу из академии. Ты тогда был еще большим придурком, кстати, – Боунс ласково потрепал светлые волосы, с нежностью пропустив пряди сквозь пальцы, прищурившись и спрятав ухмылку, пока Джим довольно улыбался. – Тебе нравилось. – Чего не отнять, того не отнять, – хлопнув голую кожу бедра парня, Боунс потянул его на выход, чувствуя дрожь от прохладного воздуха. – Пойдем. Бассейн был сделан на славу, это Боунс заметил сразу – он был глубоким, морская поверхность мерцала в бликах звезд, свет которых отражался на глади воды. Отличная была задумка сделать прозрачные панели, окружающие искусственный водоём. Все тело сразу расслабилось, стоило им опуститься в воду, и Джим рядом довольно захрипел, уходя с головой под толщу воды, довольно жмурясь. Боунс не заставил его ждать, окунаясь следом, проплывая под водой. Они были здесь только вдвоем, ночью, пробовали новые возможности корабля и Боунс старался не упускать Джима из виду, задумчиво отслеживая его перемещения по привычке. Он расслабленно опустился спиной на воду и ему казалось, что они оба плавают в густом синем тумане, по которому рассыпаны миллиарды микроскопических искр света. Джим подплыл ближе и молча положил голову ему на живот, также перевернувшись на спину. Положение было не сильно удобным – Боунсу приходилось держать вес больше своего тела, но ему было хорошо. Нередко, когда им удавалось остаться в тишине в космосе, на консервной банке, в которой было около пятисот человек, не знающих чем себя занять вне рабочих смен, случалось такое, что все начинали метаться в поисках нового, когда как они сами просто посвящали свое время друг другу. Поэтому, конечно, он тоже знал, что весь их управляющий кортеж пытался подловить их с Джимом на романтических началах, наверняка, просто мечтая погулять на свадьбе, чтобы развеяться. Ухуру и Спока было не дождаться из-за обязательств второго перед Вулканом, и остальные сошлись, что они с Джимом были верным вариантом. Джим клюнул его холодными губами в грудь, ласково зажмурившись и Боунс подхватил его поперек туловища, загребая в сторону бортиков, чтобы выбраться и посушиться, а иначе оба подхватят простуду, с них станется. Больше думать о команде им было некогда.С дочерьми тяжелее, чем на войне.
Хэндорф был хорошим солдатом. Офицер службы безопасности на ЮСС Энтерпрайз выполнял обязанности добросовестно, этот великан был хорошим человеком с ярким характером, который он прятал в ходе работы. Но ему вдруг стало совсем не по себе, когда им пришла весточка о дочери их начальника медицинской службы. – Повтори. Капитан говорил холодно и всем, кто был на мостике, стало совсем-совсем не по себе от тона начальства. Когда Джим был задет это могли ощутить все. – Капитан, Джоанна МакКой была взята в плен в школе в Атланте, нам сообщили об этом почти сразу- Боунс словно постарел на несколько лет, стоило ему услышать рапорт, и Джим подхватил его под руку, перенося вес на себя, не отводя цепкого взгляда от карты, выведенной на полномасштабный экран. – Боунс, что мы будем делать? – тихо спросил Джим, игнорируя переполох на мостике. Он держал МакКоя, прижимая к ребрам и заглядывал в глаза снизу вверх, давая шанс Боунсу выбрать их дальнейшие действия. Кому как не ему знать, что Боунс невероятно хорошо соображает в экстренных ситуациях. Тем более Джим решил дать определиться с ходом операции именно отцу, а не идти напрямик, как хотелось бы сделать ему самому. – Есть план, – грубо прохрипел мужчина, не оглядываясь присев в капитанское кресло, уверенно выводя корабль на орбиту, при помощи Сулу – сообщив ему ход действий, чтобы перейти в варп-прыжок до ближайшей планеты, от которой можно поймать сигнал с Земли – зная, что до самой Земли им добираться несколько месяцев. – Боунс? – все отвели взгляд, в кои-то веке давая им время, но Джиму было плевать, потому он положил руку на руку своего, в первую очередь, лучшего друга, заглядывая в глаза. – Выведем картинку на экран, оцепим территорию школы и перехватим источник проецерного оружия, которое у него наверняка с собой. Дальше дело за малым, начнём переговоры в обход полиции, будем только передавать им траекторию передвижения преступников. – Это незаконно, – тихо, и совсем не серьезно напомнил Спок, сразу отвернувшись к приборной панели, готовый приступить к выполнению плана, также, как и остальные. Ухура приготовилась к подключению связи. – Еще никогда к таким преступлениям не было подключено космическое воздействие и армия Звездного флота, – нервно улыбнулся Чехов, помогая Сулу выйти из варп-прыжка у планеты М5, которая своим биополем способна дать им необходимый заряд энергии, для связи с Землей. – Боунс? – Говорить будешь ты, Джим. – Уверен? – Как никогда в жизни, – он говорил строго и внушительно. Смотрел на Джима внимательно и вдумчиво, почти незаметно качнув головой, не отрывая глаз, игнорируя всех присутствующих. – Капитан. – Соберись, – пододвинувшись ближе к Боунсу подавшемуся вперед в ответ, пробормотал мягко Джим. Они, кажется, хотели поцеловаться, но всем пришлось выдохнуть. Они долго смотрели друг другу в глаза и отстранились, приступив к делу. – Все будет хорошо, я вытащу ее, – прошептал Джим, на мгновение прижавшись лбом к лбу Боунса, почувствовав сильную руку на затылке, притянувшую его ближе, чтобы оставить теплое касание на подбородке, жарко выдыхая. Боунс смотрел на карту, связавшись с полицией, под ответственность Спока, помогая им скоординировать окружение территории и помощь пострадавшим детям, пока Джим, спиной чувствуя тяжелый внимательный взгляд, говорил, при помощи связиста, с нападавшим, выводя его на эмоции и одновременно с этим – из строя. Позже они получат дисциплинарный выговор всем составом и благодарности от целого штата за спасение школы от вооруженных космическим огнестрелом рецидивистов, пожелавших взять детей в заложники, не потеряв ни одного гражданского. Еще долго Боунс и Джим говорили с рыдающей Джоанной. Девочка старалась держаться, несмотря на страх и пережитый стресс. Благодарила папу и любимого дядю Джима. Боунс тяжело дышал, прижимая Джима к груди, завернувшись той ночью в одеяло на кровати капитана, и оставшись на всю следующую смену в постели под его присмотром. Этой ночью Джоанна не сбрасывала звонок отца и Джима, заснув где-то очень далеко на Земле.Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.
Из всех возможных кандидатур Боунс хотел бы, чтобы в медотсек попал Чехов или Скотт, потому что они самые хитрые, и еще умудряются делать вид, что они ни причем, ни в одной катастрофе, которая только могла быть на корабле, в ходе их миссии. Их бы можно было бы и проучить. И Кинсер, этот парень, никогда не входил в его маленький список, потому что он всегда был хорошим и внимательным. Боунс помнит, как даже выпивал с ним и с Джимом, и кажется, лучше этой посиделки не было ничего. И верно, с таким-то коллективом. Но он имеет то, что имеет – Кинсер, в обморочном состоянии, лежит на кушетке, весь увешенный проводами от его дорогого, и сердцу и по сумме, аппарата, который помогает считывать динамику Кинсера, являясь лучшим помощником в лечении внеземных рас. – Скотт, как так вышло? – изможденно выдохнув, Боунс закатил глаза, устало пытаясь проверить, получал ли Кинсер достаточно микронутриентов, и стоит ли их дополнить, увеличив уровень стандартного запаса в пищевом гипошприце. – Кинсер единственный кого не было в момент взрыва в отсеке, но пострадал только он. Что ты мне на это скажешь? – Я забыл, – в ужасе охрипши прошептал инженер, нервно расхаживая по палате. Боунс вколол ему тоже гипошприц, чтобы мужчине помогли успокоительные и противошоковые, вместо его скупой поддержки. – Забыл! Кинсер забрал с собой аутодифезбиральный переключатель, а он напрямую связан с тем, что я делаю, это, прямо сказать, деталь от звездолета, которая подключена к нему дистанционно. И когда я случайно столкнул несколько электроподдерживателей, то… Джим ворвался в палату и быстро просканировав ситуацию, обошел ошеломленного Скотта, направляясь прямо к Боунсу, выхватив у него из рук карту Кинсера. Только после ее изучения его плечи расслабились. – Боже, его тоже шарахнуло электричеством, – Кристина безэмоционально отставила Скотта в сторону, чтобы проверить аппарат, почтительно кивая доктору и капитану. Скотт замер и стал опускаться, и остался бы на полу, если бы не реакция Джима с подставленным стулом. – Леонард, я его убил? Джим незаметно кивнул Боунсу и раздраженно прошел в его кабинет, от которого у него единственного был доступ помимо хозяина помещения. Вне зависимости от того, что он капитан, МакКой сразу дал ему коды доступа, взяв его собственные, но уже без спроса. Леонард был с раздражением Джима согласен – Скотту нужно быть немного внимательнее и совсем не помешает понервничать, чтобы впредь этого не повторилось. Поэтому он не стал говорить, что Кинсер, благодаря своему происхождению и крови, имеет противоударный панцирь, превосходящий любое электрическое воздействие. Положив Скотта в соседний бокс, предварительно вколов ему снотворное, он, наконец, занялся ожогами инженера, которые нужно было повторно обработать. – Как он? – Все в порядке, отделались испугом, – ещё бы, после стольких анализов, которые Леонард провел над ними, чтобы залечить поврежденную кожу. Но об этом он не стал упоминать, сняв халат, в котором работал, кинув его куда-то в сторону дивана, направившись прямиком к Джиму. Боунс не любит об этом думать, но и врать он не привык – эта ходячая катастрофа притягивала его похлеще магнита. – Не пора ли поставить их всех на место? Я не стал доводить Скотта напоминанием о правилах безопасности, только потому что знал, что тот и сам сейчас их читает мысленно, как молитву. Джим присел своей наглой задницей на его стол, легко болтая свисающими ногами, размяв шею, после двенадцатичасовой смены. Когда поступил сигнал из медотсека он уже знал, что ничем хорошим это не могло закончится. Только он не был готов встретить еще более неприятный сюрприз – пострадал именно Кинсер. Из-за Скотта. Хотя они вроде бы очень давно завязали с наставительными беседами по поводу безопасности членов инженерного отделения. И Джим любит Скотта, но иногда его азарт стоит выше других приоритетов и нередко приводит к крушению их морального духа и посещению Боунса. – Кинсер его друг, думаю, он понимает, что в следующий раз все может закончится далеко не так, как сегодня, – устало выдохнул Джим, откидываясь на столе, упираясь на руки. Боунс согласно хмыкнул и подошел ближе, подтянув парня ближе по столешнице, ткнувшись шелушившимся губами в кожу шеи, застывая. Джим тихо рассмеялся, кинув быстры лукавый взгляд на запертую Боунсом дверь. – Доктор, вы свободны? – Только если ненадолго. Послушно откидываясь на лопатки, капитан хитро мурлыкнул, чувствуя, как Боунс пробирается пальцами под униформу. Не подразнить его казалось кощунством. – Когда у тебя вообще бывает долго, м? – А ну иди сюда, мелкий говнюк, сейчас посмотрим, кто будет смеяться последним. – Я весь дрожу. Вылечите меня, доктор МакКой? – Есть у меня микстура. Для внутреннего применения. Проницательные глаза Боунса смотрели на него с теплотой, которую он не привык прятать, когда они наедине, настойчиво продолжая разбираться с одеждой развеселившегося Джима.Ничего на свете лучше нету, чем ввергнуть в хаос всю планету.
Планета Юон была межгалактическим пристанищем для тех, кто бежал из своего дома из-за деспотии со стороны государства или инопланетного вторжения. Здесь все было в красных тонах, солнца совсем не было, только световые лучи, падающие косо на землю. Нещадно дул сухой, с опостылевшими крупицами песка, ветер и было неимоверно душно. Если судить по книгам, которые описывают эту планету: всего десять-пятнадцать лет назад, она выглядела совсем не так. Она была живая, плодородная, сверкала синим перламутром, фиолетово-голубыми сполохами и здесь обитало большое скопление живностей: серебристые антилопы, иноземные духи животных похожих чем-то на белок, но с упругими длинными хвостами. Здесь даже были своеобразные единороги. Сейчас же всего этого не было, потому что планета-спаситель стала планетой, жители которой были готовы порвать всех и каждого в попытках организовать новое поселение с единственными рамками и устоями. Все, кто обитал здесь, были настолько разношёрстными, что это априори было невероятно реализовать. Поэтому Юон одна из самых больших катастроф этого века после Тарсус IV. Немудрено, что у них совсем не получилось договориться с местными революционерами. Боунс с Сулу, одной его частью – Джиму до сих пор не по себе о нем так думать, были практически сразу схвачены из-за врача, что дал возможность скрыться Джиму, ввязавшись в драку с поклонниками капитана, как успел огрызнуться Боунс, отталкивая различные мещанства от себя. Записные пьяницы, сорвиголовы, воры, убийцы были только рады хорошей драке с новыми лицами, и им просто не удалось скрыться от местного правосудия, тех же убийц и воров, только посильнее и порасторопнее. Напавшим явно сулила яркая, но короткая дорога от сумы до тюремного заключения и последующего расстрела. А вот врача и рулевого было принято решение оставить в камере, и обдумать, какой выкуп можно было бы за них получить. Боунс с силой стукнул одного амбала, перекрыв ему кислород, чтобы вырубить, и раздраженно оттащил невменяемого Сулу. Невменяемость заключалась в совсем детском, неразумном поведении, но это было последствие нападения еще до драки. Должно быть в этих стенах давно поселился тиф, с отвращением подумал Боунс, разглядывая дорогое убранство тюремных стен, расписанных сиреневым люминесцентным материалом, по которому были размазаны разного цвета кровь, кишки и еще бог знает что. Где-то через решетку, сокамерники пели заунывную песнь на незнакомом, для его переводчика, языке. – Ты ничего мне сказать не хочешь? – отозвался Леонард негромко, уловив знакомые шаги где-то наверху. Сулу, слабоумно улыбаясь, посмотрел на Боунса будто совершенно ничего перед собой не видя. Леонард пригрозил ему пальцем, показав жестом, чтобы не орал, и подошел к высокому проему, прямо под самым потолком. Озабоченный взгляд Джима он поймал мгновенно. Тот лежал на земле, чтобы посмотреть на их камеру и протянул руку, просовывая в крохотное отверстие – Боунс мгновенно сжал его пальцы. – Да тут особо не до разговоров, – тяжело выдохнул Джим, быстро осматривая пространство камеры, и вновь сосредоточившись на Леонарде, сжимая пальцы в ответ, – если ты не заметил. – Заметил. Что страшнее – почувствовал. Убери от меня руки, мудак! – Джим занервничал, но камера вдруг осталась совсем без света, все люминесцентные камни потухли, оставив Боунса и Сулу во тьме. Джим пытался пошарить рукой в темноте, но так пальцы Боунса и не отыскал, заметно испугавшись. – Боунс! Что у тебя происходит? – О, не волнуйся, просто местный житель хотел оторвать мне ногу. – Где Сулу? Джим незаметно облегченно выдохнул и продолжил всматриваться и вслушиваться, как в то, что происходило в подземельной камере, так и на поверхности, где он лежал в высокой черной траве. – Это который помчался за прекрасной незнакомкой, что украла наш этот цветок, ради которого мы сюда спустились? Если он, то понятия не имею. А не наш сейчас нюхает пол, устланный цветами и зеленой жижей. – Боже, лучше бы нас просто убили, – пробормотал Джим и засмеялся, нервно откидывая мокрые от пота пряди, упавшие на глаза. Им еще повезло, что задело только Сулу и его просто раздвоило. Он уже выяснил: чтобы все вернуть на свои места им необходимо столкнуть две версии Сулу лицом к лицу. Но когда он поспешил выполнять план в реальность, тут Боунса и лже-Сулу взяли под местную стражу, а второй Сулу поспешил, с мечом на перевес, свершать геройские подвиги. – Сгруппируйся, сейчас я к тебе проберусь. – И почему поймали снова меня, – раздражённо буркнул Боунс, продолжив мягче. – Будь осторожен. Я тебя встречу. – Я тебя вытащу. Иду к тебе, Боунс. Джим невероятно рад, что каждый раз он спускается на новую планету в компании своего Боунса, и у них никогда не было огромных проблем друг с другом. Идеальная пара. Джейла, оставшаяся на корабле, втянувшись в процесс, в запой слушала, вместе с Нийотой, разговор капитана и начальника медслужбы по связи.Одно мгновение тебя стоит вечности.
– Глупо было быть такими настойчивыми, Монтгомери Скотти, – посмотрев на друга, Джейла закатила глаза и кинула взгляд на Хана, тот казался более адекватным из их компании. Скотти проигнорировал девушку о чем-то перешептываясь с довольным Кинсером, громко хохоча. – А вам так не кажется? – Я уже и не думал, что на этом корабле появятся люди, уважающие чужое личное пространство. Приятно слышать. Ухура, держащая Спока за руку, громко фыркнула, всем видом показывая, что чужой укол ее не задевает, а вот лицо наглого недочеловека – очень даже. А Джейла только вздохнула, залпом выпив что-то из кружки Скотти, уверенно не обращая внимание на Леонарда, который прижимал Джима к барной стойке, решая, что этот вечер она отлично проведет с Кристиной, Сулу и Чеховым. – Кажется пронесло? – часто дыша, пробормотал Джим, крепко хватая Боунса за шею, притягивая его ближе к себе, застонав от яркого укуса, который МакКой оставил прямо под подбородком. – Я же говорил тебе, что они не смогут следить за нами вечность. – Ты много чего говорил, и не все сбывалось, так что я редко тебя слушаю. – Лжец, – захихикал парень, поддаваясь чужим рукам, что крепко сжали его бока. Джим уже с трудом мог вспомнить чей день рождение они отмечали. Главное, что весь отсек был украшен, было много шариков и вкусных напитков. И на смене, совершенно другая команда, спасибо господи за равноправный труд. Боунс был увешен серебряными голографичными лентами, которые опустились на его макушку и одежду, из взорвавшихся пулеметных обойм для их именинника. – Что, выгляжу горячо? – хрипло рассмеялся мужчина, посмотрев на Джима потемневшим взглядом. Тьма в карих глаза Боунса заставила Джима задрожать в его руках. – Не представляешь как, – Боунс хмыкнул и притянул его ближе, по кошачье прижавшись к груди, чтобы поцеловать в сердцевину улыбающихся, любимых губ. – Вау, кто-то перепил, да? – Ты бы еще больше мне эти сраные коктейли разноцветные подставлял, – бармен, или энсин бывший за него, черт его разберёт, стоявший неподалеку, оскорбленно выдохнул и ушел на другую сторону барной стойки. Благо она была длинная, а народу много, и никто не мог видеть, что они прямо здесь готовы заняться чем-то интересным. – Виски? – не обращая внимание на шумящую, празднующую толпу, Джим прикусил кожу у ушной раковины, задорно лизнув чужую мочку. Он сгорал неодолимым желанием остаться с Боунсом наедине, без лишнего шума. Джим точно не будет говорить Боунсу, что тот напрочь искоренил в нем потребность в вечеринках, тот и так слишком уверен в своем влиянии. – Виски, – проскрежетал низко мужчина, благосклонно соглашаясь, подхватывая капитан под бедра и вынося из комнаты, оставшись незамеченным. – И тебя. – Боже, Боунс. Боунс его уже не слушал, жадно перехватывая его удобнее, принимая вес Джима на себя. Коридоры казались бесконечными. Леонард не мог справится с жаром, охватившим его, он всегда брал вверх рядом с Джимом, а тот и рад, подстегивая, распаляя, забираясь под кожу и с удовольствием сгорая в огне Боунса. Когда, наконец, он уложил непослушного мальчишку на кровать, свою в кои-то веке, так тормоза слетели напрочь. До них музыка доносилась приглушенным гулом, в его каюте был мягкий синий свет, и не было ощущения, словно они выбрались из клуба, скорее забрались в первую попавшуюся комнату в борделе. Джим подумал о том же, не постеснявшись озвучить свои мысли, и Леонарду пришлось заткнуть его, скрывая улыбку и смех. Постель была мягкая и прохладная, они жадные и хаотичные. Леонарду пришлось себя одернуть, чтобы аккуратно опустить Джима на простыни, и лечь сверху, покрыв собой. Он смотрел на него затуманенными синими глазами, не скрывая чувств. Леонард целовал его снова и снова, бесконечно, ежесекундно, не теряя ни мгновения. Кажется, даже далёкая музыка пропала вовсе, но это было где-то на периферии, перед глазами же – узкое лицо Джима, его красный рот, улыбающиеся глаза. Он весь такой красивый, растрёпанный, любимый, лежит в его постели и тянется за ласками. Еле хватая губами потяжелевший воздух Боунс вновь припал к губам, раздвинул ладные бедра и навис, по-мужски толкаясь в его кожу, избавляясь от одежды. Джим глубоко вздыхал и со стоном выдыхал, с желанием толкаясь навстречу. Боунс входил в него яростно, заставляя проникаться Джима от глубоких толчков, чтобы тот чувствовал растяжение и мощь внутри, чтобы просил больше. Джим прижал Боунса к себе и впился ногтями в кожу спины, выгибаясь до хруста в пояснице и застонал так жалобно, так довольно, совершенно удовлетворенно. Леонард зарычал, трогая упругую кожу, тянулся до всего, что мог покрыть, чего мог коснуться. Сжимал сильные пальцы на напряженном животе, измеряя амплитуду, чтобы не сорваться в небытие первым. Они жадно смотрели друг другу в глаза, и Джим от переполнивших чувств слегка подтянулся на руках, целуя закрытые, зажмуренные веки МакКоя. Боунс иступлено ждал всего, что Джим готов был отдать. Время было под утро, и Боунсу было необходимо выйти на смену, но он не мог оторвать голову от подушки. Рассматривая трогательно вздернутый хитрый нос, разрез лукавых глаз, кошачий стан, ему было трудно оставить разморенного Джима. Он был его, он взял его и брал всю ночь, и кажется, утро Джима также предопределено. Чужие домыслы, догадки и взгляды казались далекой бессмыслицей. А Джим не мог связать и слова, сжимаясь, плавно пододвигаясь под уверенным, надёжным прикосновением Боунса. Леонард ухватился за ловкую кисть и поцеловал косточку. Вспышкой пронеслись воспоминания разговора о Тарсусе, но он заставил себя не думать о чужой худобе, зная, как это тревожит и нервирует Джима. Он решил действовать наверняка – приподнялся, опираясь на одну руку, а второй массировал грудь, сразу целуя места, до которых успел прикоснуться, сжать. Его горячий, влажный рот ласкал нежность кожи, оттягивая шелковую плоть, пока по телу не побежала дрожь – Джим открыл небесные глаза, пронзая Боунса своей искренностью, трепетом. – Так приятно, – хрипло протянул парень и Боунс довольно поцеловал подставленные губы. – Доброе утро. – Самое доброе. Боунс довольно промычал, навалившись сверху горчим, твердым телом, не беспокоясь о весе – Джим довольно мягко выдохнул, обнимая за плечи. Мужчина медленно блуждал губами по груди, согревая и ловя дрожь ртом. Опустился к животу, запустив властную руку в волосы, и Джим покорно раскрылся, обняв его торс длинными ногами, на что доктор довольно оскалился, сжимая коленки, лодыжку и стопы. Джим слегка лягнул его, и проехался по кровати ниже, целуя ямочку над верхней губой, собирая языком соль, раздвигая колени, приглашая. Потеревшись носами и довольно утонув в глазах напротив, они обоюдно мысленно сказали что-то о большой и вечной. Стоит ли говорить, что команда патетично встретила новость, что капитан и глава медчасти опоздали на свою смену.