Мы уходим с рок-концерта

Джеймс Поттер всегда твердо верил в несколько вещей: в то, что жить без риска вредно для здоровья, в то, что самые хорошие люди учатся на Гриффиндоре, и в то, что друзья никогда не должны расставаться. Он не ожидал, что разочаруется в одном из этих правил при жизни и уверится заново много позже своей смерти. С Сириусом Блэком Джеймс познакомился, едва сев в вагон и жарко помахав родителям из окна. Он вообще легко сходился с людьми, и холодная аристократичная физиономия соседа по купе его не остановила. Не остановило его и заявление о том, что мальчик из семьи слизеринцев. Сириус не знал об этом, но в тот раз Джим впервые задумался о ничтожности предубеждений. Конечно, при встрече с учениками змеиного факультета он благополучно про это забыл. - Это мне? - удивленно спросил юный Блэк, когда Поттер поделился с ним сладостями. - Мы же друзья, - просто пожал плечами Джеймс. Римус Люпин мог сто раз утверждать, что он - спокойный, прилежный, благоразумный, но в сто первый бы улыбнулся и выдал такое гениальное решение очередной аферы, что Джеймс и Сириус снимали шляпы. Поттеру он понравился с того самого момента, когда в честь знакомства натворив первую общую пакость, они с Блэком спрятались в его купе от рыскающих по поезду старост. Люпин выглядел помято и болезненно, и они шикнули на него, умоляя не выдавать. И когда старосты сунули носы в купе, Римус невозмутимо читал книгу, как будто не видел только что исчезнувших под мантией-невидимкой мальчишек. - Все, приедем в Хогвартс - садишься с нами, - решил Джеймс. - Я? - искренне удивился мальчик. - Ну мы же теперь друзья. Питера Петтигрю он сначала не заметил. Посмеялся, когда карапуз, увязавшийся за Римусом, уронил учебники и покраснел. Рем не возражал, что мальчик садился с ним на каждом уроке, так как Джеймс садился с Сириусом, и сам Поттер не был против. Но однажды они вместе напоролись на слизеринцев, которые отчетливо запомнили всех четверых гриффиндорцев, с которыми попытались сразиться. И Римус тогда сказал, что Питеру не надо теперь ходить одному. - Да, гуляй с нами, - легко объявил Джеймс, не без самодовольства видя обожание и восторг в маленьких глазах. - И если вдруг - зови на помощь. - И-и вы придете? - абсолютно счастливо воскликнул Петтигрю. - Конечно. Мы же друзья теперь! Правду сказать, Джим и не знал, почему именно эти трое, и почему так сильно. Да только, видимо, есть люди, у которых на судьбе написано стать друзьями. Просто он думал, что никому и никогда не приходилось быть такими друзьями, какими были они вчетвером. А уж такими, как они с Сириусом - уж точно. Поттер помнил тот день, вскоре после распределения, когда Блэку пришло письмо из дома. Джеймс живо поинтересовался, что в нем, после того, как вдоволь добродушно поворчал друзьям на мать, умудрявшуюся даже в письмах слишком опекать его, и получил в ответ лишь фырканье. В шутку сунулся через плечо заглянуть, конечно, не успел прочитать, но мельком увидел яростные ругающие слова и, хоть это было сложно, не трогал потом друга целый день. А когда вечером тот немного рассказал о своей семье, Джим, не задумываясь, обещал: - Если когда-нибудь от них отделаешься - иди жить ко мне. - Серьезно? - мрачно, но уже более теплым голосом спросил Сириус. - И ты пустишь у себя жить? - Мы же друзья! - яростно ответил Джеймс. - А значит, мы семья. Уж точно лучше, чем твои раздутые родственнички. Римус не был хорошим лжецом, не говоря уже о том, что вранье ему претило, как самому совестливому из команды. Может, поэтому его тайна раскрылась уже на втором курсе, но Джеймс и Сириус предпочитали объяснять это собственной феноменальной догадливостью. Однажды, после очередного полнолуния, все трое пришперли друга к стенке, и когда признание прозвучало, Люпин, закрыв изможденное лицо руками, ждал казни. Вместо этого прозвучал двухголосый веселый смех и нервное хихиканье. Ребята смотрели на него и улыбались так широко и добродушно, что мир вокруг, казалось, должен пасть под игом света. - Вы…вы меня не презираете? - ошеломленно спросил мальчик. - Я же монстр! - Да какой ты монстр, Рем! - фыркнул Сириус. - Монстр не может наяривать шоколад и переживать, если на травологии заморозил мандрагору. - Просто раз в месяц у тебя отрастает мохнатый зад, и ты становишься немного симпатичней, чем обычно, - ухмыльнулся Джеймс. - Но в нормальном обществе… - А мы похожи на нормальных?! - смеясь, Поттер хлопнул друга по плечу. - Брось, мы же друзья! И плевать на общество. Тем более, если мы перестанем с тобой общаться, Хогвартс лишится единственного рычага влияния на нас. - Джим, - сдерживая смех, сказал Блэк, - не пугай меня. Слишком много умных слов! А потом они стали анимагами, что стало верхом их достижений (хотя бы потому, что им хватило терпения и усидчивости заниматься этим три года). Отставал только Питер - в первый месяц он проглотил листок случайно, и пришлось начинать заново. Каждый этап у него получался не с первого раза. Несмотря на подшучивания, остальные Мародеры становились крайне серьезными в такие моменты - потерять друга посредине эволюции они не хотели. И расхохотались, когда стало ясно, что Петтигрю - крыса. Римус, единственный заметивший обиду друга, успокоил его, сказав, что олени и собаки - не самые умные существа. - Не парься, - беспечно посоветовал Сириус. - Крыса так крыса. Это очень удобно, между прочим. - Так что давайте закреплять успех, - вторил Джеймс. - А вы поможете? - ревниво-жалобно спросил Питер. - Естественно. Мы же Мародеры! Джим всегда знал, что у его друзей не такая счастливая жизнь, как у него, а потому готов был делиться. И ничуть не удивился, когда после шестого курса однажды вечером на пороге его дома возник взлохмаченный, с диким блеском глаз и нервным смехом друг. Джеймс ждал этого и тут же подставил плечо. Ни о чем не спросил, только обнял, оттолкнул, забрал рюкзак и сунул в свой шкаф. Сириус выглядел сбежавшим из психушки, и они долго обо всем этом не заговаривали. А когда беседа все же завязалась, Юфимия и Флимонт Поттеры уже величали своего гостя вторым сыном. - Я перекантуюсь у вас пару недель, - сказал Блэк. - Потом сниму квартиру в магловском районе, подальше от Гриммо. - Заткнись и засунь свою квартиру, знаешь куда? - прорычал Поттер, хватая за шею и сталкивая их лбами. - Ты со мной еще на Рождество сюда приедешь, если не найдешь нормального жилья, уяснил? - Сохатый, я не собираюсь жить у вас нахлебником! - Повторяю для тупых: ты - живешь - у меня. Разъяснить на пальцах? - Сириус молча смотрел на него, и Джеймс снова произнес: - Мы же семья. И если хочешь - плати за собачий корм, - тут ему уже пришлось уворачиваться от кулака. Все стало сложнее, когда он втрескался в Лили. А уж когда испробовал на ней все свои резервы обаяния и все романтичные идеи - и того хуже. Он просто с ума сходил от того, что не мог расположить к себе эту девчонку, а она с каждым годом нравилась все больше. И не видать ему алтаря, если бы однажды, став свидетелем очередной сцены “надоедливый Поттер - холодная Эванс”, Римус не хлопнул книгой и не принялся читать другу лекцию на тему того, какой тот непроходимый осел. Пожалуй, только Римусу это и позволялось безнаказанно. У Люпина не было девушек, кроме тех, с которыми он проводил новогодние балы, но он был замечательным психологом, а потому скоро Лили уже не смотрела на Джима волком. - Лунатик, ей богу, вовек не забуду! - возбужденно воскликнул он, когда Эванс согласилась на свидание. А Римус только усмехнулся, снова скрываясь за книгой. - Мы же друзья. Потребность в Питере ощущалась, только если его не было, причем ощущал ее, казалось, только Джеймс. Или же когда не было остальных. К примеру, в тот вечер, когда Снегга забалтывал Дамблдор, чтобы тот ни за что не выдавал тайну Римуса, сам оборотень, разъяренный и опасный, драл сам себя в хижине, а Джим не мог ему помочь; в тот вечер, когда он видеть не хотел Сириуса после того, как пару раз дал ему в нос по дороге в замок в ответ на ошалелые и виноватые извинения. Поттер, злой как оборотень, и перепуганный до дрожи, вышагивал на опушке леса, неспособный вернуться в башню, хотя давно отбой, а рядом оказался Петтигрю. Его Джеймсу тоже хотелось прибить, как и все вокруг, его бесил жалобный, заискивающий взгляд, но это было лучше, чем компания Блэка или Эванс, а в уединении он бы сошел с ума. И когда успокоился, вяло улыбнулся. - Спасибо, Хвост. - Мы же друзья, - робко улыбнулся Питер. А потом началась война… И как никогда было ценно доверие. Джеймс каждый день благодарил небо за жену и друзей. Несмотря ни на что. Несмотря на тот вечер, когда Сириус пришел к нему с бутылкой огненного виски, уже давно пьяный в стельку. Он не помнил, как выудил из друга новость о смерти Регулуса Блэка. А через несколько месяцев - Ориона. Лили говорила мужу, что алкоголь - это не выход, но Джеймс отвечал, что пусть лучше друг пьет, чем бросится в самоубийственном настроении в схватку. А еще через пару месяцев он уже сам выл в плечо Сириуса, когда пришло письмо о смерти родителей. Даже Лили не решилась лезть с утешениями, и все оставили вдвоем почти уж кровных братьев, учитывая, сколько крови друг друга они размазывали по себе, вытаскивая ранеными с поля боя. - Спасибо, - хрипло сказал Джеймс на похоронах, не оборачиваясь, без того зная, что друг рядом, за плечом. - Мы же семья, - негромко ответил Сириус. Дамблдор всегда вызывал у Джима уважение, но в тот день он хотел его растерзать. Директор покинутой школы тогда объявил, что среди ближайших друзей Поттеров есть предатель, и с такой серьезностью прикидывал варианты, что парню хотелось схватить его и встряхнуть. Не могло среди Мародеров быть предателя! Они же друзья! Они семья! - Дамблдор, замолчите, - шипел он, - такого не может быть. - Петтигрю? - невозмутимо спросил старик. - Питер и мухи не обидит! - А Блэк? - Сириус?! - Джеймс едва не задохнулся от всей вопиющей нелепости этого предположения. - Нет. Просто…нет. - Я правда не хочу заставлять тебя сомневаться, но… - Да Сириус скорее сам сдохнет, чем нас предаст, слышите? Нет. - Тогда мистер Люпин? - Да вы издеваетесь… - Джеймс, твой друг - оборотень. - Когда вы брали его учиться, вас это не волновало! - И я ни в коем случае не отказываюсь от этого, но тогда по стране не шла война! Сейчас ты должен думать о стратегиях, а не о чувствах. А на стороне Волан-де-Морта армии оборотней под командованием Сивого. Римус не контролирует себя во время полнолуния, а он и так слишком долго прожил независимо от стаи да в человеческом уме. Мне тоже прискорбно даже думать о подозрениях, но… - Знаете, что?! - взорвался Джим. - Мои друзья мне братья, у каждого из них на руках моя кровь, каждый был со мной в бою. Хотите найти предателя - ищите среди окружения Лили. Может, это Долгопупсы. - Тебе легче поверить в предательство Долгопупсов, чем того же Питера или Римуса? - устало выдохнул директор. - Да, - ответил Джеймс, берясь за ручку двери. - Вы не знаете, что это за дружба. Подозревайте кого-нибудь другого, Дамблдор. А Хранителем будет Сириус. А потом они совершили ошибку. Поттеру не нравилась идея делать из друга живую мишень, но тому так или иначе доставалась эта роль, а на кону были жизни его жены и годовалого сына. Как там говорил Дамблдор? Думать о стратегиях, а не о чувствах? Расставить вокруг своей королевы и ее дитя ферзя и пешку, в горниле войны переплавившуюся в дамку. Забыть о беспокойстве, не думать о том, что они тоже семья. План был почти гениальным, ни одной бреши. Кроме лишь того, что ядро было гнилое. - Ты точно готов это сделать? - спросил Джим Питера перед наложением заклинания. - Ты не обязан. Болезненно выглядевший последнее время Хвост робко улыбнулся. - Мы же друзья. И именно это Джеймс хотел сказать ему, увидев врага на своем дворе. “Мы же друзья, Питер! Что ты наделал!” И он умер. От веры в друга умер. От того, что верил в преданность, верил абсолютно и безоговорочно, без вопросов, без сомнений. Он испытывал такую ярость, что удивился, когда не стал мстительным призраком. Обняв умершую следом жену, Джим смотрел на жизнь внизу с небес. Он видел, как его сына забрал Хагрид, и Лили еле убедила его, что у Дурслей Гарри будет лучше из-за какой-то там магии. Он видел, как ревел над его телом никогда не плакавший лучший друг, как нашел предателя, а затем… - Вы что, издеваетесь?! - хотелось крикнуть Джеймсу, когда в зале недосуда просто зачитывались пункты обвинений и приговор пожизненного заключения в Азкабане. - Да вы что творите?! Послушайте его! Сволочи, послушайте! Римус! Хватит изображать совесть, ты же не можешь и правда верить в это! Но Люпин был каменным. Оглушенный сидел и Блэк после той истерики у трупов. Джеймсу казалось, что кто-то должен ворваться и все изменить, ведь не может быть иначе. - Ребята! Мы же Мародеры! - кричал он, безлико присутствуя в зале. - Дамблдор, черт бы вас подрал, как вы смеете это позволять?! Это же не суд! Рем! Рем!!! Скажи что-нибудь. Это же Сириус! Что ты сидишь?! И вся их дружба, вся эта великая, красочная, громкая дружба, наверное, просто не могла уйти тихо. Такая яркая и феноменальная, она должна была взорваться, вспыхнув ярче солнца и громоподобно известив всех о том, что Мародеры уходят в закат. И взрыв произошел, разбросав их всех в разные стороны, отняв половину имени, семью и здоровую часть жизни. Джеймс пал от руки врага, прославив своей смертью сына, Питер сгинул крысой у волшебной семейки, предав друзей, прославившись как погибший герой, Сириус встретил двадцать второй день рождения в Азкабане в вечной сырости и тьме, а Римус, никакой от боли и шока, отправился голодать, подвязывать старый чемодан и тщетно искать работу. Джим смотрел с небес на двух, ставших друг другу чужими людей с непониманием и дикой горечью. Один умирал в тесной холодной камере, а другой - на улице, среди жестокости и предрассудков. Поттер наблюдал за всеми много лет, прежде чем для одного что-то изменилось - Гарри поехал в Хогвартс. Еще через два года Римус отправился туда же преподавать и пить столь желанное зелье, а Сириус, наконец одолевший решетки и собственных демонов, - защищать Гарри. К концу тринадцатого года все могло прийти к завершению, но все стало хуже, и Джеймс досадовал вместе с друзьями. А еще через два года… - Ну привет, Бродяга, - смешком, в котором собрались и боль, и горечь, и облегчение, и досада, приветствовал он. - Джим… Ошалевшие глаза, пара секунд промедления, а затем очень больно стиснувшие в объятьях руки. До хруста в ребрах и спертого дыхания, больно так, что будь они живыми, умерли бы сейчас. Кулак ударил по спине, в ухо - рычание. - Ты…придурок! Я же скучал… - Я тоже, - честно признался Джеймс, чувствуя, как столько лет не знавший покоя друг наконец расслабляется. Питер не попал к ним, хотя оба друга видели его смерть. Сириус только фыркнул, а Джеймс так и не придумал названия своим чувствам. Досада за невозможность мести? Горечь от того, что нельзя помириться? Ведь Мародеров всегда было четверо. Каждый из них носил это имя, по Запретному лесу в полнолуние гуляли четверо животных, на Карте стоит четыре прозвища, на фотографиях их четверо… Питер… Что же ты наделал, гаденыш… А Римус появился вместе с женой во время битвы за Хогвартс. Какое-то время он просто спокойно улыбался, жадно рассматривая потерянные лица, а потом обнял обоих по очереди. - Ну что, Мародеры уходят в закат? - спросил он. - Мародеры ушли в закат еще семнадцать лет назад, - горько возразил Поттер. - Остались только Джеймс, Сириус и Римус. - Зато мы ушли красиво, - ухмыльнулся Блэк. - Ага. Мир по нам будет скучать, - согласился Джеймс. - По мне - да, - хмыкнул Люпин. - А от вас вздохнет с облегчением. Джим посмотрел на двух таких до боли родных людей и, как сотню лет назад, закинул им руки на плечи, притянув к себе за шеи. - Ребята, знаете что? На земле мой сын и его друзья, и там все будет хорошо. А мы заканчиваем свой рок-концерт и уходим покурить. Элвис покидает здание. - Элвис с шестью ногами? - Мы же друзья! А друзья никогда не должны расставаться.