Kissi Royal Maroon Helleborus

У Се Юйченя было много способностей. Пение, боевое мастерство, деловая хватка, дипломатические и портняжничьи навыки, умение обращаться с языками, детьми и животными — Се Юйчень, как персонаж из сказок, кажется, мог всё. Идеальный глава, идеальный супруг, беззлобно поддразнивал Сяцзы. И богат, и красив, и с руками, а ты всё не торопишься, — парировал Сяо Хуа, если был не в настроении. Список навыков Сяо Хуа казался бесконечным, словно он, как и Сяцзы, уже по свету вечность бродил. Сяцзы умениям Сяо Хуа даже удивляться переставал. И всё же было одно искусство, которому поражался неизменно, и имя ему — кулинария. То, что Сяо Хуа умел готовить, не было чем-то странным. В конце концов, он был: официально — холостяком; расхитителем гробниц; главой семьи и президентом компании, которого попытаться не отравить — грех. Но он же готовил вкусно. На ресторанном уровне. И охотно! Где только время выискивал? Более того — никогда не отказывался от интересных рецептов, собирая их в книжечку, как У Се — свои похождения в гробницах. Сяцзы первое время даже подозревал, что это прикрытие: зашифрованные послания, тайные коды, вот это всё. Но нет, Хуа Эр Е искренне наслаждался вдумчивым подбором ингредиентов и медитативной нарезкой лапши. Расслаблялся. Как признался в один особо трогательный, переполненный хорошим виски момент — представлял на месте крошимых продуктов все неправильные планы и раздражающих людей. Ну, у всех свои методы релаксации, что тут говорить. Когда Сяо Хуа живёт один, по утрам готовит крайне редко, Сяцзы знает. Стоит им в очередной раз сплестись в единый клубок по возвращению домой или отправиться в гости к У Се — Сяо Хуа будет вставать к делу ножа и ложки каждое второе утро. Вот и сейчас, стоило спросонья вползти на кухню в поисках утерянного тёплого и мягкого, как потеряшка нашлась у плиты. Ещё не в костюме, но и уже не в пижаме. Тяжела жизнь с жаворонком-трудоголиком… Сяцзы игнорирует приветственный писк кофеварки и тихо подкрадывается поближе. Заглядывает через плечо, как любопытный кот, убеждаясь, что ничего опасного не происходит — и плотно повисает на Сяо Хуа. Запускает руки под фартук и футболку, уютно сцепляя в замок на животе, устраивается удобно и расслабленно целует хитрого-хитрого Се Юйченя, который до сих пор делает вид, что вовсе он Сяцзы не заметил, в кромку челюсти. — Утро, Сяо Хуа. Может, всё-таки составим конкуренцию Треугольнику и откроем ресторан? — интересуется лениво, уже зная ответ: не в первый раз спрашивает. — Сяцзы, — приветственно откликается Сяо Хуа, сосредоточенно взбивая в мисочке яйца и бдительно приглядывая за закипающим бульоном. У Сяо Хуа вместо «доброе утро» есть отдельный тон для его имени — чуточку протяжный, смягчённый, умиротворённый. Как этакое признание — «ты здесь, я рад», как кошачьи объятия боком и тихое мурчание. — Я не готовлю для чужих. Не готовит, да. Сяцзы, Треугольник, Сюсю, Чжай Синъяо; изредка — А-Тоу, Цзя Ша; вот и все люди, ради которых Се Юйчень готов встать к плите и сделать что-нибудь вкусненькое. Кстати, о вкусном. — Нужна помощь? Терпко пахнет имбирём. В сочетании с ароматом кофе в отдалении получается очень ярко, колко, освежающе, глаза сами открываются; если прислушаться к более близким запахам, то ощущения обратные — имбирная теплота, жирная мягкость наваристого куриного бульона — Сяо Хуа в этом никогда не использует овощной, как положено, — пушистые ленты взбитых яиц. — Вытащи рис. — командует Сяо Хуа, не отвлекаясь. Он уже занимается приправой: тщательно перетирает чеснок в пасту. Сяцзы глубоко вдыхает будоражащий разум и желудок букет — насыщенный чесночный, глубокий кунжутный, хлёсткий чили, — трётся щекой о плечо Сяо Хуа, едва улавливая за вкусным духом еды отзвуки нероли и душистого перца, и с сожалением убирает руки. Поправляет съехавшие от неосторожного движения очки и потягивается. Достать рис, точно. Два шага до рисоварки — вовремя увернуться, чтобы поднявшийся пар не заставил очки запотеть. Переложить в простые, но элегантные миски, сами собой в руки просящиеся; Сяцзы не удерживается, утаскивает комочек горячего, свежесваренного и отлично приправленного риса прямо пальцами, обжигаясь, закидывает в рот, воровато оглядываясь. Заметил, нет? Судя по звучному фырканью — заметил. Улыбнуться в ответ с невинным «а я что, я ничего» и нырнуть по собственной инициативе в холодильник, вытаскивая пару овощных острых и кислых закусок и охлаждённую свинину. Мясо он с шутовским поклоном подносит царственно протянувшему руку партнёру, — чесночная холодная свининка, что может быть лучше этого сочетания! — закуски красиво раскладывает по миниатюрным салатничкам, приноровившись за столько лет сочетать цвет со вкусом в идеале. Добавляет приборы; сочтя работу выполненной, Сяцзы одобрительно кивает сам себе и направляется к забытому кофе. Он рассеянно облокачивается на кухонный остров и делает первый глоток, наблюдая, как мерно движется Сяо Хуа. Спокойный, сосредоточенный, свой — как будто нет никаких проблем, интриг, гробниц. Будь Сяцзы более сентиментальным и глупым, он захотел бы остановить время, чтобы Сяо Хуа оставался таким. Сяцзы, к счастью, не дурак: проблемы, интриги, гробницы — всё это часть Сяо Хуа в той же мере, что и подобные редкие часы покоя. Было бы неправильно, нечестно, противоестественно любить только одну сторону Се Юйченя, желать ограничить. Нет, Сяцзы не идиот. Ему нужен весь Сяо Хуа — даже вот этот мелкий засранец, который иногда просыпается в его драгоценном партнёре и подсыпает чёртов сычуаньский перец в его латте! Нет, сочетание интересное, но не в клятые шесть утра понедельника! Он слишком стар для таких сюрпризов! Сяо Хуа разворачивается к нему с невозмутимой улыбкой, ставит подчёркнуто аккуратно блюда на стол, развязывает и скидывает фартук. А в глазах цунцзы шаманские хороводы водят, так и скачут, ехидные, хитрющие. И вот что с ним делать? Только от души чмокнуть перечными губами в губы под возмущённое «Сяцзы, завтрак!», сграбастывая поближе. Завтрак будет вкусным, он уверен. Повар ведь вон какой сочный — так и тает во рту. Объедение.