***
Быть для Мие Мины новенькой — самое обычное для нее состояние. Папа ее работал военным, поэтому семья Мины постоянно переезжала — не только по городам Японии, а все началось именно с этого, но и по странам. Мина успела побывать во Франции в Париже, исколесить Америку, она даже была в Африке и Китае. Список ее передвижений можно вести бесконечно, но у всего этого были и плюсы. Языки. У Мины была предрасположенность к языкам, их понимаю и быстрому обучению, а в последующем и усвоению. Где бы ей не приходилось быть, девушка быстро вливалась в компанию и даже без особого акцента разговаривала со сверстниками. Но не всегда у Мие были успехи, к сожалению. Когда семья японского военного все-таки обосновалась на новом месте, Мина поняла, что корейский (ох, они правда перебрались в Южную Корею) был для нее самым сложным языком из всех, которые ей приходилось учить. И прежде, чем пойти в школу в новом месте, она днями и ночами напролет учила язык, чтобы перед одноклассниками не упасть в грязь лицом. А еще Мие Мина была к себе слишком самокритична, но это немного другая история. — О, гляньте, свежая кровь, — послышался немного противный голос одной из девушек — будущей одноклассницы Мины. Она оглядела ее с ног до головы, при этом жуя жвачку самым безобразным образом. Мина смотрела на нее, немного морщась, и даже не понимала, к чему этот осмотр. Это что-то типа сканера «будешь новой дерзкой девчонкой» или что? — Ты все равно красивые ее, Джен, — сказала другая незнакомка. По всей видимости это была ее лучшая подруга. Таких Мина за версту чуяла, но ничего этим двум особам не сказала, лишь прошла мимо, соприкасаясь случайным образом с ними плечами. — Осторожней ходи, японка, а то это могут стать твои последние шажки, — упомянутая выше Дженни принялась сыпать угрозы розововолосой, но Мина ей криво улыбнулась, резко останавливаясь на месте и оборачиваясь. — Смотри, заюш, как бы твои же слова не вышли тебе боком.***
Ким Дженни все-таки получила по заслугам тогда, когда полезла не на Мину, а на Пак Джихе. Джихе с Дженни не ладили давно, и даже никто другой не знал, почему все так сложилось. На этот же вопрос учителя затруднительно находили ответ, отнекиваясь, что они просто не сошлись характерами. Но Дженни так плескалась ядом в сторону Джихе, столько ужасных слов говорила, что Мина не выдержала. Она встала (это все происходило в школьной столовой, конечно же, у всех на виду, как и полагалось, ведь это был очередной спектакль Ким Дженни для голодной не до еды — скандалов школьной публики) со своего места, держа в руках стакан с остывшим чаем, подошла к Дженни и вылила его ей на волосы. Была ли права Мина? Нет, конечно же. Но это не значило, что Дженни было позволено все, вплоть до оскорблений одноклассницы. — Ты что творишь, ущербная? Ты хоть знаешь, кто моя мама? — она так сильно кричала, жаждя привлечь всех и получить жалость и сочувствие в чужих глазах. Жалкое зрелище. — Ну, кто? Хотя, дай-ка угадаю, — Мина была, наверное, какой-то бесстрашной, раз спокойно беседовала с Джен и даже не боялась ее. — Такая же выскочка, как и ты, не умеющая нормально тебя воспитывать? Или, ох, ей было все равно на тебя и воспитанием занимались вообще левые люди? Джихе же наблюдала за этим со стороны, с восхищением поглядывая на Мину. Она не назвала бы себя слабой, никто бы не посмел назвать Джихе слабой, когда дело касалось Дженни. Ее мать — один из инвесторов этой школы, Джен что-то вроде элиты, золотой кости, поэтому ей все всегда сходило с рук. И когда Ким замахнулась на Мину, чтобы ее ударить, Мина увернулась и подставила ей случайно подножку, чтобы та улетела на пол и жалобно начала стонать от боли (естественно, она несильно ударилась, либо она вообще не ударилась, но Ким Дженни работала на публику. Однако все давно снималось на камеру ее же одноклассниками, поэтому у нее не было шансов).***
С того случая прошло уже два месяца. Мине, кроме выговора, ничего не сделали, но зато Джихе отблагодарила ее неловким поцелуем в щеку, мило после этого смущаясь. По сей день они не разлей вода, серьезно. — Я освободилась. Давно ждешь? — Джихе быстро спустилась по лестнице и налетела на младшую с крепкими объятиями. У нее были дополнительные, а Мина принципиально осталась, чтобы пойти домой вместе с Джихе. — Нет, я успела сходить в нашу с тобой любимую кондитерскую и купила нам перекусить, — японка широко улыбнулась и протянула коробочку со сладким. Джихе тут же ее открыла, благодаря подругу за подобный жест. На одном из пирожных было выведено «для самой лучшей», и Пак почему-то удивленно вскинула брови, потому что потом она увидела маленькую записочку. Ее сердце забилось так быстро-быстро, что аж дыхание перехватило. — Боже, Минари, ты такая чудесная, — Джихе снова обняла Мину, и складывалось ощущение, что даже не собиралась ее отпускать, — я испытываю к тебе подобное, знаешь? — Теперь знаю, — смущенно улыбнулась брюнетке Мие. Они смотрели друг на другу, не отрывая взгляда. Быть для Мие Мины новенькой — самое обычное для нее состояние. Но быть возлюбленной Пак Джихе — одно из любимых положений дел и обстоятельств.***