Путешествие в обратном направлении (автор Priest, Китай)

Воспользовавшись одной из иностранных сим-карт Ань Цзе, Мо Конг позвонил Мо Юй и Мо Цзинь. Стараясь звучать убедительно, он сообщил им, что его взяли на стажировку за границу на каникулы, и он не сможет вернуться домой в ближайшее время. Слушая как он объяснялся с сестрами, Ань Цзе странно улыбался. За то время, пока Мо Конг залечивал свои раны, он обнаружил, что даже проживая рядом более полугода, совершенно не знает своего соседа. Это хорошо воспитанный, иногда мрачноватый подросток… или мужчина? Возможно это было следствием усталости после поездки, но Ань Цзе оказался домоседом. Его ежедневный маршрут почти полностью ограничивался кабинетом и гостиной. Как только Мо Конг смог самостоятельно вставать с кровати, Ань Цзе фактически перестал заходить в спальню, которая, вообще-то, изначально была его собственной, а теперь служила больничной палатой. К тому же, из Ань Цзе и слова лишнего было не вытянуть. Или Мо Конг единственный, кто удостоился сомнительной чести видеть его таким. Поскольку иногда через закрытую дверь спальни он слышал Сяо Юй, которая приходила за книгами или что-то обсудить, порой заглядывала Сяо Цзинь поболтать со скуки. И с сестрами Мо он общался терпеливо, как хороший старший брат, иногда даже позволяя себе небольшие нравоучения, замаскированные ехидными замечаниями. Вынужденное затворничество делало жизнь Мо Конга все более и более унылой. Наконец, через неделю, когда Ань Цзе пришел сменить повязки, Мо Конг решил, так сказать, проверить его китайский и вывести на разговор. Он откашлялся, надолго задумался, прежде чем неловко произнести с намеренной небрежностью: — В твоем доме так много разных карт… — Ну, да, довольно много, — равнодушно ответил Ань Цзе, больше не добавив ни слова. Мо Конг раздраженно закатил глаза — долгое время, со скуки, он тайком наблюдал за ним и пришёл к выводу, что тот, похоже, немного шизанутый. Если Ань Цзе не был занят выполнением школьных заданий и листанием учебников и контрольных, он проводил время за исследованием своих географических атласов. Иногда он мог пару часов задумчиво пялиться на одну точку на карте с совершенно отрешенным видом. Несмотря на то, что Мо Конг не мог понять такого странного внеклассного хобби, он надеялся, что Ань Цзе, как нормальный человек, хоть немного оживится, когда проявят интерес к его любимой области. К сожалению, этого не случилось. Не отчаиваясь после первой неудачной попытки, Мо Конг решил продолжить: — Ты купил так много карт для путешествий? Видел, ты нарисовал там линии маршрутов, обозначил какие-то пункты. Это места, где ты был, или куда планируешь отправиться? — О, и то, и другое, — Ань Цзе быстро закончил перевязку, собрал аптечку и, уходя, бросил: — Ладно, можешь отдыхать. Мо Конгу захотелось придушить его собственными руками. Это был первый раз, когда он попытался и потерпел поражение. На досуге он обдумывал свое положение. Сначала Мо Конг попробовал вычислить, от кого тогда Ань Цзе спас его. Потом в уме он проанализировал всю подноготную своего заговора. И, наконец, просчитал мотивы предавшего его Си-гэ. С этим всё было более-менее ясно. Но вот намерения и цели Ань Цзе оставались для него тайной. Мо Конг чувствовал себя сбитым с толку. Если бы это был роман «уся», он был бы готов поверить, что Ань Цзе был скрывающимся мастером боевых искусств. Его отношение к этому загадочному человеку из крайне настороженного вначале, превратилось в недоумение и растерянность… А потом опасно склонилось в сторону сильнейшего интереса. Итак, на следующий день, когда Ань Цзе менял ему бинты и накладывал лекарства, Мо Конг продолжил свой план по вовлечению Ань Цзе в дружескую беседу. — Собираешься обосноваться в Пекине? — …Не собираюсь. — О… — Мо Конг вздохнул с необъяснимым сожалением. — Не похоже, чтобы ты обучался медицине, но ножом владеешь как человек, проживший жизнь на грани. Если бы ты решил остаться в Пекине, Гун Чжай стал бы первым, кто вознамерился бы тебя заполучить. Ань Цзе не ответил. Ему действительно было лень обращать внимание на детеныша, который ни четыре, ни шесть (1) и называет вора своим отцом. Его молчание расстроило Мо Конга. Не желая капитулировать, он сказал: — Не знал этого раньше, но теперь вижу, что мои девочки доставляют тебе немало хлопот… — Ерунда, — буркнул Ань Цзе, в душе потешаясь над потугами этого юнца завязать разговор и назло ему бросая односложные реплики. Э-э-э… опять единственное слово в ответ. Мо Конг стиснул зубы и попробовал снова: — Девушка, которая заходила к тебе за книгой два дня назад, та, которую мы видели, копающейся в мусоре? Это твоя подружка? Ба-бах! Едва он это ляпнул, как тут же захотел дать себе пощечину. Похоже, игнор и отсутствие общения пагубно сказывались на IQ Мо Конга. Однако Ань Цзе спокойно качнул головой: — Нет. Внезапно Мо Конг с горечью подумал, что с тех пор, как сказал: «Твой отец дал тебе эту жизнь», Ань Цзе относился к нему как к пустому месту. На самом деле, и эта фраза не являлась подходящим описанием. Ань Цзе не был с ним груб, приютил на время лечения, обрабатывал его раны, пусть не на профессиональном, но на вполне сносном уровне, да и вообще, именно он делал ему одолжение, а не наоборот… Так отчего Мо Конг чувствовал себя обиженным? Что-то шевельнулось в груди, и Мо Конг вдруг неуверенно спросил: — Ты… Ты знал моего отца? После паузы Ань Цзе поднял на него взгляд. Он несколько секунд пристально смотрел на Мо Конга, потом буркнул: — Забудь. Сначала это было лишь смутное подозрение, и молодой человек не надеялся, что Ань на самом деле ответит. От неожиданности он впал в ступор, и за это короткое время Ань Цзе успел собрать бинты и лекарства и уйти, избегая щекотливой темы. Очередная попытка завязать разговор провалилась. — …Я уже три года с Си-гэ и знаю, как он мыслит. Он ни за что не сдал бы меня просто так. Ему в том никакой выгоды. … Но кто мог его заставить? Я думал, что Чэнь Фугуй прикроет его. Однако, похоже, я недооценил старика Чжая… Опустив глаза, Ань Цзе молча слушал размышления Мо Конга, не торопясь отвечать и предоставив тому беседовать самому с собой. — … Полагаю, Чэнь Фугуй сначала продал Цао Бина четвертому брату. И мне кажется, он мог продать и нас старику Чжаю. Но, думаю, у меня все еще есть шанс с ним разобраться… Ань Цзе редко прислушивался, что там болтает Мо Конг. Хотя, надо признать, у этого мальчишки были отменная интуиция, проницательность и острый тонкий ум. Если сравнивать Мо Конга с самим Ань Цзе в его годы, возможно сравнение будет не в пользу последнего. Наверное, Мо Конг уже привык к постоянному игнору, и всё же ему хотелось увидеть какую-то реакцию на свои слова. Когда Ань Цзе занимался раной на спине, Конг отглянулся на него и задал провокационный вопрос: — В тот день, это ты стрелял в Цао Бина? Ань Цзе ошеломленно замер, а потом в кои-то веки среагировал растерянным: — Что? Обрадованный тем, что он наконец-то перестал быть невидимкой для этого парня, Мо Конг гордо продолжил: — Когда Цао Бин получил пулю, это ведь ты что-то сказал охраннику, чтобы подозрение пало на Си-гэ? Закончив с перевязкой, Ань Цзе не поспешил, как обычно, прочь, а отложил аптечку в сторону и спросил: — С чего ты взял, что это был я? — Сначала я подумал на Чжай Хайдуна, но потом понял, какое обстоятельство упустил из виду… — Мо Конг принял более удобную позу и медленно произнёс: — Старая крыса умерла. — И при чем здесь я? — Крыса был человеком Гун Чжая, это я вычислил. В тот момент поднялась жуткая суматоха, а он был связан, ведь Крыса был ужасно хитрым, не зря его так прозвали. Но я помню, как он был убит. Неожиданно Ань Цзе ухмыльнулся. Воодушевленный этим Мо Конг с жаром продолжил: — Этот угол был единственной слепой зоной в помещении. Когда Крыса увидел, что творится, он незаметно перебрался туда, чтобы избежать случайной пули, но был убит. Так кто же застрелил старую крысу? Замолчав, он уставился на Ань Цзе блестящими глазами. — Разве его не могли заставить замолчать свои же? — Ань Цзе с улыбкой высказал предположение, не отрицая и не подтверждая догадку Мо Конга. Мысленно он сетовал на то, что высокий IQ профессора Мо вероятно весь ушёл на исследования. Если бы у него было хотя бы вполовину столько сообразительности, как у сына, он бы не погиб в пустыне. — Это невозможно, — отмахнулся от его версии Мо Конг. — Чжай Хайдун — человек, занимающийся большими делами, он знает, когда быть безжалостным, а когда доброжелательным. Я бы поверил, если бы это был кто-то другой, но такой человек никогда не смог бы добиться успеха. Кто-то со статусом старого Гуна Чжая не будет закрывать своим людям рот таким грубым способом. Ань Цзе был впечатлен и после долгой паузы пробормотал: — Да… Чжай Хайдун — тот, кто может достичь высот, я постоянно об этом забываю. В этот момент Мо Конг внезапно почувствовал, что внешность человека перед ним должна быть совершенно иной. Это мужчина, который не прячет лицо от солнца, с тонкими морщинками в уголках глаз, преодолевший немало превратностей судьбы, такой же, как его отец. Сильный контраст между темпераментом, который он чувствовал, и образом, который воспринимало его зрение, заставил Мо Конга неотрывно смотреть на Ань Цзе, словно пребывая в трансе. Однако тот ответил суровым взглядом: — А что на счёт тебя? Хочешь стать таким же, как Чжай Хайдун? — Я? — Ты знаешь, почему Чжай Хайдун послал людей убить тебя? Мо Конг нахмурился: — Мне известно, сколько я стою. Если бы он действительно хотел меня убить, я бы давным-давно перестал дышать. Этот мальчишка не был высокомерным или порывистым, к тому же сохранял ясный ум. Но по какой-то неведомой причине Ань Цзе не был счастлив. Он предпочел бы, чтобы Мо Конг прожил свою жизнь идиотом, как его покойный отец, серьёзным человеком. Мо Конг продолжил: — Он всего лишь предупреждает… Плюс, я предполагаю, что старик имеет на меня планы, поэтому он использует такие методы, чтобы меня приманить или… приручить? Он был слишком умен… Ань Цзе спрятал улыбку и вздохнул про себя. Он был невероятно умен, и все же ему мешал его собственный интеллект. Ань Цзе внезапно потерял интерес к разговору и попрощался: — У меня есть ещё дела. Не скучай. После чего вообще перестал обращать на Мо Конга внимание. Примечания автора: /мечтательно смотрит в небо/ развязка, которую вы все хотите, скоро наступит, Сяо Мо уже начинает умолять и приставать)) ПРИМЕЧАНИЯ переводчика: * Не торопись — именно так, как мы помним, переводится имя Мо Конг (1) ни четыре, ни шесть (как вариант: ни три, ни два) — распространенная в Пекине поговорка, означающая «ни головы, ни мозгов».