⌘
Минни, сколько себя помня, всегда была любознательной. Это касалось всего: жизни простых подданных при ее дворе, новых увлечений либо наблюдений за другими — как кто-то выполнял обязанности, исцелял людей или вообще выслушивал все прихоти отца — были и такие люди, способные принять на себя удары, так скажем — и иногда даже матери. К слову, к исцелению у Минни была особая тяга. Не сказать, что ее интересовало врачевание или что-то отдаленно похожее на это, но девушка часто ловила себя на мысли, что наблюдение часами за чужой работой, как, допустим, кто-то бы накладывал бинты либо занимался иглоукалыванием, приносили ее душе нужное спокойствие. Она будто была частью огромной системы, в особенности, когда при дворе появился новый целитель, и был он молодой девушкой, привезенной с одной из провинций Тайваня. Ее звали Шухуа, а о красоте ее уже ходили легенды. Минни просто не могла пройти мимо, поэтому в один из дней ее тайные визиты к целительнице стали довольно-таки ощутимыми. — Я хочу навести нашего целителя, — в один из ранних солнечных дней Ниша изъявила желание сказать слуге о своих намерениях, да и родителей поставить в известность, чтобы не перекрыть любые семейные планы. Слуга мягко поклонился перед молодой девушкой и предложил последовать за ним. Для нее уже были готовы закрытые носилки, в которых обычно передвигалась аристократия Таиланда, поэтому юная особа быстро нырнула в средство передвижения и с огромным ожиданием представляла первую встречу с Шухуа. Покои целительницы располагались не так далеко от основного дворца — буквально нужно было пройти несколько улочек, чтобы оказаться в нужном месте. Но даже для простого передвижения в соседний дом Минни должна была пользоваться носилками. — Госпожа, мы прибыли, — ей подали руку, помогая спуститься и ощутить под ногами землю. Ниша стала оглядывать все вокруг себя; цветочный аромат в чужих покоях располагал к себе, а еще Минни осознала, что он ей безумно нравился. Напоминал запах цветущей розы, которую раньше высаживала бабушка Минни. Повсюду на полках стояли всевозможные эфирные масла, сушеные травы в баночках, и Ниша так увлеклась их разглядыванием, что не заметила перед собой Шухуа. Та выжидающе ожидала того, пока к ней обратятся. Несмотря на разность культур, Шу уже успела пропитаться духом Таиланда и, как следовало, всецело полюбила его. — Вас что-то беспокоит, Госпожа? — мягко произнесла тайванка и предложила Минни прилечь на пол, ведь так делали все у целителя. — Недавно я подумала об иглоукалывании, а чуть позже прочитала об их целительном свойстве, — он приняла лежачее положение, но ее взгляд был строго направлен исключительно на Шухуа. Он не давил, но в то же время был таким пронзительным, будто Ниша захотела проникнуть в самую душу целительницы. — Все верно, — Хуа кивнула головой и поправила выскользнувшую прядь из объемной прически, тут же пряча ее за ухо. — Иглоукалывание также приводит все точки и чакры в норму, — уверовала та Госпожу, и теперь они вместе молчали. Эта тишина не нагнетала или усугубляла положение, просто Минни могла наблюдать дальше, пока Шухуа заботилась и ухаживала за ней. Движения целительницы были такими грациозными, что Минни не сразу поняла, что оказалась полностью исколотой иглами. Потребовалось много времени, пока тело Ниши приняло прежнее сидячее положение, а ощущения, которые нахлынули после иглоукалывания, накрыли с головой чуточку позже. Шухуа даже принесла Госпоже зеленый чай с чабрецом и малиной, продолжая ухаживать за ней ранее, и решила поделиться кое-какими своими наблюдениями. — Знаете, Госпожа, когда вы пришли, я думала, что лишусь своих обязанностей. Ниша в изумлении застыла с чашкой чая в руках и смотрела на старшую. Шухуа кротко улыбнулась и опустила взгляд, не смея больше смотреть на Нишу. — Это еще почему? — Я случайным образом видела Вас раньше, как вы наблюдали за мной. Подумала, что хотите избавиться либо наказать за сделанные мною ошибки. Минни тяжело вздохнула, но улыбнулась. — В этом дворце никто не причинит тебе боль или накажет, потому что я не позволю этому случиться. Слова Минни глубоко тронули сердце Шухуа, и та даже на автомате поклонилась младшей. И лишь потом ощутила, как ее ладоней коснулись чужие. — Приходи перед сном в мои покои, слуги пустят тебя без проблем. — Мне что-то взять с собой? — Просто приходи, — улыбаясь, ответила Минни и продолжала сжимать чужую ладонь в своей. Было так тепло. — Можешь, правда, захватить с собой чай. Он чудесный, как и ты, — добавила она и поднялась на ноги. После себя Минни оставила шлейф аромата розового женьшеня, пунцовые щеки у Шухуа и ощущение, что сегодняшнее смущение — мелочи, перед тем, что поздним вечером Ниша будет ожидать целительницу в своих покоях. Волнительно, но так соблазнительно.⌘