3 сентября, 1993 год.
Ранее утро, 6:00.
Будильник Филиппа сработал. Сегодня выходной, но старший забыл отключить заведённый будильник. Хозяин дома неохотно раскрыл глаза и повернулся на спину, одновременно ударив будильщик, чтобы он перестал трещать. Брюнет чувствовал руки, обнимающие его. Это был Коля, который глубоко дремал. Бинты на его голове, с правой стороны особенно, сильно покраснели. Парниша не спал, поэтому мог проснуться от любого громкого звука. Киркоров встал и аккуратно положил руки Баскова на постель.
Он выпрямился и улыбнулся, смотря на юношу.
— Ты ж мой маленький... Такой хороший, когда спишь, хмх, — брюнет усмехнулся и покачал головой, надевая свою футболку.
Мужчина обошёл кровать и навис над лицом юноши. Он нежно поцеловал его в щеку, ближе к губам, задев своими кудрями его волосы. Начало светать. Лучи солнца начали бить в окно и освещать голую спину мальчика. Директор же тихо вышел из комнаты, отправившись вниз.
В животе журчало. Дома было светло и жарко, особенно на первом этаже.
Для начала, хозяин дома сходил в ванну, умылся и почистил зубы. Линзы, как обычно, надевать не стал.
Выйдя на кухню, заварил себе крепкого кофейка и ушел на улицу. Тёплый ветер раздувал кудряшки Филиппа. Приятно пахло от сирени. Бабочки летали у цветов и травы на участке старшего.
Сегодня настроение Бедросовича было хорошее.
Утро, 10:14.
Блондин медленно начал просыпаться. Он постарался открыть глаза, но боль пронеслась по телу. Мальчик тихо ойкнул и сразу пободрел. Сев, почесал себя по голове, не помня ничего, только экзамен. Он хрустнул спиной и встал, выставив перед собой руки. На ощупь юноша начал искать дверь. Походя по комнате, уткнувшись в стенку и шкаф, у него получилось и он покинул комнату Филиппа. На душе стало легко, после находки. Парень начал ходить по пространству.
Не далеко была лестница. Несколько раз он прошёл в нескольких сантиметрах от неё. Но вот беда. Парень отправился прямо к ней. Осталось буквально несколько шагов. И вот Коля шагает в пропасть, ничего не видя.
Не успевает Басков упасть и разбиться, как сзади его словил Киркоров и прижал к себе. Нога младшего стояла на пропасти, а другая съезжала со ступени. Старший оттащил блондина и прижал к стенке. Он поправил волосы слепого и негромко сказал.
— Эй, Николенька, мой ты мальчик, ты как? Позвал бы меня, опасно тебе одному ходить по дому... Сейчас бы свалился и всё.
— Ахм... Филипп Бедросович?... Я в порядке, спасибо... Я думал вы на работе... Или... Ох... Извините, опять я неуклюжий идиот... Спасибо вам огромное, опять вы мне жизнь спасли... — юноша крепко обнял мужчину, прижавшись щекой в его грудь.
— Ой, ладно тебе, я просто не хочу трупов дома. Хах. Конечно я шучу, ты же хороший мальчик, ты заслуживаешь моего внимания и я должен как бы оберегать тебя, — на лице брюнета появилась ухмылка.
— Филипп Бедросович, вы знали, вам улыбка и хорошее настроение идёт больше, чем злость, хихи, — блондин постарался сделать комплимент.
— Ну, хотел бы я быть всегда в настроении, да невозможно это. Как твои глаза? Болят? — поинтересовался собеседник.
— Я утром постарался открыть, с просони не вспомнил об этом, больно очень стало. Я аж чуть ли не крикнул. А так, в закрытом положении всё хорошо!
— Кхм... Знаешь, я мало это кому говорю, но... Ты это, извини меня за это. Я сделал это сгоряча, просто я очень легко разозлиться могу. К примеру если ты не будешь выполнять мои просьбы. Сейчас мне даже не по себе, я тебя лишил органов зрения. Но ты не волнуйся, это пройдёт и ты вновь будешь видеть, дорогой.
— Ой... Мой любимый Филипп Бедросович, я не держу обиды на вас, всё же вы меня обеспечиваете и заботитесь. А в этом я сам виноват, неуч... Но, мне... Мне очень приятно, что вы предоставили мне такую честь, извинившись... Я это очень ценю.
— Мой маленький... — томно сказал Киркоров, смягчив взгляд и поцеловав в макушку ученика, — сейчас есть пойдём, я встал давно, уже приготовил.
— Да, сейчас... Можно я ещё вас пообнимаю...? — шёпотом спросил мальчик, утерев нос.
— Да, конечно.
Вновь парень почувствовал тёплые и приятные ощущения в животе. Бабочки в животе ожили. Лишь через несколько секунд мальчик сильно испугался, ведь понял, что влюбился. Паника на него накинулась как дикий зверь. Он сглотнул слюну и сказал, что готов идти есть.
Филипп, чтобы не было проблем, взял Колю на руки и начал спускаться вниз по лестнице, идя на кухню. В отличии от младшего, Фил ничего не испытывал к тому.
Старший усадил мальца на стул и начал накладывать еду в тарелку. Сам он есть не собирался, так как успел это сделать еще давно, ранним утром. Голод его пока не навещал.
Коля сидел и корчил странные вещи губами, слегка качая головой в стороны. Вдруг он почувствовал, что снова на руках, а через несколько секунд на коленях директора.
Щеки блондина моментально покраснели. На коленях было тепло и мягко. Без лишних вопросов, он сидел и молчал.
Брюнет отрывал куски еды вилкой и кормил слепого. Ученику было приятно, что о нём так заботяться, хотя он и влюбился по уши. Ему хотелось делать всё, чтобы ему уделяли внимание и обнимали, кормили, целовали в макушку по утрам. Парень начал мечтать о будущем.
— Тебе вкусно хотя бы? Я не очень то готовить умею, честно, — поинтересовался старший, поправив свои кудри одной рукой.
— Конечно вкусно! Это лучше, чем перловка и, твёрдые или как правильно, сырые макароны, — парень с большим удовольствием ел новую для него еду.
— Ха, вот и славно. Всё же странно, что ты никуда не обращался. Я припоминаю, что я общался с психологом насчёт тебя, при отчислении. Он говорил, что у тебя всё хорошо. Ты точно не обманул меня тогда, м?
— Ой! Филипп Бедросович, я и обманывать вас? Да никогда в жизни! Я боялся это распространять, об этом знал только Галкин. Вообще о всём, что в моей жизни происходило и происходит знает только он.
— Ладно, хорошо. Я это по вашим разговорам понял. Меня удобрило вчера то, что ты понял, что я наврал твоему дружку о том, что тебя якобы побили. Ты смышлен.
— Эй, не дружку, а лучшему другу... Мне стыдно было ему врать, ну спасибо... Эх, — парень вздохнул и заглотил последний кусок еды.
— Не эйкай мне, никто ко мне не смеет так обращаться. Может когда-нибудь потом. Хм, хотя. Какой хороший мальчик, жаль, что не в то русло занесло.
— Вы это к чему клоните? Какое именно русло? — Басков повернул голову к лицу Филиппа.
— К тому, что ты не очень умеешь петь. А как я знаю, ты мечтаешь об этом. Я могу конечно попытаться помочь тебе, но...
— Но я буду жесток и серьёзен в этом деле... Да, знаю... Но я согласен, даже если придётся лишиться ещё чего-то... Пальца к примеру.
— Ох, замахнулся ты. Мыслишь правильно, но пальца я тебя лишу, если ты прям ужас, что натворишь. Если мне на тебя в колледже будут жаловаться, я буду тебя ремнём пороть, вот серьёзно, без обид.
— Я и не собирался обижаться. Я обещал, что буду хорошим мальчиком. Если это требуется, то хорошо, спасибо за честность.
— Погоди, тебя это уже не пугает? — старший держал младшего за талию, чтобы тот не съехал с его колен, — как-то подозрительно ты себя ведешь сегодня. Ладно, не суть. Чем бы ты хотел заняться сегодня?
— Нет... Н-не пугает! — он улыбнулся во все тридцать два, — а чем могут заниматься слепые? Я вот не знаю, честно! Хотя может придумаю что-нибудь... Кстати, я хотел вам рассказать кое-что. Ну это конечно было без спроса, но... Я вчера ходил гулять к вам во дворик.
— Напугал, думал взял что-то. Я ещё вчера понял, что ты ходил ко мне в сад. Спросишь как? Да просто, ты вчера сдал себя тем, что попросил пойти в сад, хотя до этого ты его не видел.
— Ой. Хаха, ладно... Я думал, ругаться будете. Но я рад, что всё хорошо. В следующий раз буду просить разрешения!... Там я видел у вас удочка есть и ведро... Ещё я озеро там видел, давайте сходим, а вы рыбки половите?
— Хм... Звучит как хорошая идея. Слушай, если меня дома нет, то можешь в сад ходить, но ничего не трогай. Я видел, что кто-то сливу одну сорвал! Ай-я-яй, Николенька.
— Ммм... — юноша выкатил нижнюю губу вперёд, — мне был интересен вкус и я был голоден, извините, если напортил... Пойдёмте сейчас тогда?
— Да, конечно пойдём, только мне надо собраться. Найти поплавок, ведь с удочки я его снял, ха. Я тебя отнесу наверх, ты можешь полежать, отдохнуть.
— Да куда мне отдыхать... Я будучи слепым успею отлежаться...
День, 13:14.
Филипп всё нашёл и приготовил. Коля лежал в комнате и разговаривал со старшим, который переодевался. Рассказал тот ему множество историй из шоу-бизнеса. Басков посмеивался и комментировал. Киркоров перестал быть угрюмым. Видимо появление человека, с которым можно поговорить, вызвало у него некое счастье и убило чувство одиночества внутри. Посмотрев на часы, Фил сказал Нику вставать.
Вот они стоят на улице. Киркоров дал блондину ведро, в котором лежали опарыши, а сам взял удочку.
— Справишься сам или под ручку тебя взять надо? — спросил тот, стоя в резиновых тапках.
— Я думаю, что сам, мне только бы не споткнуться и знать, куда идти, — парень стоял на месте и тер ручку вёдра в ладони.
Они отправились в сторону озера. Басков шёл спокойно, высоко поднимая ноги. На его лице была широкая улыбка. Филипп же шёл рядом и смотрел под ноги мальчишки, чтобы тот не споткнулся и не свалился. Путь был недолгий, за пять минут они дошли. Они уселись на мостик, отходящий у земли. Старшиц проконтролировал, чтобы юноша не соскользнул. И вот, они сидят плечо об плечо. Киркоров натянул наживку на удочку и забросил. Ведро стояло рядом. Блондин качал ногами. Он снял свои тапочки и мочил ноги в водоёме.
— Филипп Бедросович, а всё таки, почему вы часто такой злой и агрессивный...? И где Алла Борисовна Пугачёва, которая женой вашей была? — спросил мальчик, смотря вниз.
— Это не твоё дело. Ты знал, что неприлично такое спрашивать? Так ещё одновременно директору, учителю и поп-королю, пф, — мужчина закатил глаза и покачал головой.
— Да, знаю... Но мне интересно, всё же я живу с вами и это волнующий меня вопрос. Сегодня у вас хорошее настроение, я не знаю, что на это повлияло.
— Ты, доволен? — Фил сидел и пристально смотрел на поплавок. Иногда он потирал нос.
— Я? Как это... Кхм, ладно... Доволен, конечно... Ну, а злит вас что? Тоже я? — не останавливал разговор парень.
— Меньше знаешь - крепче спишь. И вообще, чего это я тебе отвечаю. Сейчас как в воду скину - и всё, — в голосе уже была крупинка агрессии.
Коля слегка выпучил нижнюю губу и замолчал. Он перестал качать ногами. Ученик просто сидел и поворачивал головой в стороны, на звуки. Парниша не стал привлекать внимание мужчины, который уже словил несколько рыбëшек.
— Ну ладно тебе, чего опять надулся. Я пошутил про воду, из ума не выжил еще, — он приобнял младшего, а тот положил на его плечо голову.
— Я не надувался, только обиделся... А, это переносное значение... Божечки. Какой ч странный... Филипп Бедросович, почему вы мне не доверяете? Вы думаете, что такой неуклюжий и беспомощный мальчик может что-то сделать?
— Кто сказал, что я тебе не доверяю? Просто я не привык к тебе. Ты мне и не чужой, но и не прям тот, кого знаю давно. Я бы не сказал, что ты неуклюжий, просто не внимателен, да и у тебя отсутствуют сейчас органы зрения. Когда я зол, - о да, ты беспомощен. Но всё же был уговор, что я смягчусь к тебе.
— Да я и сейчас беспомощен, ха... И вы его сдержали! Я бы сейчас не сидел здесь в приобнимку с вами. Я это очень ценю и мне очень приятно.
— Всё же странно ты себя сегодня ведешь, я не ошибся, Николенька. Ладно, потом поговорим на эту тему, оп, — он словил ещё одну рыбку, — какая здоровая...
Они посидели на озере до обеда, а после собрались и вернулись домой. Листья летали по песчаной дороге от сильного ветра. Солнце было на самом верху и пекло, как в начале августа. Температура вновь превышала двадцать градусов. На мостике было прохладнее, так как тень деревьев защищала. После возвращения, Колю послали наверх в комнату Филиппа. Он удивился, что не в его комнату, а в комнату хозяина дома. Его это взбодрило. Но для начала он зашёл к себе и сел за стол. Порыская в слепую в ящике, сквозь теради и листки бумаги, нашёл свой личный дневник. Он решил выложить все мысли, которые накопились до этого момента. Это не конец дня, но его уже переполняли эмоции. Взяв ручку, по вдавленной поверхности от ручки нашёл чистую страницу и начал писать.
Шел третий день моего проживания у Филиппа Бедросовича. Я не жалуюсь. Вчера он меня толкнул, со злости, а я упал вторым глазом на угол тумбочки. Было неприятно, но я вытерпел. В любом случае я сам виноват, потому что не сдавал экзамены тогда и сейчас сфальшивил. Также меня пугает и беспокоит ещё одна вещь...
Филипп в то время поднялся на второй этаж. Зайдя к себе, он не увидел парня. Решив, что тот у себя, зашёл. Блондин был погружен в свои мысли, что не услышал. Тихо мужчина подошёл сзади и посмотрел, чем занимается мальчик. Интерес заиграл. Он выглянул. То, что он увидел, а точнее прочитал, заставил его удивиться и задуматься.
... это больная тема, но я не могу держать её на своей душе, не рассказав. Это прозвучит странно... Но я начал влюбляться в Филиппа Бедросовича. Я боюсь, мне стыдно. Очень стыдно! Я никогда не испытывал такого. Мне страшно, что он скажет на это. Как отреагирует, что сделает со мной... Я даже не буду не на что надеяться...
Киркоров был поражён. Он выпучил глаза, его зрачки сузились. Мальчик услышал, чьё-то дыхание. Старший отошёл и замер, не дыша. Тот подумал, что ему показалось. Он убрал свой личный дневник и облокотился на свои руки. Даже не видя лица Ника, можно было понять, что он застеснялся и постыдился этого всего. Поп-король не стал реагировать, он вышел за пределы комнаты и уже оттуда позвал парня, чтобы не было подозрений. Тот отозвался, его позвали на обед.
Обед был из свежеприготовленной рыбы. Брюнет не поленился и вытащил всё кости из еды. Он провёл парня ко столу и усадил. Теперь на его лице была какая-то грусть и непонимание. Хорошо, что собеседник этого не мог видеть.
Они пожелали друг другу приятного аппетита и принялись за еду. Оба думали об одном. О записях в дневнике. Мужчина уже придумал, о чем будет разговор вечером после ужина.
Ну а в голове юного парня оставались те же вопросы, что и в его записях. Он иногда тер висок, что выдавало его беспокойство и раздумья.
— Что бы ты хотел сегодня на ужин, Николенька? — спокойно, выдохнув, спросил Фил, доедая свою еду.
— Я... Ну... Это наверное будет как-то нагло, но хочется чего-нибудь вредного... Может пиццу какую-нибудь... А если так, то просто макароны, — он застеснялся.
— Пиццу? Ах, да... Ну, хорошо. Я подумаю. Посмотрим, как ты себя вести будешь, хах. Сейчас поешь и мы пойдём тебя правильному пению обучать, да-да.
— Как пению... А может потом, когда я смогу видеть?... Просто, а если я плохо спою...? — он опустил голову, запаниковал и скрестил свои ноги.
— Для пения глаза не нужны. А если ты про наказание, то не бойся, его не будет, так как сейчас первое занятие, да и ты искалеченный весь. На ошибках учатся. Не бойся, — он провёл по голове парня рукой.
Коля улыбнулся и начал быстро доедать рыбу. Через несколько секунд тарелка опустела. Филипп сказал пройти до гостинной и сесть на диван, а сам подошёл к раковине и принялся за мытьё посуды. Блондин помнил, где она находится и без проблем, быстро дошёл. Он завлился на диван.
Когда певец пришёл, он усмехнулся и ударил себя по лицу рукой.
— Я сказал сесть, а не завалиться как тюлень! Смешной ты конечно. Ладно, садись и мы приступим, — он сел рядом, — начнем, помнишь же, что петь в горло нельзя, нужно петь диафрагмой.
— Аэ... А где она? Я знаю, да, но не пел давно, ничего не помню. Она в животе же, да? — ученик почесал затылок и усмехнулся.
— Да, в животе, вот тут, — он дотронулся до диафрагмы парниши, усек? Напрягай, давай.
Блондин начал напрягать свой "музыкальный инструмент". Киркоров похвалил парня. Они начали заниматься распевкой. Начали полегче. После пошли некоторые песни. У Баскова начало получаться, на то его и хвалил старший.
На лице была улыбка и приятность. Он думал, что была бы возможность, крепко обнял учителя.
Вечер, 19:44.
Ребята уже сидят за ужином. Снова молчание, лишь стук вилки об тарелку. Бедросович посматривал на мальчика и качал головой с закрытыми глазами. Через несколько минут разговор. Младший даже не догадывается, что его ждёт. Он спокойно сидит, ест и наслаждаеься, будучи счастливым. В этот день Филипп Бедросович его решил побаловать и заказал пиццу.
— Это что?! Правда пицца? Я не верю своим рукам!!! Я вас обожаю, Филипп Бедросович!!! — вскрикнул юноша от счастья, когда учуял запах и потрогал свой кусок.
Киркоров тогда мило улыбнулся на такую радость. Но сейчас, когда они набили свои желудки едой и готовы идти отдыхать, пришлось понервничать. Сегодня парню можно было не делать домашнюю работу, так как день был занят другим, да и лишился глаза парень. Они отправились наверх. Блондин смог привыкнуть ходить самостоятельно по лестнице, не запинаясь. Войдя в комнату, брюнет попросил сесть мальчика на кровать. Тот так и сделал.
— Я выяснил, почему ты так сегодня себя странно ведешь, Николай, — тон был совершенно спокойным.
— Николай?... И почему же...? — парень заволновался, ведь когда его называют полным именем, то это к беде.
— Я тебе понравился. И ты начал меня сильно любить. Даже... Даже влюбляться, — в голосе было недовольство, но совершенная нежность.
— Что... Н-нет, с чего вы взяли? Это не так!!!
— Шшш. Без паники, я не злюсь. Я видел, что ты писал об этом в своей тетради, или что это?
— Дневник... Личный... Значит мне тогда не показалось, что кто-то был вместе со мной в комнате. О боже. Я пошутил, честно!... Я... Я... — юноша замолчал, прижав к себе коленки. Он больше не мог ничего придумать, чтобы оправдаться.
— Мгх, — послышался тяжёлый вздох. Филипп присел на кровать и сел перед младшим, — прошу, не влюблись в меня, — сказал он, обняв блондина, — я не злюсь, нет. Просто таких не любят в обществе. Да и я не приму тебя.
— Я не могу контролировать чувства... Мне тяжело... Не говорите никому, умоляю вас... Я и так отброс общества... — он прижался, всхлипывая.
— Ну тише, тише. Тебе нельзя плакать. Хорошо, люби меня, фантазируй, делай, что хочешь. Но извини, это не взаимно. Конечно я никому не скажу. Я не настолько жестокий, — он начал гладить мальчишку по затылку.
— Ладно, хорошо... Я... Я усек. Больше вы такого не услышите... — он задергал губой, а после и сам весь.
— Я могу тебя полюбить как сына, но не думаю, что как... Как парня. Это странно. У нас в России это запрещено, помнишь? — Киркоров закрыл глаза и сглотнул слюну, — это... Если тебе будет не хватать тепла от меня, ты просто скажи - я побуду рядом.
Коля долго так сидел, пытаясь успокоиться. На душе был камень, зато приятный. Филипп смотрел в окно и думал о своём. Что делать дальше, как реагировать.
— Ты спрашивал про Аллу. Мы с ней давно расстались, давно в разводе. У нас с ней не сложилось. Нет, не в ней дело. Дело во мне. Я хожу как кобель со всеми рядом, да бы расслабиться.
— Оу... Это... Это грустно, правда. Я не знаю как это прокомментировать... — Басков оторвался от тела Фила и откинулся назад, — Филипп Бедросович, я устал.
— Бедный. Мг, никому не говорил, но можно просто Филипп. И то только в пределах дома или когда мы на едине. Слишком много я тебе позволяю. Ты чертов волшебный мальчик.
— Ох... Для меня это такая честь... — он закрыл лицо одеялом, — мне страшно, что вы скажете завтра, ведь хорошее настроение не вечно...
— Не волнуйся, я может и смогу тебя поругать или оскорбить, но не бери мои слова близко к сердцу. Я не знаю, какое у меня будет настроение, поэтому ничего не могу больше сказать. Не волнуйся, трогать физически я тебя не стану, — сказал старший и прижал к себе мальчика.
— Я таких людей еще не встречал... Особенно если ты представлял кумира так, в он совсем другой... Как отец...
— Это плохой смысл. Не смей меня сравнивать с родителями. Может я и опекаю тебя как-то, но об этом даже не думай.
— Я имею ввиду хороший смысл... У меня никогда не было родительской любви... Что уж там о отцовской... Ремень и угол - единственное, что меня судя по всему любило...
— Ну всё, переставай. Не дави на жалость. Это было в прошлом. Сейчас ты живёшь настоящим. Здесь тебя тоже будет ожидать ремень и может ещё что-то, но я не делаю это в своё удовольствие. Это воспитание. Да, ужасное, но правильное для меня.
Мальчик с ужасу сжался. По его коже пробежали мурашки, и он сглотнул слюну. Киркоров, заметят это, спокойно покачал головой и начал гладить юношу по голове, чтобы не началась истерика.
— Это чистосердечное признание. Чтобы ты был готов. Просто так ты этого не заслуживаешь. Я пообещал к тебе быть помягче. Сейчас я понял, какой ты хрупкий на самом деле. При первой встрече и разговоре ты был буд-то бы дерзкий. А тут... Эй, ну не хныч, малыш. Ты хороший и послушный мальчик. Но пойми, я не могу оставлять всё безнаказано.
Юноша, дергаясь, улыбнулся и шмыгнул носом. Он не отпускал старшего. Было приятно и больно слышать эти слова в его сторону. Было страшно, но одновременно и весело. Брюнет аккуратно уложил Баскова на спину и укрыл одеялом. Сам же он завёл будильник и лёг подальше на край. Блондин не стал лезть сейчас, подумал, что у певца стало отвращение к этому.
***
Спустя чуть более месяца
15 октября, 1993 год.
День, 13:44.
Коля не так давно проснулся. В доме было тихо и пусто. Он уже мог спокойно ходить с завязанными глазами, спускаться по лестнице, брать себе что-нибудь поесть и так далее. Дневник его, который стыдил чувства мальчика, был коряво исписан. Встав, юнец потянулся и подошёл к окну, чтобы открыть его. Спал он также с Белросовичем, но больше милых и нежных моментов не было. Вернулись железные и злые отношения, хоть и милостливые. Парень уже не дрожал от страха, когда на него могли накричать. Но он также оставался покорным и стеснительным.
Сегодня у ученика день рождения. Исполняется семнадцать лет. Ещё год и он будет свободным ото всех. Сможет жить спокойно без травм.
Может было и к лучшему, но младшего волновало, что Филипп не откликался на его зов.
— Странно, где он...? Сегодня у него выходной... — спросил сам у себя вслух Басков, вставая за плиту, — ладно, может ушёл...
Так парень просидел один дома, скучавший весь день, весь день рождения. Ему было грустно, что никто его не поздравил. Только Галкин позвонил ему, как только вернулся с колледжа. В голосе была надёжная радость и счастье за друга.
— Я вручу тебе подарок, когда ты вернёшься в школу! Мне нетерпится тебе его отдать, Колька! — восхищался Максим собой.
На душе от того было приятно.
Вечер, 19:37
Старший вернулся домой внезапно. Не было слышно, как он въезжал на территорию своего дома. Блондин лежал в комнате и мечтал о своём. Филипп держал в руках пакеты, а на его лице была мягкая улыбка. Он позвал младшего вниз. Сегодня ему наконец-то снимут повязку.
Пока Басков тележился и шёл вниз, Киркоров приготовил на столе торт со свечами. Он не забыл, что у парня день рождения.
— Николенька, давай быстрее! — вскрикнул ещё раз брюнет.
Юноша спустился вниз и выставил руки вперёд, ища певца. Они обнялись и директор усадил ученика за стол. Свет был выключен в доме. Всё было украшенл заранее, ведь Коля не мог никак бы этого увидеть.
Фил взял ножницы и спросил, готов ли Ник увидеть мир вновь. Тот радостно и предвкушая красок вскрикнул "Да!"
Поп-король срезал бинты и аккуратно снял с лица парнишки. На счёт три, тот открыл глаза. Всё было очень ярким. На столе стоял торт, на котором горели свечи, удививший блондина. Он глянул на улыбающегося Филиппа.
— Это мне?!... — на лице проскользила первая слеза за месяц.
— Ну не мне же! У кого сегодня день рождения? — он усмехнулся и обнял мальчика за шею.
Киркоров поздравил с днём рождения мальчика. Тот же задул свечи и радостно захлопал в ладоши. Старший окутал руками шею младшего и сказал на ухо.
— Знаешь, что главное я хочу тебе сказать? — молчание, смущённый Басков смотрит в глаза директора, приотркрыв рот, — я всё же приму тебя таким.
Коля выпучил глаза, а после сильно покраснел. Филипп коснулся своими губами к губам блондина. Юноша закрыл глаза, горя от неожиданности и странных ощущений. Он обнял брюнета за шею. Поцелуй продолжался.
— Что... Что это было...? Так неожиданно... — сказал через пару минут именинник, почесав затылок, — это самый лучший подарок!... Кхм...
— Я знал, что тебе понравится, ха. Не слепнешь от яркого света? Кстати, об этом молчи, Николенька. Это только между нами.
— Конечно я буду молчать!!! Я шокирован вообще, что вы пошли на этот поступок. Ну немного не приятно смотреть на яркое, но я привыкну со временем... Так вот куда вы уходили на весь день...
— Сначала по делам на долго, потом вспомнил, что у тебя день рождения. Я сам не придумал, что тебе подарить. Ты разносторонний, не знаю, что ты хочешь. Поэтому будешь выбирать сам. Что угодно!
— В праздник всё так мягко... После тогдашнего дня я думал у нас останутся такие же железные и холодные отношения... Филипп Бедросович, я люблю вас... По-настоящему, простите.
— Я по жизни холодный и абьюзивный. Хм, я знаю, что ты меня любишь. Я тебя тоже люблю, но извиняться не стоит. Сам же сказал "неконтролируемые чувства".
Ник мило улыбнулся, пустив слезу. Он шмыгнул пару раз и отвернулся в сторону торта и потухших свечей. Утерев лицо, мальчик попросил разрезать торт, пока он будет заваривать чай. Они разделились и занялись своими делами.
Весь вечер парни сидели за столом, смеялись и обсуждали разные вещи. Басков пытался ещё больше понравится певцу. Его кумир облокотился на свою руку и посмеивался с шуток парня.
— Уже поздно, — сказал Коля, посмотрев на часы на стене, — я спать хочу... Завтра в колледж, охм... — вздохнул сонный пацан.
— Согласен, засиделись мы... Давай, пойдём. У вас первая пара завтра со мной. Вот только попробуй с Галкиным разговаривать... — шуточно сказал Филипп, вставая изо стола и убирая чашки и тарелки в раковину.
— Ну ладно, а так хотелось... Ой, а меня её убьют за то, что я не делал заданые уроки...? — поднимаясь по лестнице спросил он.
—Я думаю нет, ведь ты физически не мог... Даже не знаю почему, хм... Ладно, дуй уже в постель, а то мне тебя не поднять будет завтра.
— А мне к себе или к тебе можно? — скромно спросил младший со второго этажа.
— Ну, как хочешь! Можешь и ко мне, почему бы и нет... — старший выключил свет и поднялся наверх, — переоденься у себя тогда и приходи.
Они временно разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться. Ник надел свою любимую пижамку с красной футболкой и голубыми шортиками. Вообще это была одежда Фила, но тому было непринципиально. Колька вернулся улыбаясь к брюнету. Подойдя к окну, он увидел красивое красное небо. Несмотря на позднее время, солнце село недавно. Киркоров лёг в постель и выключил лампу.
— Чего ты там увидел? Закат? Целый месяц не видел явлений природы. Надо как-нибудь тебя в лес будет свозить вечером, погулять. Я знаю местечко даже отличное.
— Красиво как... Ахм? В лес? А, погулять... Я думал вы скажете вывезти и оставить. Ха, было дело просто разок. Я согласен, нужно до ноября съездить, а то будет темнеть рано... — сказал юноша, закрывая шторами окна и укладываясь ко старшему.
Именинник сразу же окутал тело старшего руками, уже считая его своим партнёром, хотя об этом договора не было. Мужчина ехидно улыбнулся и впустил в волосы мальчика свои руки.
Фил почувствовал приятное ощущение, которое не испытывал уже долгие годы.
