Обещание

Селфхарм. Самая отвратительная вещь, до которой додумались люди. И оба парня сидящие на полу ванной комнаты полностью согласны с этим. Ведь по закону вселенной, невозможно быть профессиональным Героем и страдать чем-то подобным. Но видимо из всех правил есть исключения. За окном тёплый июнь и примерно два часа ночи, а единственной лампочкой отдающей в квартиру тусклый свет является та, что висит практически над потолком ванной. Холодная вода маленькими красноватыми ручейками стекает на кафель, но хозяин зелёных глаз совершенно не обращает на это внимание. Пускай белые носки на его ногах в некоторых местах покрылись влажными грязными каплями. Вряд ли он когда-нибудь сможет их отмыть. Впрочем вещей у него с не отмытой чужой кровью уже накопилось достаточно. И все они к сожалению не из-за учёбы на Героя. Хизаши Ямада. Самый яркий и громкий ученик 3 А класса Геройского факультета школы UA, уже привык срываться по среди ночи и ехать на другой конец города, как только на его телефон приходит одно единственное сообщения. Это уже стало некой привычкой появившейся за последние два года. И именно из-за неё слегка треснувший экран телефона ближе к двум либо трём часам ночи, время от времени оживает, напоминая своему владельцу о том, что человек по ту сторону не забывает о своем обещании. Но в последнее время, что-то изменилось. И лишь один человек на всём белом свете знает, что небольшие и едва заметные фиолетовые мешки под изумрудными глазами явно не признак долгой зубрёжки к очередному экзамену. Они были признаком того, что за последнюю неделю в эту квартиру их обладателю приходилось приезжать явно не один раз. Айзава Шота. Тихий и вечно скучающий ученик 3 А класса Геройского факультета школы UA, который как раз таки и является причиной недосыпа своего одноклассника. Потому что на самом деле он не любит боль прорезающую всё его тело. Не любит, когда его уставший и не чёткий взгляд опустившись немного вниз натыкается на яркие разводы на воде. Но все-таки больше всего этого, он ненавидит жужжащие, бесконечные мысли в голове. И именно поэтому совершенно не помнит, когда в первый раз легкое и прохладное лезвие скользнуло в его руку. Дату не вспомнит, а причину не скажет. Но он нарушил обещание, данное единственному человеку знающему о том, чем именно по вечерам он может заниматься. Длинные пальцы осторожным движением уже привычно скользят по тонкой руке перебинтовывая и вместе с тем обрабатывая её. Разведенный спирт неприятно обжигает руку до локтя, но хозяин серых глаз лишь изредка поглядывает на неё явно не чувствуя этого. Картинка вокруг немного плывёт, но он все равно из-за всех сил пытается сосредоточить взгляд именно на силуэту напротив. От вида красноватой воды, чуть залитого пола, желтоватых стен и белоснежной аптечки спрятанной под раковиной тошнит. И единственной вещью не вызывающей это чувство является сосредоточенный на своей работе блондин. Сосредоточенный и молчаливый. Это настораживало. Потому что Хизаши не умеет молчать. Никогда. Шота уже несколько лет начиная с первого класса старшей школы знаком с ним и ещё ни разу на его памяти, этот парень не затыкался так на долго. Он не произнёс ни слова с тех пор как влетев в прикрытую ванную вытащил из ледяной воды практически потерявшего сознание брюнета. Лишь молча потянулся к вечно готовой аптечке, уже на ощупь определяя, где лежит всё необходимое. Хотя раньше, после подобного «героического спасения» он начинал говорить ещё больше отвлекая Шоту от неприятных мыслей и ощущение. В этот раз в давящей тишине они просидели двадцать минут. И по правде говоря, в любой другой ситуации Айзава был бы только рад заткнуть этого надоедающего попугая, но именно сейчас он сойдет с ума если не услышит от него хоть что-нибудь. — Заши — в ответ тишина. -Заши, скажи хоть слово. Во второй раз обращение произносится уже чуть громче в попытке привлечь к себе внимание. Видимо получается. — Ты нарушил обещание. — слишком уж непривычно и сухо для себя произносит Ямада продолжая обматывать белоснежную ткань вокруг чужих запястий. От такого заявления Айзава лишь немного хмурится, но всё же не пытается оправдаться. Гмх, так значит он молчит из-за глупого обещания? Идиот. К слову, что же это за обещание. По правде говоря назвать «это» обещанием у брюнета никогда бы язык не повернулся. Это было скорее негласной сделкой. Как бы плохо Айзава не было, чтобы с ним не происходило и как бы глубоко лезвие не входило бы в его руку, в момент когда он начинает ощущать, что сознание потихоньку его покидает он обязан ему написать. Контакт Хизаши всегда был в быстром наборе, так что обычно Айзава просто на угад шевелил пальцами по клавиатуре набирая буквы в непонятной комбинации и отправляя. Он мог отправить даже обычную точку. Не важно что, не важно когда. Полночь или пять утра, зима или лето, снегопад или ливень. Главное, что как только экран телефона Ямады загорелся синим светом с характерной вибрацией, его сердце уходило в пятки, а ноги тут же срывались с места неся его по выученному наизусть маршруту. Иногда хватало и десяти минут быстрого бега, однажды потребовалось больше двадцати из-за ремонта дороги. В тот день он практически на ватных ногах ввалился в проклятую квартиру. И именно поэтому Хизаши каждую ночь думал о том, что не хочет видеть очередное непонятно в каком состоянии набранное сообщение. Но в тоже время и невероятно сильно боялся его не увидеть, ведь это могло означать лишь одно. Он не успел. А сегодня он его не увидел. И если бы не то чувство, непонятно откуда взявшиеся в груди, что просто кричало о том, что что-то не так, он бы вероятнее всего не успел. — Где твой телефон? — всё так же строго произносит блондин уже заканчивая с перебинтовыванием несчастных запястий. — Я забыл его в школе — честно признаётся брюнет и только после замечает, как чужие тонкие светлые брови после этих слов сползли к переносице. Это явно не предвещало ничего хорошего. — То есть ты начал это прекрасно осознавая, что я не узнаю и не приеду? — Мгм. — Ты не хотел, чтобы я тебя останавливал? — почему-то только на конце этой фразы голос звукового Героя слегка дрогнул, будто бы он всё прекрасно понял. Нет, не понял. — Я не хотел, чтобы это был ты. — акцент на последнем слове вызвал явно не ту реакцию, которую ожидал брюнет. Сперва парень чуть приоткрыл рот, будто бы не до конца осознал услышанное и только после секундной паузы, до него дошёл весь смысл сказаной ему фразы. Длинные пальца до этого осторожно перебинтовывающие чужие запястья сжались в невероятно крепкие кулаки, в то время, как зелёные глаза впервые за всё время посмотрели точно в серые. Сначала казалось, что в них не было ничего кроме злости и ярости. Настолько сильных и заметных, что Айзаве даже показалось, что он никогда не забудет этого взгляда. Но нет, где-то в самой глубине он видел и еще, что-то. Жаль он не успел понять, что именно. — Не хотел, чтобы это был я?! Шота ты придурок! Если бы это был не я, то кто? У нас больше никого не осталось и ты думаешь, что я позволю тебе сделать это? Знаешь, что я чувствую каждый раз когда получаю от тебе сообщение после двенадцати ночи? Я бегу в эту квартиру и мечтаю лишь о том, чтобы когда моя нога переступила порог, я не нашёл твое бездыханное тело посреди лужи крови. И ты хочешь, чтобы это был не я?! Из-за причуды и нахлынувших чувств голос Хизаши был настолько громкими и чуть ли не оглушительным, что от подобного крика небольшая склянка со спиртом едва заметно задрожала. Айзава очень сильно хотел заткнуть свои уши хоть чем-нибудь, пока не понял, что в момент своей гневной тирады блондин крепко схватил его за ворот футболки притягивая к себе и заставляя слушать буквально каждое его слово. Сил использовать причуду не было. Ну что ж он хотел слов от Ямады он их получил, хотя это было явно не то что он думал услышать. — Знаю. И именно поэтому я не хочу, чтобы это был ты. Не могу видеть то, как ты смотришь на меня после. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Слишком уж спокойный для подобной ситуации голос Айзавы явно стал последней каплей в каком никаком, но балансе чувств Хизаши, ведь буквально в следующее мгновение он осторожно отпустил чужой воротник разжимая кулаки. И сначала брюнету конечно же показалось, что его одноклассник просто напросто всё понял и решил наконец-таки сдаться. И он честно хотел в это верить, пока не заметил чуть подрагивающие плечи силуэта напротив, опущенную вниз голову и маленькие дорожки солёных слёз быстро стекающие по тёплым щекам. Ямада стоя перед ним на коленях плакал. Он не мог поверить в то, что тот плакал из-за его слов. Нет, не так. Он не мог поверить в то, что стал причиной его слёз. — Да какой я к чёрту Герой, если не могу даже помочь любимому человеку? — неожиданно спросил блондин. Но спросил явно не у Шоты. Скорее у судьбы. — Героям не всегда удаётся всех спасти. — едва слышно ответил брюнет, чтобы хоть как-то нарушить молчание. — Я и не хочу всех, я хочу спасти тебя, Шота! Эта фраза была произнесена в отчаянии. В таком ужасном и непередаваемом словами отчаяние, что всё слова застряли болезненным комом в горле. И даже свежие порезы на руках начали саднить с новой силой. Будто-бы они сейчас сидели не на полу в ванной, а были где-то на самом краю света. Откуда выход будет лишь у одного из них. Но что-то подсказывало Айзаве, что в итоге не выберется ни один. Вряд ли бы они смогли жить зная, что не спаслись вместе. Не один из них никогда не верил в любовь. Она была странным, несуществующим чувством, которое заставляло людей делать необдуманные, сумасшедшие и опасные поступки. И только сейчас до них дошло, что их обещание друг другу было самым опасным и глупым поступком на свете. Они оба верили в то, что один из них никогда не перестанет печатать сообщения даже на грани потери сознания, а второй никогда не перестанет бежать к нему через весь город, лишь для того чтобы перебинтовать и обработать раны. Так значит всё это время они. Прохладные пальцы из-за не поступающей уже какое-то время к ним крови осторожно скользнули по тёплой влажноватой от слёз щеке, заставляя зелёные глаза снова посмотреть на него. Айзава всегда знал, что эти глаза невероятно красивые, но именно сейчас он в этом убедился. А так же в том, что тем самым не понятным блеском, с которым те постоянно на него смотрели — была любовь. Настолько искренняя, насколько могут быть возможны человеческие чувства. Они не помнят, кто первый потянулся за этим поцелуем. Да и для них это было не важно. Единственным, что имело для них в тот момент значение были их прижатые друг к дружке губы и чуть сбившееся дыхание. Вряд ли теперь лезвие ещё хоть раз скользнёт по тонким запястьям. — Ты можешь переехать ко мне. — лёжа на кровати произносит Шота в тот момент, когда Ямада уже думает выйти из его комнаты. — - Чтобы остановить меня в следующий раз, тебе нужно будет лишь не уходить. — Значит я никогда даже не подумаю оставлять тебя. Особенно ночью, так что придётся тебе спать со мной рядом. — Мгм, думаю пока что и на моей кровати уместимся.