Madness in me

Дин любил поспать. Всегда: в детстве, когда вырос и даже сейчас, в больничной палате. Разница была лишь в том, что дома он чувствовал себя спокойно, умиротворённо, а сейчас просыпался и сразу напрягался. Ну, почти. Конечно, Винчестеру не нравился сам факт пребывания в психбольнице – он никогда не считал себя настолько чокнутым и не хотел, чтобы другие считали. А потому недолюбливал всякого рода «лечебницы», где, как он считал, врачи готовы поставить любой диагноз, лишь бы лишить чокнутого пациента свободы. Ещё одним фактором был белый, ровный, слишком идеальный потолок палаты, в который Дин был вынужден смотреть каждое утро. Это его раздражало. Поэтому мужчина, с одной стороны, не любил просыпаться и просто находиться в своей палате. Но с другой, ему нравилось. Нет, не сама палата или пробуждение, или что-то ещё связанное с интерьером; ему нравилось то, что он видел, поворачивая голову набок. Он видел Мишу. Джимми. Это был просто человек, молодой мужчина, спящий на кровати. Тёмные волосы всегда были растрёпаны, словно после урагана, и в каком-то творческом беспорядке лежали на лбу. Почти всегда он спал, уткнувшись лицом в подушку и обхватив её руками. Лица не было видно, одеяло валялось на полу. Он тихо, размеренно дышал. И это всё выглядело так мило, так по-детски наивно, что Дин всегда замирал, разглядывая открывшуюся взору картину. Сердце начинало биться чаще, а на губах появлялась лёгкая, искренняя, по-настоящему счастливая улыбка. В такие моменты Винчестер ещё не знал, кто перед ним: Джимми или Миша, наивный тихоня или бесшабашный искатель приключений. Винчестеру было всё равно. Он наслаждался этим незнанием, смотрел, широко открыв глаза, стараясь вглядеться и запомнить каждую черту, оторвать кусочек настоящего, пока ещё не сумасшедшего возлюбленного и сохранить в душе. Где-то глубоко, куда не заберётся его болезнь, доктора с их проверками или вечные галлюцинации. Сохранить, держать и помнить любимый образ, не обращая внимания на Мишу и Джимми, две личности одного человека, знатно портящие жизнь. За всё время пребывания в психушке – чуть больше недели – пациенты не особо сблизились. Возможно, дело было в том, что Дину приходилось два раза завоёвывать доверие – сначала у Миши, потом у Джимми, или наоборот. А может, причина крылась в самом брюнете. Джимми был излишне впечатлителен и мягок, и Винчестер со своим взрывным характером, порой, если не пугал его, то вызывал некое непонимание. А Миша… Миша был таким же, как Дин. Может, чуть поумнее, похолодней, но такой же решительный, имел свои принципы и убеждения. Поэтому часто возникало открытое недовольство, критика, пусть и безмолвная. Одним словом, каждый был сам по себе, а если и хотел сблизиться, то пока с этим медлил. Сэму, который давно выработал тактику и способ лечения – пусть и такой нестандартный – это откровенно не нравилось. За все три года лечения он смог хорошо узнать Дина, сдружиться с ним. Винчестер всегда представлялся ему решительным, опытным относительно жизни (в отрицательном смысле этого слова), но не сломленным, заботливым, слегка чёрствым, имеющим потребность быть любимым и поделиться с кем-то своей любовью. К сожалению, пока такого человека он не встретил. Дин слегка настороженно относился к незнакомцам, но старался любому дать шанс, в общении с остальными у мужчины, обладающего потрясающе живой мимикой и невероятной харизмой, проблем не было. Кэмпбэлл не понимал, что же случилось сейчас. Что вызвало такие трудности в общении с другим пациентом? Возможно, здесь была какая-то иная причина, не известная доктору и, определённо, очень важная. Но, в любом случае, поведать эту причину врачу Дин не собирался. Сдаваться Сэм не хотел. И оставить в покое своих пациентов, которые практически разбежались по разным углам палаты, тоже не планировал. Если они не хотели или, что более вероятно, просто не могли достичь всего сами, их надо было тихонько подтолкнуть в нужном направлении. Именно этим врач активно занимался. Например, сегодня он решил пригласить обоих пациентов в «игровую комнату» и там с ними пообщаться. Никаких наводящих вопросов, никаких уточнений, бьющих точно в цель, просто непринуждённая беседа. Разные вопросы, разные ответы и реакции пациентов. Сэмюель уже общался с каждым из них в отдельности и теперь хотел посмотреть, как изменится поведение одного в присутствии другого. Дин пришёл первым. Быстро заглянув в комнату, он медленно и уверенно огляделся, а потом шагнул внутрь. Сэм наблюдал за ним из-за страниц какой-то книги, делая вид, что ему глубоко всё равно. Впрочем, Винчестера не особо заботило, следит за ним доктор или нет – он как можно быстрей пересёк помещение и остановился возле Кэмпбэлла в нерешительности. Сэм продолжал безмолвно наблюдать. Он сам сидел в небольшом чёрном кресле, закинув ногу на ногу, а вот вокруг больше никакой мебели не наблюдалось. Это и вогнало Дина в замешательство. Еще немного подождав, доктор кивнул, приглашая Винчестера устроиться на полу, справедливо рассудив, что особых неудобств это мужчине не доставит. И не ошибся. Пожав плечами, Дин быстро уселся на мягкий ковёр, устроил руки на коленях и теперь внимательно, с долей интереса смотрел на врача. - Где Миша? – после довольно долгого молчания осведомился доктор. Он приглашал сюда обоих, и придти они должны были вместе, но на полу почему-то сидел только один. – Что-то случилось? - Нет, - Винчестер пожал плечами. – Просто он не хотел вставать, и Мэг осталась, чтобы до него достучаться. - Капризничает? – тепло усмехнулся врач, откладывая книгу. Он не ошибся, на такое поведение был способен только Миша. - Капризничает? – удивлённо переспросил Дин. Такое слово с образом Миши никак не хотело сосуществовать в его голове. Сэмюель хотел что-то ответить, но сзади послышался щелчок, и на пороге появился предмет обсуждения. Он осмотрелся. Захлопнул дверь, быстро пересёк комнату и, не дожидаясь приглашения, опустился на ковёр рядом с Дином. Уверенно и спокойно. В какой-то момент Винчестеру показалось, что брюнет сел слишком близко. Лёгкое, мимолётное касание пальцев, тёплое дыхание где-то в волосах, и вот он уже сидит так близко, что их колени соприкасаются. От Миши, одетого в белую футболку и светло-синие штаны, будто исходило тепло, обволакивало сидящего рядом мужчину, и по телу пробегала лёгкая дрожь. Дин не знал, почему брюнет сел так близко, было это случайно или намеренно. Но, в любом случае, отодвигаться он не хотел. - Я пришёл, - негромко произнёс Миша. Сэм хмыкнул, но ничего не сказал на это очевидное замечание, а лишь наклонился чуть ближе к пациентам. - Я рад. Итак, вы готовы? - Смотря к чему, - Дин пожал плечами и бросил незаметный взгляд на соседа. Тот согласно кивнул. - Не волнуйтесь, ничего криминального. Я просто буду задавать вопросы, а вы будете на них отвечать. Или наоборот, если хотите. Одним словом, мы просто поговорим, идёт? Пациенты коротко кивнули. - Хорошо. Пожалуй, начнём с… - Кэмпбэлл оглядел обоих мужчин и остановил взгляд на Дине, - с тебя. Если бы к тебе на улице подошла незнакомая девушка и предложила переспать, что бы ты сделал? Винчестер удивлённо моргнул. Потом поморщился, смущённый таким странным вопросом. - Наверное, проверил, галлюцинация она или нет. - Почему? Ты не допускаешь возможности такой ситуации? - Да нет, допускаю, просто… как-то это всё уж очень странно. - Хорошо. А если она окажется настоящей? - Ну, там уж как обстоятельства сложатся, - уклончиво ответил Дин. Сэмюель кивнул и повернулся к Мише, сидевшему с крайне задумчивым видом. – А ты? - Я? Я бы ушёл. Сэм чуть приподнял брови, переводя взгляд с одного пациента на другого. - Всмысле? Просто ушёл? - Да, просто отвернулся бы и ушёл. - Но это же невежливо по отношению к даме, - с укоризной произнёс Кэмпбэлл, наблюдая за реакцией второго мужчины. Дин не смотрел в сторону Миши, но, кажется, внимательно слушал. - Невежливо? – брюнет изогнул губы в кривой улыбке. – А где была её вежливость, когда она предлагала мне такое? - Хорошо, допустим, ты прав, - доктор кивнул, соглашаясь. – А что если… если бы это был мужчина? Дин вздрогнул и как-то слишком усердно стал изучать отполированный пол помещения, занервничал. Врач это, конечно, заметил и в своей голове обозначил как «особо важное». - Ну, - Миша задумался; потом пожал плечами, чуть склонив голову набок. – С мужчиной, может, и согласился бы. - Почему? Брюнет улыбнулся: - С ними проще. Сэмюель кивнул, как-то странно улыбнувшись, и посмотрел на Дина. - А ты что скажешь? - Я? – Винчестер запнулся, подбирая нужные слова. – Не знаю. - Знаешь. Сформулируй и скажи. Никто тебе ничего не возразит. Дин глубоко вздохнул и поднял глаза вверх, к потолку. - Ну… может… в общем, зависит от его внешности и моего желания. - Внешность для тебя принципиальна? - А для кого она не принципиальна? – задал мужчина встречный вопрос и замолчал. Миша тоже молчал. Он, в отличие от своего соседа, не прятал глаза в пол и не старался как-то уклониться от всего происходящего. Конечно, эти беседы он считал совершенно бесполезным времяпрепровождением – хотя что в свободное время можно делать в психбольнице? – но был совершенно спокоен. На самом деле, ему даже было любопытно. Первый раз за всё время «сожительства» с этим парнем, у него появилась возможность узнать его получше. Да, Миша хотел узнать его получше, понять, о чём он думает, о чём мечтает, узнать, как он дышит и двигается. Нравился ли ему новый сосед? Да, определённо. Конечно, это не была какая-то сильная влюблённость, но симпатия, основанная на привлекательной внешности, была. Миша жалел, что в первые минуты знакомства повел себя не слишком… доброжелательно, и Дин к нему сильно охладел. Жалел и хотел исправиться. - Хорошо, - Сэм, наконец, кивнул и встал с кресла. Переглянувшись, мужчины тоже поднялись. – Закончим на этом. - И всё? Не слишком быстро? Кэмпбэлл снисходительно улыбнулся. - Если хотите, я могу завалить вас научной чепухой, из которой вы и слова не поймётё. Растянем наш сеанс ещё часа на три. - Но… - Лучше закройся, - дружелюбно посоветовал Миша и, схватив Дина за локоть, потащил его к двери. – До встречи! Мы попозже зайдём. - Буду ждать, - усмехнулся врач и, подперев щёку кулаком, закрыл глаза. Миша протащил Винчестера по коридору до ближайшего поворота, видимо, намереваясь таким образом довести его до самой палаты, но Дину внезапно надоело играть роль балласта. Он схватился за ближайший стул и резко затормозил. Брюнет потерял равновесие и, крутанувшись, придержался за стену, чтобы не упасть. - Ты чего? - А ты чего? – недовольно проворчал Дин. – Куда ты меня тащишь? - В палату. - Отлично, а сам я дойти не могу? Миша внимательно оглядел собеседника с головы до ног. - Ну, каких-то особых нарушений в твоём организме не вижу, переломов нет, вывихов, видимо, тоже. Так что, да, - он уверенно кивнул, - можешь. Определённо. - Так в чём проблема? - Какая проблема? Нет никакой проблемы. Винчестер несколько секунд молча на него смотрел, а потом фыркнул и развернулся, чтобы продолжить путь. Но не смог. Тонкие пальцы вцепились в его футболку и не позволили сдвинуться с места, как Дин не пытался. - Ну что ещё? - Прости. Дин нахмурился. Он не ослышался - Миша просил у него прощение? За что, интересно? Мужчина осторожно высвободил руку из захвата и повернулся к брюнету, глядя немного настороженно и удивлённо. Тот казался вполне адекватным. Миша стоял, прислонившись плечом к холодной стене коридора, и спокойно, но виновато рассматривал чёрную футболку замершего напротив. В синих глазах блестела грусть вперемешку с равнодушием. - За что? - За то, что накинулся на тебя в первый день, - он глубоко и будто тяжело вздохнул. – Это было необдуманно. - Необдуманно? – Дин всё ещё не верил, что Миша это говорит. Это на него так общение с Сэмом повлияло? - Да. Я не знаю, что на меня нашло тогда. Прости. Винчестер помолчал. Брюнет больше не смотрел на него, а равнодушно изучал идеально чистый пол, вырисовывая взглядом какие-то узоры. Может, больше не мог? Дин вздохнул и раздражённо дёрнул плечом. - Да ничего. Всё в порядке. - Правда что ли? – недоверчиво отозвался Миша. - Правда, правда. Пошли уже. И он, повернувшись, быстро пошёл по светлому коридору. Сзади плёлся Миша, лавируя между несущимися навстречу докторами, пациентами и посетителями. Некоторые из них оборачивались и с любопытством смотрели вслед странной парочке, которая усердно расталкивала мешавшихся людей. Эти двое – молодые и красивые мужчины – как-то не вписывались в мрачноватую, даже жалкую атмосферу психбольницы. По крайней мере, на первый взгляд они казались совершенно здоровыми. Не такие, как многие, к которым приходят посетители – беспомощные, которые боятся своего же безумия. Нет, они были другими. Во всех их движениях, взглядах чудилось что-то настолько живое, светлое, что казалось, будто они идут не по коридору в психушке, а, скажем, по обычной тропинке в лесу. Каждый шаг был уверенным, словно они двигались к какой-то цели. А в глазах не было испуга, безумия, только настоящий живой блеск. - Идиот ты, Дин, - внезапно бросил Миша. Винчестер остановился и удивлённо, немного недовольно на него посмотрел. - С чего это вдруг такое заключение? - Ты думаешь, что это место тебя спасёт? – брюнет обвёл взглядом коридор, в котором они находились. – Думаешь, оно тебе поможет? - Да. Для этого и нужны психушки. - Нет, психушка – это тюрьма. Клетка, зверинец – называй, как хочешь. Нас пихают сюда не чтобы спасти, а чтобы оградить от остального мира. - Всмысле? – Винчестеру не нравилось то, что говорил Миша. Слишком мрачно. - Ты думаешь, что они тебе помогут? – брюнет усмехнулся. – Нет, Дин, не помогут. Это лишь меры безопасности. - С чего ты взял? - Знаешь, сколько я уже здесь? – задал Миша встречный вопрос, и Дин покачал головой. – Пять лет. Как ты думаешь, они меня вылечили? – и он указал руками на всего себя. Винчестер промолчал. Брюнет, усмехнувшись, резко приблизился, оказавшись почти вплотную к нему. Дин ощутил горячее дыхание у себя на шее, а в синих, невероятно глубоких глазах отразились его собственные, зелёные. Дин понял, что не может пошевелиться под прямым, прожигающим взглядом Миши, не может отвести взгляда. - Твоё безумие вот здесь, - брюнет положил ладонь на грудь Винчестера, продолжая смотреть ему в глаза. Дин старался выровнять дыхание, но понимал, что оно становится тяжелее. – И оно никуда не денется. Никакие лекарства не уничтожат его. – Сквозь тонкую ткань футболки мужчина чувствовал руку Миши, тепло исходившее от неё и от всего его тела. – Вся эта больница – обман. Нам здесь нечего делать. - Чего ты хочешь? – Винчестер испугался своего охрипшего голоса, запрокинул голову. – Так надо. - Ты уверен? Не похоже, что ты согласен с тем, что только что сказал. - Миш, - Дин медленно покачал головой, - я знаю. Так надо. Брюнет смерил его холодным взглядом и резко опустил руку. Потом так же быстро развернулся и, больше не говоря ни слова, почти бегом направился к палате. Дин остался стоять в коридоре, прислонившись спиной к прохладной стене. Равнодушно разглядывал белый потолок. Он слышал, как затихают шаги Миши, видел, как его фигура исчезла за углом. Он ушёл. Винчестер глубоко вздохнул и, обхватив голову руками, сполз по стене на холодный пол. Миша ушёл, а в груди всё ещё было тепло от его прикосновения. Дин положил руку на то место, где совсем недавно лежала ладонь брюнета. Закрыл глаза. Фальшиво, грустно улыбнулся.