Madness in me

С воображаемого побега двух «приятелей по несчастью», как называл их Миша, прошла примерно неделя. За эти дни не случилось ничего сверхъестественного, никто в действительности не старался никуда убежать. Ну, только были попытки выбить окно. Но это не из-за того, что Миша хотел сбежать, просто в один прекрасный момент ему стало скучно и захотелось посмотреть на реакцию Сэма. Кстати о Сэме. В последнее время Миша упорно и терпеливо выводил его из себя. Дин не знал, почему. Может, это был такой хитрый план или какая-то игра, но факт оставался фактом – брюнет не упускал ни единой возможности подколоть своего врача, а иногда, когда терпение заканчивалось, пускал в ход мебель (как инцидент с окном). Слава богу, у Сэма хватало ума не реагировать на такие вот выходки. Что касается отношений Дина и Миши-Джима, то они стали налаживаться. Это новое имя – Кас – было именно тем, в чём так нуждался Винчестер. Конечно, Миша отреагировал на него немного более бурно, чем Джимми, даже повозмущался слегка, но в итоге решил не спорить. Кас, так Кас. Самое интересное, это имя было знакомо только Джиму, который, кстати, в скором времени перестал забивать свою тумбочку этими странными рисунками. Никто не знал, хорошо это или плохо. Но, в любом случае, Дин был рад, что имя прижилось – теперь каждый из двух мужчин привык к новому слову и вполне осознанно откликался. Сэм знал про такое открытие и, кажется, был доволен. Он видел, что пациенты стали ближе, и с каждым днём становился всё более уверенным в успешном исполнении своего плана. «Лечебные беседы», если можно так назвать осторожные вопросы врача и неохотные ответы пациентов, проводились всё чаще. Кэмпбэлл по-прежнему ничего не записывал. А мужчины по-прежнему не понимали смысл всего этого. Честно говоря, Сэмюель сам не слишком знал, зачем вечно беседует с Дином и его соседом, ведь ничего нового и практически ничего полезного он не узнает. Просто так было нужно. Просто этого требовали обстоятельства. И если Кас приходил почти зря, то Винчестер и его галлюцинации врача очень сильно беспокоили. Почему Дин лёг в больницу? Потому что болезнь стала прогрессировать из-за недостатка нужных лекарств. Если точнее, Винчестер просто перестал их принимать по неизвестной доктору причине. Может, решил, что вылечился. Может, разочаровался, ибо в его понимании лекарства не очень сильно помогают. А может, поступил так просто из принципа, из-за нежелания, потому что надоело. Сэм не знал. Но факт остаётся фактом – Дину стало хуже, он осознал, что обязан уйти на лечение. Ну, или его Анна уговорила, как он объяснял – не в этом дело. «Поселившись в дурдоме» (опять же, по словам скептически настроенного пациента), Винчестер решил, что таким образом избавился от необходимости принимать лекарства и на радостях благополучно это дело забросил. На самом деле, тут всё было сложнее. Сэм понимал, что становится хуже. Регулярные процедуры, которые доктор назначал после разговоров, какие-то общие занятия (пусть Кас и Дин бывали на них редко) не помогали. Кэмпбэлл не знал, почему. Мало того, Винчестера, видимо, всё устраивало. Врач часто замечал, как его подопечный сидит на кровати и общается с кем-то, сидящим на столе или рядом с ним на кровати, но в действительности разговаривая с пустотой. Заметив доктора, он не пугался. Похоже, считал свои галлюцинации в порядке вещей. Но даже это не было самой большой проблемой, беспокоившей Сэмюеля. Дело было в Касе. В то время как Дин общался с воздухом, брюнет спокойно сидел на своей кровати, разглядывая потолок или снова рисуя непонятные буквы. Иногда он поправлял Дина, таким образом влезая в разговор, и казалось, что его это ничуть не беспокоит. Будто ему было всё равно, что его сосед громко разговаривает со стенкой, вступая с ней в споры и яростные дебаты. Будто он сам видел ту, с которой Дин говорит. Такое сближение и взаимопонимание, с одной стороны, радовало, а с другой – очень сильно напрягало. Пациенты словно заключили какой-то пакт. Мол, ты ко мне не лезешь – я тебя не трогаю, и все счастливы! Одним словом, проблем прибавилось, и Сэм не знал, как их решить. А что он обычно делает, когда не знает, что дальше делать? Правильно, идёт к Гэйбу! Габриэль – невысокий мужчина средних лет, светловолосый, кареглазый, обладающий невероятно живым, запоминающимся лицом. Он работал как раз с теми группами, которые Дин и Кас перестали посещать – одним словом, занимался групповой терапией. Довольно долгое время Джим был его подопечным и по совместительству любимым пациентом. Габриэль буквально души в нём не чаял: часто бывал у Каса в палате после занятий, долго мог говорить с ним на любые темы, беспокоился о брюнете и даже заботился в некоторой степени. А потом Сэм «забрал» Каса себе. Это было сделано с разрешения Габриэля, хотя некоторое время он всё же переживал и дулся, как ребёнок, у которого забрали конфету. Но что он мог сделать? Габриэль и сам прекрасно понимал, что Джиму-Мише нужно нечто гораздо более действенное, чем групповая терапия, а потому вскоре успокоился. Таким образом, Кас с ним больше не виделся и перешёл под опеку Сэма. И всё же Кэмпбэлл не мог не признать, что уступает Габриэлю в знаниях и опыте, а также в информации о пациентах. Ну, точнее, только о Касе. Поэтому сам он часто приходил к коллеге за консультацией или советом, рассказывал о ситуации, отношениях пациентов и, порой, выслушивал его мнение. Да, Гэйб знал о Джимми гораздо больше и с удовольствием делился своими знаниями. О Мише он также отзывался положительно. У врачей были довольно хорошие отношения. Сэмюель часто приходил после рабочего дня к другу, и они вместе сидели у него в кабинете, рассказывая о последних новостях и событиях в больнице. По традиции, Габриэль всегда ставил перед Кэмпбэллом чашку с кофе и волшебным образом извлекал откуда-то коробку конфет. Или пирожные. Или даже кусок какого-то торта, обильно смазанного кремом и шоколадным сиропом. Да, Гэйб обожал сладкое и ел его в огромных количествах. Сэм относился к лакомствам довольно спокойно и просто не мог вместить столько сахара сразу, а потому его уже потихоньку начинало выворачивать от сладостей, предоставляемых Габриэлем каждый вечер. Но он же не мог обидеть друга своим отказом. Вот и сейчас, сидя в удобном кресле перед столом врача, он терпеливо и очень медленно запихивал в рот шоколадные конфеты, иногда забывая жевать под пронзительным взглядом Гэйба. - Это последняя, - тихо заявил Габриэль, проследив, как конфета исчезает у Сэма во рту. – Больше не дам. - Так я и не прошу! – испугался Сэмюель, начиная жевать как можно активнее. – Честное слово, с голода я не помру. - Ладно, давай, - мужчина махнул рукой, - выкладывай, что там у тебя с Касом и Дином. Я тебя внимательно слушаю. Кэмпбэлл сразу как-то помрачнел, опустил взгляд в пол, подперев щёку кулаком. - Да ничего. С Касом, кажется, всё в порядке, а вот Дин меня беспокоит. - Болезнь прогрессирует? - Вроде того. Но, что ещё хуже, он по-прежнему отказывается принимать лекарства. И Кас… тоже масла в огонь добавляет. - Кас? – Габриэль как-то в миг оживился и напрягся. – Что с ним? - Он не боится того, что Дин разговаривает с воздухом. Он это не игнорирует, как некоторые. Он это будто принимает как должное, считает нормальным, чем-то обыденным. - И что в этом плохого? – Гэйб подбросил в воздух конфету и, наклонившись, поймал её языком. - Как «что»? Он считает это нормальным, хотя это ненормально. Кас же… он болен, но по-другому. Миша и Джимми – абсолютно нормальные люди, только не повезло им родиться в одном теле. И, представь, абсолютно нормальный человек видит нечто абсолютно ненормальное и считает это абсолютно нормальным! Это, мать вашу, ненормально! От такого количества слов Габриэль вытаращил глаза и поперхнулся; Сэму пришлось хорошенько треснуть его по спине. Придя в себя, мужчина громко, во весь голос заржал. - Ты бы слышал свои слова со стороны! – хохотал Габриэль. – Это было гораздо ненормальней, чем нечто абсолютно нормальное! - Иди ты, - обиделся Сэм, а коллега разразился новым приступом смеха. Такое поведение было для Габриэля в порядке вещей. Он вообще был очень эмоциональным и живым человеком, а потому его реакции порой носили очень непредсказуемый, бурный характер. Все в больнице уже привыкли и перестали обращать на это внимание. - Ну, посмеялись – и хватит, - Гэйб успокоился, и его лицо стало строгим, сосредоточенным. – Я знаю, что делать. - Да ладно, - Сэм нахмурился. Это очередная шутка или коллегу и правда озарило? Габриэль покачал головой. - Ты говоришь, что не можешь заставить Дина пить лекарства, хотя это почти единственный выход, – Сэмюель кивнул. – А ты не пробовал, ну, скажем, не спрашивать его разрешения? - Ты свихнулся? – данная фраза прозвучала довольно смешно из уст человека, днями просиживающего в психушке. Лицо Гэйба озарила широкая улыбка: - Нет, шарики с роликами в полном порядке и черепушка работает исправно. Ну, так как ты относишься к этой идее? - Я против! - Почему? - Почему?! – казалось, Сэм был в паре шагов от настоящего гнева. – Ты предлагаешь мне обманывать своих пациентов? Знаешь, скольких трудов мне стоило уговорить Дина лечь в больницу? И ты хочешь, чтобы я его обманул, практически предал! - Успокойся, - голос Габриэля был ровным и лишённым каких-либо эмоций. – Во-первых, никто не предлагает тебе обманывать пациентов – ты лишь не расскажешь всю правду. Во-вторых, Дин – особый экземпляр, с ним обычные правила неприменимы. В-третьих, у тебя нет выбора. - Замолчи. - Сэм, тебе стоит меня послушать. - Будто ты не знаешь Дина! – казалось, Сэмюель пропустил слова друга мимо ушей. – У него опасный, взрывной характер. Если Дин узнает, что я тайно пичкаю его таблетками, он просто убежит из этой грёбаной больницы! - Я знаю, - Габриэль оставался спокойным и рассудительным. - Поэтому в твоих интересах сделать так, чтобы он ничего не узнал. * * * * Дин рассеянно наблюдал, как брюнет пытается устроиться под одеялом поудобнее. В палате было довольно прохладно, а потому Джим (Винчестер знал, что это был именно он) хотел укрыть каждый сантиметр тела, тем самым, укутавшись в своеобразный кокон. Но пока не получалось. Мужчина вертелся и так, и этак, но ему всё что-то не нравилось: то подушка не так лежит, то край одеяла свесится, то ещё что-то. Одним словом, наблюдать за всем этим было довольно весело, а потому Винчестер тихо посмеивался, укрывая лицо подушкой. Он не хотел обидеть Каса, но сдержаться никак не мог. Всего пару секунд отделяло его от того, чтобы разразиться диким хохотом. В итоге, терпение Джима лопнуло. - Чёрт возьми! – в сердцах воскликнул брюнет и с досады дёрнул одеяло вверх. Но кусок ткани не поддался. Мужчина сел и начал снова вертеться во все стороны, на этот раз пытаясь высвободить из одеяла конечности, и приглушённо, но яростно ругался. Винчестер уже не мог терпеть и упал лицом в подушку, сотрясаясь от беззвучного смеха. Похоже, у него началась истерика. Как хорошо, что сегодня больше никуда идти не надо было! А то зашедшему сюда человеку явно бы ударило по нервам, ибо открывалась вот такая вот странная картина: один сидел на кровати, дёргаясь во все стороны, будто парализованный, и пытаясь то ли скомкать, то ли разорвать кусок ткани, некогда называвшийся одеялом; а второй лежал на кровати лицом вниз и содрогался всем телом, издавая какие-то потусторонние звуки. То ли это были всхлипы, то ли дикий, истеричный смех, но картина была устрашающая. - Сожгу к чёрту! – крикнул Кас одеялу и, скомкав его, запустил в противоположную стену. - Блин, я тебе помогу… - хриплым со смеху голосом пообещал Винчестер. Брюнет перевёл на него взгляд и нахмурился. - Что у тебя с голосом? - Нельзя так громко смеяться, нельзя, - Дин покачал головой, приподнимаясь на локтях и с улыбкой заглядывая соседу в глаза. – Когда-нибудь ты меня доведёшь. - Я не специально, - буркнул Кас. - Понятно. Мужчина сел на кровати и внимательно посмотрел на соседа, сощурившись. Брюнет уже успокоился. Теперь он развернулся к окну и задумчивым, немного рассеянным взглядом скользил по стеклу, по белой стене, раме. Перемена в настроении была резкой – Дин даже подумал, а не Миша ли это. В любом случае, выяснять он это не собирался. - Кас, - синеглазый вопросительно взглянул на него, однако, не развернувшись. – Я тут подумал… - мужчина задумался, подбирая нужные слова. Честно говоря, такая мысль пришла совершенно внезапно, будто кто-то щёлкнул выключателем, но была вполне логичной. – Расскажи о себе. Собеседник, казалось, был более чем удивлён этими словами. Он растерялся, нахмурился, и теперь настороженно смотрел на Дина, пытаясь понять, не шутит ли он. - Зачем тебе это? – наконец спросил он осторожно. - Как, зачем? Я целыми днями нахожусь рядом с тобой, но практически ничего о тебе не знаю. Это ненормально. - Нет, Дин, нормально. Это психушка. Насколько я знаю, пациенты могут годами лежать в одной палате, но даже не разговаривать друг с другом. - Ты не хочешь со мной разговаривать? – Дин понял, что у Каса слишком много аргументов, и решил идти напролом. – Не хочешь – скажи, я отстану. Теперь брюнет растерялся ещё больше и даже испугался; весь его вид стал каким-то жалким. - Не в этом дело, я хочу с тобой общаться. Мне нравится находиться рядом с тобой, просто… - казалось, синеглазый окончательно запутался, - просто вопрос слишком неожиданный. - Окей, это я понял. И всё же вопрос остаётся. Так ты расскажешь о себе? Мужчина задумался. Складывалось впечатление, что он не хочет отвечать или не знает, как отвечать. Будто думал над проблемой мирового масштаба. В итоге он тихо вздохнул и покачал головой. - Нет. - Не расскажешь? – в голосе Дина послышалось удивление. Странно, он был уверен, что Кас ему достаточно доверяет, чтобы посвятить в свою жизнь. - Нет, - ещё тише ответил брюнет. Он казался подавленным, грустным, словно сам отрицал то, что говорил. - Хорошо, я не буду настаивать. Винчестер постарался натянуть на лицо непринуждённую улыбку, но по взгляду Каса, полному глухой досады, понял, что провалился. Маска упала и разбилась вдребезги. Это было ещё одной странностью: Дин знал, что умеет скрывать свои эмоции, умеет натягивать фальшивую улыбку на лицо, когда хочется рыдать. И был уверен, что все вокруг попадались на этот обман. Но только не здесь. Только не с ним. - Может, ты расскажешь? – раздался всё тот же тихий, немного грустный голос. - Я? - Да, ты, - брюнет пожал плечами, - я ведь тоже ничего о тебе не знаю. Теперь настала очередь Дина задуматься. Кас терпеливо ждал, скрестив руки на груди и склонив голову набок. Спустя несколько минут Винчестер вздохнул и неопределённо дёрнул плечом. - Нет, - теперь он сам покачал головой, осознав, что ответил точно так же, как Кас минуту назад. И, наверное, точно так же его расстроил. – Не расскажу. - Вот видишь, - мужчина улыбнулся. – Нет ничего плохого в том, чтобы не поделиться подробностями своей жизни. - Ты не понимаешь, - Дин снова откинулся на подушку, закрыв лицо руками. – Я просто не могу ничего рассказать. Поверь, я очень хочу, но… - он оборвал себя на полуслове и замолчал. - Но что? Винчестер мысленно дал себе пинка за то, что продолжил нести всякую чушь, а не отвернулся к стене, таким вот банальным образом прекратив разговор. Сам виноват. - Просто я сам о себе ничего не знаю, - Дин заметил, как расширились глаза Каса, и пожал плечами. – Правда, это такое странное состояние, будто я живу как-то… неправильно. Словно это не моя жизнь, понимаешь? – брюнет молчал. – Всё моё прошлое – какие-то обрывки, как будто кто-то пытался вручную сконструировать мою жизнь, но не получилось. А порой мне кажется, что… - он снова посмотрел в глаза Касу и… больше ничего не смог сказать. Он не понимал. Зачем объяснять что-то человеку, который, несмотря на всё своё желание, не сможет понять? Винчестер махнул рукой и отвернулся к стене, больше ничего не сказав и не взглянув на собеседника. Кас тоже не сказал ни слова. Он молча наблюдал, как на лице мужчины отражается досада, даже какая-то обида, и Дин отворачивается к стене. В груди что-то неприятно царапнуло. Внутренний голос, громкий и надрывный, вещал о том, что хозяин поступил неправильно. Но что он мог сделать, если правда не понимал? Надо было притвориться, натянуть на губы улыбку и кивнуть, сделав вид, что всё предельно ясно. Но он, Кас, не был лжецом. Стоп. Он – Кас? Брюнет грустно улыбнулся и вытянул вперёд руку, разглядывая её. С каких пор он считает себя Касом? Ведь его зовут Джимми. Джим Новак. У него была семья, ребёнок, жена, хорошая работа и уважение, пока он не попал сюда. Так что же случилось? Каким образом он, вполне конкретная личность, просто так принял новое имя и даже стал мыслить, как Кас, а не Джим. Рассеянный взгляд скользнул вниз, упал на соседнюю кровать. Брюнет улыбнулся. Всё очень просто. Причина – Дин.