***
Королева чувствовала, как её трясёт. Огромное чудовище невероятных размеров стояло в центре двора её замка. Мокрая серебристая чешуя блестела в свете пробивающихся сквозь облака лучей. Все люди, в ужасе, разбежались, а Аргелле передали послание. Послание о личных переговорах. — Имею ли я честь говорить с Аргеллой Дюррандон? — спросила молодая женщина с распущенными серебристыми волосами, отошедшая от дракона. Не нужно было быть архимейстером, чтобы понять, что перед тобой Таргариен. — Имеете, — сухо ответила Аргелла, совладав со страхом. — А вы будете…? — Королева Рейнис Таргариен. Натянутую вежливую улыбку очень хотелось стереть с её лица. Она не имела никакого права приходить на её земли, жечь её людей и убивать её отца. — И о чём же вы хотели поговорить, королева Рейнис Таргариен? — О вашей капитуляции, — ответила она, словно не заметила ядовитого тона. — Ваш отец мёртв, наследников у него не осталось. У дома Дюррандон нет будущего, и ваша армия потеряла своего командира. Аргелла вспыхнула от гнева. — Кто вам сказал о капитуляции? Поверьте, вам стоит меньше слушать этого человека, он нагло лжёт. Улыбка Рейнис дрогнула. Дракон рядом, словно почуяв настроение своей наездницы, сердито пыхнул. Его золотые змеиные глаза смотрели прямо в душу, а, может, даже и дальше, если после души спрятано что-то ещё. Узкие зрачки мелко дребезжали, а пасть была так огромна, что смогла бы поместить в себе лошадь целиком. — Гляжу, вам страшно, — спокойно, но твёрдо сказала Рейнис. — Правильно. Если вы не приклоните колено сегодня, завтра сутра я прилечу не с мирным предложением, и вам лучше не знать того, что с вами случиться. Внутри Аргеллы бушевала ярость. Приподняв подбородок, она надменно усмехнулась: — Штормовой Предел не сдастся. Скорее мы все поляжем до последнего, чем склоним колено. Да, ты можешь взять мой замок, но получишь только кости, кровь и пепел. Рейнис смотрела на неё, прищурив глаза. — Как бы ты об этом не пожалела… — Вы убили моего отца, моего короля. Переговоры окончены, королева Рейнис Таргариен, — выплюнула Аргелла, словно ругательство. Развернувшись, она решительно направилась в замок, метая глазами молнии. Внутри столпились зеваки, рассматривающие вблизи дракона. Скоро вы ему так рады не будете. Теперь уже её советники обступили её с разных сторон, заваливая вопросами о прошедших переговорах. — Что хотела драконья королева? — Она просила о мире? О союзе? — К чему вы пришли, ваше величество? У Аргеллы разболелась голова. Ей хотелось закричать, спрятаться, ну или кого-нибудь убить. Желательно того, кто отнял жизнь у отца, а после — отдавшего приказ. Она бросила взгляд на сырой подол своего платья, проклиная остановившийся ливень. — В ходе переговоров мы ни к чему не пришли, — её голос предательски дрогнул, являя на какую-то долю секунды надёжно сокрытую тревогу. — Запереть ворота, мы готовимся к осаде. Лорды Фелл, Грандисон и Хасти, окружившие её, непонимающе переглянулись, и двое последних кивнули друг другу. Лорд Трант обеспокоенно потёр свою бороду. — Но как же так, ваше величество…? — начал он — Дюррандоны не преклонят колено, — отрезала Аргелла. — Я сказала — заприте ворота особенно надёжно, завтра их захотят сломать.***
Вечер прошёл, как во сне. Королева беспокойно мерила шагами спальню, раздумывая о том, правильно ли поступила. Нет, правильно. Она ни перед кем не преклонит колено. Её род тысячелетиями правил этими землями. В старинных легендах он восходит к Штормовому Богу. Её отец был великим воином, одержавшим множество побед. Она не посрамит его позорным преклонением, не сложит корону Штормовых Королей, не сделает его смерть напрасной. Приняв ванну, вероятно, в последний раз в своей жизни, она в одной сорочке залезла с ногами на мягкое кресло. По коже бегали мурашки от холода, но для неё это было истинным удовольствием. Один раз она получила ожог, когда неудачно поправила свечу. Маленький шрам до сих пор различим между указательным и большим пальцами. Что будет сутра? Лучше наслаждалась холодом, пока есть возможность. Её окно, как и все другие в единственной башне замка, выходило на обрывы, холмы и предгорья. Снаружи шёл косой ливень, и дождевые капли стекали по стеклу невероятно быстро, похожие больше на проворные вертикальные ручьи. Сколько они с отцом не путешествовали по своему государству, такие проливные дожди были только дома. Аргелла сидела, стараясь сражаться со своим страхом, пока не увидела сквозь тьму приближающиеся огни войска где-то на горизонте. Это так несправедливо, что эта кучка, подчиняющаяся бастарду, выиграла поединок против настоящего войска, против сильного и могучего войска! Ей хотелось расплакаться, но она понимала, что скоро умрёт. Они могут забрать у неё жизнь, но только не гордость. Лучше умирать с честью, чем жить без неё, — думала она, вцепившись в подлокотник кресла и проглатывая ком в горле. Королева готова была принять свою судьбу, но ей так не хотелось умирать. Раздался размеренный стук. Аргелла обернулась к двери и крикнула: — Входите! Вошедших она ожидала увидеть меньше всего. Несколько латников с гербом дома Кафференов прошли в комнату и стремительно направились к ней. Аргелла хотела отшатнуться, но её, как котёнка, подняли за руки с кресла и потащили в сторону выхода из покоев. Босые ноги волочились по мирийскому ковру, оставляя жгущие ссадины. — Что вы делаете?! — в возмущении воскликнула она. — Я ваша королева! Немедленно отпустите! — У нас приказ, — сказал ей мужчина, тащивший её за левую руку. — Не разговаривай с ней, — раздался презрительный голос откуда-то сзади. — Не жалейте её, эта сука заслужила. «Заслужила?!, — пронеслось у неё в голове. — Это похищение, это измена!». Набрав в лёгкие больше воздуха она закричала: — ПОМОГ… Её крик прервала звонкая пощёчина. Во рту появился привкус железа, а голова закружилась. На какой-то момент Аргелла совершенно потерялась, опешив от довольно сильного удара. Сама не своя, она брыкалась и мычала, пока её куда-то тащили, игнорируя все её попытки освободиться. Миновав крыло, в котором располагались королевские покои, её бесцеремонно тащили вниз по лестнице. Грубые каменные ступени холодили голые ноги, отзываясь тупой болью после ударов о них. Аргелла пыталась упираться, но её сил было недостаточно, чтобы справиться с предателями. Когда она попыталась вывернуться и пнуть того, что был справа, её сильно ударили в спину и она взвизгнула. — Безумная тварь, — сказал кто-то, следом ударив её по заду. — Хотел бы я поиметь королеву. — Придержи руки, Гюйл, наше дело доставить её милорду, — ответил старик слева. Он потянул её вперёд и она упала бы, если б её не держали. — Никто не говорил того, чего с ней по пути делать не стоит, — хмыкнул сзади тот. — Ты — сын тупоголовой шлюхи, — сказал Гюйлу второй голос. — У меня голова только одна. Твою мне потерять не жалко, но если вздумаешь нас подставить — выпущу тебе кишки. Аргелла снова лягнулась, и её хорошенько встряхнули. Огоньки свечей, когда они проходили мимо них, трепетали. За окном жалобно завывал ветер. Ещё неделю назад её жизнь была в порядке, а теперь её тащат в одном исподнем неизвестно куда одни изменники к другим изменникам. Они остановились напротив массивных дверей в великий чертог, чтобы их отворить. Аргелла перевела дыхание, когда пред её взором оказался почти весь гарнизон замка. Зал был набит битком, трон пустовал, в центре собрались лорды и мейстеры, сошедшиеся в бурной дискуссии. Они обернулись на звук и затихли. Её подтащили к лорду Кафферену и бросили ему в ноги. Оперевшись на руки, она разъярённо зыркнула на него сквозь занавес чёрных спутанных волос. Отовсюду начали раздаваться смешки, перетекающие в сотрясающий хохот. — А говорят, что королевы в ногах не валяются, — пошутил кто-то. Она скукожилась под этими смешками, оглянувшись на непроницаемые лица лордов. Смешно было только черни, которую она сама укрыла в своём доме. — Королевы здесь я не вижу, — ответил Кафферен, смотря на неё в упор. — Ты променяла наши жизни на свою гордыню, — бросил он, презрительно скривя губы. — Отдай приказ открыть ворота и сдай замок Таргариенам. Аргелла поднялась с колен, стараясь забыть о том, что стоит почти нагая. Внутри неё кипела ярость от унижения. Она смело взглянула ему в лицо, сказав только одно: — Поздно. Рейнис Таргариен будет здесь на рассвете. Ей было видно, как на лице мужчины сменяются страх, отчаяние и злость. С оскорблениями на устах Кафферен схватил её за шею, после чего начался хаос. Леди, присутствующие в зале, разразились слезами, началась паника, кто-то кричал и лез в драку. Немногие пытались защитить честь своей королевы, немногие пытались добраться до неё и сбросить с крепостной стены самолично — большинство гостивших лордов и рыцарей хотели убраться из замка как можно скорее. Она вцепилась в его руку, крепко сжимающую ей шею. Снова совладав с эмоциями, лорд Кафферен оттолкнув её, брезгливо сжав пальцы в кулак. — Мои сыновья! — кричал седой Писберри. — Когда я уходил на войну, их было четверо, а сейчас остался только один, и я не позволю какой-то тщеславной девице решать, жить ему или нет! — Никто не позволит, — ответила леди Масгуд, женщина средних лет, ставшая пару дней назад вдовой. — Отдайте им её голову и откройте ворота сами. Аргелла в ужасе начала оглядываться, ища защиты. Её личных гвардейцев не было в чертоге, но знакомые лица латников мелькали в толпе. Они стояли и смотрели, и по их взгляду было ясно, что помощи ей ждать не от кого. — Вы готовы предать страну? — возразила она, распрямив плечи. От сквозняка, ласкающего босые ноги, по коже пробежали мурашки. Леди Масгуд хмыкнула. Её волосы, в равной степени тускло-каштановые и седые, были убраны под чёрную сетку, да и платье её было из чёрного атласа, в знак траура. Она сложила руки перед собой и впервые посмотрела прямо на неё. — Вы были очаровательным ребёнком, затем стали прелестной девицей, но ума у вас, как оказалось, не много. Я не собираюсь гореть заживо из-за вашей глупости. — Тогда скажите мне, леди Масгуд, — прошипела Аргелла. — Почему Харрен Чёрный не открыл ворота? Он был в худшем положении, чем мы, и он не сдался! Мой отец умер за это королевство, он пытался его сохранить, пытался сделать его лучше, и он бы ни за что не приклонил колено перед завоевателями! — Твой отец был славным королём, — согласилась женщина. — Но бился он, дитя, за корону, а не за королевство. И он проиграл. Хочешь разделить судьбу Харрена? Пожалуйста, ты в своём праве, но не думай, что все здесь пойдут за собой. Для них, как и для меня, ты всего лишь зелёная девица, не смыслящая в правлении и войне ничего. Отдать тебя им — не предательство. Эти слова были хуже пощёчины. Аргелла поджала губы, а леди Масгуд смотрела на то, как лорд Кафферен приказал заковать её в кандалы, и как её снова схватили его люди. Её отвели на улицу, где лил холодный дождь. Она хлопала ногами по лужам, мучаясь от гнева, отвращения и жгучих слёз, застывших в глазах. Мокрая тонкая ткань прилипла к телу, волосы отяжелели, вывернутые назад руки болели. За ней прошли солдаты, в основном чернь и обыкновенные латники. Мастера-оружейника на месте не было, дверь в кузню оказалась заперта, но люди, приставленные лордом Скелсом, сломали замок и вышли оттуда с кандалами. Тяжёлые железные браслеты, связанные между собой цепью, сначала оказались на её запястьях, а потом на ногах. — Ваше величество, вам удобно? — с издёвкой сказал рыжий мужчина со сломанным носом. Аргелла с ненавистью в глазах смотрела, как он заковывал её. Закончив работу, он с силой дёрнул за цепь, и она упала, сбив руки в кровь. Мокрое платье испачкалось в грязи и траве. Она не покажет им своей слабости, пусть глумятся сколько хотят. Штормовые короли и королевы выше этого, как бы они над ней не издевались. — И что нам с ней делать дальше? — спросил кто-то. Его Аргелла не видела — она была слишком занята, стараясь не вспахать лицом землю. На трясущихся руках она поднялась обратно, сгибаемая под тяжестью железа. Ей было невероятно холодно и страшно. — Что, что… Дождаться, пока они подойдут ближе. Выпустим её сейчас — может и сбежит. — Она? — прыснул Найджел. Она вспомнила, как его зовут. Был бы жив отец, он бы снёс ему голову самолично. — Не смеши меня, отсюда её будет видно, как на ладони. Разве только утопится с горя. — Так не велика потеря, — рассмеялся латник Кафферена. Они говорят так, будто меня здесь нет, — подумала Аргелла. — Надо их задобрить. Говорят, она остра на язычок, — усмехнулся Гюйл. Боги начисто лишили его красоты, зато наделили силой и не поскупились на жестокость. Даже в самый тёмный час перед рассветом, в тусклом освещении масляных ламп, его жёлтые белки глаз и вмятины на щеках были заметны и вызывали у Аргеллы отвращение. Когда он открывал рот, становилось ещё хуже. — И как ты хочешь это сделать, дурья ты башка? Вынести её на медном блюде и с яблоком во рту, чтобы дракону было вкуснее? — раздражённо спросил Найджел. — А может… — подал голос ещё один. У Аргеллы не было ни сил, ни желания разглядывать и слушать их. Он замялся, но потом нехотя озвучил своё предложение, от которого Аргелла пришла в ужас. Её отец отрубил руки послу Таргариенов, когда ей в мужья предложили бастарда лорда Эйриона. Вчерашние солдаты нашли забавным сегодня отправить её к этому бастарду голышом. — Отличная идея! — пришёл в восторг Гюйл. — Нет! — замотала головой Аргелла, но просьбы её никто не хотел слышать. — Нет, не надо, пожалуйста! Она попыталась использовать кандалы, как оружие, но из этого ничего путного не получилось. Гюйл, подойдя к ней и обнажив свой кинжал, начал срезать её ночное платье. Несколько человек ушли, оставив ей хоть немного чести, Найджел и старый латник отвернулись, спрятавшись за капюшонами своих плащей, остальные же улюлюкали и отпускали сальные шуточки. Аргелла не понимала, бегут по щекам её слёзы или это дождевые капли. Безнадёжно испорченная ткань тяжёлым грузом упала к её ногам, обнажив свою хозяйку. — Вот так, — улыбнулся парень своей работе. — Потаскуха хотела убить всех нас, но сегодня убьют только её, — он наклонился к её лицу так, чтобы слышала только она, и пообещал: — Сначала тебя поимеет все чёртово драконье войско вместе со своими зверушками, а потом, если от тебя что-нибудь останется, я тебя найду. По спине Аргеллы пробежали мурашки, волосы от его слов встали дыбом. Её затрясло от ужаса, от всего предстоящего. Она думала, что её убьют сразу же, как сделали это с её отцом: скормят дракону или повесят, но, вернее всего, отрубят голову и насадят на пику в назидание врагам. О том, что за нанесённые оскорбления драконовым бастарду и королеве придётся платить не только кровью, до этого не приходило ей в голову. — Пора! — крикнул им часовой, стоящий на крепостной стене. — Открыть ворота! — шумно отдал команду латник, и его, без всяких колебаний, послушали. Часть из её сопровождавших начали забираться на крепостные стены, другие же, когда открыли ворота, стали поднимать железную решётку. Аргеллу вытолкнули в тот момент, когда мост уже опустился над выкопанным рвом. Войско Таргариенов было близко, хотя дракона не было видно. Странно, что из окна своей башни она приняла их за нелепое сборище, сейчас у неё отнялся голос от страха. Она была не в силах сделать ни шагу, когда её начали толкать в спину. — Пошевеливайся, — грубо бросил Гюйл, воровато оглядываясь на окружавших их латников. Аргелле повезло, что она не осталась с ним один на один. — Я не хочу идти дальше, — сказал один из них, глядя на приближающуюся армию. Знал бы он, как не хотела идти дальше Аргелла. Глотая слёзы, она пыталась прикрыться руками или волосами, и хоть этому никто не препятствовал. — И я, — согласился Найджел. — Вдруг они нас убьют. — Они могут нас убить в любом случае, благодаря этой стерве, — снова ткнул её в спину Гюйл. Он пытался ударить её каждый раз, когда представлялась возможность. — Тогда выведем её на триста футов, а дальше будем смотреть представление с надворотной башни. Так они и сделали, оставив её перед крепостными стенами и сбежав, как последние крысы. Выставили её из собственного дома на растерзание, посрамлённую и униженную. Как только трое латников, сопроводившие её до этого места, торопливо покинули её, постаравшись затеряться среди остального гарнизона, Аргелла стояла, как вкопанная. Голые ступни утопали в размякшей почве, оставляя следы с прилипшей к грязи травой. Запястья и щиколотки саднило от натёртостей. Взглянув на захватчиков, Аргелла захотела малодушно развернуться и бежать, что есть мочи. Со всех сил, пока не упадёт замертво, но сделать ей этого не позволили. После нескольких пройденных шагов, туда, куда она хотела наступить, с крепостной стены прилетела стрела. Глаза Аргеллы расширились от ужаса и отчаяния, с губ сорвался рванный выдох. Обхватив себя руками, она резко развернулась обратно. До её слуха донесся еле слышимый хохот. Её судьба уже предрешена. Пусть потешаются дальше, — думала она сквозь зажмуренные глаза, и ужас сковал её не хуже кандалов. Она чувствовала себя загнанным зверем, а не королевой. Рядом с ней в землю вонзилась ещё одна стрела, буквально в нескольких дюймах. Эти трусы, бросившие её здесь одну, хотели, чтобы она шла дальше, но она не могла сделать ни шагу. Просто пустите стрелу мне прямо в сердце и дайте этому закончится, — хотелось ей крикнуть, но вражеские всадники были всё ближе. Вопреки её молитвам, ни одна из стрел не пронзила её тела, и она оставалась неподвижной с полными слёз глазами. Когда фигуры на конях и их знамёна стали вполне различимы, от них отделился всадник, направившийся галопом к ней, и у Аргеллы свело желудок. Она ещё сильнее прикрылась кандалами, руками и мокрыми волосами, пока он стремительно надвигался на неё. Крупные дождевые капли заливали её лицо, тело, волосы, даже эти чёртовы кандалы. Боги, пусть это будет быстро, — взмолилась она, задрожав всем телом. Человек, облачённый в доспехи и шлем с опущенным забралом, подъехав к ней, спрыгнул со своего коня, но не достал меч, как того ожидала она, а отстегнул свой плащ и набросил ей на плечи, отвернувшись в сторону. Аргелла рассеянно обхватила его края руками, с непониманием в глазах смотря на незнакомца. Он бросил взгляд на открытые ворота и снова на неё, проронив сквозь забрало: — Как я понимаю, Штормовой Предел сдался? — Сдался, — горько отозвалась она, спрятавшись за волосами. — Миледи, прошу простить мою неосведомлённость, но вы, случаем, не дочь покойного короля? — спросил он, подняв забрало. Аргелла укуталась в плащ ещё сильнее, дрожа от слёз, холода и гнева. — Моё имя Аргелла Дюррандон, а как будет ваше? Темноглазый и черноволосый, он с учтивым поклоном ответил ей: — Орис Баратеон.***
Перед стенами замка разбили лагерь. Крестьяне, обслуживающие войско, солдаты и слуги косо смотрели на неё, когда их командир явился с голой и закованной в кандалы девицей. Никто и представить не мог, что перед ними была Штормовая королева. Шатёр Баратеона поставили в считанные минуты, после чего он лично разбил её оковы. Аргелла втянула воздух, когда он прошёлся тёплой мокрой тряпицей по багровым следам на её запястье. В шатре никого, кроме них, не было. — Потерпите, миледи, через пару дней должно зажить, — сказал он, осторожно проведя большим пальцем по свежей царапине. Она упрямо молчала, не желая иметь ничего общего с человеком, убившим её отца, но то благородство и милосердие, которые он к ней проявил, мешали её разъедающему чувству ненависти. Лорд Орис, принц Орис или просто Орис Баратеон, она не знала, как можно было его называть, нанёс ей на кожу холодную мазь, пахнущую чем-то травяным и мятным. Заметив её взгляд, он усмехнулся и отпустил её руку. Аргелла сжала губы, проронив скупое «спасибо». Она сидела на сундуке с плоской, оббитой железом крышкой, кутаясь в его тёмный плащ, который боялась отпустить. Баратеон опустился на колено, легко дотронувшись до её щиколотки, чтобы обработать раны и на ногах, но Аргелла только отшатнулась. — Достаточно, лорд Орис, — вскочила она, завернувшись в плащ, как в кокон. Чёрные волосы только начали высыхать, образуя завитки у её лица, но после всего ей хотелось нырнуть в ванну и соскребсти несколько слоёв кожи, чтобы отмыться от этого позора. — Как скажете, миледи, — ответил он, отойдя от неё на почтенное расстояние. Ей хотелось уйти из этого места, но в замок она вернуться не могла, да и здесь ей было куда безопаснее, как не прискорбно ей было это осознавать. — Вы убили моего отца, — сказала Аргелла. Пусть она и не в самом лучшем положении, но она всё же королевская дочь, и держаться должна подобающим образом. — Убил, — подтвердил тот. — Ваш отец был храбрым человеком и доблестным воином. Я выиграл его в честном бою. — Благодарю за честность, — ядовито отозвалась Аргелла. Орис вздохнул. — Это война, миледи, люди здесь гибнут. Преклони он колено, остался бы жив. — Он отрубил руки вашему послу, — возразила она. — Эйгон и его сёстры всё равно бы отомстили за оскорбление. — Возможно, — согласился мужчина. — Я понимаю ваше негодование, и примите мои искренние соболезнования. Аргелла молчала, гордо подняв подбородок. Встретившись с штормовым взором, он продолжил: — Я пришлю к вам слуг, прежде чем обговорить полные условия сдачи на ужине. Давно хотел с вами познакомиться, леди Аргелла. Леди, — звучало у неё в голове. — Прости, отец.***
Король Эйгон и его сёстры-жёны сидели с ними на одном помосте, в то время как великий чертог ломился от гостей, яств и развлечений. Менестрели пели песни, музыканты безостановочно играли, гости отплясывали и горланили песни. Те, кто сидел ниже соли, пускались в пляс с шутами и ростовыми куклами, привезёнными из вольных городов. К чёрному оленю на жёлтом фоне прибавились королевские знамёна — трёхглавый дракон. Драконы, к слову, до сих пор наводящие ужас на Аргеллу, по просьбе её наречённого оказались как можно дальше от её глаз. Это был не единственный подарок от Ориса к их свадьбе. Все символы её дома остались в Шторвом Пределе, за исключением фамилии и короны, что не могло не обрадовать невесту. Она думала, что навсегда покинет Штормовые земли или вообще лишится головы. Однако, лорд Орис, как истинный рыцарь, не только почтил этим память её отца, но и хотел угодить ей. Аргелла это точно знала. Она поняла это в тот момент, когда Баратеон попросил её руки, облачив это предложение во взаимовыгодную сделку, но затем ещё и спросил имена тех храбрых людей, решивших пойти против своей королевы. Первоначально Аргелла оскорбилась, а потом узнала, что лорда Кафферена и прочих изгнали в Эссос, а ещё через несколько дней её спросили, хочет ли она посмотреть на казнь тех, кто решил устроить злую шутку с благородной дамой. Лучшим свадебным подарком для неё были их головы, насаженные на пики. Орис поцеловал её руку, пошутив о лорде Коннингтоне, мгновенье назад рассыпавшимся в комплиментах перед их высоким столом. Его чёрные глаза блеснули весельем. Аргелла улыбнулась шутке, бросив быстрый взгляд на лысеющую ярко-рыжую голову. — Рада видеть вас в добром расположении духа, — улыбнулась ей королева Рейнис. «Младшая королева», как про себя называла её Аргелла. — Взаимно, ваше величество. Каким вы находите королевство вашего брата? — Весьма прелестным, осталось только завоевать оставшуюся часть континента для полноты картины, — рассмеялась она, и смех её был похож на перезвон колокольчиков. — С драконами это будет не так уж и сложно, — пожала плечами Аргелла. — Я думала, что ваша огромная белая ящерица — самое ужасное, что мне доведётся увидеть, пока не увидела огромную чёрную ящерицу вашего брата, королева Рейнис Таргариен. Уже больше женщина, нежели девица, со смехом мягко перекинула с одного плеча на другое волнистые локоны. Эта валирийка будто не признавала косы, шпильки и сетки. — К тому же, с силами Штормового предела нам станет значительно легче, — добавила она, а затем с деланной легкомысленностью проронила. — Рада, что мне не пришлось вас сжечь. Аргелла бросила взгляд на мужа, слишком увлечённого беседой с королём. — Я, на самом деле, тоже. Когда уже все приготовления к свадьбе были готовы, королева Рейнис решила доставить в Штормовой Предел браавоских актёров, шутов из Лиса и Волантиса, этих здоровенных кукол на ходулях, акробатов и прочую нечисть, о которой до этого Аргелла прежде не задумывалась. Столько новых песен за раз она не слышала никогда. Баратеон, в свою очередь, был щедр на развлечения, в чём они со своей единокровной сестрой сошлись. Свадьба, хоть и происходила у гранд-лорда, взяла и правда королевский размах. Её приглашали на танец все знаменосцы её отца, а так же король и её лорд-муж, разумеется. Последний танцевал с ней особенно часто, и королева Висенья, суровая, но красивая женщина, вскользь проронила, что ей невероятно повезло. Аргелла не знала, как это трактовать: как искреннюю симпатию или даже влюблённость её мужа, или же дело в том, что её дети будут наследовать землю предков, а сама она не пойдёт никому на корм. Ни червям, ни рыбам, ни драконам. Всё шло своим чередом ровно до того момента, как музыканты не начали играть «Снял король корону, королева — башмачок». Гости повскакивали со своих мест, с радостным предвкушением и шутками стекаясь к Орису и Аргелле. — Что происходит? — непонимающе произнёс лорд Баратеон. Седьмое пекло, — мысленно простонала Аргелла. Они провели обряд венчания в септе. На неё, по Вестеросскому обычаю, накинули плащ, правда, с гербом её отца, что выглядело несколько нелепо, но Боги с ним. Как она могла забыть рассказать о провожании? Лорд Эстермонт подхватил её на руки, отпуская шуточки, далёкие от слова «приличия». Аргелла, даже после всего, что ей пришлось пережить, всё равно почувствовала волну дискомфорта, когда с неё стянули туфлю прямо под подходящие слова куплета. Всё это сопровождалось улюлюканьем, особенно когда её туфлю преподнесли королю, как трофей. Эйгон, первый своего имени, женившийся на обеих своих сёстрах по драконьим обычаям, непонимающе нахмурился, а Аргелла подумала, что была сейчас такого же цвета, как помидор. Перед тем, как её унесли подальше от помоста, на глаза ей попался растерянный и недовольный Баратеон, которого пытались утащить женщины вслед за ней. Хуже того, что уже было, быть не могло, поэтому Аргелла смиренно приняла свою участь. Менестрель поднимался вслед за ними, но звук его лютни не был слышен из-за нестройного хора мужских голосов, выкрикивающих слова этой песни. Матерь помилуй, — взмолилась она, когда её корсет одиноко «проскользил» вниз по ступеням винтовой лестницы, ведущей в покои новобрачных. Затащив её в покои, они бросили её на кровать и с наилучшими пожеланиями и советами покинули комнаты, захлопнув перед этим дверь. Аргелла, не теряя времени, отправилась к штофу с вином и как раз в тот момент, когда она уже была готова сделать глоток, в комнату затолкали Баратеона в одном исподнем. Наверное, когда неделю тому назад она увидела Чёрного Ужаса, глаза у неё были такого же размера. — Моя леди, — поприветствовал он её, шокировано обернувшись на дверь, и Аргелла рассмеялась. — Это называется «провожание», — уточнила она, и с улыбкой на губах отпила вино. Несколько глотков терпкого напитка немного притупили её напряжение, которое досаждало ей с самого утра. — Интересная традиция, — заметил Орис, рассматривая её. За дверью послышались смешки. Баратеон нахмурил чёрные брови, услышав советы «что» и «куда» нужно засовывать. — Не обращай внимания, — посоветовала Аргелла. — Такое происходит на каждой свадьбе, даже на королевской. Они не успокоятся, пока брак не будет консумирован. — Замечу, что меня их присутствие не смущает, — улыбнулся он, взяв бокал из её рук и поставив на стол. Аргелла нервно улыбнулась, но постаралась не показывать своего страха. Когда он в очередной раз поцеловал её руки, она задалась вопросом, зачем её отец отверг этого человека так жестоко. — Мне вас даже удивить нечем сегодня, муж мой, — сказала она куда-то ему в шею, разорвав поцелуй и сверкнув глазами. Баратеон непонимающе посмотрел на неё, слегка повернув голову и вопросительно подняв брови. — Как ты пришла к такому выводу? — Всё, что до свадьбы леди прячут под шелками и парчой, вы уже давно рассекретили, — вздохнула она в притворном сожалении. Аргелла, конечно, сожалела о многом в этой ситуации, но точно не о том, что её наготу видел будущий муж. Орис только расплылся в улыбке, подхватив пальцами тёмную прядь её волос. — Я старался не смотреть из уважения к тебе, но, признаться честно, моя леди, «случайно» уронить взгляд уж очень хотелось.