Вечность

Т/и выходит из душного помещения на задний двор клуба и старается ни к чему не прикасаться. Здесь грязно и пахнет мусором, что странно для элитного места для богатых людей. Но, наверное, никто из посетителей сюда не попадает, место только для персонала, где можно тряхнуть головой, тяжело вздохнуть, устав от обслуживания и улыбок тем, кто не ставит их ни во что, и пойти работать дальше. Т/и попала сюда случайно, просто пытаясь найти место потише и без удушающих запахов. Место, конечно, не из лучших, но хотя бы так. Хотя бы никто не пялится. Приглаживает светлые волосы, поправляя и без того идеальную причёску мягких волн, случайно задевает белую шерсть ушей и дёргает ими, и оглядывается. Несколько огромных мужчин в кожанках о чем-то негромко переговариваются и курят в стороне, изредка поглядывая на неё. Т/и поджимает губы, покрытые розовым блеском с клубничным вкусом, и отпускает глаза в пол, уши рефлекторно прижимаются к голове, пока пальцы с длинными когтями оттягивают короткое серебристое платье пониже. В воздухе кроме мусорного запаха появляется горечь сигарет, мускус и тупая заинтересованность. Т/и еле видно морщит нос и последний раз смотрит на беззвездное чёрное небо. «Нужно уйти и поискать Рана.» Мелькает в голове мысль, и гибрид разворачивается на тонких каблуках. Быстро стучит шпильками по серому кафелю и не останавливается, когда слышит тяжёлые шаги грубых ботинок. Старается ускориться при протяжном свисте. —Подожди, кошечка, куда бежишь? Не хочешь развлечься? Высокий брюнет подходит к ней, остановившейся, вальяжно. Чувствует себя в особом положении, но в этом нет ничего странного: люди к гибриду относятся как к вещи и рабу. —Я занята, — произносит холодно и ничуть не боясь, поднимает выше подбородок, чтобы показать душащий ошейник. Светлый, блестящий, без надписей. Хозяин сам заказал в каком-то высококлассном салоне. «То, что принадлежит мне, должно выглядеть идеально.» Т/и выглядит идеально. По сравнению с тем, что было до того, как господин Хайтани забрал её из питомника, её состояние совершенно. Здоровый цвет кожи, хорошо подстриженные, не ломкие волосы, ухоженные когти, почему-то не подстриженные как у остальных купленных гибридов, отсутствие синяков и шрамов. —И чья же ты кошка? Слишком дорого смотришься для кого-то из банды, — глаза парня блестят интересом и пробегают по голым ногам до ушей липким взглядом, — но судя по всему не слишком-то нужна своему хозяйну, если разгуливаешь здесь одна, — он внезапно подходит ближе и грубо хватает за мечущийся за спиной хвост. Т/и вскрикивает от неожиданности и упирается в грудь ладонями и давит когтями на кожу. Человек не отступает, хотя сам чувствует и видит как тёмные пятна проступают на серой футболке. Гибрид пытается выглядеть уверенно, зло хмуря брови, но в голове пытается экстренно придумать как уйти отсюда и не навлечь на себя беду. В голове сотни противоречивых мыслей: от невозможного прихода Рана до идущей перекурить официантки. Но все проносится так быстро, что уцепиться ни за что неполучается. Тихо рокочит от горькой досады. —Подавителями значит не кормят? — ухмылка у него выходит ненормальной, когда гибрид скалится и показывает удлинившиеся клыки, — какой хозяин будет держать рядом с собой животное? —Скоро узнаешь, — рычание вырывается само, как и подавляющие ферамоны выделяются в попытке защиться. Горький и густой запах в секунду наполняет небольшой коридор, мужчина отпускает пушистый хвост и пытается прикрыть слезящиеся глаза и нос. Ей страшно, ей хочется в свою комнату на кровать, где много подушек и мягкое одеяло. Где точно безопасно и никто, никто не сможет ей навредить. Совсем немного хочется показать этому человеку, что она действительно опасна и не является безобидным животным. —Что за херня? — сразу после этих слов его грубо отталкивают, и он ударяется головой о холодную стену. Инстинкт бьёт молотком по черепушке, кричит бежать как можно дальше, пока человек не пришёл в себя. Стук каблуков эхом разносится по пустому помещению. Т/и не оборачивается, пытается убраться поскорее с «места приступления» и не оставить на себе никакой запах кроме собственного природного и парфюма Рана, который въелся в короткую шубку за то время, пока они ехали сюда на машине. Наконец пробирается в общий зал, где в танце под грохочущую музыку заходятся обычные люди и отпущенные хозяевами гибриды. Снова проводит по платью ледяными руками, будто пытаясь сбросить с себя произошедшее. Никто не обращает на неё внимания, все заняты собой, пока Т/и мечется в толпе как раненый зверь. В крови бурлит страх, а видеть нормально мешает цветной прожектор, освещающий площадку. Её вдруг хватают за локоть огромной ладонью и оборачивают на себя. Гибрид огромными глазами смотрит на одного из охранников Хайтани и задерживает дыхание на секунду. —Т/и, с вами всё в порядке? — он наклоняется к ней, — господин ищет вас. Пройдемте? Вопрос— чистая формальность, но сейчас ей всё равно. Она часто кивает и даёт увести себя на второй этаж в отдалённые комнаты. Её мягко подталкивают в спину, едва касаясь, и не дают никому до неё дотронуться. Обращаются будто с хрусталем, наивысшей ценностью. Если бы хозяин не отдал бы приказ так обращаться с ней, то никто бы и не стал беречь её. Если для многих гибридов наличие хозяина— проклятье, которые высасывает из них жизнь, то Ран для Т/и был подарком судьбы. Требовательный, часто холодный и ненавидящий, когда что-то идёт не так, как нужно ему. Ужасный человек, руководитель преступной организации, державшей под собой всю Японию, был её спасением и величайшей удачей. Пришедший однажды в дом, где содержат гибридов на продажу, незаинтересованный в худых, побитых, грязных кошках, он почему-то посмотрел на неё и сказал «беру её». Т/и как сейчас помнит, как у неё дрожали и потели руки под взглядом розоволосого человека с сумасшедшими глазами, когда он выбирал себе «кошку для скрашивания одиночества». Помнит как другой мужчина, тогда ещё неизвестный ей, смотрел на всех со скукой, а потом встретился с её огромными напуганным глазами, склонил голову к плечу и забрал её к себе. Не особенную, совсем молодую и не похожую на кошку её породы. Никакую. Т/и чуть успокаивается, пока они идут. Ноги начинают ныть от долгой ходьбы на каблуках, возвращая её в реальность. Охранник шевелит тигринными ушами и посматривает в её сторону. Точно расскажет Рану, думает она, передергивая плечами. Они останавливаются у двери, около которой стоит другой охранник, и мужчина негромко стучит. Проходит секунда, и он открывает её, пропуская гибрида вперёд, а потом незаметно удаляется. Ран сидит в комнате один, хотя когда она уходила здесь было мужчин шесть. Пиджак скинут, пара верхних пуговиц на белой рубашке растегнуто, от укладки осталось одно название. Взгляд внимательный, сканирует полностью и, кажется, пытается просверлить дыру в черепе, чтобы добраться до мозга. Этот взгляд отличается от того, что был у мужчины из коридора. Этот привычен, не заставляет испытывать парализирующий страх. Не заставляет думать над путями отхода. Отчасти, потому что выхода отсюда нет. Отчасти, потому что Т/и выход не нужен. —Иди сюда, — низкий голос подчиняет других, Т/и всегда с любопытством смотрела как мужчина отдаёт приказы: удивительно как возможно подавлять волю доминантных гибридов при этом не являясь одним из них. На неё это вроде как не действовало. Или Ран ни разу не говорил ей делать то, что она бы по-настоящему не хотела. Кошка сименит к огромному дивану, её уши навострились. Как только подходит ближе, сразу ныряет под руку, ластясь ближе и утыкаясь носом в шею. Тонкими руками обхватывает поперёк груди и начинает утробно мурчать, когда чувствует, что её прижимают ближе мягкими касаниями грубых ладоней. Они сидят в тишине, Т/и не замечает блаженной улыбки на собственных губах, но зато её прекрасно видит Хайтани и усмехается этому. —От меня не пахнет мятой, чего тебя так кроет? — спрашивает, показывая тихую усталость в голосе. Помогает снять шубку и кладёт руку на вибрирующую спину. Её длинный хвост в это время мягко оборачивается вокруг его ноги. —Гибридов не кроет от мяты, это стереотип, — потирается о его шею носом и не замечает, как Ран отвлекается на пришедшее на телефон сообщение. Думает только, что хорошо, что люди не понимают некоторых различий гибридов и животных, не знают особенностей. Ран вот почему-то не знает, что если гибрид из семейства кошачих позволяет себе мурчать рядом с кем-то, то это означает безграничное доверие и абсолютную любовь. Т/и кроет, когда Хайтани позволяет ей или себе трогать друг друга, когда подпускает ближе. Знает, что он брезгливый человек, которого вырастили в пренебрежении к гибридам и людям не его уровня. Терпеливо ждала со своей лавиной чувств, когда он всё поймёт. Придёт сам, что не просто так делает ей поблажки, не просто так делает для неё то, что другие хозяева никогда бы не сделали для своих гибридов. Видела в чужих глазах весь спектр эмоций, которые не отображались на лице. —Что произошло? Ещё очень хорошо, что Ран не знает, что гибриды, обретя особую взаимную связь с кем-то чувствуют их эмоции и чувства в несколько раз лучше и ярче. Поэтому голос для неё звучит не безразлично, ноты беспокойства слышны отчётливо. И Т/и знает, что вызовет недовольство, если не ответит сразу же, но позволяет себе прижаться крепче на пару мгновений. —Т/и, — а вот и тихое недовольство в стальном голосе. С тяжёлым вздохом отсаживается немного и делает недовольное лицо, отводя взгляд, но тут же улыбается открыто и счастливо. Ей абсолютно всё равно, что было раньше. Может, она опять начнёт себя ненавидеть, когда останется в одиночестве собственной комнаты тёмной ночью, но сейчас, в присутствие Рана ей хорошо и о плохом думать не хочется. Хочется жаться ближе, не заботясь о задравшемся платье, получать взгляды и касания, делить одно дыхание на двоих и собирать близость по крупицам, чтобы потом восстанавливать в памяти. Но Хайтани снова говорит её имя, невербально приказывая ей начать говорить. Т/и думает, что будь он гибридом, то его ферамоны были бы ужасно подавляющими и вселяющими страх. —Я вышла из клуба, чтобы подышать воздухом, там была какая-то группа мужчин, они начали обращать на меня внимание и я ушла, — хвост начинает снова мельчишить, мелко бить по обивке, и Т/и недовольно ловит его и сжимает пальцами. Ран к ней не прикасается, молча ждёт продолжения. —Но один из них пошёл за мной и начал приставать. Я говорила ему, что у меня есть хозяин, но он не слушал! В общем, сейчас наверное он лежит в коридоре, — она отводит взгляд и почти не чувствует вины. Мерзкого зарвавшегося человека ей не жаль. Не будет жаль даже если он умрёт. Отголоски вины приходят только из-за Рана. Если твой гибрид смеет выделять феромоны, то он невоспитанный и ты позволяешь ему слишком много. Это слухи о том, что ты не справляешься с обычной кошкой. —Применила феромоны? — Ран касается её щеки, вынуждая посмотреть на него, и Т/и поджимает губы. Не думая прижимается ближе снова. —Ран, я испугалась, — шепчет доверительно и пальцами теребит его воротник рубашки, стараясь не задеть острыми когтями кожу, хвост, не сдерживаемый больше, снова обвивает мужское бедро— поцарапала его, но немного. —Нормально всё, — он вдруг усмехается по-доброму и мягко оглаживает скулу, — решила побыть хищницей? — теперь смеётся открыто. —Ран, — слабо толкает в плечо и кладёт на него голову, — почему не ругаешься? —Потому что лучше труп никому не нужного человека, чем полуживой гибрид. Т/и смотрит на него неверяще. Весь мир думает совсем иначе. Ничего в слух не говорит, но мысленно поражается тому, как сильно Ран изменился с их знакомства. —Но я его не убила. Хайтани смотрит на неё какое-то время, а потом поворачивается к двери и негромко говорит: —Найди этого человека и отведи в тихое место. В коридоре сразу раздаются гулкие шаги. —Может, хочешь сама? — Ран приподнимает бровь и поднимается с дивана. Т/и предсказуемо отрицально качает головой. —Зачем? —Если каждому прощать то, что он трогает чужое, то у тебя отберут всё. Нужно показывать людям где их место. Хайтани помогает ей одеть шубку и выходит из комнаты. Они неторопливо доходят до машины, которая стоит в безлюдном переулке, пока охранник следует за ними тенью. —Всё сделано, господин Хайтани, — гибрид возникает как из неоткуда, — разобраться с ним? —Я сделаю всё сам. Т/и, почти севшая в салон, останавливается и смотрит непонимание. Ран редко, когда самостоятельно делает грязную работу. —Садись, — Хайтани кивает ей, и она не сопротивляется. Через тёмное стекло видит, как Хайтани удаляется обратно с гибридом, пока второй остаётся у машины снаружи. Глубоко вздыхает, вслушиваясь в тишину. Здесь пахнет духами Рана, и это успокаивает. Если бы Т/и стояла на улице, то услышала бы громкий крик, полный боли и отчаяния. *** Ран лежит совсем близко к ней. Веки опущены, дыхание ровное, мокрые волосы мочат подушку. Он заснул быстро, стоило только выйти из душа, видимо, сильно устал за прошедшую неделю. Или месяц. Т/и уснуть не может, размахивает хвостом и смотрит смотрит смотрит. Приподнимается на локтях и думает стоит ли делать то, что хочется. Рана хочется поцеловать. Хотя бы на несколько секунд прикоснуться к тонким губам и узнать, холодные они или тёплые, мягкие или нет. Таких поцелуев не было, но хочется. Но разрешит ли Хайтани? Хочется ли ему, нужно ли? Ей вот нужно, даже уснуть из-за этого не может. Всё думает над этим и понимает, что не разбудить при этом мужчину не получится. Понимает, что нельзя так. Нужно довольствоваться тем, что есть, носить ошейник и выглядеть идеально. Быть такой, чтобы Хайтани никому её не отдал, не разочаровался. —Спи, — звучит так неожиданно, что Т/и расслабляет руки и падает лицом в подушку, закрывая глаза. Действует на каком-то рефлексе, поэтому через секунду уже непонимающе смотрит перед собой. Даже хвост опустился от внезапности. Ран же смеётся не открывая глаз. Красивый такой, по-настоящему живой и реальный. —Громко думаешь. Делай то, что хочешь, и засыпай уже. И для неё это было зелёным светом. Как и для ожившего вновь хвоста. Сомнений больше не остаётся. Если господин разрешает, если он уверен, то значит можно, значит это правильно и не страшно. —Правда? — неверяще прдтягивается ближе, склоняясь ближе. Хайтани открывает глаза и смотрит фиолетовыми зрачками, которые в темноте стали ярче. —Боже, — впутывает руку в мягкие волосы и тянет ближе, без лишних раздумий целуя. На удивление мягко и неторопливо, будто смакуя каждую секунду происходящего. —А теперь спать. Т/и ложится обратно на кровать, лбом упираясь в плечо, пока самостоятельный хвост привычно обнимает ногу. Теперь она точно не уснёт.