I`m above it

Взгляд. На вид романтичный, даже добрый, но ни капли не искренний. Музыка невидимыми ниточками шевелила руки, голову, кружа в танце, который ты придумал сам. На столах игристое полусладкое вино, что так манило выпить, глотнуть. Люди, словно призраки, наряженные в белые костюмы, но не Уэнсдей. Она с каменным, безразличным к мрачному, ненужному ей миру лицом спускалась по лестнице. Чёрно-янтарными глазами оглядывала зал, где веселились жалкие, простодушные людишки. Одетая в тёмное платье, с угольными волосами, заплетёнными в косичку, та вышла на всеобщее обозрение. Увидев Аддамс, Тайлер почувствовал, как сердце ушло в пятки, глаза выпучились, словно он вдруг стал монстром, в которого каждую ночь превращался. Уэнсдей уголками пухлых губ улыбнулась, ониксовые глаза заблестели в синем свете лампочек. Она не хотела долго смотреть на него и сразу отвернулась, размахивая ручонками и танцуя. Выгнулась, согнула конечности, косичка от резких движений разлохматилась, но Аддамс продолжала танцевать. Словно лебедь, плыла по залу, плавно передвигая тоненькими ножками. Галпин подошёл поближе, чтобы разглядеть захватывающие и красивые движения. Карие глаза осматривали девушку с ног до головы, когда та перед ним выгибалась, крутя руками. Закончив головокружительные движения, Уэнсдей встала возле белого столика, где стояло шампанское. Бокалы блестели, содержимое пузырилось. Аддамс сделала глоток, аристократично перехватив ножку бокала. Дрянь. Никогда больше не будет пить алкоголь. Она вытерла губы ладонью, посмотрев на стоящего перед ней Тайлера. Что этот пучеглазый хочет? Пригласить танцевать? Не в её интересе. — Что ты хочешь? Пригласить меня на танец? Не выйдет, — голосом, полным безразличия произнесла Аддамс, сверля Галпина взглядом. Как он ей надоел, несмотря на то, что всё время помогал! — Нет, я не умею танцевать. Хотел кое-что сказать, — он опустил голову, посмотрев на пухлые губы Уэнсдей. — И что же ты соизволишь сказать мне? — сказала Аддамс, смотря на него чёрно-янтарными глазками, полными холода и равнодушия, и скрестила руки. — Мне не нужна дружба, надо что-то большее. А эту надобность можешь исполнить только ты, Уэнсдей Аддамс, — Тайлерр растерялся, улыбнулся уголками губ. Руками нашарил её спину, попытался схватить за талию и прижаться к её губам. Аддамс усмехнулась. — Я не склонна к любви. Для меня это противно. Запомни раз и навсегда, — Уэнсдей подошла к нему поближе, прошептала на ухо, опаляя то дыханием. — Я выше всего этого, — с этими словами, которые довольно сильно ранили Тайлера в сердце, удалилась, скрывшись в толпе. «Я выше этого, выше», — в ушах, словно колокольчиками звенели слова Уэнсдей. Тайлер лишь потупил глаза на толпу, сев на стул. Не думал, что такая прекрасная чёрненькая девушка будет совершенно равнодушна к нему. Она, конечно, могла ответить другими словами, но это не в её стиле.