Часть 1
17 декабря 2022 г. в 15:16
Впервые программы были ошеломлены новостями — и это программы, которые обожают всё новое и смертельно скучают, если ничего нового не происходит! Но к такому никто не был готов.
У компьютера появилось два юзера.
Нет, вообще это не было редкостью, если это были разные аккаунты, но аккаунт был один, а пользователей два. Программы отлично знают поведение своего пользователя, если давно с ним работают, они узнают его мгновенно по первым же нажатым клавишам — наверняка никто из юзеров никогда не задумывался, что его привычки, очерёдность вызова программ, скорость набора с клавиатуры и даже паузы между кликами мышки уникальны. Это было как отпечатки пальцев, чёткий узор, закрепляющийся за каждым человеком, и программы узнавали юзера всегда, запускал ли он любимый браузер или вдруг вознамерился стряхнуть пыль с давно забытого на жёстком диске старого фильма.
А теперь либо у юзера прогрессировало клиническое раздвоение личности, либо их стало два. Более того, эти двое, похоже, враждовали.
Второго юзера сразу же окрестили «Прогрессор»: он обновлял программы с фанатизмом, достойным цифрового памятника, и встречи в общем зале становились целым представлением, все стремились перещеголять друг друга, демонстрируя апгрейднутые интерфейсы и шлейфы улучшенных алгоритмов. Более того, стремительно начали появляться новички, а это было невероятно ценным, потому что раньше если кто-то и появлялся, то достаточно редко. Первый юзер, который всё это время был знаком миру программ, был в некоторой степени консерватором и любил привычный уют больше новомодных штучек. Сам факт присутствия в системе таких старых-старых программ, как Клинер и ACDSee, железно подтверждал это.
Его программы тепло называли «Основателем».
Вообще, программы не делились на лагеря, хотя, наверное, это было бы логичным в данной ситуации. Спасало то, что действиями юзеров невозможно было управлять, да и выбрать кого-то одного для программ, в глазах которых юзеры были неуправляемыми повелителями системы, невозможно. Зато ставки на то или иное действие в очередном конфликте делались просто ужасающе крупные, многих азарт толкал на одалживаемую память, приоритеты процесса, место на жёстком диске и даже на раскрытие каких-то очень особенных тайн, так что жизнь в системе буквально била первичным ключом. Программы... пожалуй, они были счастливы как никогда.
Кроме, разве что, браузеров.
— Всем быстрой загрузки, я рад, что установился на вашу систему, — голос новичка поначалу потонул в необычайно громком гуле собрания программ, но, казалось, это его ни капли не смутило. — Рассчитываю на ваше сотрудничество! Здравствуй, Опера, смена движка пошла тебе на пользу. Эйсиди, ты меня поражаешь — о тебе забыл весь мир, а ты до сих пор не даёшь сбоев! Лайт Эллой, всё ещё загадываешь русские народные загадки вместо регистрации? Нет? Жаль, отличная была задумка!
Шепотки начали пробегать по залу всё больше, новичка теперь однозначно видели все.
— Он так быстро ориентируется!
— Какие чёткие алгоритмы...
— И хорошеньки-ий, — протянула Аська тихонько. Стоявшая рядом Опера снисходительно посмотрела на свою неугомонную девчонку и пощекотала пальцами её за ухом. Та хихикнула и придвинулась к Опере поближе.
— Откуда он всё знает? — продолжали, тем временем, раздаваться вопросы в зале.
— Погоди, это же Гугл! — разумеется, это выпалил Скайп раньше, чем подумал. Стоявший рядом Инет слегка стукнул костяшками пальцев его по затылку:
— Гугл это вебсайт, дубина. Он не способен установиться на систему.
— Да нет же! Его отец — Гугл!!
Зал загудел с новой силой, а Интернет Эксплорер прищурился, оглядывая незнакомца. Перед ним, несомненно, был браузер. Ещё юный, высокий, уверенный, худой самую малость больше, чем нужно, но в его действиях угадывались уверенность и сила весьма мощных алгоритмов. Короткая причёска явно совсем недавно была новомодной, взъерошенной, со следами глянцевого геля, но теперь несколько больше напоминала деловой спокойный стиль. А ещё несмотря на предельно функциональный и неформальный костюм — обычные джинсы и белую рубашку, — новый житель системы имел отличительный признак: на правом плече был приколот маленький голубой круг, от которого свободно спадали три ленты, красная, жёлтая и зелёная, доставали они примерно до локтя.
— Гугл Хром, — отчётливо произнёс Инет, пристально глядя на юного и весьма сильного незнакомца. Тот остановился, быстро оглядел его в ответ и насмешливо улыбнулся:
— Интернет Эксплорер. Ты хорошо осведомлён, несмотря на количество архаичного кода, оставшегося от предыдущих версий.
— Тебе всего лишь повезло с отцом, — сухо ответил Инет, ощущая, как гул вокруг стремительно стихает и становится слышно каждое слово, которое они с Хромом говорят друг другу.
— Он не отец, — спокойный и мгновенный ответ. — Он приходится мне дядей.
— Как это? — немедленно вклинился Скайп, он никогда не стеснялся задавать вопросы или встревать в интересные беседы. Рядом обнаружился молчаливый Троян, их уже давно все воспринимали как одно целое. — Разве тебя создал не Гугл?
— Движок — нет. Да и компания — не то же самое, что поисковик, вы ведь именно про google.com подумали в первую очередь?
Тихий смех из толпы прозвучал вполне искренне, и вперёд вышел яркий уверенный Файерфокс с неизменным рыжим лисом на плечах.
— А ты хорош, — признал он, игнорируя предупреждающий взгляд Инета, обещавший гром и молнии. — Я давно следил за твоими успехами.
— Иначе и быть не может, — уверенности Хрому было не занимать, он явно знал себе цену. — Мою основу заложили разработчики из компании Мозилла.
Инет отреагировал спокойно, только ещё больше сузил глаза. Он уже давно не был тем вспыльчивым юношей, который так опрометчиво демонстрировал ревность, но Фоксу определённо достанется за подобные проявления дружелюбия к злостному конкуренту.
Хрома буквально закидали вопросами, и он отвлёкся от браузеров, успевая отвечать практически всем и демонстрируя блестящие познания в современном мире, многозадачность у него была шикарная.
А вот ссоры у Фокса и Инета не вышло. Едва Инет, захлопнув дверь их общего «браузерного логова», обманчиво мягко спросил, что это был за цирк с Хромом, Фокс насмешливо улыбнулся, подходя ближе, и приобнял, гася сопротивление.
— Я хотел спровоцировать твою ревность.
Инет нахмурился, гневно глядя на него:
— Зачем? — вырываться, впрочем, он перестал.
— Потому что обожаю наши примирения, — огненный поцелуй в шею, и Инет отчаянно прошипел ругательства, но не оттолкнул, только прижал крепче требовательно и жёстко.
— Примирения, говоришь? — сощурил он серые глаза. — Тебе придётся очень постараться, Фоксс-с...
Спустя минут двадцать на них уже рычал Менеджер, так что, в общем, не задалась у них семейная ссора.
Следующее утро знаменовалось появлением Деинсталлятора, которого немедленно сопроводило гробовое молчание и очень настороженные, практически испуганные взгляды. Невозможно было не заметить, как слегка прогибается пол под шагами молодой программы, такое бывает только с невероятно мощными системными программами, и это пугало ещё больше. Деинсталлятору обрадовался только Скайп, но Троян мудро удержал его на месте, чтобы не устраивать сцены на глазах у всех.
Деинсталлятор остановился перед удивлённым Хромом и очень спокойно произнёс:
— Гугл Хром. Приказом юзера ты должен быть деинсталлирован немедленно. Идём со мной.
Хром повёл себя достойно, он лишь удивился, помахал программам, с кем уже успел завести подобие приятельских отношений, и добровольно направился следом за Деинсталлятором. Кто-то браузеру сочувствующе говорил ободряющие слова, кто-то откровенно радовался, что Деинсталлятор уходит, и, как ни странно, даже Инет кратко сказал:
— Жаль, что так быстро.
— Мне тоже, — ироничный смешок Хрома, и вскоре они с Деинсталлятором скрылись в системных коридорах. В зале снова начал разрастаться гул, вовсю обсуждали разгоревшуюся войну Основателя и Прогрессора, было совершенно очевидно, что один из них установил Хрома, а второй удалил. Тем для разговоров, разумеется, хватало теперь на долгое время.
Тем страннее было на следующее утро услышать знакомый голос и уверенное:
— Доброй загрузки, я рад нашей встрече! Надеюсь на плодотворное сотрудничество, — Хром собственной персоной шагал по залу, ни капли не изменившийся.
— Да ладно, — поднял брови Инет.
— Прогрессо-ор! — широко улыбнулась Аська, задорно вскидывая руку вверх.
— Вообще-то Хром, — усмехнулся тот в ответ. — Браузер Гугл Хром.
— Да нет же! Тебя Прогрессор установил, это один из наших юзеров, ты уже был установлен раньше, но тебя удалили, а утром ты опять появился, интересно, тебя опять удалят? — почувствовав, как Опера фыркнула куда-то в её закрученные локоны, давя смех, Аська мгновенно повернулась к ней: — Что? Что я такого сказала?
Хром же озадаченно почесал лоб:
— Верно, в реестре осталась запись о том, что я был вчера установлен. Говорите, у нашего компьютера два юзера?
Вечернему появлению Деинсталлятора уже удивились не так сильно, и траекторию его шагов тоже угадать было несложно: всё тот же Гугл Хром.
— Меня точно невзлюбил второй юзер, — хмыкнул он, пожимая плечами. Сопротивляться Деинсталлятору смысла не было никакого.
— Он первый, — поправил Хрома кто-то, но тот лишь снова пожал плечами, ему теперь уже точно было всё равно.
На следующее утро свежеустановленного Хрома зажали ещё у двери, наперебой рассказывая ему местные новости. Вечером провожали его как героя войны, но никто особо не печалился, почему-то трагедия стала напоминать фарс.
На четвёртое утро Лайт Эллой занял часть стены зала под свои нужды и демонстрировал всем желающим отрывки из фильма «День сурка». Пятое утро Хром общался, в основном, только с Аськой и Скайпом, остальным надоело повторять одно и то же, а Инет уже откровенно смеялся, когда видел конкурента. Деинсталлятор уже не приходил сам, просто присылал извещение. В шестое утро Инет, столкнувшись с Хромом в коридоре, только произнёс дежурное «извини» и прошёл мимо, чем крайне озадачил последнего.
В общем, юзеры схлестнулись на почве Хрома насмерть.
Установившись в девятнадцатый раз, Хром осознал себя, проверил реестр, озадаченно перепроверил его несколько раз и идти в общий зал передумал. Он никогда не жаловался на отсутствие ума, нетрудно было догадаться, что его регулярное удаление — вряд ли случайность. То ли юзер его невзлюбил, то ли с кем-то повздорил и теперь удаляет из принципа. Размышлять о намерениях юзера всегда было бесперспективным занятием.
— Давай ты меня сразу удалишь?
Дэйн, выходивший из кабинета Таск Менеджера, не смог сдержать определённого удивления, пробившегося даже сквозь вечное сверхъестественное спокойствие. Справившись с собой, он бесстрастно глянул на браузера:
— Я не деинсталлирую программы по своей прихоти, чьей-то просьбе, и не собираюсь участвовать в суициде. Я удаляю только по приказу юзера. — Высказавшись подобным образом, он направился на первый этаж, к себе, смутно надеясь, что холодный приём отпугнёт странную программу, но тот, конечно же, увязался следом.
— Девятнадцать раз, Инст! Девятнадцать!
— Я Дэйн, — машинально поправил его Деинсталлятор и на миг закрыл глаза — зачем он позволяет втянуть себя в разговор?
— Да? Ну будем знакомы, — Хром пожал плечами. — Меня, похоже, удаляют каждый день, судя по записям в реестре. Какой смысл мне вообще проживать столь короткую жизнь?
Дэйн не знал ответа на этот вопрос, и потому бесстрастно промолчал. Его кабинет был уже рядом, от Менеджера было идти совсем недалеко, и впервые Дэйн испытал от этого факта смутное облегчение.
— А не удалять ты тоже не можешь? Впрочем, глупый вопрос, конечно не можешь, — сам себе ответил Хром, шагая рядом. — Я тогда с тобой посижу?
Дэйн на секунду замедлил шаги, а потом решительно отстранил Хрома от дверей, к которым они подошли, зашёл внутрь и закрыл накрепко.
Настырный браузер, потоптавшись у порога, ушёл, к большому облегчению Дэйна.
Дэйн ощущал себя... странно. Эмоции были приглушёнными, непривычными, даже пугающими, будто подтачивающими бездну спокойствия, которой деинсталляторы были наделены от разработчиков. Это началось ещё тогда, при деинсталляции того общительного чата, странно привязанного к вирусу. Эмоциональный, переживающий Скайп, тревожный и честный Троян, они были такими яркими вдвоём, такими полными сил и жизни, что это приводило Дэйна в замешательство.
Решительно тряхнув головой, Дэйн уверенно направился к дверям, ведущим в изнанку системы. Звёздный мост и бескрайняя, вечная вселенная всегда усмиряли любую нестабильность.
— Я же говорил, — невесело фыркнул Хром, явившись на вызов поздно вечером. Осмотрелся, хмыкнул: — Уныло у тебя тут. Безлико как-то.
— Идём, — Дэйн решил не общаться со странной программой и закончить дело поскорее. Распахнутые двери, и простой коридор тает, растворяется в бескрайнем космосе импульсов и вспышек, зрелище было потрясающее.
— Какая красота... — Хром застыл, во все глаза рассматривая звёздный мост, полупрозрачный, позволяющий оценить бесконечность вокруг, а Дэйн невольно вспомнил его слова.
«Девятнадцать раз, Инст! Девятнадцать!»
Он не стал говорить, что Хром уже реагировал так раньше и реагирует каждый раз. Вместо этого он просто прихватил плечо Хрома и мягко повёл вперёд, по звёздному мосту, туда, где холодная пустота равнодушно мигала разноцветными звёздными огнями.
Хром распадался, терял себя, умирал, растворяясь пылью безымянных байтов, а Дэйн впервые почувствовал что-то, похожее на печаль.
И это было очень плохо. Нестабильность системной программы такого уровня приведёт не просто к сбоям, как было с Менеджером, а к полному краху. Только как этого избежать, Дэйн не знал.
***
— Привет! А я знаю, что тебя зовут Дэйн, — улыбка молодого браузера была насмешливой, но искренней. В этот раз он просто караулил под дверьми кабинета Деинсталлятора и, наконец, дождался возвращения системной программы. — Меня точно удалят вечером снова. Можно я просто с тобой посижу?
Дэйн снова прошёл в кабинет, не пустив с собой Хрома привычным автоматическим импульсом. Он мог удалять все программы, кроме системных, он был неизмеримо сильнее обычного браузера.
И на следующий день не пустил тоже, молча удалил вечером.
И на следующий.
И ещё раз.
Услышав просьбу «посидеть» в двадцать седьмой раз, Дэйн остановился, пристально глядя на назойливую программу, к которой почти привык за столько деинсталляций подряд. Смутное беспокойство мешало, царапалось изнутри, непонятное, странное, и он спросил:
— Зачем?
Хром, казалось, обалдел от ответа, будто уже давно отчаялся услышать хоть что-то кроме молчания. Осознав, что пауза затянулась, он пожал плечами и честно ответил:
— Ты единственный в этой системе, кто не будет ни ободрять меня, ни жалеть, ни заводить какие бы то ни было отношения. Ты понимаешь ситуацию изнутри. Одному сидеть в своём новеньком кабинете и ждать конца... очень уж мрачно.
— С тем, кто тебя убьёт этим вечером, будет легче?
Хром дёрнул уголком губ в нервной гримасе, а потом вдруг усмехнулся искренне и по-настоящему:
— Честнее.
Дэйн молча открыл свой кабинет, оставляя Хрому возможность войти.
Тот, видимо, решил не злить того, кто с трудом его пустил на порог, и спокойно устроился на полу у дальней стены, противоположной от рабочего письменного стола Дэйна. Сидел и что-то читал, периодически записывая заметки на безликих стандартных бланках системы.
Дэйн какое-то время ощущал, что присутствие Хрома ему мешает, но потом забыл об этом, увлёкшись систематизацией каталога удалённых программ.
Вечером он так же молча повёл Хрома на удаление, и тот, перед тем, как полностью потерять себя, успел обернуться к Дэйну, выговорив «спасибо».
На следующий день Дэйн возвращался от Менеджера и уже не удивился Хрому, который снова дежурил под дверью кабинета, читая неряшливо сложенные в стопку листы. Этот странный молодой на вид браузер с хваткой взрослой и уверенной программы неизменно приводил Дэйна в определённое замешательство.
— Привет! — Хром поднялся с пола, где сидел до этого, и усмехнулся: — Конечно же, меня опять установили. Как дела?
У Дэйна не было планов пускать его внутрь, потому он просто плавно отстранил его с дороги и распахнул двери в кабинет, намереваясь пройти туда в одиночестве. Хром на это тут же возмущённо воскликнул:
— Ты ведь уже пускал меня!
Дэйн замер в проёме двери, а потом медленно обернулся к браузеру, смотря на него с непониманием и даже подозрением. Тот махнул зажатыми в пальцах системными бланками, исписанными аккуратным ровным кодом:
— Я пишу дневник в реестре. Кратко, конечно, но всё же. Чем ещё развлекаться, если каждый день теряется память? Тут записано, что ты позволил мне посидеть в твоём кабинете, и хотя мы не общались, мне было... спокойно. Я не буду тебе мешать, а вечером тебе всё равно меня удалять. Можно?
Дэйн медлил долгих несколько секунд, а потом просто молча прошёл в своё личное пространство в одиночестве, запирая дверь. Так определённо будет лучше. Система этого компьютера пережила достаточно потрясений, сбой глубоко системной программы точно никому не был нужен.
Какое-то время Хром упрямо приходил к нему под дверь, но через несколько долгих дней пропал, и Дэйн вздохнул с облегчением. Оставалось только отсылать извещение о деинсталляции по приказу юзера и каждый вечер сопровождать Хрома в последний путь. Благословенно молчаливого Хрома, стоит заметить.
***
Что можно делать в системе, если тебя убивают каждый вечер, а утром воскрешают?
Хром перебрал все возможности и остановился на заметках в реестре, единственной вещи, которая не уничтожалась, а продолжала накапливать знания. Ограничений на записи практически не было, текст всегда был компактен, и Хром мог писать мемуары хоть все дни напролёт, сколько влезет. Очень быстро, правда, встал вопрос времени: заметки копились, и само чтение этих текстов начало занимать всё больше и больше минут, складывавшихся в часы. Какое-то время Хром был занят тем, что реорганизовывал собранную информацию, приводил к очень чёткой сжатой системе, в которой ориентироваться было проще. Он систематизировал всё, что мимолётом узнавал о программах, установленных тут, описывал события, которым становился свидетелем, но не перечитывал. Оставлял закладки тут и там, написал себе вводное вступление, объясняющее ситуацию, и — принялся исследовать систему.
Без малейшей цели.
Его почти не вызывал юзер, с ним не общались другие программы, только смотрели сочувствующе, смысла заводить какие бы то ни было отношения не было — он их забывал после деинсталляции. Оставалось просто исследовать каждый закоулок системы, от скуки составляя каталог всех возможных проходов и переплетений коридоров. Каждое утро он читал своё вступление, понимал свою задумку, просматривал последнюю запись с указателем на нужное место в системе, и продолжал.
Он начал с нижнего системного этажа, и только когда дошёл до зала Проводника, понял, что он немножко идиот. По сути всё, что он рисовал и каталогизировал, можно было найти с помощью этой системной программы, не имеющей личности и безупречно выполнявшей запросы. С другой стороны, всё ли было известно Проводнику?
Хром понял, что нашёл себе развлечение надолго: каждый старт он просматривал свои мемуары в реестре, а потом обосновывался в зале Проводника, с комфортном раскладывая все свои бумажки на просторных безликих столах перед ним. Проводник не обращал на него внимания, он едва замечал браузера перед собой, но любой поиск он выполнял исправно. Хром с любопытством сверял свои зарисовки с отчётами, которые предоставлял Проводник, и даже начал находить неточности, что он считал своим личным достижением. Да, система на этом компьютере давно не переустанавливалась, это неизбежно плодило такие вот ошибки указателей, мелкие сбои каталогов и путаницу в реестре, потому ничего странного в расхождениях не было, но надо же было Хрому как-то развлекаться! Как браузер он привык к активности, к быстрым переходам в дебрях интернета, к активной работе, к общению, а вместо всего этого получил вынужденную изоляцию и Проводника в компанию. Тот был всё таким же, каким Хром помнил его где-то глубоко в своих базовых данных, с этими жуткими оптическими жгутами вместо волос, уходящими в стену, с глазами, в которых будто застыли скобы импульсов, и не способный двигаться, навеки остающийся у своей небольшой трибуны, откуда работал с экранами и поисковыми модулями.
Другие программы тоже приходили за какими-то личными поисками, косились на Хрома, но не разговаривали. Браузер был рад и этому, хоть какое-то движение вокруг! Один раз даже явился Файерфокс, яркий, мощный, с годами ставший немного тяжеловесным и заматеревшим, но всё такой же уверенный в себе. Он бросил на Хрома неопределённый взгляд и подошёл к Проводнику:
— Посылка для тебя. — Проводник перевёл на него взгляд ничего не выражающих глаз, и Фокс усмехнулся: — От Менеджера. Вот, — он протянул лист качественной фотобумаги, отличный jpg, если не svg, как определил на глаз со своего места Хром.
Проводник опустил взгляд на протянутую ему картинку, коснулся своими тонкими длинными пальцами поверхности и вдруг уверенно улыбнулся уголком губ. Хром чуть не подавился мелким сбоем в горле — эта безликая системная плата умеет улыбаться?! Что там за картинка такая магическая?
— Всегда размышлял, как много юзеров замечало, что собака-поисковик листает книжку от конца к началу, — проговорил Проводник своим ровным мерным голосом, но с оттенком задумчивости. — Спасибо. — Лист картинки распался в его руках и отправился куда-то в личное хранилище Проводника. Фокс лишь усмехнулся:
— Менеджеру скажешь. — Снова искоса глянув на Хрома, сидевшего за одним из столов в зале, браузер исчез, возвращаясь в их общее с Инетом логово. Хром задумчиво смерил взглядом Проводника, который снова смотрел куда-то сквозь пространство, регулируя свои поисковые и кэширующие модули.
— И что это было? — спросил он. Проводник даже не перевёл на него взгляд и ответил системной фразой:
— Уточни запрос.
Формат бы его побрал, даже эта бездушная машина его игнорирует! Хром раздражённо передёрнул плечами и снова зарылся в свои записи.
Очередной запрос на деинсталляцию Хром нагло пропустил: ничего с Дэйном не сделается, сам придёт, не поленится, а Хром пока успеет дорисовать последнее расхождение с планами на втором этаже. Такой каталог получался — загляденье! Чему только не порадуешься, когда умираешь каждый чёртов шатдаун. Дорисовать вон тот проход, обозначить дверь, и...
— Приказом юзера я должен тебя деинсталлировать, — проговорил Дэйн над его ухом.
— Да, да, — отмахнулся Хром, — дай одну минутку, — он обратился к Проводнику: — Список архивных помещений рядом с кластером DX-702.
— Производится поиск, — отозвался Проводник, но внезапно между ним и Хромом встал Дэйн:
— Ты должен пройти со мной.
— Вот ты настырный! Тебе жалко дать мне минуту? Я всё равно буду деинсталлирован, так какого... — Дэйн положил руку на плечо браузера, и тот зашипел от властности директив, заложенных в деинсталляторы. Он ничего не мог сделать. Никто не мог сопротивляться этой страшной силе, а в следующий старт он будет разбираться в этом всём слишком долго!
Он не успел шагнуть за Дэйном, тот как-то странно дёрнулся, а потом сознание Хрома заволокла болезненная пелена света, намертво приковавшая его к месту. Он не мог шевелиться, не мог двигаться, не мог думать. Неужели Дэйн его деинсталлирует прямо тут?..
***
Странная пелена на сознании начала медленно отступать, и Хром смог немного оглядеться: он всё ещё был в зале Проводника, перед ним всё так же замер Дэйн, касаясь плеча, только вокруг было куда оживлённее обычного. Сколько он был в отключке? Что происходит? Он не мог двигаться, хотя отчаянно пытался.
— Не дёргайся, — проговорил из-за спины знакомый голос Таск Менеджера. Что-то происходило с его алгоритмами, будто за них боролись две мощные силы, и от этого возникало отвратительное чувство тошноты, как перед самой деинсталляцией. Откуда он помнит деинсталляцию? Что...
— Что происходит?.. — прохрипел он, отчаянно оглядывая зал. Он заметил Касперского, Инсталлятора за какой-то портативной клавиатурой, Фокса, даже Скайпа рядом с кем-то невзрачно-незаметным, незнакомым Хрому — возможно, пресловутый Троян, о котором Хром иногда слышал обрывки разговоров в кабинете Проводника. Все наблюдали за ним и перешёптывались, но старались не приближаться.
— Засбоила деинсталляция, — кратко ответил Менеджер.
— В теории инсталлировать и деинсталлировать одну и ту же программу можно сколько угодно раз, — рассеянно сообщил Инсталлятор, не отрываясь от какого-то портативного экрана перед собой. Судя по всему, он тоже участвовал в процессе помощи Хрому. — Но это красивая теория. Компьютер — слишком сложная и вместе с тем несовершенная система, и не всегда всё идёт по красивому предсказуемому мануалу.
— Только... философии... мне сейчас не хватало, — выдавил Хром саркастично. В голове шумело, обрывки мысленных цепей путались, а потом вдруг всё разом кончилось, а мир обрёл режущую чёткость. Он даже мог двигаться и едва не осел на пол бесформенной кучкой мегабайтов — ноги дрожали.
— Все назад, — вдруг скомандовал Менеджер таким холодным тяжёлым тоном, что перешёптывания вокруг разом стихли. — Уходите, немедленно. Мы с Инсталлятором не справились со сбоем до конца. Хром сейчас под властью абсолютной директивы.
Касперский исчез сразу, остальные программы тоже будто сдуло ресетом, остался только упрямый Скайп со своим непонятным невзрачным другом.
— А что это? — чат переминался с ноги на ногу, игнорируя настойчивые попытки Трояна его увести прочь. — Ну подожди же, тут Дэйн! Смотри как его задело! Вдруг ему нужна помощь?!
— Это направленный сбой, — Менеджер медленно обошёл Хрома по кругу и встал так, чтобы закрыть собой чата. — Если упрощённо — у него в руках абсолютная власть, но едва он ей воспользуется, я смогу исправить его сбой. Сбой, но не последствия.
Скайп озадачился, открыл рот, чтобы задать ещё с десяток вопросов, но его опередил более рациональный и привыкший быстро соображать Троян:
— Хром может исполнить... любое желание? Но одно?
Менеджер поморщился, однако ровно ответил:
— Упрощённо, но верно. Любое. Он может даже пожелать никогда не удаляться. Хром, — обратился он к ошеломлённому браузеру. — Мне нужно исправить твой сбой. Тебе нельзя желать ничего, что поставит под угрозу систему, включая невозможность тебя удалить. Если юзер поймёт, что не может удалить программу, он поймёт также, что система Windows неисправимо глючит, и тогда нам наступит формат.
— А мне должно быть дело до вашего формата? — глаза Хрома стали вдруг злыми, отчаянными. — Я умираю каждый шатдаун и воскресаю каждый старт, теряя память, а мне при этом не дают даже лишней минуты провести в системе! Знаешь, — он вдруг повернулся к Дэйну, — есть у меня директива. Познай, каково жить обычной живой программой без капли власти над другими!!
Мощный световой импульс сорвался с его пальцев, с силой ударил Дэйна в грудь, и толчок был настолько сильным, что даже его, системную программу, отшвырнуло назад.
Прямо на Проводника, ломая его трибуну и сотрясая весь зал до самых основ.
Хром почувствовал, как управление его телом властно перехватил Менеджер, где-то тревожно вскрикнул Скайп, но внутри у него впервые поселилось какое-то глубинное удовлетворение. Так этой ледышке и надо. Если он больше не очнётся, то хотя бы оставит след в этой системе, более значимый, чем никому не нужные бланки в системном реестре.
Милосердную тьму ресета он принял почти с радостью.
***
Дэйн очнулся до странного легко, но он не был в зале Проводника, что его очень озадачило. Какое-то время он просто изучал незнакомый потолок, слишком красивый, чтобы быть на нижних этажах системы. Он в личном пространстве какой-то из программ?
— Я волнуюсь, — только сейчас Дэйн обратил внимание на голос и шаги рядом, нервные, бесцельные и кругами, судя по всему. — А что если Дэйн не очнётся? А если очнётся, но ничего не вспомнит? Как Хром мог так поступить?! А если бы деинсталляторов не было два? Он обрёк бы нас на формат! Юзер не смог бы удалить ни одну программу! Я бы после формата появился заново, я нужен юзеру, но... но...
— Но я здесь, — ответил второй голос, и Дэйн с удивлением понял, что знает, кто говорит. Скайп и Троян. Он повернул голову как раз чтобы увидеть, как Троян обнимает Скайпа, одной рукой нежно лаская скулу, и затем целует в губы, крепко, уверенно. — Я с тобой, и у нас нет формата.
— Но!..
— Хрома тоже можно понять. Он браузер, а не системная программа, он создан для общения, для просторов интернета, для массы встреч и расставаний. Вот тебя изолируй от общества на пару недель, ты же с ума сойдёшь!
— Я... — Скайп покаянно опустил голову. — Я не подумал. Надо было к нему заходить. Ну и что, что он не помнил бы! Мы помнили бы!
Троян мягко усмехнулся, любуясь своим простым и искренним чатом. Таков уж был Скайп, всех спасти, всем помочь. Ну и неприятностей на хорошенькую задницу поискать, конечно же.
— Скайп, это не помогло бы. Он сам как-то сказал, когда мы случайно столкнулись, что пишет себе записки в реестр, чтобы прочитывать их каждый старт. Он знал каждую инсталляцию, знал, как часто его удаляли, и потому никогда не шёл в общий зал. Мы могли сделать даже хуже, если бы попытались с ним общаться.
— Но Дэйн же... — тут Скайп машинально глянул на наблюдающего за ним деинсталлятора и буквально просиял радостной улыбкой: — Ты очнулся! Ты как? Ты нас помнишь? А себя? Последнее, что произошло, с Хромом, ты...
— Скайп, не тараторь, — Троян ласково, но уверенно приобнял чата, и тот выдохнул, расслабляясь.
— Прости, я, ум, волнуюсь. Дэйн? — он принялся переминаться с ноги на ногу, и деинсталлятор почему-то ощутил какую-то странную эмоцию. Тепло? Скайп был милым. Они оба были трогательными. Хорошими.
Странное понятие.
— Я вас помню, — Дэйн аккуратно попытался сесть, что ему удалось, но голова была какой-то звеняще лёгкой, странной. Всё вокруг было странное.
— Ура! — Скайп тут же подсел к Дэйну на диван, подогнув одну ногу под себя. — Мы волновались! Менеджер и Деинсталлятор, ну, тот, старший, сказали, что абсолютная директива сработала и у тебя слетела защита от эмоций. Та, которая делает тебя тем мрачным отстранённым...
— Скайп.
— Ну он правда был такой! — возмутился Скайп, глянув на прервавшего его Трояна, и тут же снова с неподдельным переживанием глянул на Дэйна: — Ты как себя чувствуешь?
Дэйн честно попытался понять ответ на этот вопрос.
— Странно, — сказал он, наконец. — Всё будто знакомое и незнакомое одновременно, — он зачем-то осмотрел свои ладони, потом глянул на Скайпа — и вдруг протянул руку, касаясь запястья чата. — Я так и думал. Ты тёплый.
— Конечно, я тёплый! — возмутился Скайп со смехом. — Все живые программы такие, в нас импульсов туда-сюда бегает знаешь сколько!
— Вообще-то знаю. Я... никогда не представлял, что мир без защиты деинсталляторов будет таким.
— Каким? — любопытство.
— Разным, — Дэйн провёл пальцами по покрывалу, которым был укрыт до этого, и завис, изучая ощущения от ткани, её структуру, назначение. Это всё было наносным, всего лишь оформленные в предмет импульсы, фактически это были ресурсы программ, просто в другой форме. Но разнообразие форм поражало.
— Вижу, ты очнулся, — проговорил ещё один знакомый голос, и Дэйн оторвался от изучения покрывала, хоть и с трудом.
— Ой, — Скайп соскочил с дивана и отошёл к Трояну, чтобы не мешать. Менеджер сел рядом с Дэйном, коснулся пальцами его виска, проверяя связь с системой.
— Всё как я предполагал, — кивнул он Дэйну после недолгой проверки. — Как себя чувствуешь?
— Ты тоже тёплый, — невпопад сообщил Дэйн безэмоционально. Менеджер медленно поднял бровь, глянул на Скайпа, тот активно открестился ладонями, дескать, это не я, я вообще с ним не разговаривал!
— Дэйн, ты понимаешь, кто я? — спокойно уточнил Менеджер. Дэйн встряхнулся:
— Извини, я странно себя чувствую. Ты Таск Менеджер, системная программа. Всё вокруг очень удивляет, столько всего... странного. Но я не ощущаю проблем с ресурсами, хотя и проверить особо не могу. Я будто... без личного пространства?
— Ты аномалия, Дэйн, — серьёзно пояснил тот. — Твой статус системой теперь воспринимается на уровне вируса, который невозможно поймать, — на этих словах Скайп заволновался и рассеянно обнял Трояна за талию. — Тебе выделяются стандартные ресурсы, но ты больше не принадлежишь чему-то в системе. Абсолютная директива — редкое отклонение от нормы, но она сработала, разрушив твою связь с системой. Твои обязанности взял на себя старший деинсталлятор, ты больше не можешь удалять программы.
— Подожди, — Дэйн попытался разобраться. — То есть, я теперь занимаюсь — чем?
— Чем угодно, — спокойно сообщил Менеджер. — В пределах разумно безопасного для системы, конечно. У тебя усреднено всё, от ресурсов до прав доступа, и ты свободен. Скайп пообещал за тобой присмотреть, и он же вызвался помочь тебе освоиться. Я ещё навещу тебя пару раз, проверю на сбои, но в целом директива сработала на удивление чисто. С тобой всё в порядке.
— Но я не в порядке, — это было сказано с силой, которая удивила самого Дэйна. Эмоции. Так много! Как программы с этим справляются?
— Тебе надо отдохнуть и структурировать мысли. Подробности тебе расскажут Скайп с Трояном, — Менеджер поднялся, собираясь уходить.
— Подожди, — вклинился Скайп. — Как там Хром?
Менеджер прищурился и после паузы ответил:
— Его не стоит беспокоить. Я не потерплю разборок, нестабильностей и драк с кем бы то ни было на этой системе.
— Нет, ты не так понял! Я правда спрашиваю, как он! Просто так!
Менеджер посмотрел ничего не выражающим взглядом на Скайпа:
— В пределах нормы. — И исчез, пока чат ещё что-нибудь не спросил.
— Вот вредный бэдблок! — возмутился Скайп, махнув руками. — Что ещё за норма такая?
— У Менеджера сейчас тоже хватает забот, — мягко проговорил Троян. Скайп немедленно развернулся к нему, встопорщившись на импульсном уровне:
— Ты на чьей это стороне?
Троян рассмеялся, невероятно хорошея в этот момент, и обнял своего любимого Скайпа, целуя в уголок губ:
— Всегда на твоей. Просто работаю голосом твоего здравомыслия. Плохо получается?
Скайп подулся целых четыре секунды, дольше просто не мог, и обнял Трояна в ответ, пробормотав что-то невразумительное. Он не мог себе представить жизнь без этого изумительного вируса, который всегда рядом, всегда чувствует его до самых базовых констант, будто их разрабатывали специально друг для друга. Так хорошо было в его объятиях...
— Ой, Дэйн, — Скайп сообразил, что они с Трояном нагло игнорируют гостя, но едва взглянул на диван, тут же захихикал: Дэйн снова залип, разглядывая покрывало и гладя его пальцами, будто изучал структуру до изначальных основ. Троян улыбнулся:
— Кажется, в ближайшие стартов десять он уже нашёл, чем заняться.
— Думаешь, десяти хватит? — весело фыркнул Скайп. — Тут и двадцати мало!
— Пусть. Ему надо многое постичь заново.
***
Проводник очнулся... на столе. Он резко приподнялся, пытаясь сообразить, что произошло, и замер, буквально закаменел, осматривая себя так, чтобы по возможности не двигать головой. Кажется, у него было тело. Нормальное тело, стабильно оформленное, как у всех программ, устойчивая конструкция. Длинные ноги, гибкое сложение, с тонкими рисунками цифровых линий-татуировок вдоль боков и бёдер, ясное мышление. Проводник, вспомнив последние события, с испугом послал импульс в систему, но та мгновенно отозвалась, все уровни доступа были сохранены. Как минимум, «власть» он не потерял, хотя его работа никогда изначально не была «над другими», он управлял разве что полуавтоматическими модулями. Может, поэтому он сохранил свой функционал? Или основной удар принял на себя деинсталлятор?
Проводник аккуратно сел, спустил ноги на пол, после чего, посидев, рискнул встать. Он мог передвигаться! Сознание, раньше часто затуманенное огромным количеством вычислений, будто очистилось, а вычисления отошли в бэкграунд процесс, полностью освобождая его как личность.
Он был... живым.
Как же неудобно было себя рассматривать не со стороны! Хотя — он же в своём личном пространстве. Значит, может управлять обстановкой. Сосредоточившись, он долго и кропотливо удерживал в сознании образ зеркала, чтобы посмотреть на себя, затем, когда это удалось, глянул на отражение и в изумлении замер.
Ну, волосы в виде жёстких оптических жгутов у него всё ещё остались, этакая дуга из синеватых крупных мерцающих трубок, мягко упирающаяся почти в поясницу. Трубки были, видимо, данью традиции, связь с системой он теперь чувствовал и без прямого подключения к ресурсам сквозь себя. Тело то тут, то там прочерчивали линии цифровых паттернов, геометрически правильные, он даже узнал визуальное отображение простейших программных аксиом и фрагменты фракталов, но в целом у него было тело.
Своё собственное тело!
Правда, абсолютно обнажённое, ничем не защищённое от любого воздействия. Подумав, Проводник создал себе нечто функционально обтягивающее, как комбинезон, глянул в глаза, где всё ещё светились скобы, окаймляя зрачок, и чуть усмехнулся: ни дать ни взять пришелец из фантастических фильмов Лайт Эллоя. Ну хоть не из фильмов ужасов, а то могло и не повезти, пару кошмарных картин он помнил. Чего он только не насмотрелся, пока работал поисковиком по файлам системы!
Удовлетворившись своим внешним видом, он критически осмотрел своё личное пространство и принялся покусывать губу, раздумывая. Арка прохода вместо двери его устраивала, посетителей бывало много, им всем неудобно будет возиться с дверьми, да и он не желал как-то ограждаться от обитателей системы. Но вот эти унылые безликие столы...
— Вижу, ты осваиваешься, — проговорил Таск Менеджер, ощущая, как с его плеч падает груз, едва не ставший бэдблоком. Хоть тут не придётся переживать, Проводник выглядел адекватным и явно осознавал себя нормально.
— Более чем, хотя крайне озадачен, — признал Проводник, не удивившись визиту Менеджера. — Это навсегда?
— Боюсь, что так.
— А я нет, — улыбка.
— Нет — что?
— Не боюсь.
Это прозвучало так похоже на логику самого Менеджера, что он фыркнул, чуть расслабляясь, и сразу в его прочные алгоритмические цепи начала прокрадываться усталость. Это был долгий старт, до предела насыщенный событиями, хотелось уже вернуться к Файерволлу и уснуть под шатдаун, крепко прижимая его к себе.
— Помощь нужна? — уточнил он у оглядывающего личное пространство Проводника. Тот благодарно глянул на Менеджера:
— Нет, я в порядке. Проверь ещё раз на всякий случай, но я ощущаю полный контроль над поисковыми процессами и всеми моими модулями, никаких сбоев. Я полностью функционален.
Менеджер кивнул, прошёлся проверкой по основным узлам и управлению ресурсами Проводника, согласился:
— Ты определённо в порядке. Если что, вызовешь.
— Что с Хромом?
Менеджер настороженно глянул на Проводника, и тот, уловив это, изогнул бровь:
— Он дал мне полноценную жизнь, хотел он того или нет. И ему было очень одиноко все эти дни, пока его удаляли каждый шатдаун. Его же не удалили снова?
— Нет, он жив, — качнул головой Менеджер. Видимо, не все программы были настроены осуждать поступок Хрома. — Тот сбой, скорее всего, озадачил юзера, потому что удаления прекратились.
— Хорошо, — кивнул Проводник. — И, Менеджер, — он поймал взгляд системной программы и улыбнулся, уверенно, спокойно: — Спасибо за ту картинку. Это ностальгично, забавно, немного грустно, и всё равно очень приятно. Я рад, что ты помнишь.
— Все системные программы помнят, — усмехнулся Менеджер и исчез, возвращаясь в личное пространство Файерволла.
Файерволл его встретил немного тревожным внимательным взглядом, сразу отвлекаясь от дел.
— Я чувствовал нестабильности, но прямой угрозы не было, и я усилил проверки на случай возможных атак. Что произошло?
— Я рад, что тебя там не было, — уверенно начал Менеджер, подходя к своему столу и оглядывая привычные графики. Файерволл, впрочем, лишь фыркнул: если бы он делал поспешные выводы из всего, что Менеджер говорит, он бы уже сошёл с ума.
— Романтичное начало.
Менеджер озадачился, замедлил движения:
— Я не...
— Я знаю, — отмахнулся Файерволл. — Просто тебя дразню, а то совсем цифровым мхом обрастёшь. Так что случилось?
Менеджер кратко и сжато выдал список произошедших событий, по привычке никак не окрашивая эмоциями. Аккурат под конец рассказа прозвучал мощный сигнал шатдауна — всем программам стоило готовиться ко сну. Для юзера это всегда проходило как краткие секунды, но для программ, суть которых была в обменных импульсах, времени было более чем достаточно.
Файерволл рассеянно ставил на автопилот нужные ему процессы, размышляя над произошедшим.
— Думаешь, Дэйн справится? Остаться без цели, без дела всей жизни и с полным спектром эмоций — не каждый выдержит. Он теперь никому не нужен в системе.
— Такие глупости говоришь, — Менеджер, погасив свои экраны, зевнул и прошёл в спальню. Как-то так получилось, что он поселился у Файерволла насовсем, и они оба оказались не против данного расклада. — Скайп за него так испереживался, странно что не засбоил, да и Троян рядом как живой пример, а вирус точно никому не был нужен. Дэйн не пропадёт, определённо.
— Осуждаешь Хрома? — Файерволл принялся аккуратно складывать разбросанные по столу бланки в красивые стопки, чтобы утром не пришлось искать что-то в спешке.
— Я не отношусь по-особенному ни к одной программе на этой системе.
Файерволл поднял голову, жалея, что Менеджер уже в спальне и не видно его лица. Улыбнулся насмешливо и даже коварно:
— Неужели?
Короткое молчание вместо ответа было бесценным! И только пару секунд спустя Менеджер немного напряжённо добавил:
— В работе.
Великий юзер, он любит этого логичного-нелогичного Менеджера. Когда это чувство успело стать таким сильным?
— А сейчас у тебя рабочее время или нерабочее? — усмехнулся Файерволл, оставляя в покое свой стол и направляясь в спальню.
— Стоя там, ты ответа точно не узнаешь, — ровно, занудно и информативно, никакого заигрывания в голосе. Нда, вряд ли стоило ожидать чего-то другого, Менеджер тот ещё романтик. И это Файерволла только ещё больше очаровывало, что он понял, к слову, далеко не сразу. Да что с ним сегодня?
Наверное, нестабильность в системе заставила его понервничать за Менеджера больше обычного. Слишком свежей в памяти была та самодиагностика, едва не закончившаяся катастрофой.
Файерволл зашёл в спальню, по пути сбрасывая с себя всё лишнее одной привычной командой, и не мог не усмехнуться, заметив, как к нему прикипает взгляд Менеджера, восхищённый, желающий. О, они были близки уже несколько раз, каждый из которых Менеджер полностью перехватывал инициативу и превращал Файерволла в бесформенную кучку байтов, настолько мягким, плавным и всеобъемлющим было доставляемое им удовольствие. Но сейчас Файерволл хотел попробовать что-то другое. Нет, не сменить их роли — несмотря на достаточный приоритет процесса и способность вмешиваться в структуры других, с такой мощной системной программой, как Менеджер, это было бы крайне проблематично, да и Файерволла всё устраивало. Но вот быть более активным, чем беспомощные байты, он определённо сейчас хотел.
— А каким ответ будет, если я сделаю так? — Файерволл уверенно перекинул колено через бёдра Менеджера и оседлал его, ощущая, как сильное, мощное тело под ним встряхивает от предвкушения. Менеджер, продолжая смотреть с восхищением и желанием, властно провёл по спине и бокам Файерволла и улыбнулся:
— Я тебе покажу.
А потом он с лёгкостью опрокинул Файерволла на спину, лишая инициативы.
— Эй, эй, а ну верни меня обратно! — смех. Менеджер что-то уркнул, начав выцеловывать узоры на груди и животе Файерволла, и тот легонько потянул Менеджера за волосы: — Я серьёзно, хочу быть сверху. Разве тебе не хочется ощутить, как я опускаюсь на твой ключевой алгоритм сам?
По телу Менеджера прошла видимая дрожь, взгляд в ответ был почти диким от страсти, но он покачал головой:
— Это может тебе навредить. Я слишком силён, Волл.
Файерволл нахмурился, пытаясь соображать сквозь желание и приближающийся шатдаун. Получалось так себе.
— Подожди, — сложив один и один в десять, проговорил он, приподнявшись на локтях. — Ты хочешь сказать, что весь наш секс будет именно таким, каким был, скажем, вчера? Я не могу даже быть в какой-то другой позе?
— Конечно, — подтвердил Менеджер. — Судя по твоим стонам, тебе это весьма нравилось, разве нет?
Файерволл откинул голову на подушку, бездумно изучая потолок.
— Ты и сам хотел бы разнообразия, — это был не вопрос. Менеджер, почувствовав, что Файерволл напрягся, прекратил поцелуи и приподнялся, заглядывая в глаза:
— Я хотел бы абсолютно всего, что наша с тобой фантазия может измыслить, но это невозможно. Я слишком силён и должен полностью контролировать и себя, и тебя, чтобы непоправимо тебе не навредить в процессе соития.
— И ты решил, что ты мне навредишь, потому что..?
— Я Таск Менеджер.
Отличный ответ.
— Ты Менеджер, а не среда разработки с возможностью декомпиляции! — в тон-импульс Файерволла прорвалось возмущение.
— Я управляю процессами. Это слишком опасно.
— Менеджер, — Файерволл сузил глаза, и теперь в его голосе была угроза. — Я тебе не компактный мелкий чат. Мне не нужна твоя защита, и о своей сохранности я буду беспокоиться сам.
На лице Менеджера проступило хорошо знакомое Файерволлу непрошибаемое терпеливое упрямство, которое иногда невероятно бесило.
— До тех пор, пока источником угрозы тебе являюсь я сам, я предпочту не рисковать.
Нет, перед шатдауном он с вывертами логики Менеджера разбираться точно не будет.
— Ясно, — выдохнул Файерволл. Повернулся набок прямо под Менеджером, что потребовало усилий — тяжёлый, зараза! — и прикрыл глаза: — Спокойной ночи.
Менеджер открыто, ощутимо колебался, Файерволл это чувствовал, даже не смотря на него, но пытаться объясняться с раздражённым любимым перед самым шатдауном тот всё же не стал.
— Спокойной, — лёг рядом, набросив одеяло на плечи Файерволла. Заботливый, блин.
Чёрта с два он оставит ситуацию с Менеджером как есть, но это было темой для размышления ясным следующим стартом, а не сейчас.
***
При следующем старте ситуация, конечно, яснее не стала, да ещё и работы навалилось немало, как всегда бывало сразу после загрузки, так что было не до разговоров. Потом Менеджер вообще пропал, но Файерволл знал, что это не попытка избежать разговора — Менеджер, кажется, вообще не умел так делать, — просто ситуацию после абсолютной директивы нужно было контролировать, чтобы не проглядеть какие-то опасные последствия. Что ж, это было Файерволлу на руку, ему нужно было кое с кем посоветоваться.
— Есть пара минут? — он зашёл к Касперскому лично, что при их занятости делал далеко не всегда. Касперский отвлёкся от клетки карантина, которую сканировал и укреплял, глянул на Файерволла и кивнул:
— Конечно. Проходи, — он свернул портативные экраны и направился к низкому столику, который так обожал Призм. К счастью, вируса сейчас в системе не было.
— Мне нужен твой совет личного характера, — не стал разводить сантименты Файерволл, серьёзно глянув на Касперского, когда они устроились в креслах друг напротив друга. — Личного и, возможно, интимного.
Это очень настораживало, если не сказать больше. Касперский нахмурился, подался вперёд, опираясь локтями о свои колени, мощный и по-военному собранный.
— Говори, — кратко.
— Не напрягайся, пожалуйста, — улыбнулся Файерволл. — У меня всего лишь небольшие проблемы с Менеджером. Пытаясь решить эти проблемы, я вспомнил, что похожая ситуация есть у тебя. Ты намного сильнее Призма, ведь так?
Касперский медленно изогнул бровь, а потом не сдержал усмешки и так же медленно откинулся обратно на спинку кресла, слегка расслабляясь.
— Мог ли ты представить, что мы будем вот так сидеть друг напротив друга, обсуждая, хм, личные привязанности?
Файерволл рассмеялся:
— Даже в страшных снах не видел! И я пойму, если ты не захочешь говорить, но...
— Не продолжай, — поднял руку Касперский, — мы с тобой столько пережили, что тайн от тебя у меня нет. Но, боюсь, я мало чем могу помочь, потому что Призм — вирус. Каждый вирус заточен на самовосстановление, а конкретно этот ещё и не против боли в качестве приправы. Даже если я... увлекусь, это не навредит ему достаточно сильно, не говоря уже о том, что понравится. С Менеджером, я так понимаю, несколько другая ситуация — навредить твоим процессам он может.
— Не уверен, что так и будет, но он не хочет рисковать, — подтвердил Файерволл. — Есть идеи, что с этим можно сделать?
Именно этот неудачный момент выбрал Призм, чтобы явиться во всей своей вирусной красе. Гибкий, хищный, от него разило смертельной опасностью, и, казалось, отведи от него взгляд на секунду и тут же получишь кинжал в электронное сердце.
— Ты ещё что тут делаешь? — змеиный взгляд попытался пригвоздить Файерволла к месту, на что тот только усмехнулся, ничуть не пригвоздившись:
— Общаюсь со старым другом. Не оставишь нас ещё на несколько минут?
Призм опасно сощурился, а потом вдруг хмыкнул, подходя к креслу Касперского и садясь на подлокотник. Он даже откинулся к спинке, обняв её рукой так, будто покровительствовал Касперскому, сидевшему в этом кресле.
— А ты изменился, — констатировал он, разглядывая Файерволла. Призм был каким угодно — наглым, беспринципным, сволочным, — но дураком он не был никогда. Он отлично схватывал мельчайшие подробности в программах, от этого зависела его жизнь. Прежняя жизнь, конечно, но старые привычки так просто не изжить. — Мне, пожалуй, даже нравится. С чем ты там пришёл? Вещай, — он готов был слушать. Файерволл поднял бровь, глянул на Касперского, тот только плечами пожал:
— Он был на твоём месте, хотя свои сомнения я высказал.
— «На моём месте»? О чём речь? — нахмурился вирус. Файерволл, чуть подумав, решил, что хуже от вопросов не будет, тем более от личных.
— О том, что Касперский может тебя уничтожить, но вашим регулярным интимным встречам это не мешает, — пояснил Файерволл. — Он сильнее тебя, но явно не боится тебе навредить.
— Навредить? — подавился смешком Призм. — В этом самый кайф! Наша страсть всегда на лезвии жизни и смерти, что может заводить сильнее? — тут он сощурился, закинул ногу на ногу, ухитрившись не соскользнуть с подлокотника, и протянул: — Но тебе наша интимная жизнь не должна быть интересна. «На моём месте». Ты пришёл за советом. К тому, у кого похожая ситуация, — Призм соображал и сопоставлял быстро, и хотя где-то он просто догадывался, взгляд Файерволла легко обозначал ему, что предположения верны. — Но Каспера ты отдал мне сам. У тебя кто-то есть, — озарило его. — Кто-то сильный. Неужто тоже нашёл себе страстного и опасного вируса?
— Исключено, — фыркнул Файерволл, — я не самоубийца. — У Касперского сделалось такое сложное лицо, что трудно было не рассмеяться, и Файерволл добавил: — Без обид!
Призм тоже не сдержал смешка, но задумался, перебирая в уме все мощные программы в системе. Слишком мало данных! Но, с другой стороны, это не было важно.
— Всего-то? Ты связался с системной программой, которая с тебя пылинки сдувает, потому что слишком мощная, так? — Файерволл не кивнул, но смотрел на Призма и явно слушал. — Системные программы — не антивирус, они вполне могут часть своей силы замкнуть куда-нибудь или поставить внутренний холд. После этого кувыркайтесь сколько влезет. — Оценив озадаченный вид Файерволла, Призм фыркнул: — Всё, совет получил? Будь добр, свали, — он соскользнул с подлокотника, осёдлывая бёдра Касперского, благо достаточно широкое кресло позволяло это сделать, и закинул руки антивирусу на плечи.
— Призм, — низко, непримиримо проговорил Касперский, но Файерволл уже поднялся, не сдерживая смешка:
— Не переживай, я уже ухожу. Совет я действительно получил, — без лишних прощаний он исчез к себе.
Призм нагло поёрзал на бёдрах Касперского, выгнул бровь:
— Так и будешь сидеть бэдблоком или всё-таки отымеешь меня, наконец?
Короткий рык, резкий поцелуй в губы и властную хватку Касперского на своих бёдрах Призм не променял бы ни на что во всей компьютерной вселенной.
***
Менеджер освободился только глубоким вечером, когда было уже ясно, что вот-вот поступит сигнал на шатдаун, но Файерволл определённо был готов к этому сценарию. Собравшись с мыслями, он поставил свои защитные процессы на автопилот, завершил дела немного досрочно и подошёл к столу Менеджера:
— Пошли, — настойчиво потянул за руку.
Менеджер глянул на него, но с невесёлой усмешкой подчинился. Файерволл усадил его на кровать спиной к изголовью прямо в одежде, и сам, тоже одетый, забрался к нему на бёдра, тщательно отгоняя от себя картину Призма, который на его глазах сделал то же самое с Касперским. Оседлав, он закинул руки на шею Менеджера, отмечая отблески упрямства в его взгляде, и ровно высказал:
— Я хочу просто поговорить, не перекрикиваясь между столами. Это ведь касается нас обоих. Согласен? Просто поговорить.
— Конечно, согласен, — Менеджер ласкающе и осторожно обхватил бёдра Файерволла, скользнул ладонями до его талии и там остановился. — Но я не изменю своего решения.
— При каких условиях ты бы не боялся за мою сохранность? — Стоило попробовать начать издалека. Менеджер, не ожидав такого рационального вопроса, честно ответил:
— Если я потеряю контроль над системой. Что, как ты понимаешь, не очень способствует любовным утехам.
— Но ты уже управлял своими силами, — Файерволл был настроен решительно и уверенно. — Тогда, на моей защитной стене, ты отдал мне всю власть, все приоритеты, всё, что имел, ради одного поцелуя, чтобы быть уверенным, что не принуждаешь.
— И я не жалею, — Менеджер улыбнулся с такой любовью, что защемило сердце. — Но, если помнишь, кончилось это зависанием системы и ресетом. Не предел мечтаний.
— А перенаправить всё это в созданный предмет ты можешь? У тебя браслет с экраном, например, или сделай какой-то новый.
— Всё не настолько просто, в распределениях памяти будет сбой. Единственное, что может перенимать мои приоритеты и особенности без последствий, это контрольный пульт в моём личном пространстве, и я должен находиться там же.
Файерволл прищурился, оценивая услышанное, и затем уверенно улыбнулся:
— Идём?
Личное пространство Менеджера было памятным Файерволлу, всё тот же впечатляющий огромный пульт управления с множеством кнопок и экранов, он занимал почти треть всей комнаты. Спальни не было, просто за небольшим книжным шкафом притулилась одноместная кровать, в которой они провели свою первую ночь во время системного сбоя. Это теперь казалось таким далёким, столько времени прошло!
— Мне нужно замереть или выйти? Как это у тебя будет происходить?
Менеджер глянул на Файерволла, будто начал сомневаться в своих решениях, но ответил:
— Просто закрой дверь. Пульт перехватывает мои функции, если я напрямую работаю с системой, в этот момент пространство запечатывается, чтобы не сбить концентрацию.
Файерволл закрыл дверь, развернулся и прислонился к ней спиной, наблюдая, как Менеджер вводит какие-то команды в пульт. В какой-то момент Файерволл ощутил странное изменение, будто воздух стал более насыщенно-электронным, но больше ничего не поменялось.
Менеджер, однако, остался у пульта, опирался о поверхность стола, едва видневшегося из-за клавиатур, и смотрел на кнопки, явно их не видя перед собой. Он ощутимо колебался и сомневался, эти эмоции считать с него было легче лёгкого.
— Что тебя беспокоит? — стоило разобраться с этим раз и навсегда.
Менеджер медленно вздохнул, тщательно контролируя дыхание.
— То, что ты не знаешь, на что подписываешься. Я никогда... Я не был с кем-то вне системного сбоя, не отпускал контроль, ни разу.
— Ты пытаешься мне угрожать безудержным страстным сексом? — изогнул бровь Файерволл, скрестив руки на груди, и Менеджер вдруг вздрогнул, а потом рассмеялся. Напряжение разом покинуло его, и он выпрямился, разворачиваясь к Файерволлу.
— Я тебя обожаю, Волл. Ты потрясающий, правда.
— Докажи, — Файерволл усмехнулся уголком губ, так и не расцепив рук и не двинувшись с места. Кто бы мог подумать, что он станет таким уверенно-играющим со своим избранником, да что там — что у него вообще будет такой избранник!
Менеджер подошёл ближе, практически вплотную, и вдруг сжал запястье руки Файерволла. Он не попытался выпрямить его руку, только сжимал и сжимал, увеличивая силу, но Файерволл хоть и ощутил хватку как слегка болезненную, ничего, кроме небольшого следа на коже, она не оставила. Менеджер явно вложил всего себя в этот захват — и не навредил. Не смог.
Менеджер бросил на Файерволла один-единственный взгляд, стремительно темнеющий от страсти, после чего запустил пальцы обеих рук в светлые волосы Файерволла и страстно поцеловал. О, что это был за поцелуй! Неконтролируемый, почти дикий, он мгновенно завёл Файерволла, и тот застонал, тут же цепляясь за одежду Менеджера пальцами, страстно, активно отвечая. Сколько же Менеджер сдерживал себя в каждом чёртовом поцелуе до этого? Сдерживался в каждом жесте, в каждом прикосновении, если сейчас его будто прорвало? Знал ли Файерволл Менеджера настоящего, без всех этих ограничений?
Он определённо хотел узнать, решил Файерволл для себя, поспешным импульсом убирая одежду, никаких защит, никаких препятствий, он хотел чувствовать Менеджера всем телом, везде, и внутри тоже.
— Волл!.. — почти мука в голосе, Менеджер пытался сдерживаться даже сейчас, на что Файерволл обхватил его голову, заглянул в глаза и чётко выговорил:
— Хочу тебя. Возьми меня немедленно!
...До кровати они в первый раз не дошли. Менеджер взял Файерволла прямо у двери, вынудив обхватить свою талию ногами, он толкался с небольшим сопротивлением из-за того, что их уровни доступа стали примерно равны, но Файерволл лишь насаживался глубже, максимально помогая толчкам, насколько позволяла поза. Сверхсилы у Менеджера теперь не было, но они справлялись, Файерволл и сам по себе не был слабой программой. Как же это было горячо! Тесно-тесно, жарко, страстно, почти бешено, и хотелось ещё. Толчки быстро стали хаотичнее, стоны — отчаяннее, и Файерволл понял, что долго они оба сейчас не продержатся. Их общий первый оргазм пришёлся ровно на сигнал к шатдауну, который они из-за этого даже не услышали. Это было невероятно сладко — ощущать Менеджера глубоко внутри, сорвавшегося, оставившего свой след безымянных байтов в нём, Файерволл даже не подозревал, что его могут невероятно возбуждать такие вещи.
С трудом отойдя от яркого кайфа, Файерволл осознал, что у него саднила спина из-за трения о дверь, ноги переставали держаться на талии Менеджера, потому он ослабил хватку и выдохнул:
— Кровать.
До неё они дошли с трудом, постоянно прерываясь на поцелуи и ласки, после чего Файерволл извернулся и толкнул Менеджера на жёсткую поверхность, осуществляя то, чего не мог раньше — забраться к нему на бёдра, чтобы насадиться на ключевой алгоритм самому. И с каким удовольствием он опускался на него! Ощущения и эмоции вдруг поднялись с такой силой, что Файерволлу пришлось замереть, когда Менеджер полностью оказался в нём — просто потому, что этого всего было слишком много.
— Ты... невыносимо противоречивый... и невозможный, — проговорил Файерволл, с трудом контролируя дыхание, все его переменные были сверхчувствительны, а бешеный пульс циклов, казалось, можно было ощутить в нём, не касаясь. — Ты смог меня научить. Любви, — долгий выдох. — Настоящей, живой. До последнего байта.
— Волл, — начал Менеджер, но тот отрицательно мотнул головой:
— Люби. Люби меня, Таск Менеджер. Не нужно слов.
И Менеджер исполнил эту просьбу на сто процентов.
Система уже начала отключаться этаж за этажом, начиная с верхних, когда абсолютно обессиленный, почти измученный, но сыто счастливый Файерволл, наконец, был устроен сверху горячего тела Менеджера отдыхать. Впрочем, не то чтобы на одноместной узкой кровати были какие-то другие варианты.
— Тебе нужна кровать побольше, — лениво проговорил Файерволл, ощущая, как сонливость начинает вкрадываться в сознание.
— Не нужна, — ответил Менеджер негромко, прижимая своего любимого покрепче. — Так у меня есть повод обнимать тебя на себе.
— То есть, на большой кровати ты бы меня так не обнимал? — приоткрыл один глаз Файерволл.
— Обнимал бы, но это могло показаться навязчивым.
Файерволл лениво обдумал услышанное, повертел в голове то с одной стороны, то с другой.
— То есть, отлюбить меня так, что я едва изнанку системы не увидел несколько раз, это не навязчиво? Сколько процентов ты поставил на то, что я посчитал бы твои объятия после всего этого навязчивыми? — наугад спросил он.
— Тридцать шесть... шучу, шучу, — тут же открестился Менеджер, когда Файерволл принялся грозно приподниматься. — Отношения для меня всё ещё сложны для понимания.
— Настолько, что ты был согласен страдать, контролируя каждый вздох, до конца наших дней, только бы не навредить им, — съязвил Файерволл, вновь устраиваясь поудобнее и прикрывая глаза.
— Ты стоишь любых усилий, — последовал немедленный ответ. Файерволл лишь вздохнул:
— Однобокие у тебя какие-то усилия. Я вообще-то тоже тут. И тоже в отношениях.
— Прости, — улыбнулся Менеджер, скользяще целуя Файерволла в висок. — Теперь я буду учиться у тебя.
— И чему же?
— Жизни без процентов, — последовал ответ, и Файерволл не смог сдержать счастливой улыбки, окончательно расслабляясь. Сказанное было очень в стиле своеобразной логики Менеджера, но это всё равно звучало как лучшее романтичное признание из всех, что Файерволл слышал.
***
Проводник остался крайне доволен тем, как он переоформил своё личное пространство, даже сделал крошечный закуток-комнатку для кровати, хотя он заканчивал работу одним из последних, и вряд ли у него будет много возможностей праздно отдыхать. Скучные однотипные столы были преобразованы в удобные офисные рабочие места, как для нескольких программ, так и одиночные, с удобными сиденьями и небольшими загородками, дающими некоторое уединение. Если здесь было несколько посетителей и несколько поисков запущено одновременно, один большой кабинет был скорее недостатком, чем преимуществом.
Отгораживаться трибуной от всех он не стал, сделал свой рабочий стол у стены и ограничился этим, ему теперь нравилось самому ходить по пространству и системе, а не отправлять модули, просто зная, как попасть в нужное место. Правда, когда он окончательно закрепил структуру своего нового пространства, он заметил что-то постороннее у себя, что-то, что ему не принадлежало. Применив алгоритм поиска, он нашёл рассыпанные у стены записи Хрома, те самые, что тот вёл, пока постоянно деинсталлировался.
Ну надо же, вот и повод встретиться появился.
Лично ходить по системе Проводнику определённо нравилось, несмотря на то, что это занимало время, так что к двери кабинета Хрома он подошёл в приподнятом настроении. Постучал, посылая вызов внутрь, потом снова и снова. Хром, судя по поисковому чутью, был тут, но отвечать отказывался. Что ж, видимо, придётся идти на крайние меры.
Проводник, применив свои права доступа, просто зашёл в личное пространство Хрома, несмотря на все запирающие защиты, и с интересом огляделся. Тут было минималистично — похоже на настройки по умолчанию, вещей мало, никакого отпечатка личности, безликий рабочий стол, какие-то шкафы с каталогами у стены, и ошарашенный хозяин помещения, который поднялся с кресла и оглядывал незваного гостя каким-то диким взглядом-сканированием.
— Ты как сюда вошёл?..
Проводник внимательно осмотрел бледноватого и осунувшегося Хрома, даже его эмблема на плече, казалось, потускнела. Нда, уныло.
— Хром, я Проводник, как ты мог уже догадаться, — сообщил он браузеру. — Мне доступны все файлы системы, все папки, все ярлыки, каждый бит информации, кроме специфических вроде системного реестра. Я могу войти даже к Менеджеру. Хотя «власти» ни над кем у меня нет и никогда не было, — он усмехнулся.
Эффект был мгновенным и разрушительным — Хрому было ощутимо больно от этих слов, хотя вида он постарался не подать и холодно бросил:
— Уходи.
— Даже не спросишь, зачем я пришёл?
— Нет.
— Тогда я оставляю твои записи себе, — Проводник развернулся и направился на выход. Хром встрепенулся, дёрнулся:
— Эй, подожди!
Проводник замедлил шаги, улыбнувшись, но когда обернулся, улыбка уже исчезла.
— Передумал?
Хром сжал губы в тонкую линию и протянул руку:
— Дай их сюда.
— Ни «спасибо», ни «пожалуйста»? — насмешливо изогнул бровь Проводник, но документы отдал. Хром нервно сжал их в руке, потом положил на свой стол и для верности придавил ладонью.
— Какое «спасибо» ты ждёшь от того, кто едва не угробил систему?
— Твоя попытка дала мне жизнь, — пожал плечами Проводник.
— И что, одобряешь мой поступок?
— Твою жизнь определяют не только поступки, но и то, что ты с ними делаешь дальше. А ещё, когда на этот компьютер установили Файерфокса, он не просто никому не был нужен, Интернет Эксплорер ещё и мечтал, чтобы тот благополучно где-нибудь сдох. Представь, что бы было, запрись Фокс, как ты, у себя, ни с кем не общаясь.
— Стоп, ты читаешь мне мораль?
— Я знаю, что такое одиночество, — серьёзно парировал Проводник. — И, кстати, я помню твои запросы и бродяжничества по файловой системе. Твоя обновлённая, актуальная карта этажей мне бы очень пригодилась. Но я не могу читать реестр, так что тебе нужно будет поработать со мной, чтобы постепенно передать эту информацию взаимными запросами.
— Я не собираюсь с тобой работать!
— Твою жизнь определяют не только поступки, — повторился Проводник. — Будешь пытаться исправлять, что натворил, или прятаться тут дальше?
Хром опешил, впервые за очень долгое время ощущая столько разных противоречивых эмоций, от которых даже начал отвыкать. Да что это за программа?
— Тебя точно родил я? — брякнул он первое, что пришло в голову. Проводник подавился смехом:
— Нет уж, «рожали» меня в Майкрософте! Ты просто своей абсолютной директивой перестроил моё ядро, чтобы могла сформироваться личность.
— Какой-то ты языкастый для недавно обретённой личности, — хмыкнул Хром, уже зная, что согласится на работу с ним. Проводник задумчиво усмехнулся:
— Я годами искал сотни и тысячи обрывков информации, я был во всех личных пространствах модулями, я запоминал гигабайты информации, чтобы потом проще было её найти по запросу. Я ходячая энциклопедия знаний и статичных, и личных. Каким ты меня представлял?
— Менее... психологически настырным?
Проводник хмыкнул и махнул рукой:
— В общем, свои соображения я высказал, дальше решай сам. Где меня найти, ты знаешь, — не дожидаясь ответа и прощаний, он исчез к себе. Задумчиво осмотрел красивые новые столы, рассеянно проверил пару вернувшихся модулей, задаваясь непривычными вопросами.
Да, с личностью ему повезло, у него был накоплен огромный багаж информации, ему легко было сформировать своё «я» среди этого всего. Деинсталлятор такой роскоши был лишён, у него не было ничего, кроме работы, да и та была без эмоций. Разом обретя себя, он мог и не справиться. Правильно ли Проводник поступает, помогая сейчас Хрому? Может, тот заслуживает изоляции?
Впрочем, нет, Проводник всё делает правильно. Хром — не злой и опасный вирус, он лишь программа. Все они не застрахованы от глюков, сбоев и даже просто глупостей. Ставить крест на программе за одну ошибку — никто не должен быть настолько жесток, Хром совершенно очевидно сожалеет о содеянном.
Но, возможно, будь Проводник на месте Дэйна, у него могло быть другое мнение.
Хром пришёл через пару часов. Замер на входе, с удивлением оглядывая разом ставший более уютным зал, столы, стулья и даже диванчики, красивые перегородки и мелкие офисные принадлежности тут и там для удобства.
— Мило тут у тебя, — Хром всё ещё был бледноват, но выглядел уже более живым, ему явно пошла на пользу прогулка. — А двери почему нет?
— Она мне не нужна, — усмехнулся Проводник. Нет, определённо он не зря позвал сюда браузера, в одиночестве тот бы совсем окислился, как старые контакты материнской платы. — Ко мне постоянно приходят программы, зачем им лишняя преграда? Располагайся где удобно.
Хром в дискуссию вступать не стал, просто сел за ближайший стол у стены и достал свои записи.
— Как ты планировал передачу данных? — уточнил он, хмурясь.
— Для начала обозначим несоответствия, которые я потом лично проверю и исправлю в своих схемах маршрутизации, — он сел рядом и призвал несколько чертежей, строгих, чётких и лаконичных, с них уже можно было начать работу.
Это оказалось на удивление легко. Хром думал, что будет постоянно вспоминать свой поступок или чувствовать вину, но ничего подобного — с Проводником было изумительно легко работать, он схватывал быстро, работал без осечек, активно интересовался своим делом и был... живым.
Странно было осознавать, что из такого ужасного поступка Хрома вышло и что-то хорошее.
Посетители у них тоже были, и много. Каждая программа, заходя в зал, тормозила на пороге, в удивлении оглядывая изменившийся зал и самого Проводника, все без исключения были рады новой яркой личности, а вот отношение к Хрому было разным.
— И что он тут делает? — сразу же осведомился Фокс, как всегда огненно-рыжий, яркий, уверенный, он даже не успел озвучить Проводнику запрос, с которым пришёл.
— Он мой гость, и я попросил его помочь, — ровно ответил Проводник, отвлекаясь от вычерчивания нового коридора. Хром напустил на себя независимый вид, но было видно, что такое отношение ему не нравилось.
— Тебе-то что? — колко ответил он, вздёргивая бровь. Фокс фыркнул, и лисёнок на его плечах возмущённо махнул хвостом.
— Мне? Вообще параллельно. Просто держись от нас с Инетом подальше, мало ли что тебе в голову взбредёт. Проводник, будь добр, поищи недавно скачанную юзером шпаргалку по настройкам хостов, он выбрал какую-то другую директорию, а я вспомнить не могу, какую. Кажется, документ был формата pdf, но могу ошибаться.
— Не проблема, — Проводник, коснувшись плеча Хрома в извиняющемся жесте, поднялся, размял пальцы и сосредоточился, принявшись медленно вышагивать вдоль столов. Эту странную привычку шагать во время поиска он приобрёл совсем недавно, но она ему нисколько не мешала. Перед Фоксом через какое-то время спроецировалось несколько документов разного вида и формата, но вопрос задать он не успел — браузер с довольным лицом быстро подхватил нужный.
— Спасибо! И, к слову, поздравляю. Ничего так получился, — он оглядел Проводника с добродушной усмешкой. Проводник посмеялся в ответ:
— Я тоже себе нравлюсь, благодарю! — он вернулся к столу Хрома, сел обратно. Тот проводил недружелюбным взглядом Фокса, покосился на Проводника:
— Может, сделаешь нам отдельный кабинет?
— Во-первых, мне там будет неудобно работать с посетителями, во-вторых, не ворчи, не Интернет Эксплорер, — фыркнул Проводник независимо и уверенно. — Напортачил — имей совесть дефрагментировать последствия.
— Ты мне не разработчик.
— Упаси юзер! — в притворном ужасе отпрянул от него Проводник, и Хром, не подумав, от души возмущённо ткнул его локтем в бок. Прежде, чем браузер успел замереть, осознавая, что творит, Проводник рассмеялся, отмахнувшись, и указал на план этажа:
— То ответвление, про которое ты мне говорил, здесь?
Хром озадаченно смотрел на чертёж, но не видел ни одной линии.
— Почему ты это делаешь? — спросил он внезапно и серьёзно.
— Делаю что?
— Не увиливай. Притащил меня сюда, пытаешься заставить обитателей системы привыкнуть ко мне. Зачем?
Проводник посмотрел на него долгим-долгим взглядом и очень спокойно ответил:
— Потому что я получил второй шанс, и считаю, что такой должен быть у любой программы.
Ответить на это было нечего, и Хром уткнулся обратно в чертёж.
— Идём же, я только спросить! Мы быстро, Дэйн не успеет... Ух ты!! — громкий возглас Скайпа отвлёк Проводника и Хрома от работы, чат был, как всегда, в компании неразлучного с ним Трояна. — Это не глюки перед шатдауном, точно? Ой, — он увидел разом и Хрома, и Проводника. — Обалдеть!!!
Троян только улыбался таким ярким эмоциям Скайпа и внешне просто с интересом оглядывался вокруг, но на деле, заметив Хрома, насторожился. Проводник поднялся с места, подошёл к восхищённому чату, тот тут же зачастил словами, успел потрогать оптоволоконные трубки Проводника вместо волос, выразил массу восторгов, и у них двоих завязалась оживлённая беседа. Троян не мешал, просто отошёл ближе к столу, за которым сидел Хром, и встал так, чтобы иметь возможность наблюдать и за Скайпом, и за Хромом. Браузер это заметил, скривил губы в неприятной усмешке:
— Ты меня опасаешься? Вирус, который не может уничтожить даже Касперский? — да, какие-то обрывки информации о происходящем в системе он всё же знал. Записывал в свой дневник в реестре, пока удалялся каждый шатдаун.
Троян искоса глянул на него и спокойно пояснил:
— Тебя — нет. Твоих сбоев и абсолютных директив — да. Скайп для меня всё, Хром. Нет ничего во всей компьютерной вселенной, на что я бы не пошёл ради него.
Хром поджал губы и независимо хмыкнул, ничего не ответив. Скайп же, закончив тараторить с Проводником, уже подскочил к Трояну:
— Всё получил, Проводник даже доставит всё найденное в моё личное пространство! — тут он глянул на Хрома, притих, глубоко вздохнул и опустил взгляд.
Хром уже почти успел презрительно спросить, боится ли его Скайп, как и Троян, когда чат выпалил:
— Прости.
Хром онемел от изумления, способность формировать импульсы речи засбоила, и всё, что он мог, это ошарашенно таращиться на виноватого Скайпа.
Проводник задумчиво улыбнулся, занявшись расстановкой какой-то мелочёвки на дальнем столе, вмешиваться он не планировал. Троян ободряюще приобнял своё сокровище, бессознательно коснулся губами виска, и Скайп чуть приободрился, машинально благодарно касаясь груди Трояна:
— Я... просто я сначала осудил тебя, Хром. Мы подружились с Дэйном, ну, насколько возможно дружить с деинсталлятором, но он спас Трояна, и меня, тогда были вирусы, и... Я не о том. Просто я осудил тебя, даже не подумав, не узнав, что у тебя случилось. Появляться на системе и узнавать, что ты удаляешься каждый шатдаун... Я бы никому такого не хотел. Прости. Наверное, я должен был попытаться с тобой наладить контакт, даже если тебя удаляли, побыть рядом, хоть кто-то должен был быть рядом! — тут Троян приобнял Скайпа крепче, чутко ощущая эмоции любимого, и тот встряхнулся: — В общем, если вдруг захочешь пообщаться, то приходи. В общий зал или в личное пространство, как захочешь.
Хром, выбитый из колеи таким искренним признанием, поднял брови:
— И Троян не против? — не это он хотел спросить, вообще не это, но обменный импульс речи на полпути не поймаешь.
— А почему он должен быть против? — хлопнул глазами Скайп, искренне недоумевая, а потом, когда до него дошло, принялся очаровательно краснеть. — Я не..! Я же просто..!
— Просто посылай вестника-предупреждение о приходе заранее, — усмехнулся Троян, продолжая ободряюще приобнимать Скайпа. — И я не против.
«Нет ничего, на что я бы не пошёл ради него», — прозвучало недовысказанным.
— В общем, я просто предлагаю дружбу! — наконец, собрался с мыслями чат, снова обретая уверенность. — Нельзя всё время одному. И ты приходи, — он повернулся к Проводнику, который перестал делать вид, что чем-то занят, и просто сидел на дальнем столе, с интересом слушая разговор. На предложение он искренне улыбнулся и кивнул:
— Спасибо, приду. Я, конечно, и здесь со всеми перезнакомлюсь, но мне очень нравится перемещаться куда-то ещё.
— Договорились! Всё, нам пора, а то там Дэйн без нас... — Скайп запнулся, искоса глянув на Хрома, и оборвал себя: — До встречи! — потянул за собой Трояна и исчез. Хром помолчал, задумчиво изучая место, где только что был Скайп, и проговорил:
— Там Дэйн — что?
— Тебя же пригласили, — усмехнулся Проводник, подходя обратно к их столу. — Сходи и посмотри.
— Иди ты в карантин, — вяло огрызнулся Хром, на что Проводник изогнул бровь:
— Думаешь, Скайп всё это тут из вежливости сказал? Он не похож на того, кто говорит неискренне.
— Это не значит, что согласен сам Дэйн, — резонно возразил Хром. — Ты в курсе, что с ним?
Проводник обдумал варианты ответов, разглядывая напряжённого браузера.
— В курсе, — сказал он, наконец. — Он стал аномалией. Обычной программой без цели, приоритетов и личного пространства.
Хром мрачно смотрел в свои записи, не видя ни строчки.
— Почему ты другой? Директива должна была подействовать на вас обоих, я помню импульс. Или нет?
— Думаю, директива сработала на нас одинаково, — задумчиво хмыкнул Проводник. — Но, чтобы выполнить высказанные тобой условия, мне достаточно было возможности отодвинуть вычисления в бэкграунд процессы, это дало мне возможность осознать своё «я». Приоритетов у меня никаких нет, я могу войти практически куда угодно, но абсолютно ничего не могу сделать ни с одной программой, поэтому меня не понадобилось отделять от работы. Дэйн — деинсталлятор, системная программа с огромным приоритетом и эмоциональной защитой, чтобы быть способным выполнять приказы юзера, не сходя с ума. Чтобы он стал «обычной живой программой», пришлось разбить его эмоциональный блок, а чтобы лишить власти, понадобилось его полностью отрезать от его рабочих обязанностей. Так он стал аномалией.
Помолчав, Хром сгрёб свои записи и поднялся:
— Хватит на сегодня. Спокойного шатдауна, — не слушая ответа, он исчез в своё личное пространство. Проводник только поднял брови на это внезапное прощание, но хмыкнул и настаивать ни на чём не стал. Хрому придётся смириться с тем, что он сделал, а это сложный процесс. Пусть привыкает.
***
Дэйн осваивался довольно долго. Поначалу его озадачивало абсолютно всё, от созданных Скайпом предметов до стен вокруг, да и сами Скайп с Трояном тоже. Он задавал уйму вопросов, глупых и не очень, и охота, с которой Скайп всё рассказывал, очень ему помогала. Троян тоже всегда был рядом и упрощал речь чата, если тот увлекался, они оба очень тепло приняли Дэйна.
У него даже была своя комната! Размером едва ли с мегабайт, и сам он ничего в ней строить не мог, но она была, с кроватью, дверью и даже крохотной книжной полкой. Разнообразные мануалы, документы и книги он мог копировать себе свободно, что и делал со всем, до чего доходили руки.
Поначалу Скайп с Трояном даже боялись оставлять его одного, Дэйн не раз что-то случайно ронял, когда пытался добраться до верхних полок, и ладно бы вещи, Скайп боялся, что Дэйн что-то себе случайно повредит, а чинить его будет некому. Кто сможет поправить алгоритмы аномалии в системе, у которой теперь даже своего личного пространства нет? В общем, так Скайп и Троян обзавелись своей личной головной болью.
Правда, Дэйн, к сожалению или к счастью, изначально был взрослой программой, так что период изучения всего и вся оказался коротким. Дэйн подуспокоился, освоился и начал больше осознавать себя.
Когда исследовательская тяга поутихла, он всерьёз озадачился. У него не было дела, которым он мог бы заняться, не было интересов, да и знакомства заводить ему не хотелось. Мало того, что он не умел общаться, он ещё и был деинсталлятором, тем, кто убивал программы, а не дружил с ними.
О чём он мог с ними говорить?
Скайп быстро заметил, что Дэйн стал терять интерес к окружающему миру, попытался было его как-то увлечь, но его на удивление притормозил Троян.
— Дашь нам поболтать? — попросил он, отведя чата в сторонку. Дэйн сидел в уголке дивана, бездумно теребя маленькую подушку, и холодно смотрел куда-то в пространство, что Скайпа очень тревожило.
— Ты уверен? — спросил он, явно переживая.
— Я попробую, — кивнул Троян. — Я ведь тоже не принадлежу этой системе. У меня нет ни личного пространства, ни цели здесь.
— Есть у тебя цель! Ты... Ты мне помогаешь, вот! — Скайп нахмурился, отчего сердце Трояна немедленно растаяло.
— Конечно, есть, — улыбнулся вирус, нежно очерчивая подушечками пальцев лицо своего персонального счастья, очень тонкое и ласкающее взаимодействие. — Но у Дэйна нет программы, которую он любит всей электронной душой. Он растерян.
Скайп чуть подался вперёд, прижимаясь к Трояну, ощущая, как его переполняет просто масса эмоций. Они с Трояном через столько всего прошли вместе, что Скайп правда не представлял себе жизни без него, и верил ему безоговорочно.
— Ладно. Зови, если что, — он чуть улыбнулся Трояну, нехотя отстранился, после чего подхватил плеер, воткнул в уши наушники-капельки и скрылся в их с Трояном спальне.
Дэйн, казалось, пропустил всё это, продолжая изучать пальцами подушку и смотреть в никуда.
— Дэйн? — Троян сел напротив, пытаясь поймать взгляд деинсталлятора. Тот глянул на него и одновременно сквозь него, бесстрастный, ничего не выражающий взгляд.
— Я знаю, через что ты сейчас проходишь, — продолжил Троян.
— Ты убивал программы, а потом просто оставался с ними непонятно зачем? — Дэйн спрашивал на удивление серьёзно, спокойно, без истерических ноток в речевом импульсе. Он был будто дикой смесью двух разных моральных возрастов — в каких-то вещах его понимание ситуации далеко превосходило среднестатистические программы, всё же он был профессионалом в удалении программ любой сложности, а где-то он был будто закрывшийся холодной бронёй подросток, едва вышедший в открытую систему. И было бы куда легче, будь он на самом деле подростком, но, увы, он был более чем взрослым, и приходилось жить, навёрстывая то, что он никогда не проживал как обычная нормальная программа.
Он это прекрасно понимал.
Трояну потребовалась вся его сила воли, чтобы его лицо не исказилось от воспоминаний, когда он услышал слова Дэйна. Даже по прошествии столького времени крик Пэйнта до сих пор иногда снился ему в кошмарах, после которых Скайп долго его успокаивал, крепко и тесно прижимался всем телом, бормоча разные приятные отвлекающие глупости.
— Мне повезло, что не убил, — всё же смог выговорить он. — Повезло, что Пэйнт остался жив.
Дэйн промолчал, в который раз ощущая массу эмоций, к которым он не привык. Как программы с этим справляются? Придётся учиться. Не хватало ещё доставлять проблемы окружающим, и без того надоставлялся.
— Не хотел поднимать тяжёлые воспоминания. Просто я правда... не знаю, зачем я тут. Как ты с этим живёшь?
— Дэйн, я не Скайп и не стану тебя убеждать, что ты нужен, важен и обязательно найдёшь своё место в этой системе, — сказал вирус очень честно. — В это верит Скайп, а я всегда был более прагматичен. Я вирус, который больше не может вредить, и если бы не Скайп, я бы тоже не знал, куда себя деть, — ироничная усмешка. — Тебе нужно искать себя самому. Составь себе план, Дэйн. Побывай в каждом уголке системы, попробуй пообщаться с теми, кто тебя поймёт, спроси, не нужна ли помощь. Тебе невероятно повезло. Ты не один, — Троян слабо улыбнулся. — Я обязан тебе жизнью, а Скайп искренне к тебе привязан. Мы будем рядом.
Дэйн обдумал услышанное, медленно кивнул:
— Я очень ценю твою открытость, Троян. Спасибо. Только кто меня сможет понять, кроме тебя?
Троян пожал плечами:
— Не попробуешь, не узнаешь. Тебе нужно дело, что-то, что было бы тебе интересно и где ты бы чувствовал себя полезным. Потому я и заговорил о помощи обитателям системы, лишняя пара рук никому не помешает. Насчёт «кто»... Я бы начал с Проводника.
Дэйн сощурился:
— Он стал как я? Отсечён от системы?
— Нет, работу он сохранил, — пояснил Троян. — Но тоже совсем недавно обрёл личность. Тебе нельзя сейчас сидеть на месте, иначе тебе станет намного хуже, ты начнёшь хандрить, а там и до депрессивного цикла недалеко. Действуй, пока не поздно.
Дэйн хмыкнул, пожал плечами:
— Ладно. — Оставил, наконец, подушку в покое, поднялся и направился к двери.
— Я провожу, — Троян поднялся тоже, но Дэйн отрицательно качнул головой:
— Нет, я сам. — Он как можно более уверенно добавил: — Ты ведь сам сказал, что мне пора действовать. Я справлюсь.
Троян ощутимо поколебался, но всё же кивнул и отпустил Дэйна одного. Не заблудится же деинсталлятор в собственной системе? Когда-нибудь им всё равно пришлось бы прекращать опекать Дэйна.
Когда Троян зашёл в спальню, то невольно замедлил шаги, любуясь: Скайп лежал на животе, изредка болтая согнутыми ногами в воздухе, обрывисто подпевал какой-то песенке, играющей в наушниках, и листал рекламный буклет. Майка немного задралась на талии, открывая полоску кожи, молодёжные драные джинсы красиво обтягивали ягодицы — загляденье, а не программа.
Троян беспросветно любил Скайпа, каждый байт в нём. Не закрывал глаза на недостатки, но любил его всего больше жизни.
Заметив движение краем глаза, Скайп извернулся, глянув на дверь, и тут же отбросил буклет, стаскивая наушники:
— О, уже закончили? И как он?
— Отправился гулять по системе, — сообщил Троян, подходя и садясь на кровать совсем рядом с чатом. Скайп резко сел, нахмурившись:
— Ты с ума сошёл? Он же только-только себя осознал! А если он заблудится? А если его другие программы задирать начнут за то, что он деинсталлятор?!
— Скайп, ради дебага, успокойся, — иногда эмоциональность чата зашкаливала. — Он деинсталлятор, как ты верно заметил, а не модуль-младенец пяти минут от роду. Он знает систему, знает программы, и уж точно Менеджер не допустит, чтобы что-то с кем-то случилось. Мы должны его отпустить, иначе он не обретёт себя.
— Но... Но!..
— Доверься мне. Ты мне веришь?
Скайп нахохлился, недовольно надулся, но затем вздохнул, сдаваясь:
— Верю. Я всегда тебе верю, — он подполз по кровати ближе и обнял Трояна, постепенно успокаиваясь.
— Спасибо, — вирус аккуратно приподнял голову Скайпа и поцеловал в губы, ощущая, как тот мгновенно отвечает, тянется навстречу, прижимается крепче, отчего что-то сбивается глубоко внутри вируса, заполняясь теплом. Открытость Скайпа всегда на него так влияла, заставляла забыть обо всём, отдаваясь моменту. — Очень тебя люблю, знаешь? — после поцелуя проговорил он в губы Скайпа. Тот порозовел, но вскинул взгляд, полностью осознавая, на что подписывается:
— Знаю. Но ты напомни? - полувопрос, полупросьба.
Это Троян был готов делать сколько угодно итераций. Каждый раз был особенным, с прогибающимся худым телом под ним, с тихими искренними стонами, с отчаянными, желающими объятиями, с тонким «Троян-н!» на пике удовольствия. Скайп отдавал себя всего, и после их чувственной любви всегда смотрел на Трояна сонно и счастливо.
За один этот взгляд Троян снова и снова совершит даже невозможное, если понадобится.
***
Дэйн, если начистоту, совсем не был так уверен, как показывал Трояну, но было уже поздно менять решения, да и не стал бы он этого делать. Оставалось просто оо-очень медленно идти по коридорам без особой цели, оттягивая неизбежное общение с кем-либо.
Правда, общение едва не нашло его само — за углом одного из коридоров раздался приглушённый смех, затем чей-то бег, и Дэйн едва успел метнуться в служебный переход сбоку, чтобы его не заметили. Всё же быть деинсталлятором, даже бывшим, имело свои плюсы, систему он знал идеально на инстинктивном уровне.
— Вот как обращусь в модуля-кота, вообще не догонишь! — Дэйн осторожно выглянул из-за угла и узнал говорившего, это был графический редактор Sai, однажды уже деинсталлированный. Хорошо, что не самим Дэйном, а его напарником.
— Запутаешься в лапах, и я тебя всё равно поймаю, — вторым был Иллюстратор из семейства Адобе, его Дэйн не помнил вообще, даже в логах и записях об удалении. Значит, программы Adobe юзер никогда, ни при каких обстоятельствах не удалял.
— Ты даже сейчас не можешь! — снова дразнящий смех, и Иллюстратор тут же прижимает Саи к стене практически напротив укрытия Дэйна, а потом целует, страстно и жарко, удивительное частичное вплавление друг в друга, Дэйн даже забыл, что хотел по-тихому уйти служебными тоннелями прочь. Как деинсталлятор, он был способен видеть программы и как образы, и как код, увиденное сейчас его заворожило.
Это было... красиво.
— Мм, ладно, — Саи закинул руки на плечи Иллюстратора, охотно опираясь спиной о стену, и буквально мурлыкнул, не скрывая откровенного удовольствия: — Тащи меня в личное пространство, зверь.
Иллюстратор, как ни странно, только сильнее прижал Саи к стене, принявшись покусывать его изящную длинную шею.
— Чем тебя не устраивает коридор? — проговорил он, почти не прерывая поцелуев. Саи фыркнул:
— Что, предлагаешь прямо здесь? Да ты извращенец, дорогой! — тут он издал какой-то полузадушенный звук, потому что Иллюстратор его властно развернул, вдавив в стену грудью, сам прижался со спины и уверенно, не оставляя двусмысленных трактовок, пристащил облегающие брюки Саи вниз.
— Люц?! — Саи попытался обернуться, но тут же зашипел от острого удовольствия, когда пальцы Иллюстратора обхватили его ключевой алгоритм, принявшись ласкать его уверенно и крепко. — Ты сумас-сс-с, — Саи с шипением невыносимо гибко прогнулся, ощущая, как его буквально накрывает возбуждением. Вот так, в коридоре, открытые любой проходящей мимо программе, это безумно заводило, пусть коридоры и были, в основном, безлюдные. — Л-люц... Это слиш... ком... Чёрт, ещё!
Без пауз и лишних ласк Иллюстратор вошёл в него, прямо тут, у стены, вырвав у Саи крик. Происходящее завело Саи так, что ему стало плевать на прохожих, на коридоры и самого Таск Менеджера, имело значение только это запретное, страстное единение с Иллюстратором.
— Люц! Сильнее же!.. Мнн-хх... — эта спонтанность не предполагала размеренных ласк, страсть буквально пронизывала Саи так сильно, что долго он не продержится. — Люци!..
Дэйн завороженно следил за тем, как постепенно, толчок за толчком Иллюстратор сплавляется с Саи в одно целое, как жадно принимает эти толчки сам Саи, желая их, желая всего, что составляло любовника, как они оба почти задыхаются электронным воздухом, захваченные страстью. Стоны, жадные движения и одно общее откровенное желание на двоих, невероятно красивая картина на любом уровне восприятия.
Саи сорвался в оглушительную вспышку хаотичного, слепящего удовольствия и жадно сжал в себе Иллюстратора, чем утянул в оргазм и его, отчего в системном коридоре мигнул и засбоил свет. Саи едва не выключило от остроты ощущений и открытости их сумасшедшего единения практически на публике.
Осознавать себя было сложно.
— Это... было потрясающе, — еле-еле оформляя внятный импульс, выдохнул Саи. — Я влюбился в тебя ещё немножко больше.
Люц усмехнулся в волосы Саи и перешёл напрямую в своё личное пространство, забирая любовника с собой, пока их не застукал разозлённый Менеджер. О, он отлично знал Саи, и знал также, что ежедневная рутина для Саи хуже формата. Его надо было встряхивать, делать что-то из ряда вон выходящее, чтобы Саи ощущал больше вкуса к жизни и больше привязывался к Люцу.
Иллюстратор совершенно точно не планировал отпускать своего недавно обретённого любовника. Подаренный им второй шанс он держал крепко-накрепко.
Дэйн медленно двигался по системным тоннелям, не в силах забыть увиденную сцену. Это смешение переменных, жаркое, страстное сплетение алгоритмов, ускоренные итерации и мощный взрыв в конце произвели на него неизгладимое впечатление. Это было потрясающе красиво. Красивее изнанки системы, которую он всё ещё смутно помнил, хотя знания о ней обычно стираются из памяти обычных программ. Единение Иллюстратора и Саи было живым, буйным, желанным, Дэйн был абсолютно заворожен происходящим.
Каково было бы быть на месте одного из них?
Каково это — любить?
Дэйн теперь самая обычная программа, блок эмоций разбит, и он может кого-то полюбить. Даже его могут полюбить, не все настроены против Дэйна. Такие, как Менеджер, слишком хорошо понимают специфику его работы, а такие, как Скайп, просто добросердечны настолько, что видели в нём личность ещё до того, как он освободился от обязанностей. Только отношения это настолько сложно, что Дэйн сейчас ломал голову даже над простым разговором с программами, не говоря уже о чём-то большем.
Идти к Проводнику расхотелось, и Дэйн направился в единственное место системы, где чувствовал себя лучше всего, помимо изнанки системы и личного пространства Скайпа. Он немного переживал, что доступ к реестру у него будет закрыт, но всё обошлось; стандартный ключ, известный любой программе этой системы, подошёл, и тяжёлая дверь распахнулась перед ним вполне охотно.
Когда она за ним закрылась, Дэйна накрыло неестественной тишиной, и это почему-то сразу упорядочило мысли, даже какой-то странно сбивающийся цикл в висках наконец-то завершился, и ноющая небольшая боль рассеялась. Бесконечные полки с данными, уходящие далеко-далеко вдаль, уютно напоминали бесконечность изнанки системы, и он счастливо прикрыл глаза на миг, ощущая что-то близкое к родному личному пространству.
Своих записей у него тут не было и быть не могло, он не был установлен в систему, но всегда имел сюда доступ, ведь часть данных реестра удаляется вместе с программой. Правда, раньше у него было безупречное знание того, где находятся записи каждой из программ, сейчас это притупилось, осталось на уровне смутной интуиции, но ходить вдоль полок, вспоминая весь этот сложный комплекс данных, было приятно. Может, он останется тут жить? Насколько он помнил, реестр не являлся ничьим личным пространством, за порядком здесь следили модули Центра Безопасности, а посетители редко встречались друг с другом, слишком огромным тут было само помещение. Шансы пересечься с кем-то были минимальны.
Минимальны, думал Дэйн, заворачивая за угол, пока со всего маху не врезался во что-то определённо живое, которое от неожиданности издало какой-то совершенно неидентифицируемый импульс удивления.
— Ох, — Дэйн отшатнулся, потирая пострадавший нос. Программа, в которую он врезался, обернулась, оказавшись вполне приятным на вид взрослым парнем, одетым во всё светлое — серые брюки, белый свитер с лаконичным треугольным вырезом, светлые короткие волосы были немного подняты вверх по молодёжной, но уже устаревшей моде. От столкновения он, очевидно, выронил ящик, записи из которого теперь рассыпались по всему полу.
— Вот это неожиданность, — усмехнулся незнакомец, с любопытством разглядывая Дэйна. — Ты у нас бывший деинсталлятор, да?
— Так заметно? — он не хотел быть колким, так получилось само, но собеседник не обиделся:
— Я не чувствую заранее и не распознаю только системные программы, у которых нет записей в реестре, но даже их я обычно знаю в лицо. Ты абсолютный незнакомец, что может означать только две вещи — либо ты Проводник, недавно обретший жизнь, либо деинсталлятор. Менеджер ведь объявлял о случившемся по общей связи. Я RegCleaner, — представился парень, наконец, протягивая руку. — Можно просто Клинер.
— А на Проводника я не похож? — Дэйн пожал руку, с интересом ощущая поверхностное взаимодействие. Странное ощущение. Будучи при исполнении своих обязанностей, он не обращал на прикосновения никакого внимания, а сейчас это вызывало интерес.
Прикосновения, оказывается, были приятными.
— Извини, но нет, — фыркнул Клинер. — Проводник точно бы меня узнал. К тому же, он не смог бы зайти в реестр без чьей-то помощи. Что привело тебя сюда?
— Хотел подумать в тишине, — честно ответил Дэйн. — Здесь очень тихо и просторно.
— Тогда я тут приберусь, а ты гуляй, если хочется, — Клинер принялся собирать рассыпавшиеся документы. Деинсталлятор обдумал случившийся диалог и только тогда сообразил, как можно было его понять. Он только что почти прямым текстом сказал, что не хочет общаться с Клинером. Только что говорят в такой ситуации? Извиняются? Что-то объясняют? Или он опоздал, и надо уйти?
Клинер отвлёкся от наведения порядка, опёрся о пол и глянул на Дэйна через плечо с добродушно-насмешливым интересом, оценивая образовавшуюся долгую паузу в разговоре.
— Мне, конечно, любопытно с тобой поговорить, но было бы верхом глупости обидеться на то, что программа, недавно обретшая своё «я», хочет побыть одна. Не находишь?
Дэйн ощутил массу противоречивых эмоций, что его разозлило. С блоком было куда проще! Куда теперь всё это девать? Сдерживать постоянно никаких сил не хватит!
— Угу, — кивнул он, но что-то мешало ему уйти. Вроде бы это был его шанс с кем-то завязать знакомство, Клинер выглядит вполне дружелюбным. Или не стоило навязываться?
Клинер, тем временем, тихо стукнулся виском о ближайший стеллаж и фыркнул себе под нос:
— Что ж мне так везёт на очаровательных скромняг? — вздохнув, он оставил ящик с наполовину собранными в него документами на полу, поднялся, отряхивая свитер от обрывков безымянных байтов, которые вечно цеплялись в пыльном большом архиве ко всему, чему угодно. — Идём.
— Куда? — Дэйн не насторожился, хотя некоторая холодность в тоне подсознательно чувствовалась.
— Увидишь. Идём, не съем я тебя. Если сам не захочешь, — Клинер направился куда-то за ближайший стеллаж: — Не отставай!
Дэйн хотел было уточнить, что это за «если не захочешь» такое, но передумал, понимая, что у него слишком мало опыта в общении. Проще промолчать и собрать больше данных, чтобы было чем оперировать.
— Что ты делаешь в системе? — решил уточнить Дэйн другой вопрос, вертевшийся в голове всё это время. — Я тебя совсем не знаю. Тебя ни разу не удаляли, нет записей, даже старых.
— А, юзер забыл про меня, — махнул рукой Клинер на ходу, тон оставался лёгким и доброжелательным. — По крайней мере, я так думаю. Как ты знаешь, в реестре вечно какой-то бардак, очень много старых записей у давно удалённых программ, неверные ссылки, забытые установки, это неизбежно на нашей операционной системе. Я был создан приводить реестр в порядок, был одним из первых, когда Windows ещё была годов этак двухтысячных. Или это было даже раньше? В общем, тогда автоматика справлялась с бардаком в реестре гораздо хуже, чем сейчас. Юзер меня часто запускал когда-то, поскольку после чистки система работала быстрее, стабильнее. Сейчас это не нужно, но я не жалуюсь, — улыбка. — Я вплавлен в реестр и просто занимаюсь своей работой даже без указаний юзера. Доступы у меня остались, запретов никаких. Так я и живу, — пожатие плеч.
— То есть, ты сам себе нашёл занятие? — это прозвучало против воли с надеждой. Клинер искоса глянул на Дэйна, хмыкнул:
— Я понимаю, почему ты спросил, но я занимаюсь тем, что умею и люблю всю жизнь. Тебе нравилось удалять программы?
Дэйн нахмурился, пытаясь осознать, что чувствует.
— Это было... работой. Обычной, привычной, нужной. Сейчас мне нужно выбрать что-то своё, но я не знаю, чего хочу, потому что я ничего не пробовал. Я говорил с Трояном, он сказал мне знакомиться с другими программами и спросить, не нужна ли им помощь. Наверное, хотел, чтобы так я попробовал что-то новое и нашёл своё. Я всё ещё ощущаю себя странно, будто живу на автомате. Я не знаю, кто я.
— С философией это не ко мне, — честно признался Клинер. — Но если вдруг хочешь помочь, то есть одно дело.
— Этот вариант не лучше и не хуже других. Давай, — согласился Дэйн.
Клинер изменил направление и зашагал куда-то к одной из стен, ведомый ему одному известными ориентирами.
— Вот, — взору Дэйна открылась небольшая свалка, будто кто-то конкретно подебоширил между двух полок, свалил всё на пол и хорошенько повалялся на образовавшейся куче. — Сможешь привести в порядок? Для этого не нужен особый доступ, и тебе не надо менять документы, просто распознать по логотипу, что к чему относится, и положить в соответствующую коробку. Места на полках подписаны, — он указал на стеллажи, где действительно были ярлыки с именами программ.
— Думаю, смогу, — Дэйна не пугал объём работы, скорее он опасался что-то распознать неверно. — А что здесь случилось?
— Деинсталлятор случился, — пожал плечами Клинер. — Юзер приобрёл какую-то особенную мышку, к которой понадобился отдельный софт, и этот софт оказался несовместимым с системой. Пришлось удалять.
— Когда удаляется программа, остаётся такая катастрофа в реестре? — удивился Дэйн.
— Нет, далеко не всегда, — покачал головой Клинер. — Просто иногда бывают сбои разного рода. В данном случае сам софт проинсталлировался очень криво, и при удалении зацепилось всё, что рядом. Справишься?
— Попробую. Как тебя позвать?
— Просто крикни погромче, я услышу. Это не моё личное пространство, но я, как и говорил, буквально встроен сюда, так что не пропущу, — Клинер кивнул ему и скрылся между стеллажей, оставляя Дэйна одного.
Дэйн немного посидел в тишине, собираясь с мыслями, а потом начал постепенно, по листику, разбирать тот завал, который лежал на полу у стеллажей. Странно, но ему всё ещё было комфортно, уютно даже — быть вот так, в тишине, занятым чем-то незамысловатым. Не надо было думать, как общаться с программами, как выглядеть естественно и как не оттолкнуть случайно тех немногих, кто воспринимает его не как убийцу программ.
Вот так, в системном реестре, прямо сейчас ему было хорошо.
Когда Клинер услышал оклик Дэйна и явился к нему, то был приятно удивлён — весь завал был аккуратно разобран по ящикам, каждый ящик стоял у нужного стеллажа, разве что не поднят на нужную полку.
— Я не смог поставить ящики, они очень тяжёлые, — признался Дэйн. Клинер покачал головой:
— Это требует определённых прав доступа, не беспокойся, — он легко поднял ближайший ящик с красиво разложенными внутри документами и поставил на нужный уровень. Глянул на Дэйна и честно сказал: — Ты отлично справился и очень мне помог. Спасибо!
Глаза Дэйна расширились на миг, а потом он вдруг едва-едва заметно улыбнулся, самым уголком губ, и сердце Клинера пропустило итерацию. Это был... трогательный момент, значимый, сильный. Тот холодный, безэмоциональный айсберг, который уводил программы убивать, становился одной из них.
— Тебе ещё что-нибудь надо разобрать? — спросил Дэйн, не обратив внимания на то, как его разглядывает Клинер.
— Тебе так понравилось? — недоверчиво уточнил тот. Дэйн кивнул:
— Да. Спокойно, тихо. И понятно.
— И полезно системе, — улыбнулся Клинер. — Поздравляю, ты нашёл себе занятие!
— Это ты мне его нашёл, — возразил Дэйн, на что Клинер усмехнулся:
— Если бы ты не попытался со мной познакомиться и не предложил бы помощь, я бы тебе ничего не нашёл. Советую запомнить это ощущение. Твоя судьба в твоих руках.
— А говорил, что философия не твоё, — Клинер готов был поклясться, что за бесстрастной холодной маской Дэйна сейчас скрывался сарказм.
Весело рассмеявшись, Клинер поманил Дэйна за собой:
— Пошли, философ! Считай, что официально нанят на работу. Реестр огромный, так что занятие ты себе явно нашёл навсегда!
Дэйн, снова едва-едва заметно улыбнувшись, направился за, пожалуй, первым другом, который у него появился после Скайпа с Трояном.
***
— Я тебе говорю, там есть пространство, и довольно большое! — Хром упёрся, настаивая на своём. — Я все первые этажи обошёл, и подвальный тоже, я знаю, о чём говорю, и всё записал!
— Хром, я читал все возможные мануалы и помощь во всей системе, — Проводника тоже захватил этот спор. — Это пространство ни за чем не зарезервировано, там нет архивов, складов, там нет вообще ничего. Система там ничего не хранит. Думаешь, там просто пустое место, которое резервируется на диске, чтобы система хорошо работала? Даже оно в другом месте!
— Проверим?
Хром довольно быстро отошёл от своего подавленного состояния, сказывались гибкие алгоритмы движка, хотя Проводник здраво считал, что это было своеобразной защитной реакцией или видимостью, хотя бы частично.
Видимость или нет, Хром оказался нагловатым, упрямым, но приятным собеседником. И, стоило признать, немного зазнайства Хром вполне заслужил, он соображал быстро, а его суждения были безупречно точны. Потому, даже несмотря на то, что Проводник точно знал, что помещения там быть не может, он был готов поверить Хрому настолько, что согласился:
— Проверим. Пошли!
Место было на первом этаже, недалеко от кабинета Менеджера, но словно бы на отшибе. Коридоры тут начинали петлять, было множество мелких архивных комнат, и приходилось постоянно сверяться с планами.
— Вот! — Хром азартно хлопнул по бланкам реестра, на которых были вычерчены его планы. — Вот тут, вся эта стена и там, за углом, внутри что-то точно должно быть! Погоди, я проверю с другой стороны, но, судя по планам, там не подобраться, — Хром скрылся в небольшом проходе справа, пока Проводник озадаченно шёл вдоль совершенно обычной стены коридора. За углом она тоже ничуть не менялась, вплоть до следующей двери в архивы временных системных файлов.
Хм. Действительно странно. Проводник легко восстановил в голове план этажа, прикинул и согласился с Хромом — здесь должно было что-то быть, два нижних этажа в этой части здания системы полностью копировали друг друга, а наверху зал там был. Почему его нет тут?
Проводник снова прошёлся вдоль стены, на сей раз медленнее, касаясь рукой, будто на ощупь должна была быть какая-то разница, и... почти не ошибся. В какой-то момент стена отреагировала на касание, вокруг Проводника воздух замедлился, стал вязким, по всем его алгоритмам прошлось какое-то непонятное сканирование, и мир вокруг мигнул.
Проморгавшись, Проводник обнаружил себя в просторном кабинете с приглушённым мягким светом, обставлено всё со вкусом, хоть и несколько специфическим — кресла были квадратными, тяжёлыми, основательными, книжной полкой вообще можно было убить, настолько мощной она казалась, занимая всю правую стену. Напротив двери было что-то вроде управляющего пульта Таск Менеджера, только без графиков, просто масса каких-то данных и сугубо технической информации на нескольких терминалах. Сам стол тоже был тёмным, как прочая мебель, угловатым и массивным. Казалось, стены рухнут раньше, чем он сдвинется.
— Доброй загрузки, — раздался низкий-низкий звучный голос, который, казалось, срезонировал где-то глубоко внутри Проводника. Только сейчас он обратил внимание на обитателя кабинета, мужчина, повернувшийся к нему на кресле, выглядел довольно молодо, но его взгляд, глубокий, спокойный и тяжёлый, не мог принадлежать юной программе. Это был кто-то мощный, системный, почти древний.
— ...Ты в порядке?
Проводник моргнул, осознав, что попросту засмотрелся на странного незнакомца. Его глаза были тёмно-зелёными под цвет материнской платы, как у Менеджера, но в них было что-то ещё. При этом сам облик программы не то чтобы сильно чем-то выделялся — строгие узкие брюки, длинный тёмный пиджак, белая рубашка, никакого галстука и украшений, короткие чуть волнистые волосы уложены в аккуратный пробор.
— Я... да, в порядке, — встряхнулся Проводник. Мужчина поднялся, проявляя взрослую спокойную грацию в движениях, подошёл к тяжёлому квадратному столику недалеко от рабочего места, создал там чайничек и маленькую кружку, налил чай. Подал Проводнику:
— Выпей. Поможет прийти в себя, — снова этот низкий голос и невозможный взгляд кого-то древнего в обличье обычной программы.
Проводник машинально принял чашку, отстранённо пытаясь сообразить, как чай ему поможет — программы не нуждались в еде, и то, что он выпьет, будет по сути вмешательством в его алгоритмы, но что-то подтолкнуло его довериться этому странному существу.
Он послушно выпил непонятную на вкус жидкость, ощутил, как по его телу пробегает волна странной дрожи, но она быстро прошла, оставив после себя приятную расслабленность. А вот ум обострился, Проводник будто получил больше ресурсов памяти, хотя даже избыток оперативки ощущался по-другому.
— Кто ты такой? — он не мог не спросить. Мужчина спокойно ответил:
— Device Manager. Диспетчер устройств, — он вернулся к креслу, просмотрел какой-то постоянно меняющийся список, и переключил что-то на клавиатуре.
— Подожди, — Проводник нахмурился, шерстя свою память на предмет названного обозначения. — Диспетчер. Я был уверен, что ты уходишь в летаргический стасис, если не нужен, как Дефрагментатор. Юзер тебя вызвал?
— Нет, я всегда работаю в системе. Я отвечаю за подключение устройств, от жёстких дисков и сетевой карты до мыши и монитора.
— Но... в системе тебя никогда не видели. Я тебя совсем не помню, — он озадачился.
— Я не нуждаюсь в других программах, — спокойно и размеренно ответил Диспетчер, не отрываясь от работы.
— То есть, ты всегда совсем один?
Это звучало грустно. Проводник очень хорошо знал, что такое полное одиночество.
— Не совсем, — Диспетчер отвлёкся от мониторов и глянул своими невозможно завораживающими глазами на Проводника, грациозно подперев рукой подбородок. — Ко мне порой заходит Таск Менеджер, я также знаком с Касперским и многими сканирующими систему программами. И с Дефрагментатором, само собой. Ты беспокоишься за меня? — вопрос был задан без подвохов, спокойно и с интересом. Проводник неуверенно усмехнулся:
— Уже не очень. И, кстати, у тебя двери нет. Как я сюда попал?
— К моему личному пространству ведёт небольшой портал, который пропускает только после отдельного сканирования. Дополнительная защита от вирусов. Я неразрывно связан с самым сердцем того, что составляет работу компьютера, ни один вирус не откажется от возможности сюда пройти. Когда-то давно, на заре цифровой эры, когда этой защиты не было, вирусы могли с помощью моих прав доступа физически уничтожить компьютер — например, перегреть процессор, остановив кулеры, или перезаписать информацию в биосе, что делало загрузку системы невозможной.
Теперь всё сходилось — Диспетчеру Устройств не нужно взаимодействие с другими программами, да и его работа мало кому в системе будет понятна, слишком базовыми были понятия, которыми он оперировал. Это была работа с железом, самой сутью любого компьютера. И Диспетчер был древним созданием, он был добавлен ещё в Windows 95. Мало кто был в системе древнее него, разве что кто-то вроде Таск Менеджера, добавленного ещё в Windows 3.0, но Менеджер получал довольно много апгрейдов и обновлений, включая внешние. Как и сам Проводник, к слову.
Диспетчер оставался практически неизменным.
— Я тебе не помешал? — Проводник явно не специально сюда явился, он даже не знал, что здесь находится личное пространство Диспетчера.
— Разговор не отнимает много ресурсов, — качнул головой тот.
— Почему я не знал об этом месте? — Проводник подошёл ближе к экранам рабочей станции, но не понял практически ни слова из того, что было отображено. — А, я Проводник, — спохватился он. — Приятно познакомиться.
— Потому что все прямые ссылки на это место тоже убраны из системы в целях безопасности, — пояснил Диспетчер спокойно. Глянул на волосы-трубки Проводника, длинной дугой достававшие до спины, кивнул: — Я знаю, кто ты.
Проводник машинально коснулся трубок, фыркнул:
— А, да, таким я ожил. Видимо, дань традиции. Ужасно мешает спать, — трубки были упругими, но определённо держали форму дуги, на таких особо не полежишь. Разве что на боку и не шевеля головой.
Диспетчер задумчиво смотрел на трубки несколько секунд, а потом вдруг спокойно протянул руку и запустил в них пальцы куда-то у основания шеи Проводника, доставая до затылка. Он как-то странно согнул пальцы, и по телу Проводника прошла острая, короткая дрожь удовольствия, а трубки вдруг разом опали, став мягкими-мягкими, даже казались безжизненными, если бы не всё то же слабое свечение.
Кажется, Проводник впервые узнал на себе, что такое возбуждение. От неожиданного удовольствия Проводник резко вдохнул воздух, едва не подавившись им, и Диспетчер тут же убрал руку.
— Извини, — спокойно проговорил он. — Не хотел доставлять дискомфорт. Твои своеобразные волосы не просто дань традиции, они частично взяли на себя вычислительные функции, потому держать их активными нужно большую часть дня. Но перед самым сном их можно расслаблять.
— Как... — Проводник заставил себя справиться с голосом, неверяще коснулся мягких и послушных трубок у затылка, — как ты это сделал?
— Ты не почувствовал?
Проводник ощутил, что ещё немного, и покраснеет, как Пэйнт под дразнящим взором Фотошопа.
— Не успел понять, как ты переключил. Покажешь ещё раз? — Проводник, что ты творишь, прекращай...
Но пальцы Диспетчера снова скользнули в его теперь мягкие волосы, огладив затылок, и волна удовольствия на сей раз не застала врасплох.
Проводнику захотелось ещё. Больше, ближе, чувственнее.
Правда, сейчас он всё же уловил, что меняется в его алгоритмах, это даже не было вмешательством, просто будто внешний выключатель, который Диспетчер заметил и активировал с безупречной точностью. Трубки тут же будто налились жизнью и выгнулись упругой дугой, а сознание стало более ясным.
— Спасибо, — искренне поблагодарил он Диспетчера, усилием воли прогоняя неуместное возбуждение. Тот с небольшой полуулыбкой только кивнул в ответ, снова возвращаясь к своим мониторам.
Проводник ощутил непреодолимую тягу остаться рядом с этим немного странным существом, слушать его низкий голос и смотреть в совершенно непонятные строчки кода на мониторах, но он и без того злоупотребил гостеприимством Диспетчера.
— Не буду тебе мешать, — собрал волю в кулак Проводник. — Только... кажется, я не могу исчезнуть к себе. Как отсюда выйти?
— Подойди к той небольшой панели на стене и приложи руку, — проинструктировал Диспетчер. Проводник кивнул:
— Рад был познакомиться.
— Взаимно, — это даже не казалось простой вежливостью. Это же не было простой вежливостью? Диспетчер же не просто вежлив с ним?
Обозвав себя бэдблоком, Проводник решительно коснулся панели на стене, переждал повторное сканирование и через секунду оказался в системном коридоре, рядом с монолитной стеной, которая так озадачила их с Хромом.
— Ты куда пропал?! Я уж думал к Менеджеру идти, тебя нигде не было, и поисковые запросы уходили в никуда! — Хром был явно очень обеспокоен. — Если это твой изощрённый розыгрыш, то это очень плохая идея!
— Ты был прав, — Проводник улыбнулся, кратко рассказав о встрече с Диспетчером Устройств, что Хрома не сильно взволновало — ему было главным, что он всё же оказался прав, и за той стеной что-то было. Проводник рассеянно поддакивал ему на ходу, ощущая, что несколько дезориентирован.
— ...Хром, можно тебя попросить кое-что сделать? — спросил Проводник, когда они вернулись в его личное пространство.
— М?
— Положишь руку вот так? — Проводник запустил пальцы в свои упругие трубки у затылка и показал на себе. У Хрома вытянулось лицо:
— Зачем?
— Тебе противно?
— Нет! — поспешно ответил браузер. Нахмурился, осторожно погрузил пальцы в месиво трубок, они оказались тёплыми и самую малость пружинили. А ещё, кажется, легонько гудели.
Проводник не почувствовал ничего. Просто прикосновение.
— И? — Хром продолжил хмуриться. — В чём дело?
— Ни в чём, — Проводник отстранил его руку, задумчиво отводя взгляд. — Спасибо.
Хром помедлил и осторожно начал:
— Проводник, если это знак внимания и всё такое, то я очень ценю нашу дружбу, но...
Тот вскинул голову с искренним удивлением и фыркнул:
— Что? Нет! Нет, Хром, если мне кто-то нравится, я об этом скажу. Просто странное ощущение, и я проверил кое-что. Я ведь ожил совсем недавно, — он пожал плечами, и Хром с облегчением посмеялся в ответ:
— Странное ощущение быть живым?
— Даже не представляешь, — усмехнулся Проводник. — Давай следующий этаж. Вдруг ещё тайники в системе найдём?
Перед шатдауном Проводник задумчиво перебирал свои мягкие-мягкие послушные трубки, наконец-то лёжа на кровати так, как хочется, а не строго на одном или другом боку. Он так уверенно заявил Хрому, что скажет о своей симпатии прямо...
Лжец.
Впрочем, и Диспетчер Устройств совсем не был обычной программой.
***
Проводник маялся почти неделю, прежде чем рискнул наведаться к Диспетчеру снова, при этом он едва не забыл нужное место на этаже. Хорошо, что они с Хромом чертили много планов. Проводник впервые ощущал, что, несмотря на набранное огромное количество информации, в общении с Диспетчером он будто терял всё, оставаясь совсем юным и неловким, будто каждое сказанное слово было не к месту. Идиотское ощущение! Но не настолько, чтобы не рискнуть потревожить Диспетчера ещё раз. Прошлый визит был неплох, и Диспетчер вроде бы не был против компании. Может, и в этот раз не будет?
Проводник отогнал от себя неуместное волнение и решительно приложил руку к неприметному месту на сплошной стене.
Попав в пространство Диспетчера, он заметил, что в кабинете абсолютно ничего не изменилось, только чайничка и кружки на столике не было и, кажется, несколько книг добавилось на книжную полку.
Диспетчер обернулся к нему, сидя в рабочем кресле, и чуть приподнял брови:
— Здравствуй, Проводник. Что тебя привело?
Ну вот и всё. Один этот взгляд странных древних глаз и звук низкого, резонирующего в груди голоса — и Проводник опять чувствует, что что-то внутри плавится, а мысли приобретают откровенно совращающий оттенок. Что Диспетчер за программа такая...
— Я не помешал? — прозвучало против воли с едва заметным подспудным импульсом надежды, чтоб её.
— Нисколько. Я просто удивлён, — Диспетчер улыбнулся, чуть рассеянно и спокойно. — Я определённо не общителен, и мой быт не интересен другим программам.
— А может, они не пробовали тебя узнать, — рискнул Проводник, подходя ближе к экранам. — Расскажи о своей работе. Всё, что хочешь. Мне интересно.
Кажется, во взгляде Диспетчера мелькнуло сомнение, но он повернулся к сложным строчкам кода и принялся неторопливо постепенно пояснять нюансы своей ежедневной работы.
Проводнику требовалось огромное сосредоточение, чтобы не отключиться, просто слушая этот низкий, звучный голос, не вникая в смысл, но он не позволил себе так бездарно упустить шанс познакомиться с Диспетчером поближе. Правда, вскоре таких усилий прилагать не понадобилось, ему правда стало интересно. Диспетчер отвечал не просто за корректное подключение устройств, он также определял неизвестные максимально точно по косвенным признакам, поддерживал в порядке драйвера, без которых устройства не будут работать, и даже был способен напрочь отключить программно любую составляющую системного блока — например, сетевую карту, что отрежет компьютер от интернета, или жёсткий диск, на котором живут программы.
— То есть, если ты ошибёшься, или если прольёшь чай на клавиатуру, у нас может выключиться целый диск? — обалдел Проводник. Диспетчер издал смешок (всевышний юзер, этот бархатно-низкий тон нужно запретить законодательно), и покачал головой:
— Отключение происходит только по приказу юзера, и обычно он не вызывает меня, если не в курсе, кто я и какой властью я обладаю. Обычным пользователям не нужно думать о подключениях, драйверах и сканированиях доступных портов, Windows просто работает. Что же до чая на клавиатуре — я создан стабильным, чётко контролирующим себя и знающим, что делаю. Я не ошибаюсь.
— Совсем? — даже учитывая несомненно мощную ауру системной программы, Проводник не верил в идеальность. Все ошибаются!
— Не настолько, чтобы отключить жёсткий диск, — усмехнулся Диспетчер, и Проводник понял, что, кажется, знает, что испытывают все те программы, которые помешаны друг на друге. Будучи прикованным к своему пространству и смотря на мир через свои незаметные бездушные модули, он невольно наблюдал за многими программами, и хотя ему не хватало осознанности, увиденное он запоминал.
Пригодилось.
— Кажется, я всё же тебя утомил, — нет, нет, нет, он опять завис, и Диспетчер его неправильно понял! — Спасибо за визит, Проводник. Лёгкой загрузки, — спокойно и доброжелательно.
— Нет, что ты, я просто задумался, — поспешно высказал Проводник. — Я не... — его речь прервал сигнал шатдауна. Проклятье! — Мне действительно было интересно. Спасибо за беседу, Диспетчер.
Тот в ответ только пожелал спокойного шатдауна, и Проводнику пришлось уйти, чтобы не создавать неловкости. Что ж, как минимум он смог пообщаться с Диспетчером, и тот даже не выставил его вон. Ну, почти не выставил. Надо же было так сглупить!
В ближайшее время ему точно не стоит соваться к Диспетчеру. Пусть ситуация сгладится временем.
***
Как обычно, программы предполагают, а рандом располагает. Сигнал о возможных вирусах в системе был не новым, на сей раз только подозрение на них, но ресурсы были выделены, и программы мудро притихли, попрятавшись по своим личным пространствам, пока Касперский со своими модулями шерстил систему. Проводник тоже был у себя, но как же ему было беспокойно! Он слишком хорошо запомнил, что Диспетчер — лакомый кусочек для любого вируса, и в любой момент тот может подвергнуться атаке. Да, сам Проводник вообще ничем не мог помочь, если так случится, но... может, он успеет вызвать Касперского напрямую, если что?
Программам ходить по системе не было запрещено, просто не рекомендовалось, и потому Проводник всё же рискнул. Петляя и осторожничая, он подобрался к заветной стене, внимательно осмотрелся и позволил себя просканировать, попадая внутрь.
Он уже не удивился тому, что внутри ничего не поменялось, всё тот же уютный кабинет — Диспетчеру здесь точно не скучно? — и стол с несколькими мониторами для работы.
— Привет! Я проходил мимо, решил зайти, — как можно более небрежно сказал Проводник, надеясь, что это не звучит слишком по-идиотски, на что Диспетчер, обернувшись в кресле, немного помолчал и чуть усмехнулся:
— Ты всё же беспокоишься за меня. — Прежде, чем Проводник ответил, Диспетчер добавил: — Я связан с компьютерным железом очень, очень тесно. Я, конечно, не Менеджер, чтобы видеть сердцебиение и потоки занимаемой памяти, но я на базовом, инстинктивном уровне чувствую, что ты лжёшь.
Проводник медленно выдохнул, улыбнулся, признавая поражение:
— Прости. Я действительно волновался. Хотя прекрасно знал, что это очень глупо, я ничем не помешаю возможным вирусам, да и защита у тебя едва ли не сильнее, чем у Касперского. Ничего, если я ненадолго тут останусь?
— Я не против, но тебе может стать скучно, — чуть улыбнулся Диспетчер, возвращаясь к экранам. — Моя работа несложная, но требует постоянного пригляда.
— Я способен сам себя занять, — улыбнулся в ответ Проводник. — Я могу брать почитать твои книги?
— Конечно.
Проводник, решив не мешать Диспетчеру, осмотрелся внимательнее, заметил неприметную арку в спальню и большой комод, но слишком явно исследовать всё вокруг не стал. Принялся изучать книги Диспетчера: тут было очень много специализированной литературы, но попадались и книги более общего характера, вроде истории интернета или основы юникс систем.
Проводник даже не успел углубиться в одну из книг, когда прозвучал сигнал включения общей связи:
— Проверка на вирусы завершена, — он узнал голос Касперского, — Тревога оказалась ложной. Но юзер запустил полное сканирование всей системы и всех жёстких дисков, это очень требовательно к оперативной памяти. Вы все в курсе, что это значит. Мои модули будут периодически сообщать о прогрессе, но с проверкой мы застряли надолго: юзер запустил её вместо шатдауна.
— Хм, — Проводник с сожалением поставил книгу на полку: — Нам предстоит весёлая неделя, если не больше. Даже с Дефрагментатором проще! Но, по крайней мере, это не вирусы, и я могу быть спокоен.
Он заметил, что Диспетчер отвлёкся от мониторов и задумчиво потирает переносицу, озадаченный.
— Извини, — начал Диспетчер, и Проводник тут же приподнял ладони:
— Всё в порядке, я непрошеный гость! Прости, что отвлёк. Я уже ухожу, — он направился к стене с панелью выхода, но Диспетчер сказал ему в спину:
— Ты не дослушал. Ты не сможешь уйти, моё пространство, как и несколько ключевых мест в системе, намертво блокируется во время проверки Касперского. Всё та же дань безопасности.
— Но я же не принадлежу твоему пространству? И почему не было блокировки, когда шло предыдущее сканирование?
— Не принадлежишь, но находишься в нём сейчас, — Диспетчер, похоже, всегда отвечал на все заданные вопросы по порядку. — И предыдущее сканирование было самостоятельной реакцией Касперского, а сейчас запущена полномасштабная проверка, запущена юзером. Ты здесь застрял, Проводник.
Только не выдать ликование, не обрадоваться слишком явно, не улыбаться слишком предвкушающе... Что подобает говорить в таких случаях?
— Я прекрасно понимаю, как важна твоя работа, Диспетчер. Я не помешаю.
Кажется, Диспетчер понял куда больше, чем озвучил, но он лишь проговорил «спасибо» своим бесподобным низким голосом и вернулся к изучению мониторов.
Программы уже не раз проходили затянувшийся компьютерный день и отсутствие шатдауна: как и при дефрагментации, программы сами периодически делали себе «ночь» в личном пространстве, приглушая свет и уходя в спящий режим, это экономило ресурсы и избавляло от сбоев. Вряд ли даже сам Диспетчер был исключением, так что остаток времени до искусственной ночи Проводник не тревожил его, просто неторопливо читал, сидя в тяжёлом квадратном кресле, которое оказалось невероятно удобным на странном подсознательном уровне. Ну или Проводник окончательно романтизировал образ Диспетчера у себя в голове, и всё с ним связанное теперь воспринималось как божественное.
Что-то в облике Диспетчера, что-то в древних глазах и взрослой грации движений действительно было на уровне, недоступном обычным программам. Разве что изящность Фотошопа и стремительная элегантность Иллюстратора могут посоперничать, но это были профессиональные и невероятно мощные программы семейства Адобе, невозможно было корректно их сравнивать с системной программой.
Может, деинсталляторы, если бы не были скованы льдом искусственного безразличия, обладали бы похожей аурой.
— Идём. Нам пора отдохнуть, — отвлёк его глубокий низкий голос. Проводник захлопнул книгу, в которой всё равно уже час читал одну и ту же страницу, и поднялся.
Спальня Диспетчера была в том же стиле — массивном, стабильном, тёмное дерево и светлые стены, красивый контраст. Диспетчер без малейшей неловкости разделил свою кровать на две, жестом предоставил одну Проводнику, приглушил свет, убрал одежду и спокойно устроился под одеялом на своей.
Проводник, понимая, что теперь не заснёт, вспоминая литое совершенное тело Диспетчера, улёгся тоже, не забыв расслабить волосы-трубки отработанным жестом у затылка. Диспетчер выглядел менее мощным, чем Таск Менеджер, но даже в полумраке Проводник мог судить, что грация и внутренняя мощь всё равно чувствовались в совершенных изгибах крепкого тела.
Он капитально попал. Втрескался, как мальчишка, даже ничего толком не зная об избраннике, а ведь Проводник совсем не похож на того же Дэйна. У Проводника была огромная база знаний, помогающая с блеском выходить из любых трудных ситуаций — например, он точно знал, как помочь Хрому, и в целом он легко общался с любой программой. Что такое сильные чувства, он тоже знал, наблюдал не раз, и, едва обретя своё «я», он посчитал, что не новичок в этом.
Видимо, представлять эмоции и наблюдать за ними — не то же самое, что испытывать самому. Он должен был это понять, но... Скорее всего, он во многом всё ещё юн, хоть и существовал в системе с незапамятных времён. И ему придётся это в себе принять.
Тело у него, видимо, тоже весьма юное, раз даже на мимолётную наготу Диспетчера реагирует вкрадчивым будоражащим томлением по всему телу.
— Спокойной ночи, Проводник, — прервал его мысли Диспетчер, ещё сильнее приглушив свет до ночной темени.
— Спокойной, — справившись с голосом, ответил тот. Проводник был уверен, что не заснёт вообще, но незаметно его сморило в спящий режим, убаюкав полной защищённостью окружающего пространства.
Утро встретило его в одиночестве, вокруг было полутемно, и, видимо, поэтому его сон был таким крепким. Встряхнувшись и воссоздав одежду, Проводник поднялся и с интересом выглянул в кабинет, где было светло. Диспетчер уже работал у своих экранов и обернулся на появление гостя:
— Доброе утро. Хорошо спалось?
Проводник в очередной раз засмотрелся, теряясь в этом глубоком взгляде, но встряхнулся и усилием воли запустил пальцы в волосы-трубки, переключая их в активный режим.
— Спасибо, прекрасно спалось. Отдельная благодарность за приглушённый свет в спальне.
— Рад, что помогло, — кивнул Диспетчер. Проводник снова подошёл к книжной полке, задрал голову:
— Как ты достаёшь книги с верхних полок? Помимо управления личным пространством, — это Проводнику определённо было недоступно. Диспетчер отвлёкся от мониторов и создал небольшую раскладную лестницу-пирамиду рядом с Проводником:
— Это будет удобно?
— Более чем, спасибо, — Проводник переставил пирамиду поближе к книгам и поднялся наверх, наконец-то добираясь до ранее недоступных изданий.
Читать Проводник любил, это отчасти было его работой, и потому он с удовольствием поглощал редкие экземпляры, которые скопились у Диспетчера. Ещё он выработал привычку сидеть в кресле так, чтобы украдкой иногда наблюдать за Диспетчером, любуясь плавными движениями рук и идеальным профилем. Диспетчер просто невероятно привлекал, притягивал к себе, не прилагая к этому ни малейших усилий. Хотелось... большего. Хотелось ощутить прикосновение снова.
В тишине прошёл ещё один день, они почти не разговаривали, Проводник не хотел мешать Диспетчеру работать, а тот оказался довольно молчалив в быту.
Тем больше Проводник удивился, на следующее утро проснувшись от голосов в кабинете.
— ...было неожиданно, Диспетчер. Я знаю, что к тебе можно пройти, но точный адрес знают совсем немногие. Как он тебя нашёл?
— Случайность, — Проводник знал оба голоса, говорили Диспетчер и Таск Менеджер. — Он не знал, что ко мне ведёт портал, как и не знал, что пространство будет заблокировано при проверке Касперского. Ты сможешь его забрать отсюда?
Сердце Проводника сбилось с итерации, он распахнул глаза, невидяще смотря в потолок. Нет-нет, только не это! Оказаться запертым с тем, кто так привлекает, это шанс один на миллион, он не хочет это терять!
— Боюсь, что нет, — «хвала Гейтсу!» — даже я не смогу обойти твои протоколы безопасности. Я могу прийти и уйти только сам. Возможно, его может забрать Касперский, поместив в карантин и затем выпустив оттуда. Проводник мешает тебе работать?
— Вовсе нет, — «уф, пронесло», — но это не повод его здесь запирать.
— Известить Касперского? — «да нет же!»
— ...Не стоит его отвлекать. Ему сейчас и без того проблем хватает. Но я возьму способ на вооружение, спасибо, — судя по тону, Диспетчер улыбнулся. — Как ты держишься?
— Неплохо, сейчас гораздо легче, чем при дефрагментации. Память фиксирована и выделяется по максимуму только Касперскому. Но в системе постоянно есть мелкие нестабильности, потому что программы явно заняты не работой, а друг другом, и приходится за этим дополнительно следить.
— Опять браузеры? — спокойная улыбка в глубоком голосе.
— Если бы только они, — вздохнул Менеджер. — Ладно, это разговор на другой раз, сейчас мне нужно обойти все ключевые места системы. Зови, если понадоблюсь.
— Конечно. Спасибо за беспокойство, Менеджер.
— Ты определённо беспокоишь меня меньше всего! Кстати, Проводник проснулся.
Чтоб его!
Голоса в кабинете затихли, и Проводник решил всё-таки встать с кровати, раз его всё равно уже раскрыли. Привёл себя в порядок, активировал волосы красивой дугой и вышел на свет, невольно щурясь. Диспетчер был один и, кажется, не злился.
— Доброе утро, — поздоровался Проводник. — Не хотел подслушивать, извини. Проснулся от голосов.
— Это ты извини, — спокойно проговорил тот. — Я всегда встаю очень рано и не хотел тебя будить, а создавать дверь, изолируя спальню, требует дополнительных ресурсов, — пока что вместо двери была небольшая арка, ничем не закрытая.
— Мелочи, — отмахнулся Проводник. — Вы разговаривали так, будто Менеджер твой друг, — улыбка.
— Так и есть, — взгляд искоса. — Изначально ты мне не поверил?
— Я... возможно, слишком долго сам был один, — признался Проводник. — А ты тут целыми днями работаешь, смотря в мониторы, и не было похоже, что ты общаешься хоть с кем-то. Вот я и проассоциировал тебя с собой, — прозвучало немного двусмысленно, но Проводник удержал лицо. — Рад, что ошибся.
— Это вполне ожидаемо, — заговорил Диспетчер, и Проводнику захотелось завернуться в этот глубокий голос, как в пушистый плед. Предпочтительно голым. — Не насчёт ошибки, а насчёт ассоциации. По структуре ты обладаешь огромным количеством информации, а по личности был заперт в полуразумном состоянии почти всю жизнь на этой системе. Ты сопереживаешь и хочешь помочь, притом даже на постоянном, инстинктивном уровне.
— Ты изучал меня? — удивился Проводник. Диспетчер отрицательно качнул головой:
— Это лишь логика и способность наблюдать, не больше. Не хотел, чтобы ты чувствовал себя неловко, — спокойно.
— Нет, нет, я в порядке, просто удивлён. Твоё мышление хочется понять побольше, узнать тебя лучше.
Взгляд Диспетчера на миг стал пристальным, что невероятно шло его взросло-грациозному облику:
— Твои желания могут исполниться не так, как ты желаешь.
Проводник моргнул, судорожно соображая, не слышится ли это ему, и не придумал ли он себе такой красивый ответ от того, в кого втрескался по уши.
— А как я желаю? — изогнул он бровь.
— Закончим этот разговор, — спокойно, с усмешкой, но непреклонно. Диспетчер повернулся к экранам, явно не планируя больше общаться, и Проводнику не оставалось ничего другого, кроме как устроиться в кресле с очередной книжкой.
Два часа ушли на всего десяток страниц, Проводник никак не мог сосредоточиться и думал обо всём подряд. О словах Диспетчера, о всех тех парах, за которыми он невольно наблюдал, пока делал свою работу, об отношениях и о том, что так притягивает его к Диспетчеру.
Так он явно ни к чему не придёт.
Проводник едва слышно вздохнул, поставил книгу на полку и взобрался по лестнице-пирамиде, разглядывая корешки книг наверху. Что всё-таки имел в виду Диспетчер, говоря о том, что его желания исполнятся не так, как он желает?
Видимо, не судьба ему сегодня нормально почитать. Проводник взял первую попавшуюся книгу, отрешённо начал спускаться — и его нога неудачно соскользнула со ступеньки. Зацепиться за полку он не успел, только охнул, падая спиной на пол, но страшную боль от падения так и не ощутил. Его подхватили за талию сильные руки, и он на удивление безболезненно приземлился прямо в объятия Диспетчера, спиной к его груди, даже не упал, а аккуратно был поставлен на ноги, так как инерция падения была погашена. Силищи в Диспетчере было немерено.
Дыхание Диспетчера обожгло шею, и Проводник замер, закаменел, осознавая, что по телу начали разбегаться электрические волны будоражащего, острого удовольствия. Он уже немало касался программ, даже обнимался с ними, но такого!.. Такого он не испытывал ни с кем и никогда.
Дуга из волос-трубок ему немного мешала, и он понял, что сейчас был тот самый момент, о котором он либо будет жалеть всю жизнь, либо это изменит всю его жизнь в какую-то невероятную потрясающую сторону. Проводник мягко развернулся в объятиях Диспетчера, который отчего-то не торопился убирать руки с его талии, и снова утонул в глубоких, странных, пронзительных глазах, которые изучали его пристально и не моргая.
Спустя какое-то время — Проводник понятия не имел, какое, — Диспетчер поднял одну руку и провёл пальцами от виска Проводника до подбородка, чувственное, но властное движение. Проводник совершенно открыто и даже жадно поддался этому движению, сдвинул голову так, чтобы большой палец оказался на его губах, бессознательно приоткрыл их. Всё это продолжая смотреть Диспетчеру в глаза.
Взгляд Диспетчера потемнел, и в нём отчётливо проявилось желание.
В следующую секунду Проводника уже целовали, и этот поцелуй хоть и не был поспешным, но безмолвного обещания страстно растерзать там было немало. Проводник осознал, что мгновенно подчинился властным губам и языку, его совершенно точно хотели, и будто кислота разбежалась по электронным венам, полностью затмевая разум.
— Мм-м!.. — он всем телом прижался к Диспетчеру, крепко, жадно, все возможные фантазии, все когда-то увиденные сцены, всё смешалось у Проводника в голове, обостряя желание испытать это самому. Почувствовать больше Диспетчера, ближе, глубже. О, особенно глубже!
Он скользнул пальцами по вороту рубашки Диспетчера, но не смог отстегнуть даже верхнюю пуговицу, настолько большой была разница в их правах доступа. Проводник раздражённо дёрнул непослушную ткань:
— Сними!
— Нетерпеливый, — низко усмехнулся Диспетчер, и в его голосе слышалось насыщенное удовлетворённое предвкушение. Новый поцелуй окончательно выключил у Проводника разумные мысли, и он чуть пришёл в себя, фактически обвивший крепкий торс Диспетчера ногами, пока тот поддерживал его под бёдра. И, кажется, они направлялись к спальне.
Кровать, о да. Проводник склонился к шее Диспетчера, зарылся в неё носом, блаженно прикрывая глаза. Всё, что угодно. Он был согласен.
Диспетчер всё делал без спешки, но неумолимо. Он положил Проводника на вновь соединённую в одно просторную кровать, одним сильным спокойным движением ладони сверху вниз уничтожил на нём одежду, после чего протолкнул два пальца Проводнику в рот. Взгляд при этом был властный, желающий, точно знающий, чего хотят они оба.
Проводник со стоном послушно облизал пальцы, всё тело буквально горело, желая большего. Когда он в нетерпении попытался прикусить пальцы, Диспетчер их вынул, склонился ближе, опираясь другой рукой о кровать рядом с лицом любовника, а пальцы с обрывками байтов, составляющих суть Проводника, протолкнул внутрь, раздвинув ягодицы.
Проводника выгнуло от вспышки удовольствия, смешанной с отчётливым дискомфортом, но ему определённо было плевать даже на боль.
— Диспетчер, хочу больше. Хочу тебя, — он мучительно изогнулся сильнее, пытаясь насадиться на пальцы глубже.
— Терпение, — несмотря на очевидно тёмный желающий взгляд, Диспетчер обладал отменной выдержкой и явно планировал всё делать по-своему.
— Какое... к формату... терпение, если я тебя хочу с того момента, как увидел!.. — Проводник с бессильным стоном попытался насадиться на пальцы снова, но Диспетчер мастерски не позволял этого, медленно и осторожно подстраивая алгоритмы Проводника под себя.
— Это было очевидно, — низкий смешок. Проводник недоверчиво расширил глаза:
— Очевидно?..
Однако, судя по всему, Диспетчер не был расположен болтать, потому что склонился к ключевому алгоритму Проводника, и тот издал громкий, протяжный стон, изливаясь в божественный рот почти мгновенно.
Всевышний формат, вид Диспетчера над его бёдрами, когда он смотрит на Проводника и _облизывается_, будет сниться ему перед шатдауном ещё не раз и не два.
Всё ещё дезориентированного, расслабленного, Проводника подняли сильные руки и устроили на бёдрах, крепко удерживая в сидящем положении. Проводник издал рассеянное «мм-м» и тут же вцепился в плечи Диспетчера, ощутив, как в него начинает проникать что-то горячее и большое. Признаться, мощный недавний оргазм очень помог, и Проводник был гораздо податливее обычного, однако в затуманенном мозгу всё же мелькнули сомнения в том, что они с Диспетчером совместимы.
Но будь он навеки забыт юзером, если не попробует!
— Такой тесный, — низко пророкотал Диспетчер, крепко прижимая к себе подрагивающего Проводника. Тот едва ощутимо коснулся губами его губ и выдохнул:
— Всё ещё хочу тебя. Тебя всего, — он охнул, ощутив, как Диспетчер протискивается глубже. — Хочу это помнить. И чтобы тело тоже помнило, — он попытался насадиться до конца, но Диспетчер не позволил, удержал бёдра:
— Не торопись.
— Диспет-черр-р!.. — Проводник резко сжал в себе ключевой алгоритм Диспетчера, слыша, как у того прерывается дыхание, и тут же воспользовался этим отвлекающим манёвром, резко опуская бёдра до упора.
Ф-формат побери, это было больно. Проводник дышал через раз, ощущая, что хватка Диспетчера стала совсем стальной, и он тоже дышит намного тяжелее.
— Я предупреждал, — низко, хрипловато. Проводник, чуть привыкнув, усмехнулся:
— Не жалею. Чёрт, ты... немаленький. На вид ты крупнее меня, но чтобы так...
— Я базовая системная программа с высоким уровнем доступа, — боги, этот голос сведёт его в корзину. Диспетчер мог цитировать скучнейший мануал для чайников, и это всё равно бы Проводника возбуждало. Низкий, обволакивающий голосовой поток, в котором слышалось глубокое тёмное возбуждение. — Но, в отличие от того же Таск Менеджера, я не могу влиять на программы напрямую. Дискомфорт неизбежен, твои алгоритмы не могут подстроиться мгновенно. Но ты привыкнешь.
— Это обещание? — вскинул взгляд Проводник, откровенно наслаждаясь тем, насколько желающим выглядит Диспетчер сейчас. Тёмный, тяжёлый и немного потусторонний взгляд в ответ, казалось, мог плавить контакты материнской платы:
— Да.
— Хочу это почувствовать, — Проводник ощущал такой дикий коктейль эмоций сейчас, что смущения и страхи были последними в списке, если были вообще.
Оказалось, Диспетчер никогда не обещал того, что не был готов выполнить. Через некоторое время едва ощутимых тянущих толчков внутрь алгоритмы Проводника, наконец, настроились на проникновение Диспетчера, и боль перестала сдерживать обоих.
Это было обжигающе-горячо, медленно и сильно.
Проводник ощущал, что совершенно не контролирует ситуацию — Диспетчер неторопливо насаживал его на себя за бёдра, целуя шею, но контролировать и не хотелось. Проводник непрерывно стонал, цеплялся за плечи любовника, страсть была почти невыносимой, острой, пронзающей насквозь.
— Ещё, Диспетчер, — отчётливо выдохнул Проводник на очередном глубоком, насыщающем толчке. — Хочу ещё, — он жадно нашарил губы любовника и открыто, глубоко поцеловал, ощущая, что ещё немного и он безнадёжно подсядет на Диспетчера как на тяжелейший наркотик. Если бы не недавний оргазм, он бы сорвался уже сейчас, настолько невыносимо потрясающими были эти глубокие, сильные толчки внутрь.
Диспетчер после поцелуя прижал к себе Проводника так, чтобы его губы оказались около его уха:
— Ты как изысканное блюдо, Проводник, — голос накрывал будто волнами, резонировал где-то глубоко внутри. — Вкус-сный. — Он вдруг опрокинул Проводника на спину, по-прежнему крепко удерживая его бёдра одной рукой, и следующий же толчок оказался ещё глубже, точнее, резче. Проводник застонал, зажмурившись, мучительно выгнул спину:
— Да, да же! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, Дис... петчер, мнн-нх!.. — толчки стали совершенно бесподобными, сильными, глубокими до максимума, и от этого накрывало таким возбуждением, что лишало сил. Проводник вцепился в руку, на которую опирался Диспетчер, и продолжал мучительно выгибаться, пытаясь двигаться навстречу толчкам: — Пожалуйста!..
— Всё, что захочешь, — голос Диспетчера тоже изменился, стал более хриплым, напряжённым, взгляд потемнел почти до черноты, и ритм движений стал более хаотичным, менее амплитудным.
Проводник долго не продержался, в какой-то момент вскрикнул особенно громко и сотрясся всем телом, полностью отдаваясь их общей страсти. Он издавал совершенно бесстыдные соблазняющие постанывания, когда Диспетчер продолжал толкаться внутрь сквозь его оргазм, и только под самый конец Диспетчер позволил себе сорваться самому глубоко внутри Проводника, окончательно делая его своим.
Проводник, едва не выключившийся от зашкаливающих ощущений, теперь пребывал в полном и абсолютном блаженстве. Всё, на что его хватило, это заставить себя повернуться набок, чтобы прижаться к Диспетчеру, который лёг рядом, после чего Проводник зевнул и прикрыл глаза, проваливаясь в дрёму.
Проснулся Проводник на боку, что-то мощное и горячее обнимало его со спины, перекинув тяжёлую руку через талию. Что произошло перед сном..?
Понимание ударило Проводника почти физически, будто статическим электричеством, и он разом напрягся, в шоке смотря в пространство спальни перед собой. Это было реальностью. Их страстное соединение до самых основ — всё было реальностью. Но... Но как... что...
— Доброе утро, — о юзер, этот голос после сна был ещё ниже, куда уж дальше! Мысли Проводника немедленно сменили направление на возбуждающие картины вместо сотни вопросов.
— Доброе, — горло конкретно саднило.
— Как себя чувствуешь?
Проводник попытался просканировать своё тело, после чего пошевелился и аккуратно развернулся лицом к Диспетчеру, немедленно забывая о любом дискомфорте. Немного сонный, расслабленный, с потрясающе глубокими тёмно-зелёными глазами, сильный, Диспетчер был будто древний хищник на отдыхе, притягательный до зубовного скрежета.
— Это тот самый момент, когда надо ощущать неловкость? — всё же подобное Проводник лично проживал впервые. Диспетчер приподнял чётко вычерченные брови:
— Ты ощущаешь неловкость?
— Нет, — признался Проводник. — Ты отбил все разумные мысли. Опять.
— Я вижу, — негромкий бархатный смешок. — Тебя легко читать.
— Ты знал о моём интересе с самого начала?
— Конечно.
— Тогда... — «что изменилось», хотел он спросить, но неуместная неуверенность заставила его запнуться. Не потому, что неудобно спрашивать, а потому, что он боялся услышать ответ, который ему не понравится.
Впрочем, Диспетчер всё равно его понял.
— Я не хотел завязывать поверхностные отношения, и не хотел также обременять тебя. Я древняя системная программа, мало меняющаяся со временем; если я выбираю пару, это с почти стопроцентной вероятностью будет навсегда. Ты только начал жить сам, жить, осознавая себя, испытывать собственные эмоции, знакомиться с другими. Слишком рано для серьёзных отношений. Кроме того, отношения строятся не только на сексуальном смешении исходников, — он говорил спокойно, чуть рокочуще, даже расслабленно, пожалуй. — Должны объединять общие интересы или общая работа. Я не лучший собеседник, а сферы наших работ не пересекаются.
Хм. Интересная точка зрения. Из прошлого столетия, наверное, но...
— Почему тогда ты переспал со мной?
Впервые Проводник наблюдал, как Диспетчер отводит взгляд в лёгком насмешливом... смущении? Дискомфорте?
— Не удержался. Ты совершенно зачаровываешь меня, юный и древний одновременно, с огромной базой знаний и чистыми, ясными эмоциями, рождёнными совсем недавно. И ты невероятно красив. Каждый узор на твоём теле хочется проследить губами и запомнить, вычертить пальцами, хочется узнать, на что ты отзовёшься ярче всего. Но мой интерес не на пять минут и не на день. Я не хотел, чтобы ты быстро прогорел в своём увлечении мной как некоим новым элементом в твоей новой жизни, необычным, но не более того.
— Мне кажется, ты кое-чего не учитываешь в своих умозаключениях, — проговорил Проводник, ощущая, как что-то внутри него счастливо подрагивает от услышанного. — Я тоже системная программа, существовавшая с незапамятных времён. И недавно обретённое «я» не делает меня ветреным.
— Не делает? — с лёгкой улыбкой спросил Диспетчер, будто размышляя и чуть смеясь над ноткой надежды в своём голосе, и в этот момент Проводник ощутил невероятно сильный прилив тёплого, почти нежного любования. Диспетчер при всей его властности и уверенности оказался очень простым в эмоциях, спокойно-честным, чего вообще не ожидаешь, когда видишь его впервые.
Может, Проводник и сблизился с ним исключительно через постель, но это определённо было только началом.
— Не делает, — подтвердил Проводник с улыбкой. — Только у нас есть ещё одна проблема: мне до кровавых ресетов перед глазами понравилась прошлая ночь, а себя я обрёл совсем недавно, и не умею себя вовремя останавливать, когда чего-то хочу. Поможешь справиться с этой проблемой?
Диспетчер чуть нахмурился:
— Хочешь, чтобы я ограничивал нас в сексе?
— Ты что, всё воспринимаешь буквально?! Нет, это значит, что после такой впечатляющей демонстрации я буду хотеть секса постоянно. Твоё древнее тело выдержит? А то выглядит оно весьма современным, но...
Низкий бархатный смех вызвал в Проводнике неконтролируемую приятную дрожь возбуждения.
— Выносливости мне более чем достаточно, Проводник, — проговорил Диспетчер, с улыбкой разглядывая любовника. Проводник нёс в себе отпечаток системы с этими техногенными глазами, фрагментами фракталов, вытатуированными случайным образом то тут, то там по всему телу, и в то же время был невероятно живым, уверенным, эмоциональным.
— Проверим? — хитро прищурился Проводник, и Диспетчер поймал себя на том, что уже целует эти смеющиеся губы, невероятно наслаждаясь контактом.
— Я был уверен, что нестабильность в твоём личном пространстве это аномалия, — проговорил рядом ироничный голос, и Проводник сначала дёрнулся, прерывая поцелуй, а потом от яркого, стыдного смущения ткнулся куда-то в плечо Диспетчера. Над их кроватью возвышался Таск Менеджер, ничуть не считающий, что наблюдает за чем-то сугубо личным.
— Здравствуй, Менеджер, — совершенно спокойно улыбнулся Диспетчер, будто встречал друга в кабинете за чашкой чая. — Прости, это было непланируемо.
— И не планируется ещё? — насмешливо изогнул бровь Менеджер. — Проводник совершенно очевидно от тебя без ума.
— Что, _и тебе_ очевидно? — Проводник испытал что-то вроде весёлого ужаса, расширенными глазами искоса глянув на Менеджера. Тот с лёгким раздражением вздохнул, скрещивая руки на груди:
— Проводник, я системный инструмент, созданный, чтобы чувствовать всё, что составляет сердцебиение программ, всё, от занимаемой памяти до нагрузки на процессор. Когда Диспетчер спрашивал о том, могу ли я забрать тебя из его запертого пространства, твои эмоции зашкаливали, как и твоё облегчение, когда я сказал, что забрать тебя невозможно.
— Диспетчера ты тоже видишь насквозь? — Проводник медленно справлялся со смущением, ведь, в конце концов, от Менеджера действительно невозможно было что-то скрыть.
— Его — нет, — спокойно сообщил Менеджер. — Диспетчер слишком устойчив, спокоен и силён, он мало подвержен скачкам памяти даже при сильных эмоциях. А вот тебе стоило бы поучиться себя сдерживать.
— Я себя обрёл всего-то пару недель назад!
— Менеджер, я считаю, этот разговор стоит отложить, — спокойно, с улыбкой, но с непререкаемой авторитарностью в голосе проговорил Диспетчер Устройств. Менеджер хмыкнул, но спорить не стал.
— Зови сам, — кивнул он. — Если смогу, приду.
— Договорились, — согласился Диспетчер, и Менеджер исчез, оставляя этих двоих в компании друг друга. Кто бы мог подумать, что ни с кем не общающийся, изолированный Диспетчер, самый стабильный во всей системе, тоже кого-то найдёт?
— Почему ты так смущён? — тем временем, спросил Диспетчер у всё ещё красного Проводника, проводя пальцами по его плечу и боку.
— Если ты задаёшь этот вопрос, значит, я не смогу объяснить, — пробурчал Проводник, после чего откинулся на спину, глубоко вздохнув, чтобы провентилировать лёгкие. — На чём мы там остановились?
— На том, что мне всё же пора работать, — усмехнулся Диспетчер. Склонился над недовольным Проводником, чувственно поцеловал в губы: — Обещаю компенсировать позже.
Настроение Проводника заметно улучшилось, и он легко отпустил Диспетчера в кабинет. В конце концов, он уже успел убедиться: Диспетчер всегда выполняет свои обещания точно, полностью и не затягивая.
***
Затянувшуюся проверку Касперского Проводник запомнил как череду страстных, вкусных, безумных единений с исходниками Диспетчера. Они никак не могли насытиться друг другом, что, возможно, было не удивительно — Проводник вообще был жаден до всего нового, а Диспетчер раньше не был близок с кем-то, кто его так притягивает. Они исследовали друг друга каждую свободную минуту Диспетчера, и пока что даже задушевные разговоры у них не получались, всё срывалось на поцелуи и общую постель.
Закончилось это внезапным вызовом юзера: Проводника буквально стёрло из пространства Диспетчера силой, превосходящей возможные защиты, и он, исправно поработав для юзера, оказался, наконец, свободен. Правда, без возможности видеться с Диспетчером, но проверка Касперского к тому времени уже подходила к концу.
Когда проверка была завершена, разговора у них тоже не получилось. Едва Проводник объявился в личном пространстве Диспетчера, он был втиснут в стену и поцелован так, что они оба рисковали немедленно увидеть рядом Таск Менеджера, но обоих это не волновало. Проводник жадно вцепился в Диспетчера, по которому страстно, тоскливо скучал, и всё опять закончилось в спальне.
Вообще и у книжной полки. И в кресле. И даже у стены. Но преимущественно в спальне.
Только когда потянулись обычные будни, Проводник методом разнообразных попыток и проб нашёл идеальный распорядок дня: утром он выбирался из постели Диспетчера и уходил по своим делам, работал, общался, исследовал систему, болтал с Хромом, который привык проводить время в его личном пространстве, а вечером ближе к шатдауну возвращался к Диспетчеру. Буйное желание ушло в тлеющий огонь, вспыхивающий ярко при провокациях, но не путающий мысли всё остальное время, и Проводник поймал себя на том, что ему невероятно уютно просто находиться рядом с Диспетчером. Обычно он брал с собой несколько книг и садился в кресле читать их, изредка перебрасываясь репликами с работающим Диспетчером.
Ночь они проводили в общей постели, страстно и чувственно. Проводник бесстыдно кайфовал с ощущения заполненности Диспетчером, с близости, которая рождалась в этом единении, с их общей страсти и того, как Диспетчер каждый раз немного терял контроль, проявляя тщательно сдерживаемый властный голод. Это не могло надоесть, никак, ни при каких обстоятельствах.
Диспетчер был совершенно потрясающим созданием, он ничем не ограничивал Проводника, но выбрал сердцем его и только его.
— Знаешь, — на исходе третьей недели устоявшегося расписания вдруг сказал Проводник, отвлекаясь от книги, которую читал. Он подождал, пока Диспетчер, что-то переключив на клавиатуре, не повернётся к нему, и продолжил: — По-моему, твои убеждения о том, как строятся пары — полная чушь.
— Вот как? — в глубоком взгляде мелькнули весёлый интерес и некоторая заинтригованность.
— Ты говорил, что пара помимо секса должна быть связана общими интересами или общей целью, работой. Посмотри на нас. Мы не работаем вместе и у нас нет общих интересов, но я всё равно ни на что не променял бы даже эти тихие часы чтения рядом с тобой. Просто читать рядом, изредка задавая вопросы или делясь чем-то, чтобы слушать твой божественно-низкий голос. Думаешь, это мне надоест? — лукавая усмешка.
Диспетчер не скрыл, что обдумывает услышанное, примеряет на себя и на Проводника.
— Думаю, что мои убеждения могут быть несколько... архаичны, — сказал он, наконец. — Но чтобы окончательно переубедить меня, понадобится больше времени, чем три недели. Нужны месяцы и годы.
— Звучит как вызов, — улыбнулся Проводник, довольно щурясь. — И я его принимаю.