Попкорн из мятных облаков

      Питер всегда стремился смотреть правде в глаза, какой бы хреновой она ни была. Смысл прятаться, если потом все равно прилетит по жопе, так еще и больнее? Нет. Нет ни смысла, ни прикола, ни удовольствия. Поэтому когда Паркеру бестактно указывали на ребяческую наивность, он старался отшучиваться и лыбиться, как не в себя. Да, Питер до сих пор любил наряжать елку и каждый год одергивал себя, чтобы не зарыться носом в подарки раньше времени. В их с Мэй квартире елочка была небольшой, а презенты в носках грудами не скапливались, но от этого на душе становилось не менее тепло, чем от традиционного горячего шоколада с мятными карамельками. Сочетание, казалось бы, несочетаемое, но Питер так любил его! Он любил слушать слащавые песенки, мечтательно следить за полетом снежинок в окне, смотреть «Один дома» и помогать тете в не особо вкусной готовке. Да, будем реалистами: Мэй готовила плохо все, кроме выпечки.       Но смысл жаловаться? Питер никогда не хотел заполучить то, что ему не принадлежало. Так уж его воспитала тетя, а теперь никуда не денешься. Однокласснику подарили машинку на радиоуправлении последней модели? Покажи палец вверх, а дома поиграй с новеньким набором деревянных роботов, покрашенных самой Мэй. По телевизору показывали шикарные застолья с гигантской запеченной индейкой? Захлопни варежку и наслаждайся фруктовым кексом.       Паркер не винил Мэй ни в чем. Она старалась, работала. И все ради него, парня, который мечтал ответить тем же: помогал с уборкой по дому, учился, был прилежным юношей. Питеру было не стыдно, что он поступил в престижный МИТ по гранту от анонимного благодетеля. Паркер этим гордился. Парню было не стыдно, что он продолжал жить с тетей и ни с кем не встречался. А зачем распушать перья для кого-то, если можно посмотреть с Мэй какой-нибудь ситком или зарыться в чертежах?       У Питера не было многого, поэтому он разрешал себе чуть помечтать. И вот так, сидя под елкой в ночь на двадцать пятое число, Паркер смотрел в окно, любуясь огнями праздничного Нью-Йорка. Зима выдалась на удивление снежной. Шорох белого ледяного порошка, хрустевшего под ногами, отдавался в ушах почти что эхом. И ведь где-то, в разных уголках мира люди находят свои родственные души. Вот так, в атмосфере беспечного праздника. Мэй, которая уже давно спала (ведь ей хотелось успеть уделить время племяннику до выхода на работу), потеряла своего соулмейта. Паркер был маленьким, но он помнил ее боль, которая проступала в каждом движении, когда дяди не стало.       Но ему было интересно, что чувствуют другие, когда впервые смотрят в глаза своей родственной душе. Даже нет, не так. Когда впервые к ней прикасаются. Питер знал, что все зависит от температуры вокруг. То есть люди, живущие где-то на юге, во время первого соприкосновения с соулмейтом ощущают неописуемый холод, от которого кровь в жилах стынет. Если человек является обитателем северных краев, то все наоборот — по телу расползается мягкое тепло.       Это звучало сказочно, романтично и абсолютно невероятно. Питер, который уже ощущал себя взрослым настолько, что был вынужден бриться каждое утро, чтобы избежать идиотской щетины, позволил себе загадать одно простое желание. Быть может, чудо случится?       Паркер мечтал о том, чтобы грядущий год принес ему встречу с особенным человеком. С тем, кто никогда бы не ушел, не бросил, не оставил.       Питер засыпал с улыбкой на лице, уткнувшись носом в теплое одеяло.       Но кому-то вся эта хренотень с родственными душами была не нужна. Такие люди тоже существовали, это неудивительно. К данной касте себя уверенно причислял Тони Старк. Вертел он эти правила судьбы на кончике морозного красно-белого леденца в виде крючка. Его абсолютно не волновала эта ебань для наивных детей. У Тони были другие заботы: компания, личные проекты, опустошение бутылок в личном баре…       Ближе к Рождеству добавилась головомойка с подарками для важных сотрудников Старк Индастриз, спонсоров и прочих уважаемых дядек и тетек. Пеппер настаивала на том, чтобы Тони лично проштудировал список презентов, которые обязательно должны были соответствовать всем принципам дипломатического этикета. А именно: не слишком дорого, не слишком пиздато, не слишком дерзко. Короче, Старку было абсолютно противопоказано проявлять собственное «я» в этих самых подарках, а потому чаша терпения медленно, но верно грозилась переполниться.       Да, Тони пережил чертовое двадцать пятое, он отдохнул на Бали денек, вернулся и всучил Пеппер новую тачку в качестве сувенира, поулыбался журналистам и отказался фоткаться для обложки подросткового журнала в идиотском колпаке Санта Клауса. Бесила Старка вся эта суматоха с праздниками.       Ух, блять.       Все эти веночки, игрушечки и тонны сладостей, которые в конце-концов оказывались на рожах маленьких детей, с пеной у рта звавших бородатого мудака, врывавшегося в кошельки родителей с адским упорством. Для Тони деньги проблемой не были, но он искренне сочувствовал старшему поколению, отважившемуся завести спиногрызов.       Старк и в одиночку чувствовал себя прекрасно. Просто, мать его, идеально. Он один, если не считать Пятницу, в тишине и покое. Он по локоть в машинном масле и по горло в кофе. Зачем Тони кто-то другой?       А вся эта чушь с соулмейтами? Нет, Старк не был старым пердуном, который и вовсе отрицал наличие какой-то особой потенциальной связи между двумя живущими биосоциальными существами, просто ему нахуй не впилась проверка данного факта на собственной шкуре. Тони старался меньше трогать людей, а потому носил перчатки, чтобы наверняка избежать соприкосновения с открытой кожей. Вот не нужно, не стоит.       Старк почти не чувствовал себя одиноким, даже тогда, когда единственной радостью зимних праздников становился глинтвейн. Эту сладкую бурду Тони под расстрелом бы лакать не стал, если бы не наличие винища и хоть какой-то щепотки приторной торжественности.       Таким вот бодрым образом Старк дотянул до тридцать первого числа. Ему в глотке комом засел цветастый фейерверк, который любой другой бы оценил, учитывая пентхаус в небоскребе, предоставлявший шикарную панораму на город. Еще и Поттс обещала к двум ночи привести табор директоров, с которыми требовалось улыбчиво поболтать и подлизать друг другу жопы.       Тони вообще не воодушевляла данная перспектива. Он смотрел на циферблат, где время перевалило за час, потом на распиндюренный смокинг с красной бабочкой. Мда, Старку только палочки корицы из эгг-нога в качестве украшения для задницы не хватало. Кстати, эгг-ног тоже содержит в себе бухло, но мужчине не нравилась идея сырых яиц. Тони вообще-то предпочитал другие, но предусмотрительно не говорил об этом на людях.       Это мы ушли от темы, конечно. Старк подумал еще с пару секунд, а потом осознал, что Пеппер могла заявиться и раньше, чтобы успеть все суетливо подготовить, а именно покомандовать разодетыми официантами. И эта мысль заставила Тони шкодливо подорваться с места, влезть в первые попавшиеся штаны и теплую водолазку. Старк напялил куртку, сунул в карман флягу с коньяком, надел зимние ботинки и выскочил из квартиры, натянув на голову капюшон.       И куда податься? В Манхэттене можно было встретить знакомых, а это плохо. Опустим тот факт, что рожу Тони мог узнать каждый, кому не лень. Старк об этом тоже вспомнил, поэтому натянул ворот водолазки с попы на нос и побрел, куда глаза глядят.       Ебучий снег, ебучий скользкий лед и ебучие пряничные человечки, выглядывавшие из каждой дыры. Мужчина внезапно почувствовал себя ужасно злым. Гирлянды слепили глаза, автомобили мерно плыли по снежному морю, а пальцы покалывали от холода.       Что?       Тони проморгался и посмотрел на верхние конечности. Ну да, он забыл перчатки! Класс! Просто супер! Нашел момент, блять! Старк агрессивно пнул ледышку, свалившуюся с неожиданно низкой для Манхэттена крыши. Нужно было съебаться на Мальдивы и не парить себе мозги, но Тони попытался побыть хорошим мальчиком. Пора вспомнить, что он оброс стриженой бородой и разменял пятый десяток, так что быть прилежным молокососом уже не под стать.       С этой дерзкой решимостью Старк пригубил из фляги и чуть было не убил спиртовым дыханием улыбчивую девушку с раскрасневшимися щеками. Мужчина снова спрятался за ширму водолазки и спустился в метро. Пошел нахуй этот снег, короче. На Тони посмотрели, как на долбаеба, когда он расплатился ебейшим смартфоном за поездку на вшивом поезде, но Старку было плевать.       Пахло дерьмом, вовсе не сиропом, грохотал гул вагонов, а не звенели колокольчики. С Новым годом, ебаный свет! Тони обреченно плюхнулся на сидение. В вагоне играли заезженные рождественские песни. От них хотелось вздернуться на ядреной колючей мишуре, если честно. Позитива не добавляла и реклама шампусика по скидке, что продавался в Волмарте. А в центре, кстати, большая елка с катком и плюшевым Санта Клаусом. Тони мог смотреть на это действо с высоты птичьего полета, на кой черт ему эта реклама?       Мужчина поерзал и вжал голову в плечи на манер голубя. Старк бесцеремонно вытянул ноги, скрестил руки на груди и прикрыл глаза. Очнулся он только спустя, кажется, минут сорок, когда его телефон принялся разрываться от звонков. И действительно: мисс Поттс наяривала, причем очень активно. Тони чирканул простое «появились дела», отправил тупую фотку из метро на фоне рекламы (на этот раз с яблочным пирогом) и отключил мобилу.       Кто-то может сказать, что Старк повел себя, как мудак, а Тони ответит, что он и есть мудак.       Мужчина огляделся, выйдя на станцию, и понял, что очутился в Квинсе. Все лучше, чем Манхэттен, честное слово. Старк направился к выходу на улицу. Чуть не ебнувшись на последней ступеньке, Тони увидел, что снегопад усилился. Вздохнув, он побрел вперед по широкой улице.       Дороги были чищеные, тротуары не особо. Тусклые фары машин разбавляли веселенькую обстановку, царившую в воздухе. Все также мерцали гирлянды, сверкали вывески. Снег хрустел.       Людей было не так уж и много. Конечно, ведь все предпочитали отсиживаться по домам в окружении семьи и друзей. А Тони шлялся по Квинсу с полупустой флягой, зажатой в пальцах.       Весело.       Старк свернул в какой-то переулок. Вдали светился аптечный крестик, жужжали неоновые украшения. Тротуар был менее ухожен, чем на проспекте, но это не удивляло. Тони пропустил женщину, что семенила навстречу, а затем двинулся дальше. Он миновал небольшую выбоину и уже готов был продолжить путь, как мельком заметил некое темное пятно.       Тони оторвал взгляд от земли и увидел парня, что стремительно приближался. Шапка набекрень, пакетик из аптеки, расстегнутая куртка. Щеки раскраснелись, глаза блестели в свете сотен лампочек и фонарей.       Скрип снега усиливался.       Юноша бежал вперед и уже почти настиг Старка, который готовился отойти в сугроб, чтобы открыть заслоненный путь на проспект. Мало ли мальчуган диабетик какой-то? Тони отодвинул корпус назад, но парень дернулся. Его ботинок проскользнул вперед, обнажив ледяную корку, скрывавшуюся под тоненьким налетом растоптанного снега. Незнакомец грозился свалиться на копчик, замахав руками подобно пьяному пеликану, занявшемуся бурлеском у барной стойки.       Старк долго не думал, ведь время делилось на миллисекунды. Тони быстро вытащил руки из карманов и схватился за чужие пальцы, спасая от неминуемого падения.       На жалкое мгновение мужчина ощутил, что те самые пальцы были ледяными, но его тут же охватил жар. На лбу проступила испарина. Тепло поднималось от ногтей к вискам, а затем опускалось к пяткам.       Блять.       Старк замер, смотря на того самого юношу, чья голова еще пару секунд назад могла разбиться об асфальт. Темные глаза, тонкие губы, уши, торчавшие из-под шапки. Брови, а брови? Одна обычная, а вторая будто чуть приподнята кверху. Черт. Хорош, парень, хорош.       Питер жадно хватал каждую секунду. Лицо, скрытое капюшоном и воротом какой-то кофты. Свет от гирлянд отражался в глубоком взгляде, почти копировавшем едва ли не кромешную темень, что держалась на стороне, где не было магазинов и забегаловок.       Дыхание Паркера сбилось. Он, казалось, вообще не ощутил изменений в температуре тела.       Это ночь на первое января.       Питер Паркер встретил своего соулмейта.       На глазах выступили слезы, то ли от ветра, то ли от счастья. Было холодно, было суетливо где-то в душе. Но было празднично и несколько волшебно. Питер улыбнулся, поймав губами увесистую снежинку.       Он мельком посмотрел на небо. Кусочки белых комочков напоминали попкорн, а светлые облака, перьями украшавшие новогоднее небо, были будто какого-то рождественского, мятного цвета. — С праздником, — тихо выдохнул Питер, отчего пар клубами повалил из раскрасневшегося рта. — С праздником, — промямлил Старк, что было ему несвойственно.       Ошарашено, прибито к земле. Водолазка только заглушила и без того невнятное поздравление. — Я, кхм, я Питер, — Паркер хлюпнул носом.       В мужчине боролись сразу две сущности: «сбежать и забыть, как страшный сон» или «обнажить всю правду». Взгляд парня был настолько искренним и счастливым (хотя казался напуганным и взмыленным до падения), что миллиардеру пришлось выбрать очевидное.       Он стянул вниз ворот водолазки, пахнувший одеколоном. Морозец заиграл на разгоряченных щеках, украшенных бородкой. — Я Тони, — коротко сказал мужчина. Без запинки, в отличие от своей…родственной души? — Старк.       Питер сглотнул. Он не верил. Это не могло быть правдой.       Не могло быть. — Это вроде моя фамилия, — отшутился Тони. — О, черт, — парень неловко мотнул головой, — Питер Паркер.       Старк задорно хмыкнул. И только в тот момент осознал, что они все еще держались за руки, а нескольким прохожим пришлось обходить их по проезжей части. Питер перенял направление его взгляда, а затем быстро спрятал свои покрасневшие от холода пальцы в расстегнутую куртку. Зашуршал пакет. — Послушайте, мистер Старк, — на выдохе начал Паркер, — я прекрасно представляю, кто вы. Я простой студент, а вы уже успешный человек, знающий, что ему нужно. Я пойму, если вам все это ни к черту, потому что я ничего не смогу дать вам. Ничего из того, что вам пригодилось бы, — Питер замолчал, — наверное. Окажите мне услугу, пожалуйста. Моей тете нехорошо, я обещал ей сбегать за таблетками, — парень указал на пакет, — я отнесу ей их, и мы сможем поговорить, если вы захотите. Но не уходите прямо сейчас, прошу.       Старк опешил. Он ожидал чего угодно, но не словесной бравады, виноватых глаз и длинных ресниц. Этот самый Питер был готов выложить всю свою биографию фактически незнакомому человеку. Данный факт казался немыслимым. Паркер с виду был слишком молодым, каким-то даже наивным, но выдал настолько пламенную речь, что Тони, который еще час назад послал бы всех нахуй, согласно кивнул. — Показывай, куда идти, — отчеканил Старк.       Питер просиял и благодарно моргнул, а потом чуть повторно не распластался на льду, поэтому Тони пришлось подхватить его под локоть. Так и пошли. — Тут минут десять пешком, — виновато сказал Паркер, пряча взгляд.       Было жутко неловко. — А что с тетей? — участливо спросил Старк. — Голова разболелась, — Питер поджал губы. Тони уловил на его лице искренние переживания, — она много работает и мало отдыхает, а тут еще и праздники. Мэй захотела приготовить кучу всего, но помощник из меня никудышный, так что нам пришлось отдраивать всю кухню. — Праздники, — устало протянул Тони, — понимаю. — А как вы оказались тут, мистер Старк?       Мужчину удивляла вежливость Паркера. Понятное дело, что Тони был старше, так еще и считался по сути незнакомым человеком, но другой на месте Питера уже мог бы перейти на «ты». — Меня должны были обязать встречей с директорами, но я сбежал, — Старк пожал плечами. — Желания и вправду могут исполняться, — пробормотал Питер. — Что? — Тони не расслышал из-за капюшона и скрежета снега. — Я спросил, не хватятся ли вас. — Хватятся, но уже слишком поздно.       Ответ прозвучал так беспечно, что Паркер унял дрожь в ногах. Черт возьми! Это походило на какой-то дурацкий сон! Дурацкий, потому что наутро будет горько от осознания нереальности происходящего. Питер поборол желание ущипнуть себя. И да, не говорить же миллиардеру о том, что он загадал желание в виде встречи с соулмейтом. Старк и так пребывал в конкретном шоке, пусть виду и не показывал, а тут еще окажется, что Паркер конченый соплежуй и придурок. Это не входило в планы Питера.       Далее они особо не разговаривали в связи со смущением и некой ограниченности Старка в плане слуха. Тони придирчиво оглядел красное кирпичное здание, возле которого остановился парень. Ничего необычного, типичный многоквартирный дом. Питер помялся с пару минут, а затем глянул на замерзшие руки спутника. Подумать только! Эти самые руки могли дарить тепло. Сердце Паркера затрепетало. — Поднимитесь со мной, погреетесь, а потом поговорим, если вы еще не передумали, — неловко сказал юноша и уже развернулся, будто боялся получить отказом по лицу. — Ну, пойдем.       Тони отвечал на автомате. Быстрее, чем мозг успевал обработать сказанное. Блять. Ну да, конечно, самое время тупить, Старк. Внезапно захотелось, чтобы воздух умел превращаться в спирт, потому что фляга заметно опустела. Предательство какое-то.       Питер миновал пустое пристанище консьержа, а затем юркнул в лифт. Тони стянул капюшон, потерев обморозившимися ладонями. Шорох привлек внимание Паркера, но тот одернул себя, чтобы не пялиться на Старка, как на неведомое ископаемое. Питер же специально пропустил его вперед и встал к нему спиной!       Поездка была быстрой, что немного расстроило. Хотелось растянуть каждое мгновение еще эдак на два. В носу щипало от неожиданного тепла. Паркер нащупал ледяные ключи и принялся отпирать замок. Едва он успел толкнуть дверь, чтобы войти в квартиру, как она открылась сама по себе.       Старк, планировавший зависнуть в коридоре, увидел на пороге явно небольшой квартиры женщину. Ее волосы были распущены, на лице красовалась отчасти знакомая улыбка. Идиотский свитер с оленями в придачу к домашнему образу. — Питер! Опять расстегнутым бегал, — запричитала она. — Мэй, мне уже двадцать, — взмолился Паркер, готовый сгореть от стыда. — Для меня ты всегда останешься семилетним мальчишкой, — парировала та самая Мэй. — Я принес тебе таблетки, — парень стремился перевести разговор в другое, более безопасное русло. — О, спасибо, — женщина улыбнулась и уже было протянула руку, чтобы погладить племянника по голове, но заметила, что тот все еще в шапке, — чего стоишь, проходи давай.       Питер, не зная, куда деться, скосил взгляд на Тони, который тут же развел плечами, как бы говоря «справляйся сам, пацан». Хозяйка квартиры моментально выглянула из-за двери, и ее лицо вытянулось от удивления. — Мэй, это Тони Старк, — Паркер обреченно указал на мужчину, — мистер Старк, это моя тетя Мэй. — С праздником, миссис Паркер, — Тони галантно улыбнулся. — И вас, мистер Старк, — несколько заторможено ответила она, — ну, не стойте, проходите. Вы, наверное, замерзли!       Женщина буквально затолкала их внутрь. Старк рассеянно посмотрел на Питера. Ночь принимала все более неожиданные повороты. Паркер же виновато сложил ладони. — Немного посидим, чтобы она не нервничала, — шепнул он, вешая куртку на крючок, — простите.       Тони вздохнул, но делать было нечего. Раз уж подписался, так выполняй обещанное. Он стащил ботинки: с подошвы уже начал капать подтаявший снег. Обувь оказалась на коврике, а сам Старк вытянулся в ожидании указаний. — Проголодались, да? Там такая вьюга! Питер, ты долго искал круглосуточную? Я даже не подумала, что может быть далеко, а уже успела тебя отправить в такой холод. Будешь горячий шоколад? Имбирное печенье еще не остыло.       Мэй принялась стучать посудой. Ее речь была несколько бессвязной, но очень милой. И это даже на сухой взгляд Тони. Паркер вообще не подавала признаков болезни, но наспех выпитые таблетки говорили об обратном. Женщина уже вовсю кипятила молоко.       Питер уселся на диван, взглядом предложив Тони сделать то же самое. Старк решил не отказываться, и вскоре его замерзшее мягкое место опустилось на диван. Он с любопытством рассматривал убранство квартиры. Небольшая, но уютная. Рамки с фотографиями, всякие статуэтки и идеальная чистота. Небольшая украшенная елочка стояла в углу гостиной, совмещенной со светлой кухней, а над телевизором, что стоял в нише напротив небольшого кофейного столика, расположившегося перед диваном, висели опустевшие носки для подарков. — Нет, Мэй, все хорошо, — бодро ответил Питер, — всего десять минут.       Старк был уверен, что этот парень прошел бы и больше, если бы потребовалось. Он с такой немыслимой заботой смотрел на тетушку, что у Тони не оставалось сомнений. Мужчина принялся разглядывать того, кто перевернул его новогоднюю ночь с ног на голову. Уложенные шелковистые волосы, шерстяной свитер, джинсы и, о Боже, носки с оленями. Старка охватила паника. Небритый Санта, это же его соулмейт! Вот он! Это Питер, который неловко жался на диване, не зная, как прокомментировать происходящее. Его явно мучала совесть. — Эй, — шепнул Тони, — все в порядке. Это лучше, чем нудные старперы или гололед. — Точно, — Паркер улыбнулся.       Ему было приятно, что Старк заметил ту неловкость, витавшую в воздухе. Особо, конечно, переживания Питера не развеялись, но он хотя бы понял, что Тони не настолько блевало от идеи находиться в рандомной квартире неизвестной семьи.       По гостиной медленно разлетался терпкий аромат горячего шоколада. Паркер втянул носом пряный запах. Мэй явно подсыпала какие-то специи. Вскоре она и впрямь появилась в поле зрения: в руках поднос, а на лице лисий прищур. На столике оказались кружки, щедро сдобренные зефирками и корицей, а также широкое блюдо с разномастными пряниками. Чашки было только две.       Повисла неловкая тишина. Мэй потерлась так, встала эдак, сложила руки. Осталось станцевать тектоник. Женщина была, кажется, не в настроении, а потому тяжело вздохнула, приложив руку ко лбу. — Думаю, вам есть, о чем поболтать, — сказала она, — а я полежу, если вы не против. Не буду вам мешать!       Питер натянул лыбу, надеясь, что далее не последует мамская шарманка из разряда «а мой мальчик редко друзей водит». Это, конечно, правда, но не говорить же об этом при Старке! — Конечно, Мэй, спасибо, — парень чуть сжал ладонь тети. — Да, миссис Паркер, спасибо большое, — Тони кивнул, — выздоравливайте.       Женщина кивнула, одарив Питера многообещающим взглядом. Да, позднее Паркеру придется выложить всю правду-матку. А что поделать?       Как только захлопнулась дверь, что вела в комнату хозяйки, юноша мельком подумал о том, прикрыл ли он свою, чтобы Тони ненароком не увидел тонну плакатов и целую коллекцию журналов, где на обложке красовался не кто иной, как бородатый миллиардер. Впрочем Питера отвлек стук чашки. Старк ждать его не стал и отхлебнул, продегустировав сладкий напиток. Тянучий, но в меру, пахучий, пряный. Это было вкусно! Тони в качестве знака уважения к гостеприимству семьи решил попробовать пряники. Там были и человечки, даже снежинки имелись! Украшали явно вручную: где-то криво, где-то косо, но все равно очень мило. Старк схватился за неказистый носочек, как вдруг Питер буквально выдрал его из рук Тони, чтобы моментально поглотить. — Лучше возьмите красивые, — смущенно буркнул Паркер, спрятавшись за кружкой. — А вдруг я хочу именно те, что делал ты?       Парень еще сильнее уткнулся в чашку. Казалось, еще немного, и горячая субстанция польется ему на волосы. На губах остался еле заметный сахарный коричневый след. Тони предусмотрительно отвел взгляд. — Не приторно? — поинтересовался Паркер, чувствуя себя ужасно тупо. — Иногда можно, хотя я не любитель, — сжато признался Старк, которому вовсе не хотелось мусолить темы о погоде и прочей чухне, — так ты говорил, что ты студент? — Да, — Питер с энтузиазмом кивнул. — И где учишься? — Тони принялся хрустеть новым пряником. — МИТ, — смущение снова взяло верх. — Да ну, — Старк вскинул бровь, — работаешь еще наверняка? Дорого же. — Нет, — честно ответил Паркер, — не работаю, хотя хотел бы. Я больше помогаю Мэй. — А учеба?       Старк упорно не хотел в открытую говорить о том, что скромно живущее семейство, где работала только женщина, содержавшая и себя и взрослого племянника, явно не могло себе позволить оплату обучения в таком роскошном универе. — Грант, — выдохнул Паркер. — Грант? — брови Тони готовы были вылететь из затылка, — от кого? — Анонимный, — Питер развел руками. — А за что? Проект-то какой был? — Старк решил проявить искренний интерес. — Я лучше покажу.       Парень улыбнулся и сорвался в комнату. Спустя долгие поиски и штудирование груды бумаг Паркер сумел выудить потрепанную папку с листами. Было, конечно, немного стремно объяснять гению на пальцах, а не при помощи навороченного планшета, но чем богаты, тем и рады.       Питер уселся на диван, не забыв прикрыть дверь в свою обитель. Тони ощутил, как подушки прогнулись под весом Паркера. Старк все свое внимание сосредоточил на туче изрисованных листочков.       Парень рассказывал увлеченно, как о своем детище. Почему «как»? Этот проект и был детищем Питера. Его глаза светились, он задорно водил пальцем по эскизам, говорил с упорным придыханием. Тони отвлекся. Он смотрел на Паркера, почти не моргая. Старк слушал, а проекция придуманного юношей будто появлялась наяву, хотя гений-мудак-филантроп-и-еще-много-кто даже не думал изучать чертежи.       Питер-Питер-Питер.       Было в нем что-то такое…       Блять, Тони, але! Прием! Ты вообще не должен был тут оказаться. — …и вот эти поддерживающие переборки, ну, чтобы сделать каркас более устойчивым, скрепляются литыми… — Заклепками, — выпалил Старк, — сплав олова и вибраниума. Прочность и гибкость, нужная для подвижности протезов. — Вы, — Питер отложил листы, — вы же меня не слушали. Я же не успел рассказать про заклепки. Как…       Тони будто прозрел. Паркер был каким-то необычным. Другим. Он смотрел столь удивленно, столь искренне.       А Старк понял, что уже видел эти протезы. Кто-то будто щелкнул пальцами возле уха. — Не слушал, — мужчина медленно кивнул, подперев подбородок кулаком, — я смотрел на то, как ты рассказываешь. — Но как вы узнали про заклепки? — Кажись, твой проект сумел привлечь мое внимание еще до того, как ты представил его лично.       В глазах Тони плясали смешинки. Ему нравилось дразнить слегка наивного Питера. — Черт, — Паркер ненадолго уронил лицо в ладони, — вы мой спонсор. — Бинго, красавчик.       Парень снова спрятался за кружкой, надеясь, что Мэй уже видела десятый сон. Питер мог быть спокоен, ведь так оно и оказалось. Оказалось ближе к утру, если точнее.       Тони пытался еще несколько раз завести разговор, но Паркер отвечал односложно, тушевался, отводил взгляд. И где тот парень, который смело затащил незнакомца домой? Где он?       За незашторенным окном медленно светало. Торшеры в гостиной уже давно погасили, отчего огоньки елочки мерцали более ярко. Постепенно они тонули в туманной новогодней дымке, наполненной все теми же мятными облаками и крупными гроздьями снега.       Питер сидел, облокотившись на один край дивана. Тони оказался напротив. Медленно тикали часы, тихо шуршал холодильник. Кружки и тарелка уже были давно вымыты.       Старк смотрел перед собой, на того самого парня, от которого почему-то не хотелось уходить. С ним хотелось молчать. Тони улыбнулся.       Питер улыбнулся в ответ.       Ничего не менялось уже который час. От ухмылки к ухмылке, от прищура к прищуру. Только Паркер переоделся и нацепил дурацкий свитер, напоминавший тот, что был у Мэй. Он выглядел уютно.       Тони пытался себя одернуть, поднять с дивана, выгнать из квартиры, но не получалось.       Потом окончательно рассвело. Старку пора было уходить: Пеппер наверняка успела сойти с ума, побить все выебистые нефритовые вазы, а затем лечь спать. У Тони ни в одном глазу, но он все-таки обулся, натянул куртку, проверил наличие фляги, телефон. Питер стоял, опершись о дверной косяк. Смотрел-смотрел-смотрел.       Мужчина уже был готов выйти за дверь. Потянул ручку вниз, толкнул вперед, но… — Я загадывал, — вдруг сказал Питер. — Что? — Тони моментально развернулся. — Хотел встретить свою родственную душу. Это глупо, да? — Только если немного, — Старк показал пальцами то самое немного, — форадендрон?       Тони заметил сразу. Еще тогда, когда впервые оказался на пороге. Небольшая веточка, висевшая над дверью. — Не очень романтичное название для местной омелы, — Питер чуть развел руками.       Старк еще раз заглянул в лицо Паркера. Тот что-то хотел, но не решался. Повисла некая недосказанность, хотя несколькими мгновениями ранее парень явно выдал больше, чем планировал.       Тони шмыгнул носом. В один миг его рука вытянулась по направлению к Питеру, пальцы дерзко вцепились в круглый ворот свитера. Старк потянул Паркера на себя.       Шаг. Скрип половиц.       Шаг. Холодный ветер ударился в закрытое окно.       Шаг. Мигнула гирлянда.       Шаг. Губы Тони накрыли губы Питера.       Медленно, тянуче. Дыхание Старка оседало на губах, что еле ощутимо пахли шоколадом и мятными леденцами. Питер слепо взялся пальцами за ворот расстегнутой куртки. Ресницы дрожали. Тони не торопился, он смаковал момент. Осторожное движение, настолько легкое, что напоминало таяние снежинки. Паркер съежился, попытался ответить.       Старка это умиляло. Боже, это было так трепетно, так томно. Питер нервничал настолько, что будто дышал Тони в ухо. Борода мужчины колола. От него пахло алкоголем, сильным парфюмом и имбирными пряниками.       Паркеру было много, Паркеру было тесно. Его тряхнуло, когда Старк чуть заметно лизнул губы, чуть сжал их своими.       А над головой та самая «не очень романтичная омела».       Тони отстранился. Питер дышал глубоко, его глаза светились, а в коридоре этажа полутьма. Только ранний утренний свет залез в дальнее окно, только блеклый ореол выползал из открытой квартиры. — Ты вроде веришь в такое, да? — тихо спросил Старк, разгладив складку на свитере парня. — А вы? — шепнул тот. — Я позвоню, — Тони чуть заметно подмигнул.       Питер поверил.       Старк развернулся и побрел в сторону лифта, сунув руки в карманы. Паркер восхищенно смотрел вслед. Не верил.       Тони чуть покачал головой, улыбнувшись, когда дверь в квартиру Питера закрылась. Его высохшие ботинки стучали о пол.       На улице уже не было так холодно, хотя ветер словно говорил об обратном. Веселая музычка, игравшая в метро, уже не казалась такой тошнотворной. Реклама индейки уже не выбешивала до мозга костей.       Снег был красивым, а лед перестал быть скользким, ведь его знатно припорошило. Имбирные пряники оказались приятными на вкус.       Старк вдруг понял, насколько сильно поменялась его жизнь. Всего одна ночь, а дело даже не в настроении. Просто ему случайно пришлось поймать одного Питера Паркера, который грозился распластаться на тротуаре.       А Тони все-таки позвонит.       И не раз. Все для того, чтобы Питер понял, что он все-таки может привнести нечто в существование Старка. Нечто. Тони пока не знал, что именно. Тони просто чувствовал, что это случится.       Иногда просто нужно верить.