Одержимая женщина

Одержимая женщина страшна сама по себе, одержимый человек никогда не властен над своей жизнью. Он блуждает в своих потемках, он ищет свет, он ищет лекарство, цель, смысл. И находит, тот кто всегда ищет найдёт. Она смотрит на него из-за угла, гладит колено, отрывисто кусает алые губы. Он раскачивается на ветру, курит сигарету одну за другой, нервно ждёт кого то. Она смотрит с жадностью ему в рот, на его алебастровую кожу, как зажигается и тухнет огонёк сигареты. Его кадык сочно перекатывается снизу вверх, будоража её сознание. Она помнит как всё начиналось. В тот день было солнечно, погожий денёк, она не любит солнце. Но он так его обожает, он курил на станции, смотрел на табличку отправки транспорта. Что то крутил в своих длинных пальцах. А она вжавшись в угол комнаты ожидания, смотрела на него сквозь прозрачное стекло. И тогда она поняла, что нашла свою жертву, теперь она будет его тенью. Нет, она не искала мужчин, они у неё были, разные. Большие и маленькие, молодые и не очень. Она искала себе жертву для слежения, тайного воздыхания, когда та самая неизвестность щекочет нервы, подстегивает искать информацию, невесомо соприкасаться с его миром. Она боялась лишь одного, что он заметит что то не ладное, начнёт озираться. Но он как будто ничего не замечал вокруг себя или просто не хотел замечать. Но её это устраивало. Ей нравилось быть тайной женщиной, которую он не знал, считал прохожим, незначительным куском дня. Она следила за ним в сети, на улице, работе и даже в его любимом баре. Она брала для себя дальний стол, бокал чилийского молодого и долго сидела, смотря как он напивается в компании молодых пассий и друзей выпивох. Никогда он не обращал на нее внимания, даже когда она проходила мимо, случайно задев кончиком пальца его руку. Он даже не поднимал головы, просто бросал угрюмое «простите». И уходил, она не смотрела ему в след, боялась, что он её запомнит. Она носила парики, очки и разные наряды, макияж и стиль походки, менялось всё, она хотела остаться никем. Она хотела быть всего лишь тайной. Так прошло два года, два года зависимости от одного мужчины, она не меняла стиль слежки, лишь меняла оболочку. Но всё переменилось, он исчез, как сквозь землю, его не было на работе, он не появлялся в баре и дома. Её накрыла паника, её ломало на куски, она потеряла два килограмма веса и стала ещё более худой. Её семье не было дела до её проблем, ведь женщина всегда справляется сама. Она искала свой смысл, она искала его в сети, но его и там не было. Она была в отчаянии, она выла, царапала кожу век. Её трясло на утро, мнимые любовники не дарили того кайфа, они были серой массой, ей нужен был он. Позже когда она попадёт в психиатрическую клинику, будет лежать ничком и глотать рвоту, а слезы лихорадно буду течь по лицу, он придёт в окно белым голубем. *** Это было серое утро, она стояла и смотрела в окно на лес. Санитарки выгуливали менее буйных пациентов, они слонялись вокруг как призраки, их белые одежды сильно выделялись на фоне зелёной травы. У неё сверлило где то под ребром, в мозгу было пусто, транквилизаторы сделали своё дело. Она даже не помнила свой возраст или имя, но когда она закрывала веки, она видела его глаза. Она вырезала на обратной стороне своего черепа его глаза, лицо и ухмылку на уголок. На совместной терапии её пытались вывести на чистую воду, но она лишь смеживала губы, нехотя качая головой, она не говорила ничего. Она давно не слышала своего голоса, она стала немой, а местами глухой к миру. Ведь её мир ушёл, оставив её совсем одну. Мать изредко приходила к ней, приносила пирожки и гладила по руке. Также ничего не говорив, они просто молчали, иногда мать плакала, не в силах больше смотреть на дочь. А отец считал её просто пустым местом, ненужным мусором. Он говорил, что легче было спустить в платок, чем сотворить на свет нечто такое жалкое. Розалин — её сестра, любила её, она ласково называла её «малышка Сьюзи», целовала в мочку и молча покидала комнату визита. Она ненавидела мать и отца, любила Рози и её маленького сыночка — Берти. Он был славным малым, его лицо всегда улыбалось ей, он гладил её волосы, когда сидел у неё на коленях. Но он бывал в клинике не часто, муж Рози опосался, что она навредит их сыну. Ведь она ненормальная, сумашедшая, отчаянная женщина. Он тоже презирал её, но не говорил этого в слух, но она знала, что он так думает. Рози качала головой и всё равно приводила Берти к сестре. Она считала, что Сьюзи это на пользу. Так и было, Берти был для неё отдушиной, его маленькие ручки и пухлые щеки радовали её. Ведь она когда то тоже хочет иметь ребёнка. Так шли дни и недели, сменялись сезоны, за зимой наступала весна, а за ней лето. Её так и не выпустили с клиники, сказали, что ей лучше быть в знакомых и безопасных стенах, чтобы не было рецедива, потому что её сознание не стабильно. А она всё думала, где же её мальчик, где он гуляет или с кем общается. Но интернета не было, не было и смысла сбегать, ведь она почему чуствовала, что его нет в городе. Она не сможет его найти, она просто ждала. Бог не садист, не его это гнев и гнёт. Он решил смиловаться над малышкой Сьюзи и подбросил ей небольшой подарок. Ночью ей не спалось, и она бесцельно ходила по палате, смотрела в окно или читала. Однажды ей даже показалось, что она учуяла его запах одеколона. Тогда у неё случился приступ паники, и её кинули в изолятор. Но сейчас она снова в своей палате, и думает точно ли ей показалось. Она хотела верить, что он может быть где то по близости, но это были лишь её мечты. Каждый день она молилась Богу, чтобы он дал ей ещё один шанс, посмотреть на него. Всего один, и она правда начнёт жить так, как живут обычные люди, она его не разочарует. Но Бог знал её лучше нее самой, поэтому долго думал, правильно ли будет дать ей то, что она так страстно желает. По клинике побежали слухи, что старая врачиха Миссис Присли ушла на покой. День был траурный, персонал оплакивал коллегу, пациенты женщину подарившим им покой и здравый смысл. Сьюзи не знала её, но тоже грустила. На место умершей пришёл новый доктор, поговаривали, что он юн. Она не придала этому значения, её не интересовали другие мужчины. Но на следующий день её пришёл проведать этот врач. Она лежала на спине, закрыв глаза, слышала лишь шуршание халата и тихие голоса. И тут в нос ударил знакомый аромат, она резко распахнула глаза, руки стали подрагивать. Снова, подумала она, снова призрак из прошлого. Она в отчаяние повернула голову, там где должен был стоять человек. Воздух застрял где то в глотке, она увидела спину, ту самую спину. Она подумала, что ей мерещится, это не мог быть он. Но когда он повернулся к ней, то она увидела те самые глаза, которые не могла забыть и ту самую ухмылку на уголок. От сильного стресса ее вырубило, а позже когда она очнулась, в комнате было темно. Она судорожно вздохнула, ощупала своё лицо, воспоминания всплыли в её воспаленом мозгу, и её пробила дрожь. Неужели боги смиловались, и он здесь, или она дошла до галюцинаций. Дверь со скрипом открылась, показался кусочек света, кто то вошёл в её палату. Знакомый запах ударил по ноздрям, и она поняла, что это явь. Он пришёл, он нашёл к ней дорогу, сам таво не знав. Милая Сьюзи ты так ошибаешься, маленькая леди, он знал, кто ты, и знал почему ты тут. *** Рик был опытным врачем, и человек не второго сорта. Он помнил ту женщину — тень, как он её прозвал про себя. Она всегда была по близости, он не показывал, что знает, что она следует за ним. Просто делал вид, что не замечает. Но он помнил её фигуру и взгляд задумчивых пыльно зелёных глаз, и её выражение лица, он краем глаза всегда наблюдал, как она у краткой смотрела на него. Он выучил все её повадки. Он даже написал научную работу по ней, он назвал это «манией преследования». Он знал, что она озабочена им, его это не пугало. Наоборот он счёл это за своеобразный эксперимент. Но когда он уехал на стажировку, то начал скучать по этой невесомой женщине. Она приходила к нему во снах, ласково гладила его по плечу, или смотрела украдкой, как когда то в тот самом баре. Он пил там с друзьями по выходным, натыкаясь на неё. Позже он сам начал искать её глазами, а когда находил, почему чувствовал прилив жизненных сил. По началу он терялся от этих чувств, но потом понял, что это было что то вроде судьбы. Он иногда порывался познакомиться с ней, но потом понимал, что так может её спугнуть. Когда он был в Венеции, смотрел на длинный канал, почему то вспоминал её глазам, жадно смотрящие на него. Мурашки гуляли по его предплечьями, он пугался этих ощущений, боялся, что тоже начал быть одержим. Но потом когда в его обшестве оказывались другие женщины, он забывал о своей таинственной незнакомке. Позже, когда он уже оказался в клинике, и ему поведали, что есть дамочка с таким диагнозом. Ему ничего не стоило взглянув на фото в карточке, узнать её пыльные зелёные глаза. Только в этих глазах больше не было того света, который был в те дни, когда она смотрела на него. Он понял, что зависимость сломала её, даже почуствовал укол вины, ведь это он стал спусковым рычагом для этого бедствия. Тогда чтобы искупить вину, он решил стать её лечащим врачом, он не знал, как она отреагирует на его появление, узнает ли она его. Всё о чем он думал, что будет, если их миры соприкоснуться, откажется ли она от него, если узнаёт по ближе. С такими тяжёлыми мыслями, он брёл по коридору до её палаты. Несколько минут он стоял и смотрел на дверь, не решаясь её открыть. Он сам страшился этого, даже хотел плюнуть и уйти, просто убежать. Но что то внутри подсказывало, что надо повернуть эту чёртову ручку и войти. И он вошёл, белый цвет стен ударил его по глазам, что на секунду заставило его прикрыть глаза. Краем глаза он заметил, что она лежит на постели, он подумал, что она спит и присел на край табурета. Но когда услышал возню на кровати, всё-таки решился повернуться. Когда их глаза встретились, она в шоке приоткрыла рот и судорожно задышала, а после она упала в обморок. Он на секунду пожалел, что сделал это, что он вошёл сюда. Вколол ей успокоительное и удалился, ему надо было подумать. Когда на часах уже было 9 вечера, а за окном стоял вечер, он решился проведать её. Тихо зашел, встал около её кровати и смотрел, как мерно двигается её грудь. Она спала или делала вид, что спит, он не мог понять. Но решил прервать молчание. — Сьюзи, вы спите? — она дёрнулась, как от удара. На это было больно смотреть. Но он продолжил. — Меня зовут Рик, я ваш лечащий врач. Не могли бы ответить на пару простых вопросов? Она открыла глаза, мазнула ими по потолку, а потом перевела их на него. В комнате был приглушённый свет, он не закрыл дверь. В полумраке палаты она выглядела ещё более хрупкой, чем днём. Она качнула головой в согласии, он придвинул табурет ближе к её кровати, но оставил немного безопасного расстояния, чтобы не давить на неё. Он не знал, что от неё можно ожидать. Он сравнивал это с наркозависимостью, ведь когда наркоман видит дозу, которую не получал длительное время, он может быть агрессивен. — Что ж, как давно вы тут? — простой вопрос, он хотел понять, насколько она адекватна, а оттуда отталкиваться. — Давно. Я думаю, пару тройку месяцев, честно, доктор, я не совсем считала дни. — её голос был тих и бесцветен. — Хорошо, как вы сейчас себя чувствуете? — она снова смотрела прямо на потолок. Он чувствовал её мысли, они роем крутились вокруг них. — Я не знаю, я не понимаю. Наверное, я в замешательстве, но точно ответить не могу. — она слабо улыбнулась. Но всё-таки решила взглянуть на него. Ему захотелось обнять её, как старого друга или как ребёнка. Она была так несчастна на вид. Приголубить её, погладить по волосам, покачать в своих руках. Сказать, что он помнит её, что он скучал. Скучал? Это чувство ударило его, это было так резко. Но он не подал виду. — Вы знаете, почему вы здесь? — почему он боялся узнать ответ. — Потому что я пропащая, как говорит моя мать. Или никчёмная, как говорит мой отец. Но моя сестра Рози говорит, что мне просто нужно время и место, где исцелить свою душу. А как вы сами думаете, доктор? Честно он не ожидал встречного вопроса, он думал, что она более потеряна. Что её ум пошатнулся, но она показалась ему здравым человеком. Ей здесь совсем не место. — Сьюзи, могу ли я вас так называть? — она качнула головой, давая зелёный свет. — Я думаю, что вам просто нужна помощь из вне, но вы точно не жалкая. Краешек её губ приподнялся, но глаза всё также оставались пустыми. Он видел, что у неё депрессия, но она точно не сумашедшая. Ему даже стало спокойнее. Он сделал глубокий вдох, а потом сказал: — Не хотите ли воды? — он помог ей поднятся с постели и провёл до графина с водой. Её тело было таким лёгким, а кисти рук болезнено худыми. Она немного оперлась на него, чтобы ровно идти. Облакотив её об подоконник, налил воды в стакан и протянул ей. Она с дрожью в руках взяла стакан и начала пить маленькими глотками. Он пристально смотрел на её движения, готовый в любой момент поймать, если она начнёт заваливаться. Но она стоически стояла на ногах, видимо боялась показать слабость. Когда она допила, он также проводил её до постели и бережно уложил в кровать. Накрыл её одеялом и пожелав спокойной ночи, ушёл. Она ничего ему не сказала, лишь прикрыла глаза. Он видел, как тяжело ей было держать себя в руках. Позже когда он пришёл домой и улёгся в кровать, мысли начали посещать его голову. Беспокойство залезло под кожу, он думал о Сьюзи, её маленьком теле и пустых глазах. Не справившись с этими мыслями, он решил выпить снотворное и лечь спать. *** А она лежала всё в той же позе и думала о том же, о чем и он. Она боялась заснуть, ведь продолжала думать, что это сон. А когда наступит утро, она больше его не увидит. Но она была слабее, чем сон, который всё-таки её сморил. Когда наступило утро, то она рывком села в кровати. Нервно озираясь по сторонам, ища его, ища подтверждение его нахождения здесь. Проведя руками по волосам, она услышала его запах на своей ночной рубашке. И тогда мир снова заиграл красками, ей хотелось петь. Разве не так ведут себя влюблённые?