Кот, пёс и война за приют

      Азик искренне считал себя отличным псом. Да, его ноги возможно стоят немного не так, а спина не такая крепкая, но немецкий пинчер не видел в этом проблемы. Варя, хозяйка пса, в любом случае не смогла бы позволить себе возить его по выставкам. Зато, Азик, щеголяя с выкрашенный в алый холкой и хвостом, чувствовал себя совершенно великолепно, особенно, когда слышал от девушки заветное: «Гулять!», но в последнем он ни за что не признается. Пёс был доволен хозяйкой, она регулярно давала ему лакомства и уделяла внимание после школы, не нравилось ему другое. Дом Баженовых всегда был наполнен, если не руганью, то напряжённым молчанием. Азик, как умный и самый известный пёс в тик-токе, эту атмосферу пытался развеять. То мёртвую крысу от кота притащит, то горшок с растением перевернёт, но чаще Азик любил цапать за ноги Демьяна, брат хозяйки даже для пса выглядел слишком нудным. Но немецкий пинчер никогда не был единственным животным в квартире Баженовых. Чёрный ориентал Кроули жил здесь до Азика, ну как жил. Кота можно было увидеть только в комнате Вари, после того как ему был устроен обстрел тапками от прочих жильцов квартиры. Ориентал был не слишком контактным, он приходил, тёрся о ногу хозяйки, ел корм и вновь уходил, лишь изредка задерживаясь на подоконнике. Азику кот не нравился, но в те дни, когда двое объединяли усилия, выла вся квартира, грозясь выселить дармоедов прямо через окно, но, хвала кому-нибудь, эта кооперация случалось крайне редко. Вот и сейчас пёс с подозрением смотрел на чёрную субстанцию, заползающую через окно. Спрыгнув на Варину кровать, кот принялся тщательно вылизывать лапы. И всё-таки плюсы в коте, несомненно, были, он приходил точно, минута в минуту, когда возвращалась хозяйка. — Наконец кончился грёбаный день, этого грёбаного мира, — с этими словами девушка завалилась в комнату. Кот предусмотрительно прыгнул на спинку кровати, позволяя безвольному телу подростка встретиться с жёсткими пружинами матраса. Азик, выудив поводок из неизведанных глубин комнаты Вари, куда вряд ли ступала нога человека, уселся подле кровати. Требовательно смерив хозяйку взглядом, он, оперевшись передними лапами о кровать, залаял. — Чувак, помню я о прогулке, дай передохнуть немного, — застонала Варя в потолок. Кроули, наблюдая за сим действом, насмешливо прищурился и, сверкнув золотыми глазами, о чудо, перебрался на живот девушки, урча. Он снисходительно позволил Баженовой погладить свою чёрную шерсть. Азик ошарашено уставился на кота, что спустя пару минут всё-таки взмахнул хвостом и вернулся на подоконник, привычно растекаясь по его пластиковой поверхности. — Ты точно Кроули? — Азик наклонил голову. Сначала ориентал пропадает на два дня, потом возвращается подозрительно добрый и довольный, подружку что ли завёл? Кот не удостоил его ответом, лишь зевнул и прикрыл глаза, отправляясь в сладкую дрёму.

***

      Холодный осенний ветер жалостливо выл в вышине, заплутав в лабиринте серых громад домов Чертаново. Деревья под его порывами клонили облысевшие кроны к земле, подслушивая шуршание бабушек с потёртых временем лавок. Тёмный пласт облаков затопил небо Москвы, объявляя всем своё намерение обрушиться дождём. Люди, явно воспринявшие предупреждение в серьёз, прятались в тепле многоэтажек, чьи вершины старались достигнуть нерушимый небесный свод. И только машины упорно шумели моторами, клятвенно обещая доставить пассажиров к месту назначения. Немецкий пинчер гордо вышагивал впереди хозяйки, пока сама Варя, уткнувшись в телефон, листала ленту ВКонтакте, пожиная плоды импорто-замещения. Петляя по, погрузившемуся в пасмурную серость, городу, двое не заметили, как сталинка Баженовых торопливо скрылась за другими бетонными коробками. В воздухе витал запах надвигающейся бури, но, в основном, слышался лишь жалящий запах дороги.       Среди какофонии света и шума показался тёмный кошачий силуэт вдалеке. Кот упрямо маневрировал меж ногами прохожих, периодически перебираясь на карнизы, он нёс что-то в белом свёртке. Азик ускорил шаг, присматриваясь к мелькающей фигуре, когда преследуемый вдруг обернулся. Кроули! Этот блошиный мешок опять, что-то затеял, а как хорошо известно псу, любой пиздец должен проходить под его предводительством, так что пёс с чистой совестью бросился за соседом по комнате. Кроули, с удивительной даже для кота, прытью удирал от погони, перебираясь на возвышенности и не оставив псу ни единого шанса. Они петляли по бесконечному лабиринту городских улиц. Небосклон степенно темнел, тучи счастливо собирались в единый массив, чтобы как можно скорей обрушиться на зазевавшихся людей дождём.       Азик, преследуемый руганью редких прохожих, ни на хвост не отставал от Кроули. Пёс нёсся вперёд, не замечая хлёсткие капли дождя, принявшиеся, вскоре, бить по шкуре. Погоня привела двоих к огромной территории, ограждённой старым деревянным забором, что стоял явно с Эдемских времён. Проскользнув в крупную щель, они оказались на ухоженном зелёном газоне, всюду высились деревья, а в центре, безучастным сторожем, стоял длинный дом, будто осуждающе взирающий провалами открытых окон на незваных гостей. Кроули мигом скользнул в окно, задержавшись на карнизе, только чтобы сказать: «Проваливай обратно, тебя Варя ищет», — и был таков. Азик совету, или скорее приказу, внимать не стал, он опёрся лапами о стену дома и разочаровано заскулил. Капли дождя, с новой силой сорвавшиеся с густых туч, торопились освежить и без того влажную землю. За спиной пса послышался шорох, ветер, вновь опустившись к паутине города, донёс до немецкого пинчера чужой запах. — Убирайся, — хрипло рявкнул голос позади. Азик обернулся, прижав уши к голове. Перед ним высился серый потрёпанный пёс, его серо-голубые, будто теряющие краску, глаза угрюмо сверлили нарушителя. Судя по короткой спутанной шерсти и исполинскому размеру, это был ирландский волкодав. Азик прижал уши к голове и зарычал в ответ: — Ещё чего, буду я тебя слушать, старик. Серый пёс осуждающе поджал уши и ухватил пинчера за шкирку. Лай и рык заполнил двор, ливень, недовольный конкурентами по шуму, усилился, пожелав промочить собак до нитки. Порывы ветра с каждым разом всё сильнее клонили деревья к земле. Азик старался ухватить оппонента за лапы, пока тот спокойно сжимал челюсти на чужом загривке, выволакивая гостя. Новый голос стал неожиданностью для обоих, звонко лая, к ним семенил светлый лабрадор. — Григорий! Кто там? Пёс промок до основания, но явно не был слишком озабочен этим. Ирландский волкодав, Григорий, лишь на мгновение раскрыл пасть, чего хватило чтобы Азик отпрыгнул от него, ощетинившись. — Тьфу ты, чёрт окаянный, — буркнул Григорий, — Даниэль, ты что на забыл на улице? Лабрадор яростно размахивал хвостом из стороны в сторону и заинтересовано поглядывал на Азика. — Я помочь хотел, — ничуть не расстроенно пролаял он и вновь обратил внимание на настороженного пинчера. — Ты тоже собака? Азик даже опешил от такого вопроса. А на кого он ещё похож, на кота? Хотя подошедший Даниэль действительно походил на тех толсто-лобых псов из ютуба, что даже если перед ними положить цыплёнка не осознают его пригодность в пищу. Но ссориться с первым кто не выгоняет его в зашей не хотелось, а потому он, гордо выпятив мокрую грудь, ответил: — Конечно. Я — немецкий пинчер, чистокровный, — посчитал необходимым уточнить Азик. — Здорово! — обрадовался лабрадор. Он подскочил к новому знакомому и принялся обнюхивать. Азик, не зная как реагировать, замер на месте, в прочем, видимо правильно сделал. Волкодав точно также замер, осуждающе глядя на Даниэля, хотя, похоже что у Григория всегда такой взгляд. — Пошли внутрь, пока не простудился. Потемневший от воды серый пёс двинулся с места и мерно прошагал к деревянной двери. — Григорий! Можно он с нами пойдёт? — Ты его лучше спроси, — фыркнул волкодав и скрылся за дверцей для собак. Даниэль, не медля ни секунды, обратился к пинчеру: — Пойдёшь к нам в гости? Азику на такой вопрос оставалось только кивнуть, в самом деле, не мёрзнуть же ему на улице. Лабрадор, казалось, ещё сильнее завиял хвостом, он приоткрыл дверцу и пропустил нового знакомого вперёд. Зайдя внутрь, пинчер невольно замер, теплота и уют помещения окутали его пуховым одеялом. Передняя часть комнаты оказалась невероятно просторной, но размеры нещадно скрывали различные кошачьи домики и городки. У стен гордо стояли высокие книжные шкафы, охраняющие небольшой мирок. Неловко замереть заставляло не это, повсюду сидели коты. Они, сидящие в домиках, переговаривающиеся, скучающие, играющие, отвлеклись от своих дел, с подозрением следя за Азиком, их хвосты змеями мотались из стороны в сторону, а многие нервно прижимали уши к голове. Даниэль прошёл сразу за ним, но его прибытие не было оценено каким-либо недовольством, он, не заметив напряжения, отряхнулся от приставучей воды и непонимающе огляделся. Большой светло-серый мэйн кун спрыгнул с какой-то возвышенности, оказавшись прямо перед Азиком. Он, прижав уши к голове низко зашипел: — Сначала Азирафаиль тащит сюда кого ни попадя, потом Даниэль, — чуть не рыча он продолжил, — что ты тут забыл?! Пинчер и сам не заметил, как оказался за широкой спиной лабрадора, напряжение в теле слегка утихло, когда ещё один мягкий, но властный голос появился в другой стороне помещения. — Гавриил, прекрати, пожалуйста. Даниэль не привёл бы сюда кого-нибудь опасного. Голос принадлежал крупному белому сибирскому коту, за которым семенил чёрный, как смоль, ориентал, опознанный пинчером моментально. — Угомонись, ободранный павлин, я знаю этого пса. — Тоже мне, оправдание, — фыркнул Гавриил и обратил взгляд к Григорию. — А ты чем думал, когда пускал его? Волкодав лениво протянул с дальней лежанки: — Даниэль следит за ним. — Следит, как же… Гавриил агрессивно двинулся вперёд, вздымая шерсть, но был осечён чёрной кошкой. — Хватит уже выделываться, хрен уже с этим псом. Кот, пробурчав что-то для вида, действительно удалился, а вместе с ним ушло внимание и прочих животных. Азик, наконец, отряхнулся, и выбрался из-за спины лабрадора. — Азик, Азик… Какого чёрта ты здесь делаешь? — язвительно прошипел Кроули, ни на сантиметр не отдаляясь от сибиряка. — А ты, значит, на свидания шастаешь? Но Кроули только презрительно прищурился, белый кот поднялся и, бросив напоследок: «Развлекайтесь, мальчики», увёл ориентала за собой в дальнюю часть помещения. Без напрягающих взглядов тут оказалось спокойно, тихо. В таком месте обычно чувствуют себя дома, судя по количеству кошачьих на квадратный метр, пёс предположил, что находится в кошачьем приюте, вот только как здесь оказались Даниэль и Григорий? О последнем он поспешил спросить самого лабрадора. — Нас привезли сюда из Плохого места, так Григорий говорил. У тебя такая красная шерсть! А разве такое бывает? Азик не сдержал смешок. — Конечно нет, это краска такая. — Очень красиво, — восхитился Даниэль. Хвост пинчера предательски завилял в такт чужому, Азик отвернулся, собственная реакция на похвалу ему совсем не нравилась, потому он поспешил отбиться ответом. — А у тебя глаза красивые. Глаза правда были красивые, светлые. Вовсе не похоже на холодную морскую глубину сибиряка или неясный голубоватый туман Григория, в глазах Даниэля плескались летние небеса без единого облачка. — Спасибо большое. А тебя искать не будут? Лабрадор указал носом на чужой ошейник, и Азик решил ретироваться. — Будут, мне срочно нужно вернуться. Он побежал к двери, когда Даниэль обогнал его. — Я с тобой пойду. Уже поздно, вдруг случится чего. — Мурзилка, а тебя значит искать не будут? Прозвище как-то само собой вырвалось из пасти, но лабрадор, кажется ничего не заметил, только задумчиво потупился и выдал: — А я вернусь, и никто ничего не заметит. — Как скажешь, — усмехнулся Азик, выбираясь из дома. Дождь, конечно, не стих полностью, но определённо уже не обещал новый всемирный потоп. Ветер отступил, более не желая тревожить двух собак, семенящих по улице. Пинчер шёл впереди, как единственный кто знал дорогу, Даниэль шагал следом, впитывая окружающее пространство. Пёс удивлялся всему подряд, ленивым голубям, шумным машинам, сияющим магазинам, светофорам, пешеходным переходам, только завидев человека он принюхивался и, не узнавая запах, трусливо жался ко второму псу. Азик, проявляя чудеса тактичности, на последнее Даниэлю ничего не говорил, только послушно выполнял роль сомнительного барьера между людьми и лабрадором. Да, такого мурзилку он в ночь одного точно не отпустит, костьми ляжет. Обратная дорога заняла куда больше времени, чему в равной степени способствовали как вечные остановки Даниэля, так и темп ходьбы Азика. Дома появлялись и пропадали в далеке, темнело быстро, наступающий мороз старался оправдаться декабрём на календаре. Праздничные украшения поспешили развесить ещё неделю назад, и сейчас они поочерёдно включались, обращая на себя восхищение лабрадора. До боли знакомая улица показалась за поворотом, встречая блудных сынов разбитыми фонарями. — Почти пришли, — уверил Азик. Солнце уже зашло за горизонт, а луна ехидно скрывалась за облаками, ухудшая видимость. Но двоим это особенно не мешало, они спокойно добрались до подъезда, уткнувшись в запертую дверь. — И как мы войдём? Пинчеру потребовалась лишь пара секунд, чтобы придумать план. Завиляв хвостом от предвкушения будущего шоу, он подошёл к окнам дома. — Повторяй за мной, — пролаял Азик. И он завыл. Звонко так, протяжно, но недостаточно громко. — Ты чего! А если они отлов животных вызовут? — Да не парься, Варя скорее выйдет. Ты только помогай, у тебя громче получится. В этот раз завыли оба. Не прошло и пяти минут, когда маты посыпались из многоэтажки не уступая по громкости недавнему ливню, но псы не останавливались, пока откуда-то сверху не послышалось. — Харэ уже, иду я! Азик, довольный, остановился и, усевшись подле Даниэля, велел ждать. — Сначала убегает чёрт пойми куда, потом возвращается в полночь. Варвара Баженова вынесла с собой из подъезда целую охапку раздражения, но узрев картину маслом, как крупный лабрадор прячется за немецкого пинчера, что едва ли скрывает половину его тела, а сам Азик, невероятно гордый собой, удовлетворённо взирает на неё, сразу всё растеряла, разразившись смехом. — Это как называть? Где ты его нашёл? Судя по лаю Азика, рассказать он очень хотел, и сильно жалел, что не мог. — Ладно, пошли домой. Но собаки не сдвинулись с места, только пинчер слегка наклонил голову. — Что застыли? Вдвоём идите, завтра хозяев будем искать. Скрипящая дверь разразилась грохотом напоследок, впустив троих в нутро подъезда.