я не нахожу тебя.

      Я выхожу на пустую августовскую улицу среди похожих друг на друга домов субурбии, на которую вот-вот опустятся сумерки — ведь солнце, считай, уже готовится уйти за горизонт, прощается своим огромным оранжевым кругом со мной. Смотрю на него ребяческим взглядом приветливо. Охватываю взором и розовеющие облака, истошно пытаясь уловить этот недолговечный вид, поглотить глазами как можно полнее эту уходящую красоту, закрутившуюся в единственных в своём роде причудливых формах, пока она не ушла с неба навсегда.       Воздух тёплый-тёплый — смесь жаркого дня и ночной прохлады. Он обтекает меня, мягкий, словно те облака, и ласкает мои горящие щёки — такие же оранжевые, как то солнце.       Листья на темно-зелёных деревьях блестят золотым, как чешуя, а сами деревья словно уже в какой-то синеватой дымке.       Прочие, более мелкие растения, расставленные бережно по всем углам, и кусты, расправившие свои широкие лапы — обрамляют своими стеблями весь этот мир из крашеного камня и гладкого дерева. И хваткие кисти деревьев, покрытые мягкой листвой и раскинувшиеся свободно в воздухе, и полусухие кустики, и огромные кусты — вместе ощущаются мною как колыбель, берегущая души таких, как мы с тобой, от этого искусственного, сломанного мира. Вот мой комфорт. Я думаю, это правильно. А излишняя пластмассовость, и вот эти грубые углы — не моё.       Небо не молчит. Оно живёт, перетекает из одного чудесного акта в другой хрупкими крыльями своих облаков. Словно что-то хочет обвестить миру через свою уже подступающую синеву.       Я иду свободным шагом без единой цели в голове: все былые мысли и заботы покинули меня на время этой прогулки. И когда те, глупые и сложные мысли, освобождают меня от себя, то на их место приходят новые, но уже радующие и греющие. Легко и приятно идти так, забыв о всех правилах и сложностях этого мира, и просто внимать всему окружающему меня — живущему по-настоящему, говорящему и чувствующему.       Скажи…       Ты ли в этих проблесках между облаками, или лучами солнца, спускающимися между них прямиком к нам?       Ты ли в уютном вечернем ветерке, обнимающем меня, и дающем надежду, что всё впереди будет в порядке?       Ты ли в забавном шуршании ткани моих широких штанов, ёрзающих друг о друга, пока я иду?       Иногда ты мне снишься. Сны мне видятся нечасто, если признаться. Да и видятся обычно проблесками или кусками, всегда с рваным и тонким краем. Но точно знаю, что разные вещи снятся мне — порой не всегда то, что хочется помнить, порой просто что-то спокойное, ненавязчивое.       Просыпаясь, думаю, что хотелось бы мне понять, где искать тебя. Вроде раз за разом подкрадываюсь к истине, но всё равно все надежды рушатся вмиг сомнениями, как ни печально. Может быть, я справлюсь с этим. Но пока я всё ещё никак тебя не нахожу.       Ты всегда был разным. Иногда тебя впору было сравнить с обросшим с ног до головы камнем или деревом, обвитым тонкими вихрями ярко-зелёных стеблей. Хотя кто знает, была ли тогда вообще у тебя опора под ногами или толстые корни.              Бедняжка мой, мне хотелось бы обнять тебя, и сказать, что всё хорошо. Что ты ценен.       Порой ты был не в ладах с собой, и, вероятно, после тысячи часов славы и слепящих глаза вспышек фотокамер, тебя можно было найти плачущим, свернувшимся калачиком в тёмном сыром углу вночи. Тебе хотелось сдаться не раз. Но ты не сдавался и шёл вперёд наперекор всему, и в те самые моменты, казалось, полнейшего упадка, вы все блистали ярче всех. И это прекрасно.       Иногда грацией и величием своим ты поражал, хотя, казалось, совсем недавно был ленивым котом, таким тянущимся и неповоротливым, или забитой ланью, истерзанной под натиском ледяного дождя бесконечной тревоги. А может ты всегда всё это вместе в себе содержал. Наверное, да. Менялся, но лозой протягивалось в тебе что-то общее между всеми твоими воплощениями. И ведь нельзя точно сказать, что в тебе менялось каждую эру — разве что, причёска, да костюм для выхода на сцену. Хотя, может быть я не до конца тебя ещё знаю, и всё-таки что-то глубинное каждый раз сменяло старое новым.       Удивительно, как человек может сочетать в себе столько граней, совершенно непохожих, перетекающих из одной в другую и переливающихся всем спектром.       Когда при взгляде на тебя поначалу кажется, словно смотришь ты сверху вниз, но, как ни старайся скрыть, в глазах всё равно читается та едва уловимая трепетность, зацепившаяся между твоих очаровательных ресниц.       Кто имеет чудесную способность заглянуть к тебе в душу, тому всё это сразу бьёт ярким белым светом в глаза. И это по-своему восхитительно.       И в итоге каждый раз ты находил равновесие, наплевав на все установки этого каменного мира и язвительные взгляды со всех сторон. Да, ты выше их. Но они не плохие, и ты это сам понимаешь, что ценно. Вы просто разные, и мы все разные — бери только и выбирай себя из всей бесконечности возможных вариантов. И ты свой выбор сделал, и в этом наша с тобой сила.       И где мне, скажи, искать такого прекрасного, восхитительного и равновесного? Я опять не могу найти тебя.       Больше всего мне нравятся твои слова о том, что, мол, не ты придумываешь музыку, а она словно сама приходит к тебе из вселенной, или какого-то коллективного разума. Или из глубин сознания. Называть можно как хочется, вот лично для меня это всё одно и то же.       Ты понимаешь? Ведь такие, как ты, способны принести в этот плотный мир всё лучшее изо всех уголков мироздания.       Вот бы однажды хотя бы коснуться тебя на мгновение и понять. Понять тебя и твою душу.       Некоторые люди говорят, что душа — она маленькая, несмышлёная. Я не верю. Душа огромная и могучая, дай ей только волю действовать, творить, создавать этот мир через свои руки. Наши руки — руки нашей души. И ты позволил ей творить.       Если бы ты знал, как мы нужны своим душам, чтобы они могли возвести тут свой великолепный мир. Если бы было больше таких людей, как ты. Только представить...       Знаешь, Серж. Я вот всё пытаюсь проживать, познавать, расти. Ощущать, размышлять, сотворять. Но чего-то мне всё равно не хватает. Никак не могу убедиться, правда ли мне так кажется, или всё это мимолётная дурь. И кто это в моей голове иногда оглашает мои чувства дурью. Впрочем, я и вправду иногда напрочь забываю про тебя, а иногда вообще думать о тебе не хочется.       И всё-таки, возвращаясь к мыслям о тебе каждый раз, я понимаю: именно ты — то, что мне нужно.       Но я всё ещё не нахожу тебя.