House of pain

Вокруг стоит тишина. Лишь порывы ветра, колышущие яркую зелёную листву деревьев, прерывали её звенящий траур. Стоять на похоронах собственного отца, словно изгнанный из стаи волк, трусливо прячась за деревом – как же ты докатилась до этого, Штрэфонд? Вот плачущая матушка подходит к закрытому гробу, в безысходности опускаясь на колени и устраивая голову на холодной древесине. По щеке скрывающейся ото всех девушки стекает одинокая слеза, которую она пытается спешно убрать. Нет. Они не заслуживают её слез. Немногочисленные родственники отворачиваются от нелицеприятного зрелища – их семья никогда не была показателем счастливой ячейки общества, но мать всегда любила мужа несмотря ни на что. Жаль, что они оба не любили своего единственного ребёнка. Крис с юношества была сложной. Не хотела учиться, не хотела слушаться, прогуливала школу и абсолютно не ставила ни во что своих родных. Безразличие и жестокость, проявляемые к ней в глубоком детстве, давали свои плоды. Понимая это, отец и мать опустили руки уже на момент, когда Желточенко исполнилось пятнадцать. Они предоставили дочери полный контроль своей жизни и никак не участвовали в ней. В восемнадцать, когда поступить в желаемый универ не удалось, девушка подалась в нелегальные круги. Воровала кошельки с группировкой, в которую вступила добровольно, совершала мелкие набеги на ларьки и магазины, но всё это не могло принести ей желанного достатка. Хватало лишь на алкоголь и пропитание. Родители подозревали, что дочь ввязалась в плохое дело, но за неимением контроля над своим чадом просто закрывали глаза на всё. Иногда пытались решить конфликт кулаками. Однако денег было мало. Нужно было больше. Хотелось уехать из ненавистного Хабаровска. Хотелось шума столицы и лёгких бабок, красивых женщин и океаны дури. Юношеский максимализм брал своё. Тогда юная Штрэфонд и встретила его. Александр являлся основателем биржи по сбыту и изготовлению наркотических веществ. Его влияние разрослось на треть территории России – каждый седьмой человек травил свою жизнь избытками его бизнеса. Он встретил её в банке, когда та пыталась выкрасть кошелёк у одного из посетителей. Цепкий взгляд наркобарона мгновенно выловил её руку, тянущуюся к чужому карману. Крис словила на себе его взгляд и выбежала из помещения, думая, что её поймали, он – вслед за ней. Пришлось хорошенько повозиться, чтобы выловить прыткую малолетку, умело щеголяющую по заборам. Александр восхитился ловкостью и умениями юной воровки, да и смазливое юношеское личико могло сыграть на руку, ведь никто не подумает, что такое создание может проворачивать грязные делишки? Тогда Желточенко собственной рукой подписала свой смертный приговор. Спустя полгода девушка наконец уехала из родного города. Жизнь в столице обещала ей безбедное существование и огромные перспективы в высшем криминальном обществе. Она посещала лучшие клубы города в компании главных поставщиков и сбытчиков дури и оружия, купалась в деньгах и внимании, в кругу бандитов её любили и уважали за ловкость рук, милое лицо и умение выкрутиться из любой передряги благодаря острому языку. Однако продлилось это совсем недолго. Спустя два года безбедствующей жизни в столице Крис поймали. Под насильственным давлением правоохранительных органов, когда спустя сутки после ареста на ней не осталось живого места, она раскололась и случайно проговорилась о некоторых чинах высшей криминальной общины. Их, конечно, не поймали сразу, но Штрэфонд знала – крыс в этом мире не прощают. Она подалась в бега. Роскошная жизнь сошла на нет, сменяясь постоянными притонами и отелями, второсортной едой и дешевым алкоголем. Спустя месяц погиб отец. Это стало угрозой. Вызовом, чтобы она сдалась главным добровольно. А сейчас она даже не может нормально поприсутствовать на похоронах. Поскорбить от утрате. Трусливо спряталась за дерево, давясь слезами и с болью наблюдая за скорбящей матерью. Она ведь даже не подозревает, по какой причине погиб её супруг. Какими бы родителями они ни были, она всегда будет винить и ненавидеть себя. И только в момент, когда взгляд голубых глаз падает на незнакомых людей в толпе позади матери, девушка понимает, что это ловушка. Пульс в ушах начинает стучать быстрее. Александр не прощает предательства. Пару раз ей доводилось лицезреть, как карают крыс – им отрубают кисти рук публично, после чего вкалывают огромную, смертельную дозу вещества. Жертва погибает в агонии. Нужно бежать. Желточенко аккуратно, боясь привлечь внимание стоящих в сотне метров оплакивающих, ступает назад, когда вдруг чувствует за своей спиной грузную преграду. В этот момент она буквально проглатывает своё сердце от страха. – Вот ты и попалась, милашка. – Звучит эхом в её ушах прежде, чем на голову грубо натягивается мешок из жёсткой ткани. Затем её волокут куда-то прямо по земле – её попытки освободиться лишь смешат похитителей, и от этого кровь в жилах перестаёт циркулировать. Задница. Она в заднице. Толчок в спину. Она спотыкается ногами о какой-то порог, как оказалось после, минивэна, и плашмя падает в узкий проём между сидениями. На голову становится чей-то увесистый ботинок. Дверь позади закрывается, отрезая любые ходы к побегу. Она труп. – Долго ты бегала от меня. – Звучит знакомый, как всегда спокойный мужской голос сверху. От этого голоса всё внутри сжимается до состояния молекулы. – Не ожидал предательства именно от тебя. Я ведь привёл тебя к нормальной жизни. – Слышится тяжёлый вздох, полный разочарования. – Снимите мешок. Нога исчезает. Кто-то позади грубо хватает её за руки, ставя на колени в неудобном положении. Мешок с головы мгновенно пропадает, отрывая взор на сидящего напротив Александра. Мужчина смотрел на подопечную с отвращением. – Ты знаешь, милая, что мы делаем с предателями? – Но я не.. – Закрой пасть! – Неожиданно вскипает главный, хватая блондинку за горло и приближая к себе. Дыхание перехватило. – Двоих людей, в десять раз более значимых тебя, засадили за решётку! Теперь они будут копать под меня, и всё из-за тебя, мелкая разбалованная дрянь! – Менты избивали меня ногами и всем, что попадётся под руку, сутки! Я чуть не сдохла от кровопотери в холодной камере, а ты даже не удосужился отправить помощь! – Гневно закричала Крис, вырываясь из чужой хватки за своей спиной. – Ты сам взял ответственность за меня! – Уж лучше бы ты сдохла, но не открывала рот. – Злобно зашипел мужчина, отвешивая голубоглазой звонкую оплеуху. Девушку отшатнуло назад, прикладывая спиной о сиденье. – Я не стану расправляться с тобой также, как с остальными. Ты женщина. – Делай, что хочешь. Но не трогай мою семью. Хватит отца. – Угрожающе глядя на бывшего босса снизу вверх, заговорила она. Котёнок рыпается на взрослого льва. – Ты всё отработаешь за них. Я отправлю тебя к своей знакомой, о, я уверен, она выбьет из тебя всю спесь. – Заговорчески начал Александр, ухмыляясь и глядя на подопечную взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Штрэфонд гулко сглотнула, судорожно сжимая кулаки за спиной. В душе зарождалась гнетущая ненависть к человеку перед ней. Хоть она и понимала, что подписалась на это сама когда-то. – Юстина владеет закрытым притоном для извращенок. Богатые женщины порой бывают гораздо более жестокими, нежели мужчины. – Сурово пропел он, выдыхая и потирая подбородок. Внутри блондинки всё в страхе застыло. Приплыли. Проституция. – С твоей смазливой мордашкой ты заимеешь там множество постоянных клиентов. – Лучше удави меня прямо здесь. – Злостно зашипела Штрэфонд, скаля зубы и едва ли не бросаясь с кулаками на работодателя. Бывшего. Её поведение лишь рассмешило присутствующих. – Кто же тогда отработает мне убытки? Твоя мамаша старовата для борделей. – Я сказала тебе не трогать мою семью! – С чего ты взяла, что можешь ставить мне условия? Закрой рот и слушай. – Мужчина подался вперёд, опираясь локтями о колени. Минивэн тихо тронулся с места, качнувшись. – Год. Год ты будешь работать на то, чтобы покрыть все долги. Меня не волнует твоё состояние, моральное, физическое, ты торчишь круглую сумму и я получу её. Полтора миллиона мой счёт за убыток. Полтора. – Полтора миллиона за год?! Ты в своём уме? – Закройте ей рот. Надоело. – Пренебрежительно бросил Александр, откидываясь на сиденье и беря в руку бутылку воды, вздыхая. Рослый дядька позади резко вернул мешок на голову опешившей от информации девушки, после чего её лоб с силой столкнули с твёрдой дверью. Боль от удара сменилась темнотой и забвением.

– house of pain –

– Эй, красотка! – Сквозь туман слышится грубый мужской голос. Затем в лицо Желточенко без сожаления выплескивается небольшая бутылка холодной воды. Разум вмиг проясняется и она, резко втянув ртом воздух, подрывается. Голубые глаза неясным взглядом смотрят на незнакомого мужчину перед собой. – Приплыли. Выходи. – Куда приплыли?.. – Заторможенно уточняет она, неясно моргая и оглядываясь. Александра уже нет. Она в другой машине. – Как куда? На отработку! – Мерзко хохотнул тот, хватая пленницу за плечи и резко поднимая. В нос ударяет чистый хвойный запах. Крис послушно встаёт на ноги, выбравшись из авто, и пьяно шатается. Голова отказывается соображать. – Отработка?.. – Снова заторможенно шепчет она, пытаясь собрать в отголосках памяти кусочки пазла. И он, к сожалению, складывается в одно. Её сдают в рабство. – Нет! – Блондинка собирается бежать, куда глаза глядят, но работник Александра быстро догоняет, схватившись за белокурые волосы. – Босс просил показать тебе это. – Он ядовито ухмыляется, выуживая телефон из кармана и разблокировав экран. Ясные глаза шокировано смотрят на представшее фото. Это её квартира. – И вот это. – Мужчина листает пальцем по экрану, показывая жертве следующее фото. Там мать и брат, убитые горем, стоят рядом с улыбчивым Александром. В его руках непонятный пакет. Угроза была ясна как день. Семья всё ещё в опасности. – Он представился другом твоего отца и предложил помощь. Помощь не перейдёт в угрозы, если ты будешь послушной. Каким бы не было детство Крис, свою семью она всегда уважала. Груз ответственности за жизнь близких обухом пали на женские плечи. По щеке медленно скатилась слеза. Отчаяние. – Не трогайте их.. – Тихо, обречённо прошептала она, глядя на лицо матери на фото. Эта женщина подарила ей жизнь, и отобрать её жизнь взамен будет высшей степенью эгоизма. – Я всё сделаю. – Так бы сразу. – Удовлетворённо кивнул мужчина, пряча телефон. – Сейчас за тобой прийдут. Дыши, пока можешь.

Дыши, пока можешь..

– house of pain –

Спустя долгие десять минут за ней действительно пришли. Женщина в строгом чёрном костюме и скрытым маской лицом вальяжно вышла навстречу, представившись "менеджером". Уже в тот момент глаз Крис нервно задергался. Та же особа нацепила на её глаза плотную маску и повела в сторону предстоящего ада. Шли долго. Здание рассмотреть возможности не было. Желточенко пыталась запомнить количество шагов и поворотов – но сбилась уже на пятидесятом. Сердце страшно отбивало темп в ушах. Во рту пересохло. Ожидание убивало. Как они добрались и в какой момент с лица пропала повязка она уже не помнит. В глаза резко ударил яркий свет. Позади, на плечах, лежат крепкие женские руки. Крис опускает на них взгляд, отмечая броский красный маникюр. Затем осматривается в неком трансе, пытаясь осознать, где находится и что её ждёт дальше. Создавалось впечатление, что именно сейчас в помещение ворвётся толпа извращённых женщин и начнёт безжалостно терзать её. Раньше такая перспектива лишь порадовала бы. Сейчас, осознавая, в какое место она попала, становилось дурно. – Твоё имя, сладкая. – Сопливо пропела женщина позади, обходя новенькую и беря со стола папку с ручкой. Крис молча наблюдает за ней, то-ли стараясь вспомнить собственное имя, то-ли не желая его произносить этой неприятной особе. Темные волосы были закручены в крупные локоны, карие глаза подведены слишком ярко, а полоска тонких губ криво, выходя за контур, накрашена красной помадой. – Ты глухая или немая? – Всё сразу. – Грубо отвечает блондинка, сжимая собственные руки за спиной. Старшая ухмыляется, не поворачиваясь к собеседнице лицом и продолжая перебирать бумажки. – За острый язык тебя по головке не погладят. Дам тебе совет, который даю всем новеньким – будь паинькой и будет гораздо проще. – Остановившись на одной из бумажек, женщина развернулась, внимательно глядя на неё и переводя взгляд на стоящую перед ней особу. – Сняла дреды? Жаль. У нас любят необычных. – Чего? – Хмуро уточняет Желточенко, вытягивая голову и пытаясь заглянуть в документ в руках неприятной дамы. – У тебя контракт на год, Кристина Желточенко. – Ядовито ухмыляется брюнетка, подходя ближе и нарочно, издеваясь, разворачивая планшетку с документом к ней. С фото в верхнем правом углу на неё смотрели её же голубые глаза. Там она ещё с дредами – их девушка сняла всего полгода назад. Посреди листа её имя и, по всей видимости, данные. А внизу.. – Откуда моя роспись.. – Непонятливо произнесла голубоглазая, протягивая руку к бумаге, но женщина цокнула, ударяя по ней наманикюренными пальцами и отходя вместе с документом. – Много говоришь. Быстро ознакомлю тебя со здешними правилами и передам к доктору. – Быстро заговорила та, складывая бумаги и что-то записывая. – Меня зовут Марина. Я правая рука хозяйки борделя – с ней ты познакомишься позже. Имена можешь особо не запоминать, всех старших здесь будешь называть Госпожой. На вы и шёпотом. Каждый день хосты выполняют поручения и работы по отделениям. Никаких пререканий со старшими. Подъем в восемь утра, отбой в одиннадцать, если задерживаешься на заказе – по ситуации. – Кареглазая развернулась к молчаливой девушке, замечая её стушеванный и саркастический взгляд. – Хостами здесь называют девочек. С этого момента привыкай к подобному обращению. Будь покладистой, послушной и спокойной, и твой срок пройдёт гораздо быстрее. Если будешь работать хорошо – за год заработаешь больше указанной суммы и избыток оставишь себе. После окончания срока хосты подписывают документ о неразглашении – в случае нарушения тебя найдут и дисквалифицируют. Вроде, всё сказала.. – Марина задумчиво посмотрела на свои ногти, вздыхая. – По поводу клиентов тебя ознакомит Юстина. – Дисквалификацируют – убьют, как я поняла? – Закрыв лицо руками и тяжело вздохнув, произносит Штрэфонд. В голове сумбур. Услышанная информация ничуть не радует. От желания сбежать сдерживают лишь угрозы матери. Год. Всего год потерпеть. – Смышленая девочка. – Довольно улыбается старшая, цокнув языком и осмотревшись. – Сейчас позову доктора. Сядь и не двигайся. – Указав пальцем на кресло у входа, Марина засеменила в сторону дверей, громко стуча высоким каблуком. У самого выхода она обернулась, наблюдая, как голубоглазая вальяжно усаживается в кресло. – Поскромнее, милочка. Ты не на курорт попала. Закатив глаза, Желточенко выпрямилась, закинув ногу на ногу и начиная нервно теребить пальцы. От волнения потели ладони. Волосы на спине вставали дыбом от предвкушения предстоящей неизвестности. Вопросов было много. Но, как она поняла из рассказа этой выскочки – здесь она пыль и никто нянчиться не будет. Посмеются и закопают как плешивую собаку во дворе. Что за извращенцы ходят сюда? Как с ней будут обращаться? Будет ли передышка от бесконечного секса? В какую позицию поставят её? Но больше интересовало одно – можно ли сбежать из этого места? Она ещё не вкусила сущности существования здесь, но дурно стало ещё с первых секунд. Даже стены давили. Вздохнув, девушка решила осмотреться. Прямо перед ней, в паре шагов, стоял письменный стол с двумя стульями и высокой лампой. По правую руку от блондинки – огромная ширма. Принюхавшись, она поняла, что смущало её всё это время. Медикаменты. Пахнет больницей. Неожиданно дверь распахнулась. Слишком резко и уверенно, поэтому Желточенко неосознанно передёрнуло. Нервы берут своё. В кабинет вошла статная дама, не обращая никакого внимания на сидящую "гостью", если таковой её назвать можно. Женщина средних лет прошла к, по всей видимости, своему столу, вытягивая из упаковки пару перчаток и также молча, не уделяя должного внимания хмурой блондинке, натянула их на руки. После она наконец одарила Крис уставшим, оценивающим взглядом, без слов удаляясь за высокую ширму от стенки до стенки. Штрэфонд не шелохнулась. Она лишь понуро провела дамочку недовольным взглядом, с силой сжимая ручки кресла и нервозно тряся ногой. – Тебе может дорожку ковровую постелить? – Послышался недовольный голос с другой стороны. Голубоглазая закатила глаза, вздыхая и поднимаясь с нагретого места. Она неуверенно подошла к проëму, высовывая туда голову и встречаясь с грузным взглядом женщины в белом, слишком коротком для медработника халате. – У тебя есть отклонения? Психологические заболевания? – Нет. – Выпрямившись и остановившись в проходе, с недопониманием вопроса отвечает новенькая. – А что? – Тогда ты просто не шибко умная. Здесь тебе никто не будет слюни подтирать и тыкать носом в то, что ты обязана делать. Проходи и раздевайся. Полностью. – Женщина вздохнула, покачав головой, и выложила на кушетку непонятные приборы. Крис гулко сглотнула, проходя внутрь и осматриваясь. Стандартный медкабинет. Не найдя поблизости никакого места для переодевания, девушка потупленно уставилась на медсестру. Та наконец развернулась к ней, натягивая на нос маску и выгибая бровь. – Я сказала раздеваться. – Перед вами? – Возмутилась татуированная, скрестив руки на груди. – Можешь забыть о смущении здесь. Ты ещё не видела свою униформу? – Даже не видя губ медработницы, Желточенко поняла, что та ухмыльнулась. – Не видела. – Понятно. Тебе будет тяжело. Лишний вес есть? – Вроде не наблюдалось. – Снимай всё и складывай в коробку. Получишь обратно в конце срока. – Бросив к ногам пациентки пустую коробку, до этого стоящую на столе за её спиной, медсестра скрестила руки на груди, с вызовом наблюдая за новенькой. Штрэфонд опешила от такого отношения к себе. Однако, скрипя зубами, стала раздеваться. Пристальный взгляд чужих глаз напрягал. Пожилых дам она не любила никогда. Оставшись в одном лишь белье, блондинка перевела гневный взгляд на женщину, глядя исподлобья. Та лишь коротко кивнула, намекая, что последнее снять тоже необходимо. Какая-то колония строгого режима, а не притон, ей-богу. Тяжело вздохнув и взяв себя в руки, Желточенко шустро стянула с себя трусы, бросая на пол, куда следом полетел и спортивный топ. Кожу обдало неприятным холодком, покрывая мурашками. – Спиной разворачивайся и нагибайся. – Обработав руки резко пахнущей жидкостью, медсестра без особого энутзиазма подошла к подопечной, глядя словно сквозь. Блондинка снова не шелохнулась. – Если ты не будешь слушаться, выпишу денежный штраф. Вычтут из твоего заработка в будущем и пробудешь здесь дольше назначенного. – Господи блять, мне постоянно будут угрожать? – Недовольно выругавшись, Кристина нервозно развернулась, нагибаясь и опираясь руками о колени. Стеснения не было. Был лишь гнев. – Поверь, угрозы самое лояльное, что тебя ждёт в этом месте. – Спокойно ответила врач, неожиданно вставляя в девушку два пальца. На сухую. Та болезненно зашипела, зажмуриваясь. – Ты девственница? – Нет, блять! Не каждый день у меня там ковыряются. – Я должна осмотреть тебя полностью. Теперь напрягись. – Прокрутив пальцы внутри и не найдя там посторонних предметов, женщина вынула их, отходя к столу и капая на руку немного смазки. Желточенко стыдливо опустила голову, вздыхая. Так её ещё никогда не позорили. – Сейчас будет неприятно. – Вернувшись к жертве, произнесла медработница. Блондинка с готовностью напряглась, понимая, что сопротивляться бесполезно. Оштрафуют, хоть она ещё и не заработала ни гроша. В этот раз вторжение было ещё более неприятным.

– house of pain –

Процедуры у врача, которые и без того казались унизительными, оказались цветочками по сравнению с тем, что ждало её после. Кристину привели в соседний кабинет,отказавшийся ни чем иным, как обыкновенной ванной. Заставили избавиться ото всех волос на теле, за исключением головы и лица, и всё это – в присутствии "смотрителя". Желточенко чувствовала себя цыганской девочкой на свадебных сборах. После тщательно принятой ванны с какими-то непонятными едкими растворами, ей выдали общую униформу. Вот здесь её покоробило окончательно. В данный момент девушка стояла напротив зеркала, глядя на себя, как на последнюю шлюху. Плотная ткань высоких чёрных гольфов обтягивала и без того тощие ноги, слишком короткие шорты – худощавые бёдра и ягодицы. Только завидев этот атрибут голубоглазая осознала, что её нижнее бельё и то было длиннее. Благо, сверху красовался более-менее приличный топ, хоть пышная грудь и вываливалась из него через треугольный вырез. Обувь прилагалась лишь при выезде. Но ошейник.. Ошейник добил окончательно. Чёрный, блестящий, с непонятными крючками – Штрэфонд чувствовала себя собакой на выгуле. Глядя на себя в отражение она понимала, что на такую блядь не повелась бы в жизни. Разгульные дамы на трассе иногда выглядят приличнее. – Ко мне будешь приходить с жалобами по здоровью. Либо тебя доставят сюда прямо после клиента. Опять же, зависит от тебя и твоей покладистости. – И что, так все ходят? – Апатично озвучила блондинка, поворачивая голову к стоящей позади медсестре и не обращая внимания на сказанные ею слова. Та утвердительно кивнула в ответ, закусив губу. Старая извращенка. – Теперь я отведу тебя к Хозяйке. Советую держать язык за зубами и не выпендриваться. Можешь забыть о своём характере на ближайший год. – Если не удавлюсь раньше. – Тихо пробубнила себе под нос новенькая, опуская голову и мрачно следуя за женщиной к выходу из медпункта.

– house of pain –

Повороты. Сплошные повороты. Как же много коридоров и развилок в этом проклятом притоне. Казалось, ещё парочка – и голова действительно начнёт кружиться. От усталости сводило мышцы. Дико хотелось есть. Спать. Сдохнуть. Медсестра впереди шла молча. Мимо пару раз пробегали девушки с понуро опущенными головами – они были одеты также, как она. Однако выглядели гораздо привлекательнее. Цирк поганый. – Пришли. Постучишься трижды и скажешь, что ты новенькая и тебя подготовили. В глаза старайся не смотреть. Лишнего не говорить. Она женщина неплохая, пока не разозлишь. – Остановившись у двери с вызывающей табличкой "Хозяйка", заговорила " подружка" Кристины. – В ноги сразу кланяться? – Саркастично бросает Штрэфонд, закатив глаза, и уверенно стучит в дверь, тут же входя. Женщина позади обречённо вздохнула, мысленно пожелав глупой новенькой удачи. В нос сразу ударил терпкий запах сигарет. Захотелось покурить. Блондинка остановилась на пороге, широко расставив ноги и всё ещё держась за ручку, и вмиг встретилась взглядом с холодными, высокомерными голубыми глазами. Не такими, как у неё. Они были пропитаны злобой, отчуждением, и какой-то таинственной чертинкой. – Вышла. Постучалась. Дождалась разрешения. – Грозно заговорила вальяжная брюнетка, сидящая за столом. Корпус её был мощным, лицо отточенным и грубым, а аура и тон – властными. Рука женщины что-то медленно наглаживала под столом. Крис даже было подумала, что та мастурбирует. Закатив глаза и гулко выдохнув, Желточенко выходит обратно в коридор, закрывая дверь и снова, уже не желая повторять одно и то же действие сотню раз, тихо постучала кулаком о древесное покрытие. – Войди. – Всё тот же властный голос. Мысленно послав выскочку на три буквы, голубоглазая входит в кабинет, угрюмо глядя на "хозяйку". Дверь за её спиной тихо закрылась. Взгляд быстро пробегается по просторному кабинету – письменный стол с небольшим стеклянным шкафом рядом, светлые стены, огромное окно, занавешенное плотной тюлью, в углу широкая кровать и разнообразные закрытые полки. В противоположной стене находилась вторая дверь, выглядящая достаточно мрачно. Она была закрыта. – Я новенькая и меня подготовили. – Вспомнив рекомендации медсестры, проговорила блондинка. Женщина окинула её оценивающим взглядом, задержавшись на смазливом лице, и кивнула. – Проходи. Садись в кресло. – Наконец прекратив наглаживать себя под столом, выскочка указала рукой на стоящий сбоку атрибут мебели. Желточенко послушно прошла к нему, откровенно разглядывая экспонат перед ней. Несмотря на суровость образа, женщина была красивой. По крайней мере грудь, торчащая из корсета. Однако не это так привлекло её внимание. Дойдя до заветного кресла и расслабленно плюхнувшись в него, Крис заметила, что же Юстина так усердно гладила под столом. Увиденное не могло не шокировать. Там, скрючившись в три погибели, сидела молодая девушка. Лица было не разглядеть – оно целиком спряталось меж подтянутых женских ног, голова особы плавно покачивалась, а воздух лишь сейчас разразился тихим чавканьем. Ужасная догадка подтвердилась именно в этот момент. Девушка под столом самозабвенно ублажала госпожу. – Ты впервые видишь, как женщина ублажает женщину? – С ухмылкой спрашивает та, которая сейчас без эмоций принимала ласку. Она схватила бедное создание за волосы, оттягивая от своей промежности и заглядывая в лицо. Крис тоже заглянула, вздыхая. Совсем молодая. Юная брюнетка, примерно её ровесница, с красивым, отточенным лицом, мягкой линией скул и пухлыми губами, чьи карие глаза так преданно смотрели в глаза мучительницы – смотреть на это было неприятно. Она никогда не присутствовала при подобном. – Смотри, куколка, она нас презирает. Названная "куколкой" заторможенно повернула голову к гостье, уставше вздыхая. Взгляд выражал абсолютное безразличие к происходящему. От этого на душе заскребли кошки. Сколько же эта девчонка вынесла, раз относится к подобному унижению так спокойно? – У меня нет привычки осуждать. Ваше дело. – Спокойно, слегка запоздало отвечает татуированная, не сводя взгляда с ластящейся девушки. Брюнетка, скучающе отвернувшись от новенькой, вновь вернулась к своему занятию, пошло чмокнув губами. – Раздевайся. Мы хотим посмотреть на тебя. – Не удостоив ласкающую девчонку и толикой внимания, женщина заинтересованно и откровенно разглядывала стушевавшуюся Штрэфонд. – За это заплатят? – Напряглась блондинка, сжав руки в кулаки и ощутив, как на коже стала проступать испарина от волнения. Юстина на это лишь звонко рассмеялась, от чего "хост" под столом чуть отстранилась, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Старшие здесь могут брать тебя где хотят и сколько хотят бесплатно, дорогая. В случае отказа тебя ждёт наказание и штраф. – Резко прекратив хохотания, жёстко заговорила госпожа. Крис упëрто поджала губы. – Я не собираюсь раздвигать ноги кому попало бесплатно. – Твёрдо высказала она, без толики страха глядя в суровые глаза главной. Та недовольно скривила губы, хмыкнув. – Минус сто тысяч и наказание за острый язык. Чтобы ты сразу поняла, куда попала. – Спокойно выдала она, открывая стоящий на столе ноутбук и заходя в неизвестную программу. Под именем Желточенко цифра "ноль" сменилась на "минус сто тысяч". Блондинка поджала губы, глядя на главную исподлобья. От предвкушения "наказания" стало не по себе. Длинный язык никогда не доводил её до добра. – Маша, подготовь необходимое. Девушка кротко кивнула, плавно поднимаясь на ноги и показываясь гостье во всей красе. На ней был тот же наряд, что на Кристине, отличаясь лишь белым цветом. Шорты красиво облегали округлые бёдра, топ – аккуратную грудь, а белый кожаный ошейник делал стройную шею ещё длиннее. Мария бросила на гостью незаинтересованный взгляд, изящно переступая ногу хозяйки и, двигаясь с грацией кошки, прошла к дивану за спиной блондинки, чем-то шумя. Юстина с недовольством оглядывала непослушную новенькую, стуча длинными пальцами по столу и нервно дергая ногой. – Ты понимаешь, куда попала? – Громко спросила старшая, поднимаясь на ноги и совершенно не смущаясь оголенной промежности, виднеющейся из открытого спецбелья. Она прошла к подопечной, останавливаясь за её спиной. – В бордель для извращенцев. – Преодолевая в себе желание обернуться и посмотреть, чем же звенит послушница хозяйки, отвечает Штрэфонд. – Не по своей воле. – Сюда не приходят по собственной воле. – В чужом голосе слышна самодовольная улыбка. Юстина склоняется над ухом Желточенко, тихо, заговорчески зашептав: – С этого момента забудь о том, кто ты есть. На ближайший год ты просто тело для общего пользования. – Гневно сжав челюсть, Крис хотела было повернуть голову к женщине, дабы ответить очередной колкостью, но не тут то было. Хозяйка схватила не ожидавшую такого обращения Штрэфонд за волосы, волоком скидывая со стула и бросая в сторону стоящей в углу просторной кровати. Там, у самого её основания, послушно сложив руки на коленях, сидела Мария. На постели были разложены различные атрибуты для пыток. По-другому описать их Крис не смогла бы. – Шокер. – С ядовитой улыбкой протянула Юстина, вытягивая руку в сторону подопечной. Та покорно взяла с мягкого пледа указанную вещь, изящно протягивая в чужие грубые руки. Желточенко лишь молча наблюдала, тяжело дыша в ожидании. Было ли страшно? Нет. Была ли злоба? Да. Дальнейшие происшествия как в замедленной съемке. Мучительница обходит её стороной, приставляет холодную рукоять шокера к выпирающим позвонкам на шее и без особого сожаления бьёт. Тело содрогается в нестерпимой, невыносимой судороге. Крис болезненно мычит, падая на бок и скручиваясь в позу эмбриона, мышцы сводит до такой степени, что, казалось, вот-вот лопнут. Боль от места "удара" распространяется по всему телу, заставляя конечности неконтролируемо дрожать, даже дыхание перехватывает – блондинка буквально задыхается этой болью. Она впервые чувствует подобного рода болевой шок. На фоне этого шокера избиения в полицейском участке теперь кажутся ласковыми поглаживаниями. Стиснув зубы до скрипа, голубоглазая впивается короткими ногтями во внутреннюю сторону ладони, пытаясь переключиться с боли во всём теле на один участок. Однако всё тщетно. Конечности отказываются слушаться. Мощный шокер вызвал полнейший паралич и дезориентацию в пространстве – вероятно, прийдись удар чуть выше, в затылок, она была бы уже мертва. Упиваясь беспомощностью и немощностью новой игрушки, Юстина с самодовольной улыбкой хватает ту за волосы, словно половую тряпку, и, небрежно бросив сокращающееся тело на кровать, ставит девушку на колени. Мозг отказывается воспринимать информацию от боли. Разум помутнен. Перед глазами – соболезнующее лицо Марии, бездвижно сидящей в основании постели. – А знаешь, мне, вообще-то, нравятся характерные. – Отойдя к столу и окончательно избавившись от низа, госпожа открывает ящик, доставая из него бутылку бренди и с грохотом ставя её на гладкую деревянную поверхность. Она коротко кивнула притихшей Марии, которая тут же, всё также грациозно перебравшись через всё ещё подрагивающее тело Кристины, оказалась рядом. На столе появился низкий, идеально начищенный бокал. Старшая тем временем неспеша подошла к жертве, пренебрежительно пнув чужую худую ляжку ногой. Она склонилась над новенькой, снова обдавая ухо угрожающим шёпотом. – Вас интереснее ломать. В это же мгновение бёдра обдало холодом. Юстина одним рывком стянула со стоящей в вызывающей позе девушки короткие шорты вместе с бельём. Щеки тут же покрылись стыдливым румянцем. Таким образом её не позорили ещё никогда. Было гадко. Мерзко. Отвратно. Хотелось драть на себе кожу в местах, где касались чужие руки – однако после порции тока конечности всё ещё не слушались. Ледяные руки слишком омерзительно проходятся по тощим ягодицам, с силой сжимая. До слуха доходит звон металла – это пугает. И вовсе не зря. Отвесив новенькой звонкий шлепок по пятой точке, женщина до боли в едва отошедших от шока суставах загибает руки жертвы за спину, намертво скрепляя наручниками. Паника захлестнула с головой. Перспектива предаться насилию так скоро внушала страх. Собрав в кулак остатки сил и здравого рассудка, Желточенко изворачивается, отталкиваясь от стоящей позади Юстины ногами и ударяя ту в живот. Госпожа замычала от неожиданности, падая на пол и хватаясь рукой за подвергшееся атаке место. Мария, сидящая на полу рядом с кроватью, испуганно поджала губы, сочувствующе взглянув на глупую блондинку и опустив голову. – Сучка! – Злостно зарычала брюнетка в корсете, подрываясь с пола и вновь прижимая беззащитную Штрэфонд к кровати. Руки за спиной свело неприятным спазмом от неудобного положения. Разъяренная хозяйка мгновенно нависла над жертвой, с силой сжимая татуированного горло двумя руками, от чего кислород вмиг выбило из лёгких с тяжёлым хрипом. Крис задергалась, ощущая неимоверное давление в висках и глазах, стала дёргаться вывалившейся на берег рыбой, однако вариантов отбиться не было вовсе. Мысленно девушка уже прощалась с жизнью, виня себя во всех совершенных грехах. Последнее, что она успела заметить перед позорной отключкой – два взволнованных карих глаза за спиной Юстины и хрупкие руки, хватающиеся за плечи госпожи. А затем темнота и беспамятство.

– house of pain –

Сознание возвращалось в бренное тело постепенно и болезненно. Тянуло в висках. Картинка перед глазами была покрыта мутной пеленой. Но не эти факторы пугали и угнетали больше всего. Больше всего поразили интенсивные толчки сзади. Уже более-менее придя в себя Крис ощутила неприятное чувство наполненности внутри себя. Она всё также лежала на животе на постели с пошлым красным пледом, руки, скреплённые наручниками, саднило и выкручивало до такой степени, что на запястьях оставались кровавые отметины. Чужие руки слишком крепко сжимают узкие бёдра – вероятно, там останутся синяки. Толчки рваные, яростные, они приносят боль и ничего кроме неё – блондинке было тошно от своей немощности в данный момент. Всё внутри горело адским пламенем от стыда и ярости, но выплеснуть эмоции сейчас казалось невозможным. Едва подняв голову с кровати и ощутив лёгкое головокружение, Штрэфонд сталкивается со взглядом тоскливых глаз игрушки владелицы. Мария смирно сидела в десятках сантиметров от её лица, сложив руки на коленях и, не имея иного выбора, наблюдала за происходящим исподлобья. – Очнулась? – Слышится надменный голос хозяйки позади. Кристина неразборчиво хрипит в ответ, вдруг обнаружив, что голоса вовсе нет. Чужая рука хватает белокурые волосы, с силой натягивая на себя, от чего и без того затекшая спина прогнулась ещё сильнее. Позвоночник пронзило болью. Блондинка зажмурилась, шипя и сжимая цепочку наручников крепче от каждого глубокого толчка. – Надеюсь, ты запомнишь этот урок и в следующий раз будешь благоразумней. От упоминания "следующего раза" хотелось взвыть. Совершив ещё парочку грубых толчков в чужое лоно, женщина с хлюпающим звуков вышла из мученицы, поднимаясь на ноги и ставя ногу на постель. Она подтащила уже не имеющую сил сопротивляться Желточенко к себе за волосы, от чего та смогла наконец рассмотреть орудие пыток. На бёдрах брюнетки крепился небольшой резиновый фаллос чёрного цвета. Во всю его длину были расположены мелкие, тупые шипы. Сообразить времени не было. Притянув чужую голову к себе, Юстина с довольным оскалом запихнула резиновый член в рот голубоглазой, грубо надавив на затылок. Захотелось мгновенно выплюнуть содержимое желудка, хоть там ничего и не было последние сутки. Горло свело рвотными спазмами. Блондинка начала давиться, пытаясь отползти, но чем больше она сопротивлялась, тем больше становился натиск на затылок. Сообразив, Крис обмякает, зажмуривая глаза и позволяя солёной жидкости медленно стекать по щекам. – Госпожа, может, хватит? Это её первый день. – Впервые за время пребывания здесь зазвучал тихий голос Маши. Она подвинулась ближе, мягко устраивая ладонь на бедре хозяйки и преданно заглядывая в обозленные и слегка опьяненные глаза. Та сморщилась, тяжело дыша и отпуская голову беспомощной новенькой. Спасительный воздух наконец попал в лёгкие, от чего Желточенко закашлялась, сгибаясь пополам. Слюна изо рта вперемешку со слезами мгновенно оказались на чистом покрывале. – Ты жалеешь её? – Грубо спрашивает Юстина, хватая девчонку за горло и притягивая ближе к себе. В карих глазах не промелькнуло и толики страха. Лишь спокойствие и умиротворенность. В голову закралась мысль, что брюнетка находится под воздействием наркотика. – Нет. Вы зря тратите на неё нервы. Она этого недостойна. – Игриво проведя пальцем по чужой руке, заговорила Мария. Штрэфонд тяжело дышит, поднимая взгляд на "спасительницу". Двое надолго задержали взгляд друг на друге, заставляя постороннюю чувствовать себя лишней. На вид Юстине было явно больше тридцати лет. Маше не более двадцати. Такой контраст возрастов между партнёрами напрягал. – Налей мне. – Фыркнув, госпожа оттолкнула от себя любимицу, отходя к столу и без сил плюхаясь в удобное кресло. Резиновый член, так и оставшийся на её бёдрах, напряжённо закачался. Крис старалась молчать, не привлекая внимания и отходя от полученного шока. В данный момент отстаивать себя было сложно. Да и, после полученного урока, не хотелось. Сдержанно кивнув, Мария поднялась с постели, плавно подходя к старшей и вновь наполняя чужой бокал алкоголем. Главная не сводила задумчивого взгляда с неподвижно лежащей на кровати Кристины. – У тебя были девушки? – Так, словно не было никакого насилия до, уточняет Юстина. Бокал, стоящий на столе, осушается залпом, неизменно наполняясь вновь. Ни один мускул на суровом лице не дрогнул от крепкого напитка. – Были. – Затолкав свой характер поглубже дабы не получить ещё больше в данный момент, ответила блондинка. – Ты была сверху или снизу? – Мария медленно оседает на пол, ластясь щекой о колено хозяйки, дабы утешить буйное настроение. Однако должного внимания не получает. Лишь ладонь, спокойно устроившуюся на тёмной макушке. – Чаще сверху. – Наконец успокоив бешенное сердцебиение, татуированная аккуратно села, ощущая претящую влагу между ног. Промежность неприятно тянуло. – Здесь ты чаще будешь снизу. Привыкай. К боли тоже привыкай, с этого дня она – неотъемлемая часть твоей жизни. Привыкнешь и начнёшь получать удовольствие со временем. – Уже слегка пьяно закомандовала Юстина, откидываясь в кресле и продолжая потягивать янтарную жидкость из бокала. Её взгляд медленно опустился на сидящую в ногах Машу. – Маша. – Да? – Мягко мурлыкнула девчонка, выгибая спину и хлопнув длинными ресницами в воздухе. – Хочешь разрядки? – Хочу. – Честно призналась она, поджав пухлые губы. – Пусть она удовлетворит тебя. Я хочу смотреть. – От услышанного Крис обречённо вздохнула. Да, миловидная брюнетка была вполне привлекательной – возможно, встреться они на воле, она бы с удовольствием затащила ту в постель. Просто потрахаться. Но после того, что с ней сделала владелица, секса не хотелось от слова совсем. Но есть ли у неё выбор? Кротко кивнув головой, Мария поднялась с пола, грациозно пройдя к кровати и не разрывая зрительного контакта с обозленными голубыми глазами. Любимица присела перед блондинкой, прикрывая хозяйке обзор и слегка наклоняясь. Хотя той сейчас было не до них – она искала очередную бутылку в своём рабочем столе. – Лучше не злить её и делать, как скажет. Она тебя ещё слабо. – Тихо, чтобы услышали лишь они, зашептала кареглазая. Крис поджала губы, коротко кивая и опуская взгляд на чужой подтянутый живот, плавно вздымающийся от дыхания. – Можно расстегнуть наручники? – Спокойно уточняет Желточенко, покрутив атрофированными запястьями. Отупевшая боль уже не ощущалась. – Можешь освободить её. – Не поворачивая головы в сторону говорящей, заговорила Юстина, сопровождая диалог бульканьем свежего бурбона в бокале. – Ещё один прокол и отправлю на порку к надзирателю. – Спасибо. – Не сдержала саркастического тона Крис, разворачиваясь к непричастной любимице садистки спиной, дабы та наконец освободила её от оков. Смерив грубиянку злобным взглядом, госпожа откинулась на спинку, безразлично наблюдая за происходящим. Запястья наконец обретают свободу. Штрэфонд облегченно выдыхает, растирая их и наблюдая кровавые мозоли поперёк тонких кистей. Шрамы останутся. И она понимала, что это первый, но не последний её шрам в этом месте. Мария приподнимается, без какого-либо стеснения стягивая с себя короткие шорты, под которыми, впрочем, помимо ничего и не было. Блондинка подвисла, залюбовавшись чужой аккуратной промежностью. – Вставишь пальцы – отрублю руки по запястья. Только язык. – Раздаётся ехидное замечание из уст главной. Маша смущается, отводя взгляд, и спокойно укладывается на спину, раздвигая в стороны длинные подтянутые ноги. Голубые глаза жадно и бесстыдно разглядывают юное естество. Кто бы знал, что помимо лица у этой девчонки ещё и потрясающее тело. Тихо выдохнув и про себя поблагодарив бога за то, что приходится ублажать молодую девочку, а не старую извращенку, блондинка осторожно укладывается между с готовностью разведённых ног, морщась от тяжести и боли в теле. Шоколадные омуты наблюдают с интересом. Она тягуче проходится рукой по чужой ляжке, заглядывая в эти невинные глаза совсем не невинной девушки, и, мазнув губами по впалому животу и гладкому лобку, приступает к делу, от чего юное тело красиво выгибается на блядских простынях. По помещению разносится тихое, несдержанное мычание в купе с пошлым хлюпаньем слюны.

– house of pain –

После так называемых "проб" едва стоящую на ногах Кристину передали в руки надзирателя. Ею оказалась крупная высокая женщина с узкими зёрнами чёрных глаз и редкими, тёмными усами под носом. Своего имени она назвать не удосужилась – госпожа и только. Весь этот напускной пафос откровенно смешил вечно нарывающуюся блондинку. – Сюда будешь ходить на осмотр. Здесь палаты, после особо жестоких клиентов тебе будет полагаться три дня отдыха. – Громко тараторила женщина, семеня впереди новенькой. Мимо несколько раз проходили такие же, как и она, хосты, сочувствующе заглядывая в глаза. – Здесь столовая. Приём пищи трижды в день. Здесь душевая комната, спортзал и тренажёрная. Поддержание тела в тонусе обязательно. – Произнеся последнее, надзиратель обернулась, окидывая голубоглазую с ног до головы. – Хотя тебе бы жрать побольше. Тощая. Тяжело будет. – Справлюсь. – Привычно отмахнулась Желточенко, оглядываясь со вздохом. Условия не были плохими, но эта обстановка.. Удручающе. – На верхних этажах находятся номера для приёма клиентов. Здесь общая комната. Свою постель найдешь сама, она подписана соответственно. На сегодня госпожа распорядилась оставить тебя в покое. Занимайся своими делами, располагайся, а завтра тебя уже ждёт первый клиент. Запасайся силами и терпением. – Сложив руки за спиной, надзирательница осмотрела новенькую с ног до головы, хмыкнув. Голубоглазая выгнула бровь, вздыхая. – Я могу пройти? – Скучающе уточняет Штрэфонд, стараясь игнорировать неприятную боль внизу живота. Юстина хорошо постаралась. Старая извращенка. – Советую не заводить здесь дружбы. По всему периметру здания внутри и снаружи находятся камеры, поэтому если будете зажиматься по углам, будете замечены и наказаны сразу же. – Женщина деловито развернулась, мельтеша по коридору полными ногами и скрываясь за поворотом. Оставшись в тесных стенах в полном одиночестве, татуированная прислушалась к оглушающей тишине. Слишком тихо для жилого корпуса. Неужели, все хосты на заданиях? Тяжело вздохнув и окинув мрачную дверь, ведущую в комнату, тоскливым взглядом, Крис наконец толкает деревянную доску внутрь, входя. Сразу же послышался тихий гул множества голосов. Увиденное удивило и смутило одновременно. Помещение было больше похоже на военную казарму. По обе стороны от входа распологалось два ряда металлических кроватей с пружинистыми матрасами, по одной тумбочке рядом – на них, к слову, не было ничего. Ни привычной косметики, как это водилось у девушек, ни прочих женских причиндалов. Никаких перегородок и личного пространства. Но смутило другое. У самого входа, на перпендикулярной стене, был закреплён металлический крест с креплениями для наручников. Средневековые пытки. Прикрыв глаза и сделав тяжёлый вздох, Кристина огляделась в поисках своей койки. Внимания на неё никто не обращал – видимо, новенькие здесь не были редкостью. – Привет. – Из собственных мыслей выдернул мягкий женский голос. Желточенко поворачивает голову, сталкиваясь взглядом с миловидной блондинкой ростом в полторы головы ниже её самой. Забавные рожки из пшеничных, пушистых волос на чужой голове вызвали смешок. – Отличное время для знакомства. – Меня зовут Ангелина. – Не обратив внимание на колкость, девушка протягивает новенькой руку в приветливом жесте. Блондинка бросает на неё задумчивый взгляд, фыркая, и все-таки пожимает. – Крис. – Только прибыла? – Спрятав руки за спиной, Ангелина стала крутиться на месте, напоминая новенькой маленькое дитя. В голове не укладывались мысли о том, что это создание периодически жестоко насилуют. – Да. Уже вкусила здешней жизни с лихвой. – Отведя взгляд от черезчур улыбчивого лица, Штрэфонд наконец видит табличку со своим именем на одной из тумбочек, со вздохом подходя ближе. На кровати лежал комплект хлопчатобумажного белого белья. – Госпожа уже попробовала тебя? – Снова оказалась рядом назойливая девчонка, беспардонно присаживаясь на чужую постель и болтая ногами. – Ага. Я очнулась под конец. Неужели они все могут пользоваться нами бесплатно? – Поджав губы, татуированная открывает верхний ящик тумбочки, обнаружив там ещё три комплекта униформы своего размера. – Такова плата за содержание. Юстина всех нас перепробовала. – С тоской опустив голову, новая знакомая вздыхает, сплетя пальцы на босых ногах друг с другом. – А девушка в её кабинете? Кто она? – Маша? – Геля вновь подняла голову, с хитрецой заглядывая в глаза напротив. Та кивнула в подтверждение. – Это её любимица. Она живёт в покоях госпожи, спит только с ней и всегда присутствует на пробах. Юстина её бережёт только для себя и редко отдаёт извращенкам за бешеные деньги. – И чем она так хороша? Почему именно Маша? – Вспомнив о юном теле брюнетки и завораживающих повадках, Крис уже самостоятельно ответила на свой вопрос. Эта девчонка действительно потрясающая. Но слишком наивная. – Не знаю. Когда я пришла, она уже была фавориткой. Говорят, Юстина удочерила её ещё в юношестве. – Удочерила?! – Поперхнувшись воздухом и не поверив своим ушам, уточнила блондинка. – Ну, да.. – И они трахаются? – Ты удивлена? Между ними нет кровных уз. – С мягкой улыбкой отвечает девушка, поворачивая голову и кивая в сторону собравшихся у одной кровати девчонок. – Видишь близняшек? Желточенко перевела взгляд в сторону, куда смотрела новая знакомая, присматриваясь. Среди множества одинаково одетых хостов сидели две похожие, как две капли воды, сестры. Силиконовые губы и отсутствие разума было видно издалека. – Это сестры Кравцовы. Обычно их берут вдвоём, экзотики ради. Они часто занимаются этим. Вот это фу, как по мне. – Действительно фу. Не мой типаж. – Ухмыляется Штрэфонд, переводя взгляд на сидящую рядом с сёстрами девушку. Хотя внешне она больше напоминала парня. Женщину в ней выдавала лишь слегка выпирающая из топа грудь. – Под "этим" ты имеешь ввиду секс? – Ага. – Ты находишься в притоне и боишься этого слова? – Не все здесь любят это дело. Я отношусь к сексу нейтрально. – Ангелина со вздохом поднялась, поправляя за собой покрывало на чужой постели. – А кому нравится? – Поднявшись следом, Крис стала застилась постельное бельё, хотя на воле не любила этого от слова совсем. – Близняшкам, Костье, Юле.. – Начала перечислять собеседница, ходя вокруг новой подруги. – Ты со всеми познакомишься со временем. На работе в основном. Некоторые извращенки берут нескольких хостов. – Зачем нескольких? – Гневно тряся пахнущим свежестью пододеяльником, переспрашивает блондинка. Тело беспощадно ныло. Позвоночник болел после удара шокером. Ужасно хотелось спать. – В качестве прислуги. Некоторые берут для участия в играх. Не всегда хосты страдают на заданиях. – Весело хохотнув с попыток новенькой заправить постель, Геля подходит ближе, помогая. – Надеюсь, меня почаще будут брать прислугой. Я не привыкла раздвигать ноги. – Штрэфонд благодарно смотрит на помощницу, вздыхая. Слишком светлый человек для этого проклятого места. – Прийдётся привыкнуть. У тебя смазливое лицо, будешь пользоваться популярностью. – Наконец справившись с одеялом, Геля стелит его на постели, сочувствующе хлопая собеседницу по плечу. Желточенко обречённо застонала, плашмя падая на постель. Завтра ждёт очередная пытка.

– house of pain –

Пробуждение в притоне оказалось ещё более неприятным, чем времяпрепровождение. Надзирательница штормом ворвалась в сонное царство, громко крича и призывая хостов проснуться. Утренние процедуры как обязательный пункт прошли быстро – Крис пришлось снова бриться несмотря на то, что волос практически не было. Бриться везде. Это также являлось обязательной процедурой. Затем, в компании новой знакомой – Ангелины, Штрэфонд лениво поплелась в общую столовую. Завтрак не внушал веры в лучшее. – Вы всегда питаетесь этим? – Взяв в руку миску с серой, мерзко выглядящей овсянкой, замычала Кристина. Рядом лежал кусок масла, хлеба и что-то сладко пахнущее в кружке. Как в тюрьме. – Иногда дают сладкое. В обед всегда мясо, а на ужин овощи. – Спокойно зачерпнув отвратительной каши, Геля с удовольствием отправила её в рот, вздыхая. – Это чтобы мы были в форме. – Не наблюдаю здесь стокилограммовых туш. – С отвращением поковырявшись ложкой в мерзкой субстанции, блондинка отодвинула её от себя, беря в руку кусок хлеба и отпивая из кружки тёплой жидкости. К удивлению, сладкое пойло оказалось ничем иным, как какао. В этот момент в столовую, вальяжно выпрямив спину, вошла сама Мария. Это не ускользнуло от внимания Штрэфонд. Оторвать взгляд от кошачьей грациозной походки было сложно. Девушка словно плыла по начищенному полу. – Она всем нравится. – Заставил отвлечься от приятного зрелища незнакомый голос со стороны. Татуированная медленно поворачивает голову, наблюдая, как рядом присаживается та самая девушка, которую изначально она приняла за парня. – Я исключение. – Мотнув головой, отвечает Крис. Она опустила взгляд на поднос, откусывая хлеба и со вздохом пережëвывая. – Занимаешься самообманом? – Костья, отстань от новенькой. – Хмуро заговорила Ангелина, нагибаясь над столом. В этот момент Мария громко приземлилась прямо напротив, не удостоив блондинку даже взглядом. А она смотрела. – Пчёлка, ты слишком добра ко всем. Откуда столько наивности в таких условиях? – Именованная Костьей весело ухмыльнулась, пожирающим взглядом вперившись в присевшую напротив любимицу госпожи. – Пчёлка? – Забавное прозвище вызвало у голубоглазой улыбку. Желточенко допивает уже остывший какао, тоскливо отодвигая от себя поднос. Чувства сытости не было. Пообедать хотелось уже сейчас. – Не хочу об этом. – Закатила глаза Геля, отворачиваясь и утыкаясь в свою тарелку. – Госпожа хочет видеть тебя после завтрака, новенькая. – Неожиданно звучит мягкий голос Марии. Блондинка поднимает взгляд, сталкиваясь с заинтересованными карими глазами. Такие большие и чистые, что отвернуться невозможно. – Зачем? – Заторможенно уточняет Кристина, слыша весёлый свист Костьи со стороны. – Без лишних вопросов. – Кротко улыбнулась фаворитка, обрывая диалог и продолжая свою утреннюю трапезу.

– house of pain –

– Войди. – Послышался грубый голос по другую сторону двери. В этот раз Крис запомнила – постучать и дождаться дозволения войти. Повторения наказания не хотелось. Придется себя сдерживать. – Вы хотели видеть меня. – Осторожно войдя внутрь и остановившись в пороге, блондинка выпрямилась, пряча руки за спину. – Сядь. – Юстина кивнула на злосчастное кресло, деловито поправив оправу прямоугольных очков на носу. Татуированная прикрыла за собой дверь, проходя вглубь кабинета и присаживаясь. Некоторое время в кабинете стояла тишина. Женщина что-то упорно печатала в своём ноутбуке, не обращая на посетительницу никакого внимания. Заскучав, хост стала осторожно оглядываться. Всё как в первый день. Только злополучная постель идеально застелена. Марии видно не было. Тогда взгляд приковала та самая таинственная дверь, в голове блондинки покрытая завесой тайны. Комната пыток? – Сегодня вечером ты отправишься к своему первому клиенту. – Прокашлявшись, начала сообщать хозяйка, сняв очки и наконец удостоив новенькую вниманием. Тёмные глаза по-прежнему смотрели с презрением. – Учитывая отнятые деньги ты получишь сорок тысяч на свой счёт. Если не хочешь, чтобы он становился скромнее – веди себя покорно. – У меня есть выбор? – Горько усмехнулась Желточенко, закидывая ногу на ногу. Этот жест не ускользнул от цепкого взора главной. Недовольная усмешка исказила грубое лицо. – Есть. Раздвинуть ноги и заработать, либо с твоими заскоками, но всё равно раздвинуть ноги и не получить ни гроша. Это твой выбор. – Я вас услышала. – Одумавшись, голубоглазая закрыла рот на замок, поднимаясь с кресла и останавливаясь напротив стола по струнке ровно. От предстоящих вечерних пыток по спине бежали мурашки. – Можешь идти работать. Где твой ошейник? – Подметив, что обязательного атрибута формы на девушки нет, грозно уточнила женщина. – Он душит меня. – Никого не волнует твоё состояние. Это обязательный атрибут костюма. Вернуть ошейник. – Ещё раз бросив на подопечную неприязный взгляд, брюнетка опустила голову, вновь увлекаясь своими делами и давая понять, что разговор окончен. Блондинка прикрыла глаза, вздыхая, и, кивнув больше самой себе, покинула кабинет мучительницы.

– house of pain –

Сегодня Крис распределили помогать в больничном отсеке на пару с молчаливой девчонкой, чьего имени она всё ещё не знает. – Как тебя зовут? – Устав от затянувшейся тишины, обратилась она к шатенке, в данный момент протирающей пыль на прикроватных тумбочках. Та волчком глянула в сторону новенькой, вздохнув. – Юля. – Меня Крис. – Поджав губы в ответ на не особо разговорчивую помошницу, Желточенко смочила половую тряпку в ведре с грязной водой, плюхая на светлый паркет. – Давно ты здесь? – Полгода. – Тихо ответила новая знакомая, задумчиво глядя на перемотанную бинтами девушку, лежащую на дальней койке. Штрэфонд заинтересованно проследила этот взгляд. – А она – уже два. – Что с ней? – Больная тяжело дышала и сипела, но глаза её были закрыты. Татуированная медленно подходит к постели, рассматривая виднеющиеся черты лица. Совсем молодая девчонка. На вид лет двадцать, не более. Тело еë было покрыто ожогами. Юля подошла сзади, тяжело вздохнув. – Ее купил мужик, любящий пытать огнём. Бедная малышка. – Шатенка аккуратно поправила на больной одеяло, поджав губы. – Её тоже зовут Юля. Чикина. Отец отдал её сюда в восемнадцать. – Ублюдок. – Гневно шикнув, блондинка отбросила тряпку в сторону, начиная ходить туда-сюда. В голове не укладывалось, что такие гадкие люди существуют. Сколько в этом месте маленьких девочек. Сколько сломанных жизней. – Я думала, мужики сюда не суются.. – Иногда суются. Противные извращенцы. – Вот сюда. Да, осторожно. Госпожа не простит нам, если мы ухудшим её состояние. – Вдруг в помещение входит доктор с одной из хостов, аккуратно таща на себе бессознательное тело. Присмотревшись, голубоглазая узнаёт в миловидном лице Марию. Сердце неприятно сжимается. – На эту койку. Беги к хозяйке и сообщи, что она в мед отсеке. – Аккуратно уложив хоста на постель, врач аккуратно расстегнула тугой корсет, вздыхая. Штрэфонд неосознанно подошла ближе, ужасаясь. Тело юной девчонки было покрыто кровью. Между грудей красовался длинный, неглубокий разрез. Нос разбит. Под глазом фингал. В голове не укладывалось, как Юстина могла продать свою фаворитку кому-то настолько жестокому. – Что с ней? – Тихо зашептала блондинка, испугав доктора. Женщина дёрнулась, оборачиваясь и хмуря густые брови. На бейджике, закреплённом на белом халате, девушка успела прочесть короткое "Марина". – Клиентка заигралась. Она заплатит вдвойне за это. – Старшая взяла с подноса марлю, пропитывая её перекисью, и стала аккуратно обрабатывать разрез. Крис подошла ближе, буквально нависая над бессознательным телом. Было грустно от осознания, что пережило это светлое создание. Мария совсем не казалась грязной. Глаза говорят о многом. – Воды.. – Вдруг донеслось сиплое шептание из пухлых уст. Карие глаза медленно, тяжело раскрылись, раскосо глядя на нависающую над ней Желточенко. Вторая неосознанно улыбнулась. – Принеси воды. Скорее. – Взволнованно приказала доктор, склоняясь над раненной и прикладывая ладонь к чужому лбу. – Как ты, милая? Всполохнувшись, Кристина скорее побежала к кулеру, хватая одноразовый стаканчик и набирая в него воды. Затем вернулась к койке, ощущая некое волнение за раненую девушку, совсем не присущее ей. Это было как минимум непривычно. – Что она сделала с тобой? – Спокойно спрашивает Марина, оглядывая порез. – Лучше немного подшить. Мерзавец. – Вот, выпей. – Остановившись в изголовьи постели, Желточенко аккуратно приподнимает голову Маши, заглядывая в растерянные карие глаза, и подносит стаканчик к пересохшим губам. Брюнетка благодарно вздыхает, открывая рот и делая спасительные глотки. Пересохшее горло мгновенно ожило. – Спасибо. – Кашлянув, фаворитка слабо улыбается, ощущая, как чужие пальцы осторожно, неосознанно гладят кожу головы, пока никто не замечает. В душе потеплело от этой улыбки. От этого давящего чувства в груди стало не по себе. Поэтому, коротко кивнув, голубоглазая медленно опускает чужую голову обратно на подушку. В этот момент в помещение, громко стуча подошвой ботинок, входит Юстина. Её взгляд строго проходится по присутствующим, задерживаясь на фаворитке, лежащей на койке. – Клиентка заплатила втрое больше. – Женщина подошла к любимице, устраивая руку на тёмной макушке и машинально поглаживая большим пальцем. Она склонилась ниже, касаясь губами чужих в коротком поцелуе. – Всё заживёт. Куплю тебе всё, что захочешь за эти деньги. От услышанного стало дурно. Наплевательское отношение к человеку, которого госпожа лично взяла под своё крыло, раздражало. Эта девочка не заслуживает подобного. Пренебрежение чужим здоровьем и состоянием навевали тошноту. – А ты что здесь делаешь? – Наконец уделив внимание стоящей неподвижно Крис, грубо спрашивает хозяйка. – Твой клиент будет здесь через час. Вон отсюда. Штрэфонд гневно поджала губы, ловя на себе тоскливый взгляд карих глаз. Она сжимает кулаки за спиной, молча кивая, и, развернувшись, покидает помещение мед корпуса, напоследок махнув домывающей полы Юле. Очередной сеанс с дьяволом обещает много боли и страданий.

– house of pain –

Эти бесконечные лабиринты коридоров внушали некую панику и растерянность. Желточенко неспеша двигалась в сторону номера, в котором её уже ожидает какая-нибудь старая дряхлая старуха, любящая тешить себя на закате дней молодыми задницами. Страшно не было. Было мерзко. Перед нужной дверью пришлось остановиться, чтобы собраться с мыслями. Ладошки вспотели. Пульс зашкаливал. Хотелось развернуться и уйти, лишь бы в очередной раз не потерпеть унижений. Но постучать всё же пришлось. – Заходи, сладкая. – Послышался неожиданно приятный молодой голос по ту сторону. Мысленно поблагодарив Бога за то, что не придётся удовлетворять мамонта, Крис не спеша вошла в номер, оглядываясь. Внутри было темно. Лишь дрожащее пламя свечей освещало выполненную в красном цвете комнату пыток. Посреди стояла огромная круглая постель. – Надо же, в жизни ты ещё привлекательнее, чем на фото. – Послышался заигрывающий голос откуда-то из темноты. Блондинка теряется, вглядываясь в этот мрак и наконец замечая две смуглые длинные ноги. Клиентка сидела в кресле в самом углу комнаты, деловито закинув ногу на ногу. – Спасибо. – Коротко отвечает хост, сжимая челюсть. – Сними с себя всё. – Вдруг сменив мягкость на грубость, приказала посетительница. Голубоглазая откинула голову, пытаясь запихнуть глубже свой темперамент, и, пока не передумала, быстро избавила себя от вычурных шорт и топа. Она потянулась к ошейнику, чтобы снять его, но.. – Нет. Оставь ошейник. – Оборвала попытку избавиться от вышеупомянутого атрибута незнакомка. – Теперь встань на колени и ползи ко мне. Медленно. Штрэфонд послушно опускается на четвереньки, краснея от нарастающей агрессии, и, не сумев разглядеть лица извращенки в полутьме, стала неспеша ползти навстречу. Чужие ноги призывно раздвинулись. – Теперь повернись спиной. Дыхание незнакомки заметно ускорилось. Было противно, что кого-то может настолько возбуждать унижение людей. Тихо выдохнув, Кристина развернулась к неизвестности спиной, усевшись голой задницей на собственные ноги и выпрямившись. Вдоль позвоночника тут же прошлась чужая нога в высоком каблуке, давя. Учуяв намёк, голубоглазая согнулась, упираясь руками в пол. – Какая ты тощая, ужас. – Девушка позади поднялась, игриво проходясь пальцами по чужим ягодицам, посылая мурашки по белесой коже. Затем она чем-то зашуршала, не показываясь на виду. – Дай мне свои руки. – Зачем? – Просьба насторожила. Неизвестность, связанные руки, это внушало страх и панику. Внутренний бунтарь вновь прорывался наружу. – Я сказала дать мне руки. – Клиентка недовольно буркнула, давя на чужую спину ногой. Пришлось повиноваться скрепя зубами. Девушка накинула на тонкие запястья грубую верёвку, крепко затягивая. Затем куда-то отошла, что-то передвигая за спиной хоста. Сидеть на полу полностью обнажённой в неудобном положении раздражало. Молчание со стороны заказчицы тоже. Вдруг верёвка стала натягиваться. – Что за.. – Негодующе возмутилась Крис, но договорить не успела. Девушку резко подорвало вверх, скручивая руки. Нестерпимая боль в натянутых суставах заставила кричать. – Как красиво. – Послышалось довольное позади. Незнакомка подошла ближе, с восхищением оглядывая худощавое, жилистое тело. Она хлопнула жертву по пятой точке, с силой царапнув нежную кожу длинными ногтями. – Покричи для меня ещё. – Сука.. – Тяжело завыла Кристина, когда верёвка натянулась ещё сильнее, закручивая руки. Создавалось впечатление, что они вот-вот оторвутся. – Дерзкая. Мне нравится. – Клиентка наконец обошла блондинку кругом, показывая лицо. От увиденного Желточенко передёрнуло. На вид девушке было не больше двадцати пяти. Силиконовая грудь призывно торчала из белья, тело её было сексуальным, но лицо.. Мышцы лица извращенки были искажены. Видимо, врождённый дефект – челюсть была сдвинута чуть вбок, глаза выпучены, а лоб неестественно высокий. Стало понятно, почему она посещает это место. В жизни с ней никто не стал бы спать добровольно. – А ещё мне нравится причинять боль. – Она подкатила к себе небольшую тележку, с интересом рассматривая содержимое. Сквозь пелену слез блондинка поняла, что на белой ткани лежат различные плети и дилдо. К к горлу подкатил рвотный ком утреннего скромного завтрака. Сухожилия и связки на выкрученных руках беспощадно ныли. – Сможешь выдержать мою игру без криков, доплачу двадцать тысяч. Услышанная сумма соблазнила. Особенно если вспомнить о штрафе, наложенном на неё госпожой. Шанс окупить свою дерзость казался спасительным. Чем скорее она отработает долг, тем скорее окажется на воле. – Играй в свои игры, извращенка. Я буду молчать.

– house of pain –

Крики застывали в горле вперемешку с солью пролитых слез. Штрэфонд покорно терпела побои и насилие, прожевывая собственные эмоции и пытаясь не издавать ни звука. Спина адски горела от порки, устроенной извращённой клиенткой. Руки онемели и вовсе перестали функционировать. Очередной удар. Острые шипы на тонких ремешках кожаной плетки больно прорезали кожу. Крис дёрнулась, вновь тревожа связанные руки и вжав голову в плечи. Ещё удар. И ещё. И ещё. Слезы на лице мешались со слюной, стекающей из открытого в немом крике рта. Девушку трясло. Тело неконтролируемо дергалось, всё больше раня выкрученные суставы. – Какая хорошая девочка. – Насильница возбуждённо выдыхает, наспех отбрасывая от себя плеть и спуская вниз кожаную юбку, под которой, как оказалось, не было ничего. Она подошла к обессилевшей Штрэфонд, хватая за волосы и задирая к верху осунувшееся лицо. Голубые очи ненавистно впялились в выпученные от возбуждения глаза напротив. Не было сил говорить. Женщина похабно улыбнулась, с чувством плюнув собравшуюся во рту слюну в лицо беззащитной жертвы. Она с довольной улыбкой размазала вязкую жидкость по чужому лицу, резко отпуская чужую голову и обходя хоста кругом. – Ты совсем сухая, какая жалость. – С разочарованием раздвинув худые ноги Крис в стороны пролепетала клиентка. – Прийдётся тебе смочить моего друга. Мучительница в предвкушении облизнулась, беря в руки небольшой дилдо с тележки и, обойдя уже не имеющую сил к сопротивлению Штрэфонд, насильно пихает его в расслабившийся рот. Сдержать рвоту не удалось. Утренний какао стремительно вышел из сокращающейся желудка несмотря на препятствие в виде резинового члена во рту. – Фу! – Женщина отпрыгнула, отбрасывая от себя игрушку и неприязненно морщась. – Грязная тварь! Ты что себе позволяешь?! Крис скривилась, выплевывая неприятный привкус изо рта и хрипло кашляя. В голове туман. Тело ломит и выкручивает. Разум отказывается воспринимать происходящее. Разозлившись поведением хоста, насильница схватила со столика первый попавшийся дилдо, с жестокостью всаживая в истощенное тело. Красная комната все-таки услышала душераздирающий крик в эту ночь.

– house of pain –

Сознание возвращалось в изнеможенное тело тяжело и долго. Словно белая пелена перед глазами воспоминания прошедшей ночи – уродливая садистка ещё долго терзала молодое тело различными игрушками. Создавалось впечатление, что всё внутри покрылось мозолями. Плечи сводит нестерпимой болью даже в положении лëжа. Горло неприятно саднит. Тихо замычав, Штрэфонд медленно, с огромными усилиями открывает глаза, тут же закрывая их от яркого освещения. В нос ударяет запах спирта и медикаментов. Со второй попытки очнувшись, девушка наконец осматривается. Учуянный запах подтверждается увиденным. Она находится в медицинском отделении. – Эй, как ты? – Слышится мягкий, убаюкивающий голос со стороны. Переборов слабость в теле, блондинка медленно поворачивает голову в сторону. На соседней койке, скрестив ноги, сидела Маша. Карие глаза выражали сочувствие. От этого внутри стало горячо. – Лучше всех. – Сиплым голосом отвечает Крис, пугаясь собственного тембра. Видимо, кричала громко. Обрывки памяти не собирались воедино. – Здорово тебе досталось, мне очень жаль. – Сочувствующе продолжила девчонка, поднимаясь с постели и неспеша подходя к чужой койке. – Твоя клиентка славится среди хостов добрячкой. Она пытает больно, но платит щедро. Зато тебе теперь положено три дня отдыха. Это хорошая привилегия. – О, да, я счастлива. – Бросила саркастическое замечание голубоглазая, прикрывая глаза. В темноте кружились звёздочки. – Если эта клиентка была цветочками, мне уже интересно увидеть остальных уродок. – Хочешь узнать мнение госпожи о тебе? – Постель рядом с новенькой со скрипом прогнулась под чужим весом, но глаза её так и оставались закрытыми. – Это ведь так важно для меня. Живу и думаю только об этом. – Колкость со стороны Штрэфонд заставила брюнетку тепло улыбнуться. Девчонка склонила голову, с интересом глядя на расслабленное лицо коллеги. – Пусть она ругалась, но ты понравилась ей. С тобой интересно. Ты упрямая. – На этом хост все-таки открыла глаза, сталкиваясь с лукавым взглядом шоколадных глаз. Юное создание сидело непозволительно близко, устроив руку на лежащей поверх одеяла руке собеседницы. И это, отчего-то, волновало и щекотало внутренности. – А тебе? – Тихо спрашивает она, не обдумав. Мария стушевалась, вопросительно выгнув брови. – А тебе я понравилась? – Я.. – Маша? – Нежданно слышится привычно властный голос со стороны входа. Девушки переводят взгляд на звук, в унисон вздыхая. В пороге, уперевшись руками в бока, стояла Юстина. – Испытываешь сочувствие к немощным? – Я просто спрашивала, как прошло задание. Интересно, сколько смогла вынести новенькая. – В оправдание затараторила брюнетка, подрываясь с чужой койки и направляясь навстречу своей госпоже. Женщина слащаво улыбнулась, проведя ладонью по щеке любимицы. – Ты чувствуешь себя лучше? – Да, Госпожа. – Покорно склонила голову брюнетка, поджимая плечи под строгим взглядом. – Тогда возвращайся в мою комнату. Сейчас. – Хорошо, Госпожа. – Кареглазая кротко кивает, проходя мимо Юстины и получая звонкий шлепок по выпирающей из-под коротких шорт пятой точке. Крис на это лишь поджала губы, отворачивая голову. – Ты хорошо вела себя с первым клиентом. Даже твой фейерверк впечатлил её. – Старшая деловито подошла к койке больной, цокая высоким каблуком по чистому полу. Каждый шаг отдавался эхом от голых стен. – Я счастлива. – Язвительно перекривляла Штрэфонд, не поворачивая головы к требовательной брюнетке, явно жаждущей чужого взгляда в качестве уважения. – Можешь отдыхать, пока есть возможность. – Не дождавшись ожидаемого уважения, главная разворачивается, направляясь к выходу, однако на половине пути остановилась, обернувшись. – И не надейся, что внимание со стороны Маши что-то значит. Она добра ко всем, но предана только мне. Юстина самодовольно хмыкнула, покидая палату под пристальным взглядом голубых глаз.

– house of pain –

Три дня своеобразного больничного прошли скучно и серо. В палату приносили всё новых и новых искалеченных девочек, Крис успела познакомиться со многими обитателями ада, и каждая история была хуже другой. Их имена и лица девушка запомнит на всю жизнь. Единожды мельком прибегала Маша, интересуясь состоянием больной. Забота со стороны совсем незнакомой, но весьма притягательной девчонки приятно разбавляла серые будни. Её образ никак не вязался с тем, как её пропозиционировала хозяйка притона. Хотелось верить только в то, что видишь. – Больничному конец? – Весело спросила лежащая на противоположной койке Женя Мазур. Эта весёлая и жизнерадостная брюнетка попала сюда по собственному глупому проступку с наркотиками, как и сама Желточенко, поэтому за двое суток они успели спеться. Лежала она здесь с двумя переломанными запястьями. – К сожалению. – Со вздохом стянув с подушки наволочку и аккуратно сложив её на тумбочке, ответила Штрэфонд. – Тебе тут долго ещё. Зайду как-нибудь, навещу. – Сама госпожа похуизм соизволит принести мне апельсинов? – Мазур с трудом поднялась с койки без помощи рук, неизменно улыбаясь. Блондинка фыркнула, улыбаясь в ответ. – Здесь я могу принести тебе только плохих новостей. – Тогда лучше оставь их для Иваненко. – Прыснула шатенка, подходя ближе. – А то уж слишком ей везёт здесь. Чаще берут прислугой. – И платят меньше. Так что не жалуйся. – Голубоглазая похлопала подругу по плечу, оглядываясь. – Ну, я пойду. Врачиха сказала зайти к мымре после выздоровления. – Всего хорошего. Надеюсь не увидеть тебя на соседней койке в ближайшее время. – Я тоже надеюсь на это, Женëк. – Коротко кивнув, Кристина обходит подругу, покидая огромную, многоместную палату и направляясь в сторону кабинета ненавистной старухи.

– house of pain –

В теле наконец чувствовалась лёгкость и бодрость. Впервые за всё время нахождения здесь у Крис не болело ничего. Возможно, именно из-за этого её настроение было на высоте, несмотря ни на что. Она приветливо здоровалась с хмурыми хостами, проходящими мимо неё с заметно поднявшимся настроением при виде улыбчивой Штрэфонд. То, что практически все девочки здесь приняли её не являлось чем-то сверхъестественным. Она всегда могла найти подход к человеку, наладить контакт, расположить к себе. Издержки старой нелегальной жизни. Не общалась она, разве что, с близняшками. Сестры всегда держались вместе и как-будто сторонились её, просто наблюдая со стороны. Однако на это было плевать. В голове сидели мысли совсем о других вещах. Или будет точнее сказать о человеке. Татуированная не понимала, что так зацепило в глубине карих глаз ещё с первой встречи. Почему кроткие редкие взгляды так сильно волнуют и будоражат, ведь они и не общались толком. Но несмотря на это к любимице главной извращенки борделя неимоверно тянуло. Её невинность была ярким пятном на этом чёрном, мрачном холсте похоти и разврата. Хотелось оградить это пятнышко от художника-шизофреника с чёрной палитрой в руках. Уже привычно три стука в успевшую надоесть деревянную дверь. Затем долгое молчание и, словно одолжение, "заходи". Блондинка решительно толкает дверь, ступая внутрь и замирая на месте от увиденного. Главная сегодня явно не в настроении. Женщина сидела в своём кресле абсолютно голая и в явно плохом расположении духа. Рядом, на столе, стояла полупустая бутылка коньяка и стакан со льдом, в руке – тлела дорогая папироса. Но не плохое настроение заставило сердце неприятно сжаться. У стола, сгорбившись и обхватив худые коленки двумя руками, сидела нагая заплаканная Маша. На спине виднелись следы побоев от плети или ремня. Брюнетка тихо всхлипнула, завидев новенькую в дверях и пряча лицо в своих коленках. Отвести взгляд от юного создания составило труда. – Смотрю, чувствуешь себя хорошо. – Взяв в руки стакан, Юстина наполнила его тёмной жидкостью, тут же отпивая. Чернеющие глаза смотрели пьяно. – Может хоть ты меня обрадуешь, а то эта, – брюнетка повернулась к любимице, морща нос. Она сделала ещё одну затяжку внушительных размеров папиросы, и, прежде чем новенькая успела что-либо понять, без каких-либо эмоций потушила окурок о выпирающий позвоночник любимицы, после пнув её ногой. Маша снова лишь тихо всхлипнула, завалившись на бок на голом полу. Крис прикрыла глаза, нервно сжав зубы. – Сегодня меня раздражает. – Как я должна вас обрадовать? – Штрэфонд наконец прикрывает за собой дверь, делая шаг навстречу. – Маша, на кровать. – Крутанувшись в кресле со стаканом в руке, главная закинула ногу на ногу, требовательно глядя на затихшую фаворитку. Крис с наигранным безразличием проследила, как девчонка боязно поднимается с холодного пола, обхватив себя руками, и, опустив голову, перебирается на кровать с ногами. – Разрешаю тебе наказать её. Сегодня мне плевать. – Небрежно бросила женщина, раздвигая ноги в стороны и допивая остатки алкоголя из бокала вместе со льдом. Такое состояние госпожи смешило. – Я не буду её наказывать. – Уперто ответила голубоглазая, без толики страха глядя в опьяненные глаза напротив. После последней клиентки испытывать боль было не страшно. Она может вытерпеть всё. – Не будешь? Ты разве не хочешь её? – Хохотнула Юстина, едва поднимаясь с кресла и гулящей походкой подходя к сжавшейся в комочек Марии. – Тебе не нравится это блядское милое личико? – Она хватает младшую за лицо, засовывая большой палец в чужой рот. Фаворитка закрыла глаза, хмуря брови и послушно посасывая его. Мерзко. – Не нравится. – Врёт себе и присутствующим Штрэфонд, вовсе не покраснев. – Ну, раз не нравится, прийдётся переступить через себя. Я хочу, чтобы ты трахала её на моих глазах. – Похлопав послушницу на гладкой щеке, госпожа вернулась на своё место, вновь откупоривая бутылку. – Приступай. Крис со вздохом подошла к девчонке, наблюдая, как та собственноручно достаёт из шкафа резиновый член на ремнях, которым когда-то насиловали и её.

– house of pain –

– Вы мне наскучили. – Недовольно выдала уже засыпающая от выпитого Юстина, уставшая наблюдать за тем, как девушки беззвучно сношаются без каких-либо эмоций. Итак несносное настроение ухудшилось в разы. – Барахтаетесь, как две девственницы. Маша, сидящая на Крис верхом, скорчила недовольную мордашку, перекривляв свою хозяйку. Это вызвало у блондинки улыбку. – Маша, гадость такая, я вижу все твои кривляния! – Громко гаркнула женщина, недовольно пыхтя. Девушки виновато покосились за зеркальный шкаф позади себя. – Весь вечер на порку напрашивается. Вы мне наскучили. – Госпожа вздохнула, откинув голову на стул и потерев виски. – Иди сюда и сделай мне массаж. А ты, – Брюнетка пьяно махнула рукой. – Ласкай себя. Я буду смотреть. Фаворитка со вздохом поднялась с напарницы, от чего резиновый член легко выскользнул из влажной промежности. Она неохотно зашлепала босыми ногами в сторону главной, становясь позади и начиная мягко разглаживать женские плечи и шею. Блондинка тем временем легко скинула с себя крепительные ремни, садясь на край и, раздвинув ноги, стала наглаживать себя под довольным взглядом Юстины. Однако её собственный был направлен на стоящую позади особу, с чьего лица не сходила пакостная улыбка. Прошло какое-то время, за которое Желточного успела знатно заскучать от мастурбации. Маша продолжала делать расслабляющий массаж, мягко поглаживая чужую кожу тонкими пальцами, когда вдруг услышала тихое сопение. Хосты удивлённо переглянулись. – Она уснула? – Тихо шепнула голубоглазая, вглядываясь в расслабленное лицо женщины. Издалека было непонятно, спит она, или просто наблюдает из-под опущенных ресниц. Девчонка осторожно взглянула на главную через её плечо, загадочно улыбаясь и кивая в подтверждение. Сразу стало легче и радостней на душе. Наконец опустив ноги, Штрэфонд откинулась на кровать, блаженно прикрывая глаза. Хозяйка мучала их своими прихотями и несвязными желаниями около трёх часов, и всё равно осталась недовольна. Послышались аккуратные шаги. – Ты можешь отдохнуть. Она спит крепко, это уже до утра. – Раздался расслабленный шёпот совсем рядом, после чего на вытянутую руку Крис неожиданно легла чужая голова. Она резко распахнула глаза, сталкиваясь взглядом с двумя томными карими очами. Что-либо говорить не хотелось. Момент казался волнительным. – Не боишься? – В силу характера всё-же спрашивает новенькая, не смея ни на секунду оторваться от миловидного лица. Взгляд невольно опустился на манящие пухлые губы. – Нет. – Маша опустила взгляд, плавно, проведя сначала по оголенной ноге, устраивая руку на чужом животе. Вслед за тонкими пальцами по коже пробежалась игривая толпа мурашек. – Хорошо. – От близости с этим невинным созданием зубы сводило оскомой. Было страшно касаться. Откровенно страшно. Не потому, что девчонка принадлежит главной садистке, нет. Было боязно заляпать светлую душу своими грязными руками. Кристина чувствовала себя дерьмом на фоне Маши, пусть вторая и находилась в этом месте гораздо дольше. – Ты со всеми такая? – Какая я? – Искренне удивлённо переспросила брюнетка, вновь поднимая взгляд на собеседницу. – Милая и добрая. Хозяйка сказала, что ты добра ко всем. – Нет, я такая не со всеми. Когда она сказала тебе такое? – С улыбкой зашептала кареглазая, закусив губу. Этот жест не ускользнул от взгляда небесных глаз. – В палате несколько дней назад. Рекомендовала мне не класть на тебя глаз. – А ты уже успела положить? – С некой надеждой уточнила Мария, водя пальцем по впадинке между чужих рёбер. – Сколько тебе лет? – Решила перевести волнующую тему блондинка, не настойчиво устраивая руку на чужом покатом плече. Бархат кожи приятно льнул к мягкой ладони. – Двадцать один. – Словно расстроенно ответила та, переводя взгляд на противоположную стену. Кристина улыбнулась, осознавая, что та всего на год младше, но выглядит явно не на свой возраст. Дитя.– Госпожа подобрала меня на улице в четырнадцать. Я была сиротой-попрошайкой. – И ты.. – Штрэфонд замешкалась, прикусив внутреннюю сторону щёк. – Спишь с ней с четырнадцати лет? Всё это время живёшь в этом аду? – Она начала спать со мной только в семнадцать. До этого я могла лишь смотреть. – С некой тоской зашептала младшая. – Не хочу об этом. Как твоё полное имя? – Кристина Желточенко. – Понимая, что выбранная тема далеко не подходит для сближения, девушка спокойно перевела её. – А твоё? – Лебедева Мария Вадимовна. – С улыбкой ответила младшая, приподнимаясь. – Я начинаю забывать своё имя в этом месте. – Почему ты не можешь уйти? Ты ведь не хост, а любимица садистки. У тебя нет контракта. – Она не отпустит любимую игрушку в жизнь. Да и, там меня не ждёт ничего, хоть на моём счету и лежит огромная сумма, накопленная за всё это время. У меня нет никого. А здесь я свою карьеру проститутки сделала. Я знала, на что шла, когда садилась в чужую машину. Юстина сразу выложила все тузы из рукава. Но в тот момент это было лучше сырого подвала и объедков. Сейчас часто жалею, но содеянного не изменить. – Маша вздрогнула, когда чужие пальцы случайно наткнулись на красный след от плети на спине. Обеих моментом взбудоражило. – Прости. – Виновато извинилась Штрэфонд, собираясь полностью убрать руку, но Лебедева не позволила. Она перехватила чужое запястье, большими, наивными глазами заглядывая в чужое лицо. – Не убирай, пожалуйста. – Лебедева сделала жалостный взгляд, перемещая ладонь собеседницы на своё бедро и прижимаясь теснее. В груди стало нестерпимо жарко. – Неужели тебе не хватает секса, Маша? – Тихо, боясь обидеть словом, спросила блондинка. Но руку всё же не убрала. – Секса достаточно. Не хватает человеческого тепла и простой нежности. – С явной тоской и детской обидой в голосе заговорила та, сводя брови "домиком" на переносице. – Можешь просто обнимать меня? Меня давно так не обнимали. И Крис послушно обнимала и дарила тепло. Она с осторожностью водила ладонью по изгибу талии, перебирая пальцами худые рёбра, невесомо водила подушечками по выпирающим, припухшим полосам на спине, словно пытаясь забрать принесённую другим человеком боль. Ей и самой хотелось иметь какую-то отдушину в этом ужасном месте. Чьё-то плечо, чтобы уткнуться и просто молчать, чьи-то глаза, которые одним взглядом могли утешить, руки, дарующие тепло. И всё это уместилось в этой хрупкой девушке. А от осознания порочности и риска подобной связи становилось ещё волнительнее. Запретный плод сладок. Как можно отказать, когда это создание само бросается в омут? Она чувствует неспешное скольжение нежной руки по своему боку, плавно переходящее на шею, улыбается, когда тело в её объятиях мелко дрожит, когда собственная ладонь ведёт по особому месту под рёбрами и волнительно сглатывает, когда ощущает горячее дыхание на своей щеке. Омут затягивал всё сильнее. Желточенко чуть опускает голову, вполне осознавая, что именно должно произойти в следующее мгновение. Она с немым вопросом заглядывает в глаза, что находятся так близко в данный момент – видит там желание и едва ли не мольбу, что определённо давало ей зелёный цвет. И она сдаётся первой. Бросив на спящую и тихо похрапывающую в кресле госпожу короткий взгляд, блондинка осторожно, боясь спугнуть, переворачивает Лебедеву на спину, опираясь на локоть рядом и устраивая свободную ладонь на гладкой шее, поглаживая большим пальцем. Неспеша склоняется ниже, наблюдая, как пухлые губы девушки призывно приоткрываются, и, замерев на мгновение в миллиметрах от желаемого, мягко накрывает их в трепетном поцелуе. Живот сводит спазмами от яркого всплеска эмоций от происходящего. Маша прикрывает глаза, гулко выдыхая, и смело устраивает руки где-то в спутанных блондинистых волосах, прижимая крепче к себе и с готовностью отвечая на поцелуй. Пальцы на ногах скручивало от переизбытка долгожданной и желанной нежности. Как ей не хватало этого. – Не останавливайся, пожалуйста. – Тяжело шепчет в губы напротив брюнетка, выгибаясь навстречу и прижимаясь оголенной грудью к чужому плечу. Крис шумно выдыхает, утыкаясь лбом в шею девушки и борясь с внутренним зверем, чьи желания обычно эгоистичны и порывисты. Та Штрэфонд на свободе никогда не стала бы нежничать с девчонкой, подобной Маше. Возможно, даже не посмотрела бы. Но здесь, когда всего за какую-то неделю её жизнь круто изменилась во мгновение ока, собственные ценности и взгляды переворачиваются с ног на голову. И сейчас великой ценностью казались по-щенячьи добрые, искрящиеся теплом глаза напротив. Ослепительно улыбнувшись, Кристина прижимается щекой к чужой, ощущая всю тающую нежность этого создания, прикрывая глаза и тихо, заговорчески шепча: – Я бы очень хотела этого, но не сейчас. – Голубоглазая судорожно выдыхает, ощущая, насколько возбуждена сама. Но спящая позади хозяйка и желание обладать девчонкой совсем в других обстоятельствах останавливали. И пусть они уже спали – это было совсем не то. По чужой наводке, по указке садистки, не без обоюдного сексуального желания, но не душевного. Сейчас тянулась именно душа. – Ты не хочешь меня? – Ощутив неприятное покалывание в районе рёбер, кареглазая поджала губы, отворачивая лицо и ругая себя за свою несдержанность. Нельзя было поддаваться промелькнувшей симпатии. Она ощутила себя грязной, продажной шлюхой, пытающейся затащить в постель едва ли не первую встречную. Но Крис была первой, кого захотелось не телом, а нутром. Она была не такой, как все предыдущие. – Нет, ты не так поняла меня. – Быстро стала успокаивать младшую Штрэфонд, хватаясь за худощавое лицо обеими ладонями. – Я правда хотела бы взять тебя прямо сейчас, но старый паровоз за спиной меня напрягает. Маша тихо прыснула в кулак, прислушиваясь к монотонному храпу со стороны госпожи. Спала она действительно громко. – Есть здесь место, где мы можем остаться только вдвоём? – Ощутив чужую руку на своей талии, блондинка постаралась улыбнуться максимально естественно, убрав привычный ехидный оскал. Нижняя задумчиво прикусила губу. – У меня есть привилегии. Я обязательно придумаю что-нибудь. Крис тихо выдохнула, не сдерживая в себе желание вновь попробовать на вкус пухлые, раскрасневшиеся от прежних поцелуев уста.

– house of pain –

Следующие два дня Маша не появлялась на завтраке. Крис успела попасть на задание к извращенке с прищепками для сосков и розовым дилдо в виде закрученного рога, но, слава богам, сильно её не мотали. Или она уже проще относилась к насилию. Между ног немного тянуло, но к этому чувству она уже привыкла. Сейчас Желточенко сидела за столом в одиночестве, скучающе ковыряясь в своей порции овсянки и раздумывая о происходящем. Вдруг рядом беспардонно приземлилась чья-то тяжёлая туша, звонко поставив свой поднос с едой на деревянный стол. Крис без особого энтузиазма повернула голову, сталкиваясь с весёлым взглядом Костьи. – Где была позавчера ночью? Хотела спросить, но возможности не представилось. – Девушка подмигнула, с охотой налетая на порцию вязкой массы в тарелке. – Хозяйка задержала. – Пожав плечами, хост последовала примеру знакомой, начиная неспеша поедать невкусную кашу. Иного выбора не было, а есть хотелось. – Резвились с Машком? – Заигрывающе намекнула Купер, запивая субстанцию, больше похожую на обойный клей, яблочным соком. – Завидуешь? – Тут все резвились с ней. Остынь. – Услышанное неприятно резануло по сердцу. От осознания, сколько чужих рук трогало и сжимало юное чистое тело стало не по себе. – И как тебе она? – Обычная. – Отмахнулась девушка, вздыхая. Нужно убирать из головы дурные мысли. – Планка у тебя высокая, видимо. – Тихо прокаркала коротковолосая, откашлявшись. – Я бы не назвала её обычной. Эти её кошачьи повадки.. – Есть такое. – Буркнув угрюмо на последок, голубоглазая поднялась, залпом допивая остатки сока. – Мне пора. – На работу? – Ага. – Ты где сегодня? – Купер упёрлась локтем о стол, перебрав ряд ровных зубов языком. – Прачная. – Любота.– Присвистнула картавая, поднимая большой палец вверх. – Там за тобой никто не следит. Почти свобода. – Хорошего тебе дня, Кас. – Отмахнувшись от дальнейшего диалога, Кристина уходит, оставляя поднос у мойки.

– house of pain –

По пути в прачную девушку остановил привычно громкий и грубый голос Юстины. – Кристина. Стоять. Желточенко закатила глаза, тихо вздыхая, и, сделав лицо попроще, развернулась на пятках. Сегодня старуха была в одежде. Хоть что-то приятное. Чёрное пальто в пол отлично скрывало гниль и паршивость, переполняющие нутро главной. – Да, госпожа. – Прямо сейчас в девятый номер на прислугу. У Чикиной несварение, нужна замена. – Хозяйка остановилась перед подчинённой, складывая руки в замок и глядя вопросительно. – Ты всё ещё здесь? – Почему я? – Расстроившись, что прохалявить день в прачной не удастся, татуированная не смогла сдержать недовольства. – Потому что попалась под руку. Бегом. – Ага. – Бросив небрежно на последок, Крис прошла мимо, перекривляв выражение лица старшей. Выскочка Юстина. Работать прислугой ей ещё не доводилось. Но, к счастью, болтливые Юля и Ангелина ей всё разъяснили – стой да молчи, пока не трогают. Конечно, свои нюансы есть, но, Вообще-то, работа не пыльная. Дойти до нужного номера не составило труда. За время нахождения в притоне она успела выучить эти нескончаемые лабиринты. За дверью слышалась гнусная брань. – Сучка, ты нихрена не умеешь! Тяжело вздохнув, Штрэфонд привычно трижды постучала. – Ты собираешься отрабатывать бабки, которые я заплатила за тебя?! – Видимо, двое за стеной были слишком увлечены, раз не услышали стука. Пришлось постучать ещё дважды. – Да входи уже, блядь! – Послышался гневный ответ. Татуированная прикрыла глаза, выдыхая, и, поправив на бёдрах прихваченный с кухни порнушный фартук, вошла в номер. Снова темнота. У всех извращенцев фетиш на это? – Ты где так долго шлялась, идиотка? – Сразу же прилетело в лоб грубое обращение. Желточенко прикрыла дверь, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте. В постели возилось двое. Освещал помещение лишь стоящий в другом углу торшер. Но этого было мало. – Извините, возникли непредвиденные сложности. – Хер с тобой, налей вина. – Отмахнулась женщина, вновь хватая какую-то бедняжку за тёмные волосы. При виде знакомых очертаний что-то внутри неприятно защекотало, но девушка пока не осознавала, от чего. Кивнув больше самой себе, хост направилась к стоящему в углу столику с закусками и алкоголем, беря в руки бутылку какого-то дорогого вина и аккуратно наливая в бокал. – Ты не умеешь лизать? На кой черт тогда я покупала тебя, дрянь?! – Послышался звонкий шлепок. По всей видимости, по лицу. Однако со стороны хоста не вылетело ни единого звука. Обратная сторона подработки прислугой – смотреть на чужие страдания. Стараясь слиться с окружающей темнотой, дабы не получить нагоняй, Кристина поднесла наполненный бокал недовольной даме, останавливаясь рядом. От увиденного сердце неприятно сжалось. В извивающейся между чужих ног девушке она узнала Машу. – Не понимаю, за что тебя так нахваливает Юстина! – Истерично заорала клиентка, отталкивая от себя девчонку и с силой пиная ногой. Лебедева боязно отползла на другой край кровати, поджимая под себя ноги. Пульс застучал в горле ещё быстрее, когда Желточенко увидела на миловидном лице кровь. – Дай сюда. Дерганно отобрав бокал из рук хоста, при этом разлив немного, посетительница уставилась на лицо прислуги, хмыкая. Завидя уже знакомую физиономию, голубоглазая усмехнулась. Перед ней сидела её первая изуродованная клиентка. – Смотрю, хорошо себя чувствуешь после нашей встречи. – Осушив бокал, калека бросила его на пол, вызывающе заглядывая в голубые глаза. Ни один мускул на лице татуированной не дёрнулся. – Вполне. Спасибо за беспокойство. – Иди сюда и продолжай работать языком, маленькая паскуда. – Недовольно отвернулась от собеседницы женщина, обращаясь к забившейся в угол Маше. – Ты меня не слышишь, дрянь?! Я выпорю тебя! Тихо всхлипнув, брюнетка на карачках приползла обратно, стараясь не смотреть в глаза прислуги. Крис же, напротив, взгляда не сводила. – Подай-ка мне плеть. – Обратилась к блондинке изуродованная, недовольно скорчившись. – Сейчас я подправлю это красивое личико. В этот момент до Крис дошло. Женщина так вела себя лишь потому, что завидовала красоте и изяществу невинной девчонки. Сама-то лицом не вышла. Калека хотела самоутвердиться. Мельком пройдясь взглядом по чужому телу с призывно торчащими силиконовыми грудями, голубоглазая приметила тёмное пятно на светлой простыни между ног клиентки. Помимо этого пятна были на ляшках. Из этого девушка сделала вывод, что Машу садистка не била. Извращенка приперлась в притон с месячными и, по всей видимости, целенаправленно. – Ты глухая или тупая? Я сказала подать плеть. Вон ту, с шипами. – Указав пальцем на висящий на стене атрибут, женщина ухмыльнулась. – Ты ведь помнишь эту вещицу? Несомненно. Несомненно, она помнит эту плеть и боль, которую она причиняет, разрезая кожу. От мысли, что такой штуковиной пройдутся по нежному телу Лебедевой, стало не по себе. – Зачем тебе эта плешивая кошка? – Стала безрассудно вступаться Кристина, присаживаясь на постель под пристальными взглядами двух пар глаз. – Она умеет только ноги раздвигать. Привыкла получать и не давать взамен. Тебе нужно было брать кого-то покрепче и выносливее, а эта неженка развалится от первого же удара. Неинтересно. – Блондинка старалась придать своему тону как можно больше принебрежительности. Хотя внутри всё кипело. Лебедева смотрела на происходящее с немым шоком, не понимая, что творит подруга и как на это реагировать. – Тогда будешь ублажать ты. – Сделала наивное умозаключение клиентка. – Я только прислуживаю. – Мне плевать, я хочу чтобы ты отлизала мне. – Я только прислуживаю. – Уперто продолжила Штрэфонд, бросая косые взгляды на притихшую Марию. Карие глаза смотрели испуганно. – Я доплачу десять тысяч. Девушка поджала губы, раздумывая, стоит ли соглашаться. С одной стороны хотелось уберечь хрупкую брюнетку от такой участи, а с другой – от запаха месячных и мыслей, что прийдётся делать куни поступали рвотные позывы. Однако клиентка расценила молчание по-своему. – Двадцать тысяч. – Изуродованная поднялась, нетрезво шагая к своим вещам и доставая из кармана портмоне. Голубоглазая ободряюще улыбнулась перепуганной Лебедевой, подмигивая. В этот момент к ним вернулась извращенка, бросая в лицо прислуги свёрток купюр. – Двадцать пять или ничего. – Я согласна. – Желточенко с готовностью поднялась, собирая деньги и пряча их в фартук, после снимая его. Клиентка тем временем улеглась обратно, широко расставляя ноги. Хост сдержанно выдохнула, неспеша укладываясь на живот между разведённых плотных ляшек. В нос ударил сладковатый запах крови, вызывая рвотные позывы. Однако пути обратно нет. Переборов отвращение и мысленно подумав, что на её месте Маша мучалась бы гораздо сильнее, Крис припала к окровавленной промежности языком, морща нос. На затылок легла чужая рука. Впрочем, брезгливость ушла, когда все выделения с вагины исчезли, оставив после себя лишь неприятный приторный привкус на языке. Штрэфонд продолжала усердно вылизывать между ног неугомонной уродины, получая одобряющие стоны в ответ и подрагивающее тело в в своих руках. В порыве страсти клиентка схватила ладонь хоста, перемещая на силиконовую грудь и заставив с силой сжать. Вторая рука устроилась в светлых волосах, крепче прижимая к лону и задавая темп. Блондинка тихо замычала, хмуря брови, пока её "постоялица" судорожно дёргалась в оргазме, вырывая клок волос с чужой головы. В глазах заплясали звёздочки от боли, а позади послышался взволнованный восклик. Кристина вырвалась из хватки, падая спиной прямиком в заботливые руки Лебедевой. Брюнетка оттянула напарницу подальше, прижимая к себе и утыкаясь в чужой загривок носом. Лицо хоста теперь тоже в грязной, зловонной крови. – Спасибо.. – Тихо, чтобы слышала лишь она, шепнула Мария. Вторая огляделась вокруг в поисках камер, замечая в углу красный мигающий огонёк. – Маша, камера. – Тяжело дыша засипела татуированная, убирая чужие руки. – Здесь слишком темно. Они ничего не запишут. – Вернула ладошки обратно девчонка, сжимая тонкие запястья подруги. – Хорошо поработала. – Клиентка села, откинувшись спиной на изголовье кровати и стараясь отдышаться. Она подняла руку с клоком чужих волос вверх, развевая их в воздухе. – Теперь можешь трахнуть эту сучку. Пусть отрабатывает выплаченные деньги. Изуродованная встала с постели, лёгкой поступью направляясь к стене и снимая с крючка среднего размера красный член. Затем подошла к тумбе, беря с неё ремни, и уже полноценный комплект бросила на кровать. – Кувыркайтесь, а я посмотрю. – Забрав со столика бутылку вина и сигареты, посетительница вернулась на своё место, закуривая и расслабленно откидываясь назад. Крис взяла в руки выданные атрибуты, оборачиваясь на напарницу с сочувствующим взглядом. Та лишь утвердительно мотнула головой, слабо улыбнувшись. – Что ты мнешься, как девственница? Тебе напомнить, как этим пользоваться? – Спасибо, помню по вашей милости. – Неосознанно съязвила голубоглазая, закрепляя кожаные ремешки на узких бёдрах и с опаской поглядывая на внушительный по её меркам дилдо. Лебедева с наигранным страдальческим выражением лица легла на спину, разводя длинные ноги в стороны и наблюдая за хостом из-под опущенных ресниц. В этот момент Желточенко подумала о том, что на её месте могла быть мямля Чикина. Тогда бедняге Маше пришлось бы отдуваться самостоятельно, ведь Юля на подобный поступок вряд ли пошла бы. От мысли о страданиях брюнетки становилось тошно. Аккуратно устроившись между раздвинутых ног и незаметно проводя по одной из них рукой, Крис смачивает ладонь собственной слюной, смазывая игрушку, и, вновь заглянув в два чёрных в темноте комнаты омута, стала медленно вводить её в и без того влажную промежность. Мария выгнулась, откинув голову и сжав смятое одеяло под собой до побеления пальцев. – Хватит нежничать с сучкой. Иначе я покажу вам обеим, как правильно. – Отпив алкоголя прямо из бутылки, женщина спустилась рукой по собственному телу, не сводя взгляда со сношающихся хостов, и принялась ласкать себя самостоятельно. – Прости. – Сочувствующе шепнула голубоглазая, сводя светлые брови на переносице. – Не извиняйся. – Зажмурившись, когда резиновый член резко вошёл во всю длину, ответила вторая. Новенькая выпрямилась, берясь обеими руками за широкие бёдра и начиная стремительно набирать темп. Заскучавшая клиентка тем временем встала, скрываясь с поля зрения. Но девушкам было плевать на её присутствие. Маша тихо мычит с каждым новым толчком, в порыве страсти хватаясь за чужие руки, в противовес грубым движениям мягко поглаживающие её бока. Игрушка внутри приятно распирает, и всё происходящее не кажется чем-то неправильным, наоборот – то, что сейчас вытворяла с ней блондинка, заводило. Тому доказательство обильно выделяющаяся хлюпающая смазка и скромные стоны удовольствия. Штрэфонд помутненным взглядом наблюдает за тем, как изящно выгибается хрупкое тело на светлых простынях, водит по нему вездесущими руками, с нежностью оглаживая рельефы и перебаривая в себе желание коснуться манящих губ в утешительном поцелуе. – Как-то скучно вы барахтаетесь. – Недовольно бросила садистка, вздыхая и вновь поднимаясь с места. Она подошла к стене, выбирая для себя такой же комплект, как у Кристины. Только игрушка была гораздо толще. – Блять.. – Шумно выдохнула блондинка, утыкаясь в плечо подруги и прекращая движение бёдрами. Мария сочувствующе выгнула брови, вне зоны видимости камеры и посетительницы погладив верхнюю по шее. Та благодарно улыбнулась, перехватывая чужую руку и, переплетя пальцы в крепкий замок, прижала её к постели над головой брюнетки. Глаза в глаза. И дышать не хочется, лишь бы взгляда не отвести. – А ну-ка, – Кровать за спиной Желточенко со скрипом прогнулась. Клиентка похлопала упомянутую по бедру, словно племенную кобылу. – Сними шорты. Девушка приподнялась, отлипая от тела под ней, и одной рукой стянула с бёдер узкие шорты, оставив болтаться на ногах. Стало не по себе от того, что насилие над собой теперь она воспринимает вполне нормально. От себя было мерзко. – Продолжай. – Тяжело запыхтела шатенка за спиной Крис, смазывая фаллос лубрикантом и пристраиваясь поудобнее. В следующее мгновение голубоглазая ощутила резкий толчок между ног. Внутри болезненно потянуло. Однако показывать Лебедевой слабость не хотелось. Девчонка снизу судорожно выдохнула, шире раздвигая ноги и медленно проводя обеими руками по напряжённым бокам подруги. – Я сказала продолжать. – Неудобно. – Упрямо пропыхтела Штрэфонд, падая на локти и, спрятав лицо в изгибе чужой шеи, болезненно сморщилась. Движение внутри возобновилось, от чего и её бёдра стали медленно двигаться в сторону Маши. Кареглазая тихо промычала той на ухо, откидывая голову, когда Желточенко стала толкаться быстрее, тем самым насаживаясь на чужую игрушку глубже. Комната заполнилась тихими стонами. – Тебе не больно? – Тяжело дыша зашептала хост, видя, что младшая закрыла глаза, морщась. Непривычное для девушки волнение было приятно. Раньше в её жизни был лишь эгоизм. Мария распахнула глаза, лукаво улыбнувшись и подтверждая уверенность в том, что эта девочка действительно стоит внутренних изменений. И плевать на обстоятельства. – Нет, я симулирую. – Тихо прыснула Лебедева, своей наивной хитростью смеша и блондинку. – Если забыть о старухе, у нас как-будто свидание. – Свидание? – Желточенко двинула бёдрами резче, полностью погружаясь в чужое лоно и ощущая интенсивное движение в собственном. Она зарылась обеими руками в копну пахнущих свежестью волос, выдыхая в губы напротив и вновь перебарывая в себе желание коснуться их в чувственном поцелуе. Чёртова камера. – Да. Ты споила меня и затащила в постель. – Маша выгнулась навстречу жаркому телу, глубже насаживаясь на игрушку на чужих бёдрах, и замычала, когда рука блондинки плавно спустилась по её телу, находя клитор пальцами и нажимая. – Что вы там шепчетесь, шлюхи? – Угрожающе крикнула клиентка, хватая Крис за пучок волос и, натянув, начиная вдалбливаться в юное не сопротивляющееся тело. Та болезненно вскрикнула, выскальзывая из Лебедевой и едва ли не повисая в воздухе от натяжения. Казалось, она слышит, как лопается кожа на голове. – Я вытрахаю из тебя душу, раз ты отдуваешься за эту тварь сегодня. – Изуродованная резко вышла из чужого лона, швыряя голубоглазую обратно на Машу, и дергано поднялась на ноги, все-таки снимая со стены злосчастную плеть с шипами. – Не надо! – Испуганно вскрикнула брюнетка, обнимая пытающуюся отдышаться Штрэфонд за плечи и пытаясь оттащить. Однако девушка остановила её, крепко сжав хрупкое запястье и заглядывая в взволнованные глаза в полумраке. – Ты закрой пасть. – Посетительница бросила в кареглазую странный ошейник с пультом. – Надень это на её шею. – Что это? – Испуганным тоном спросила девчонка, рассматривая необычную вещь, с которой она хорошо знакома. Внутри крепились металлические "пуговицы". – Будешь жарить подружку током. – Нездорово хохотнула временная госпожа, хватая агрессивно настроенную Желточенко за многострадальческие волосы и заставляя повернуть лицо к Марии. – Я сказала надевай. Фаворитка слезливо заглянула в спокойные голубые глаза, вспоминая электрические пытки её хозяйки для Кристины в первый день. Было боязно вновь видеть мучения именно этой девушки. Внутри скребло и ныло давно очерствевшее в этом аду сердце. Раньше страдания новеньких и остальных хостов её мало волновали. – Надень его, Маша. – Стараясь держать дрожащий голос в узде, шёпотом заговорила Штрэфонд. Тогда девчонка медленно подняла руки, накидывая, словно удавку, ошейник на чужую шею и затягивая потуже. Кожу пробрало мерзким холодком. – Ложись на живот. – Крис уже ощущала тошнотворный ком в горле от этого голоса. Хотелось развернуться и размозжить и без того страшное лицо. Однако она думала о последствиях. Теперь думала. Поэтому пришлось повиноваться. Она с тяжёлым выдохом легла поверх мягкого одеяла, отворачивая голову от клиентки и потупленным взглядом смотрела на пульт в руке Маши в ожидании пытки. – С каждым моим ударом нажимаешь на кнопку. Блондинка видела, как дрожала в стрессе рука подруги. Удар. Крик сквозь стиснутые зубы. Выступившие капли крови на едва зажившей спине. Однако ошейник признаков жизни не подавал. – Я сказала нажимать, мразь! – Женщина разозлилась, замахнувшись, и полоснула плетью по плечу и шее кареглазой, от чего Желточенко нервно дёрнулась. Девчонка не издала ни звука, а палец её так и остался дрожать над красной гладкой кнопкой на пульте. – Давай! – Я не хочу. – Всхлипнула та, спрятав лицо за каскадом каштановых волос. – Что ты сказала?! – Я не хочу бить её током. Клиентка едва ли не зарычала, вновь поднимая руку и начиная лупить блондинку со всей силой и жестокостью. Шипы на плетке оставляли на светлой коже длинные кровавые полосы. Голубоглазая истошно кричала, сжимая в руках постельное до побеления ногтей, скрипела зубами, ощущая во рту солоноватый привкус крови вперемешку со слезами. Штрэфонд поднимает застланные солью глаза на также плачущую подругу, закрывающую собственный рот ладошкой в рыданиях, и, едва дотянувшись до пульта в её руке, забирает его, под непрекращаемые удары по спине добавляя телу ещё больше стресса ударом тока. От шеи по всему телу расходится мощная электрическая волна. И её было достаточно, чтобы разум, не выдержав болевого шока, с лёгкостью покинул измученное тело.

– house of pain –

Следующие пять дней Крис провела в тумане под таблетками. Клиентка перестаралась – раны на спине оказались настолько глубокими, что пришлось зашивать. Юстина заходила к ней дважды, чтобы сообщить, что за такой ущерб клиентка заплатила в три раза больше общего сеанса, и чтобы проведать состояние. Однако блондинка понимала, что это исключительно в целях узнать, когда хост вновь приступит к работе. Благо, врачиха настаивала на должном лечении и не отдавала девушку. Также приходили Ангелина, Костья и Мазур. Рассказывали о происходящем в комнате и травили байки, чтобы подбодрить подругу. Каждую ночь приходила Маша. В темноте, чтобы не было видно её лица, каждый раз неизменно плакала и просила прощения. И на каждое извинение голубоглазая пыталась её успокоить. – Мне так стыдно перед тобой.. – Тихо всхлипывала Маша, сидящая на корточках у койки, пытаясь спрятаться от камеры. Хоть видно её и не было, подстраховка лишней не бывает. – Успокойся. Не ты брала плеть в руки. – Сипела в ответ едва соображающая под огромной дозой обезболивающего Штрэфонд. Смазливое заплаканное личико напротив только усугубляло состояние. Несмотря на собственную немощность хотелось утешить её. – Ты сильная, очень-очень сильная. – Брюнетка обязательно касалась чужого лица каждый раз, в попытках облегчить страдания. А вторая притворялась, что это помогало. Потому что последующая этому улыбка грела душу. – А я слабачка. Мне стыдно. – Ты не слабая. Ты просто нежная девочка. – Утешительно шептала больная, со слабой улыбкой опуская руку к полу и находя там чужую, сжимая. Было приятно гладить эти тонкие пальцы своими, шершавыми и грубыми. – Госпожа очень зла. Очень зла на клиентку за то, что она переборщила с тобой. У тебя очень глубокие раны, в ближайшее время сможешь работать только слугой, либо со спокойными клиентами. – Рассказывала больной Лебедева, бережно водя подушечками пальцев по замотанной бинтами спине подруги. Новости не радовали. Такими темпами нужную сумму не заработать. – Я бы хотела поцеловать тебя. – Можешь поцеловать, только тихо. – Брюнетка аккуратно выглядывала из-за койки на камеру, висящую в углу и убеждалась, что немногочисленные имеющиеся больные на койках мирно спят. Затем тихо подползала ближе, усаживаясь на пол голыми коленками и с судорожными вздохами целовала. И от этих поцелуев становилось действительно легче. Украденные вздохи из пухлых губ лечили душевные раны. Эндорфин бил в голову. За пять дней раны успели здорово затянуться. На Кристине всё всегда заживало как на собаке. К счастью или сожалению. Поэтому сейчас, отнеся своё постельное бельё в прачечную, она навеселе возвращалась в общую комнату. Пока ей не успели навешать заданий, хотелось принять нормальный душ. – Привет! – Едва нога блондинки переступила порог спальни, на неё тут же налетела радостная Ангелина, крепко обняв, но, вспомнив о едва затянувшихся на чужой спине ранах, ойкнула, отлипнув. Голубоглазая весело хохотнула, похлопывая девчушку по макушке. – Привет, привет. – Наконец-то ты вернулась. Без тебя в комнате слишком спокойно. Никто не устраивает бунт воспетке. – Геля схватила жертву своей болтовни за руку, через комнату таща в сторону по обычаю болтающих на свободных койках девчонок. – Боец в строю! Штрэфонд приветливо кивнула, со вздохом приземляясь между поникшей Чикиной и весёлой Мазур. Только сейчас в глаза бросились шрамы от ожогов на теле первой. – Сегодня снова привезут новенькую. Слышала, она сама решила сюда пойти. – Тихо начала сидящая напротив Настя Иваненко, закидывая ногу на ногу и плавно покачивая ею в воздухе. – Откуда у тебя эта информация? Кому ты подлизываешь постоянно? – Насмешливо бросила Женя подруге. Крис улыбнулась, обмениваясь взглядами к сидящей рядом с Мивиной Купер. – Врачу. – Честно призналась блондинка, своим ответом заставляя всех замолчать. – Да шучу я! Услышала разговор хозяйки с Машей вчера, пока прислуживала за ужином. При упоминании последней в груди сладостно потянуло. – Какая-то идиотка. Ехать сюда по собственной воле, когда многие мечтают отсюда слинять поскорее.. – Недовольно фыркнула лежащая на задней койке Калтыгина. С этой манерной дамочкой Штрэфонд общалась лишь пару раз. – Нас здесь двадцать с лишним девочек и у каждой своя история. Сомневаюсь, что она стремится попасть сюда от хорошей жизни. – Стала защищать ещё не знакомую ей новенькую Ангелина. Крис же молча радовалась, что с приходом новенькой интерес хозяйки к ней спадёт. Пусть играется в новой жертвой. И только потом пришла мысль о том, что Маша тоже будет пробовать новенькую. Это заставило недовольно поджать губы. – Вы что расселись, курицы? – Вдруг разнёсся по комнате грозный голос надзирательницы. Все девочки в унисон обернулись, вздыхая. – Живо все на завтрак и работать! – Сходила в душ, называется. – Недовольно пробурчала Штрэфонд себе под нос, поднимаясь. – Ты сегодня со мной в паре. После завтрака сходишь, пока работу не раздадут. Я прикрою. – Подбодрила Каспер, хлопая подругу по плечу и закидывая руку на него же, следуя рядом. – Спасибо. Чувствую себя помойкой. – С облегчением вздохнула блондинка, отворяя дверь перед картавой и тем самым пропуская в коридор всю ораву девочек. – Вот тебе и галантность. Татуированная фыркнула, выходя из общей комнаты и неспеша направляясь следом за девочками.

– house of pain –

Невкусный завтрак за время пребывания в притоне потиху становился привычным и даже сносным. Штрэфонд не торопясь поглощала свою порцию каши, закусывая хлебом с кусочком сыра и без особого интереса слушала беседу коллег. Называть их коллегами было забавно. – Когда делаешь максимально страдальческое лицо, садистка остывает быстрее. Все-таки в женщинах больше души, чем в мужиках. – Спокойно рассуждала Ангелина, подперев голову рукой. – Но женщину сложнее обоять. Она уже знает твои уловки заранее. – Говоришь как шлюха с опытом. – Надменно фыркнула Купер, допивая свой чай и с грохотом ставя стакан на поднос. – Просто к женщине нужно знать подход. Ты хоть раз видела, чтобы меня отправляли в лазарет после клиентки? – Не знаю. Я за тобой не слежу. – Блондинка обиженно отвернулась, переводя взгляд на затихшую Крис. – Вот Кристина практически после каждого клиента попадает в лазарет. – Характер сложно убрать. Особенно, когда тебя унижают. – Пожала плечами Штрэфонд, вздыхая от переизбытка внимания. Хотелось побыть в себе. – Язык нужно применять в другом месте. – Хохотнула Костья, забирая с подноса пчёлки нетронутый сыр и закидывая в рот. – С языком я справляюсь на десять. Не волнуйся. – Огрызнулась в ответ на шутку блондинка. Все присутствующие за столом неоднозначно переглянулись. – Что-то ты без настроения. – Удивлённо бросила сидящая рядом Мазур, похлопывая подругу по спине. – Иди-ка прими душ. Может остудишься. – Почему Чикиной нет на завтраке?

– house of pain –

После распределения обязанностей по зданию Кристина что есть мочи бежала в комнату, чтобы успеть сполоснуться. Хотелось смыть с себя больничный запах и привести голову в норму. Состояние было странным. В комнате не оказалось никого. Голубоглазая наспех схватила такое же, как у всех девочек ванное полотенце из тумбочки и быстро зашагала в сторону душевой. Оттуда доносились звуки льющейся воды. Ну вот. Снова никакого личного пространства. С тяжёлым вздохом дернув на себя пластиковую дверь, ведущую в общую ванную, хост шокировано замерла. Кровь. Как много крови. Она повсюду. – Блять.. – Сглотнув, шепнула себе под нос Желточенко, медленно ступая в огромную лужу воды с примесью крови. Звук доносился из дальней кабинки. Аккуратно, боясь поскользнуться и разбить себе всё к чертовой матери, она подобралась к нужному месту, чертыхаясь и не успевая даже ужаснуться в попытках исправить содеянное. На грязном полу лежала обнажённая, скрутившаяся в калачик Юля Чикина. Сверху, из душа, на бледное тело валил кипяток. Всё вокруг заполнилось горячим паром. Руки девчушки были глубоко порезаны вдоль осколком зеркала. Не уступая места панике, блондинка скорее хватает бессознательное тело на руки, закручивая в своё полотенце и мигом выбегая из ванной. – Помогите! – Она выбегает в коридор, крепче прижимая к себе горячее, распаренное от воды тело. Но там, как назло, нет никого. – Помогите! Она умирает! – Заворачивая к медпункту рвёт глотку девушка, подскальзываясь и едва ли не падая. Дверь в лечебницу выносится с ноги. – Да где все, блять?! – Кто орёт?! – Слышится разъяренный голос Юстины из коридора. Затем размеренный звук стучащему каблуков. – О Боже! – В этот же момент появляется доктор. – Быстрее на койку её! – Она лежала в душе. Не знаю, сколько. Я прибежала, как только нашла её. Крови было много. – Выполняя указания женщины, Штрэфонд уложила бездыханную на свободную кровать под перепуганными и шокированными взглядами хостов, лежащих в палате. – Что здесь происходит? – Обозленный нарушением покоя голос уже настиг медицинской палаты. Госпожа грозной поступью вошла в дверь. За ней – перепуганная, укутанная в один лишь плед Маша. При виде блондинки её сердце забилось быстрее. А от того, по какому поводу она была здесь – вдвойне. – Чикина? Женщина скорее подошла к койке, где доктор уже заматывала истерзанные руки. Желточенко сидела на полу рядом, держа хрупкую девчонку за руку и тревожно глядя на безжизненное лицо. – Она жива. Потеряла много крови. – В голосе врача чувствовалась горечь. Юля была маленьким и невинным ребёнком в душе. Психика не выдержала. – Я не смогу оказать ей помощь здесь. Нужно везти в больницу и делать переливание. – Нет. – Строго оборвала Юстина, надменно хмыкая. – Это слишком рискованно для нас. – Но она умрёт! – Зло закричала Кристина, поднимая на хозяйку тяжёлый взгляд. Однако от вида смазливого, перепуганного лица Лебедевой за спиной садистки сразу остудилась. – Тебя это не касается. – Словно сплюнула, произнесла в ответ главная, делая шаг назад. – Делай своё дело, врач. Зайдешь в мой кабинет после. Юстина развернулась, упираясь взглядом в сжавшуюся в стрессе и едва не плачущую Машу. – Желточенко. За работу. Хватит отсиживаться. – Безэмоционально бросила госпожа, кивая любимице и неспешно выходя из палаты. Крис провела её взглядом, подмечая, что фаворитка не пошла следом за хозяйкой, замявшись. Она залезла пальцем под свой ошейник, слезливо глядя в эмоциональные голубые глаза, и, попятившись к двери, бросила что-то на пол, с намёком кивая на уроненную вещицу. Затем она тихо выдохнула, развернувшись, и зашлепала босыми ногами обратно в объятия грубой садистки. Нежная роза в лапах кровожадного зверя. – Иди, Крис. Я сделаю всё, что смогу. – Разочарованно выдохнула доктор, с сожалением глядя на бледное лицо Чикиной. Присутствующие в палате делали вид, что их здесь нет вовсе. Со всеми этими девочками татуированная не знакомилась. И не зря. Бездушные куклы без эмпатии. – Бедная девочка... – Пожалуйста, помогите ей. Она достойна жизни. – Закусив губу, голубоглазая поднимается, оглядывая собственное окровавленное тело и запачканную форму. Придется менять. – Обитание здесь нельзя назвать жизнью. Выживание. Желточенко долго смотрит на опечаленную женщину, осознавая, что не все люди, имеющие власть в этом месте черствы и безнадёжны. Она кивает, проходя мимо, но по пути кидая последнее: – Спасибо за человечность. Дверь тихо закрывается, оставляя палату в напряжённой тишине. Хост опускает взгляд на пол, обнаруживая там небольшой клочок бумаги. Она оглядывается, сгибаясь, якобы почесать ногу, дабы незаметно для камер подобрать оставленную подругой записку. В груди разлилась розовая лужица. Эта тайная интрижка была приятной. Эндорфин пылал и переливался в венах. Лебедева придавала сил. Быстрее вернувшись в общую комнату, Кристина с глупой улыбкой развернула бумажку, задирая брови от прочитанного.

" Встретимся в прачной после полуночи. "

– house of pain – После уборки в "казарме" Крис и Купер вызвала к себе хозяйка борделя. Замученные после вонючих тряпок и местами не совсем чистого постельного белья девочек подруги этому были рады не прытко. – Видимо, нас обеих купили. Придется идти к клиенту. – Лениво бросила своё предположение Костья, поправляя неудобные шорты на пятой точке. – Зная моё везение, сегодня в лазарет я попаду от твоей руки. – Весело ответила блондинка, хохотнув. Однако было не до смеха. Полученная от Маши записка взбудоражила кровь. Хотелось наконец пообщаться без посторонних и страха быть замеченными. Да и воспоминания о юном, белокожем теле заставляли всё внизу мокреть. Поэтому сегодня Штрэфонд должна сделать всё, чтобы не получить пиздюлей. По крайней мере не до лазарета. – Обещаю бить мимо. – Остановившись перед нужным кабинетом выдала хост, вздыхая и стуча трижды. – Заходите. Каспер вошла первой. Следом – Кристина. Она остановилась рядом с коллегой, поджимая губы, когда увидела, в каком состоянии находилась Лебедева. Девчонка лежала на постели, свернувшись в калачик. Длинные, в памяти голубоглазой безумно мягкие на ощупь волосы были растрепаны. Видимо, хозяйка хорошенько потрепала её. Она даже не подняла головы, когда услышала, что кто-то вошёл. Лежала под тонким одеялом, периодически подрагивая и спрятав миловидное лицо где-то в своих ногах. Рядом лежал огромный член и смазка. Сама Юстина находилась в отрадно плохом настроении. – Сегодня работаете в паре. Сразу предупрежу, клиент специфический. – Не поднимая взгляда на вошедших, заговорила хозяйка. Она бегала пальцами по клавиатуре ноутбука, сердито глядя в экран. Мария на постели судорожно вздохнула, выглядывая из-за одеяла одним глазом. Штрэфонд взволнованно посмотрела на неё, коротко кивая в знак поддержки и надеясь, что этой ночью удастся утешить это невинное создание лаской. – Она остаётся вашим клиентом, но унижать её будете вы. Без лишних вопросов исполняйте прихоти, иначе лишитесь пятидесяти процентов заработка. Женщина чувствительная. Капризничать любит. Но это одна из самых влиятельных клиенток и я не могу потерять её расположение. Вы меня услышали? – Да. – Удивлённо ответили девушки, переглядываясь. Был этот заказ хорошим или нет размышлять рано. – Свободны. Костья развернулась первой, направляясь к двери. Вторая же задержалась ещё на мгновение, глупо глядя на кокон из одеяла на смятой постели и, тихо вздохнув, последовала примеру подруги, удаляясь. Карие глаза тоскливо проводили чужую спину, после долго глядя на уже закрытую дверь. Сегодня Лебедева получила ни за что. Госпожа часто бывала в плохом расположении духа – в такие моменты за любую погрешность получала любимица. В этот раз она даже не поняла, за что была изнасилована. Но если обычно она получает хоть немного удовольствия в виде поцелуев и вибратора, то в этот раз Юстина просто трахала и царапала. Молча, слушая тихий скулёж со стороны кривящейся от боли фаворитки. И после, разрядившись, бросила на лицо брюнетки подушку и молча ушла к компьютеру. Словно ни в чем ни бывало. Было больно и обидно. В такие моменты как никогда хотелось прижаться к кому-нибудь и просто молчать. Хотелось чужой руки на своей голове, ласково перебирающей шелковистые пряди, мягких губ, в утешении покрывающих лицо поцелуями и горячих рук, скрывающих настрадавшееся тело от прочего мира. И почему-то казалось, что Штрэфонд может дать всё это.

– house of pain –

Перед тем, как войти в номер, хостам было велено снять с себя всю одежду, включая ошейники. Крис и Купер оставили вещи у порога, со вздохом уставившись на злосчастную дверь, за которой вновь скрывалась неизвестность. Садистка, любящая не унижать, а унижаться – что-то новенькое. – Классные сиськи. – Попыталась подбодрить Кас, улыбнувшись. Блондинка выгнула бровь, переводя на девушку саркастический взгляд. – А твои где? – В тумбочке оставила. От них спина болит. – Фыркнув, картавая постучала в дверь три раза. И дверь тут же распахнулась, открывая вид на вполне симпатичную блондинку примерно тридцати лет, не более. Строптивый взгляд удовлетворённо прошёлся по обеим гостьям, после чего явно подтянутое препаратами лицо расцвело в улыбке. – Проходите. Хосты молча переглянулись, по одной входя внутрь. Женщина тем временем прикрыла за ними дверь, после приближаясь к столику в центре номера. На этот раз радовало наличие света. Комната была выполнена в бежевых тонах, из мебели – кровать, столик да два кресла. На стенах неизменно висели атрибуты для секса. – Хотите вина? – Мягко спросила клиентка, беря в руки бутылку и кокетливо присаживаясь на подлокотник кресла. – Можно. – Без раздумий ответила Купер, не решаясь сдвинуться с места. Они так и остались стоять на мягком махровом ковре рядом с дверью. – Присядьте на кровать. – Всё с той же широкой улыбкой приказала блондинка, разливая бурую жидкость по бокалам. Подруги послушно приземлились на мягкую постель, лишь наблюдая. Было откровенно непривычно. После дамочка поднесла им вино в бокалах, с некой хитрецой в карих глазах следя, как обе залпом их осушают. Вкус показался странным. Крис даже поморщилась, отвернувшись в плечо Каспер. Как жаль, что о содержимом бокала она узнала уже после отбоя. Как и о многих подробностях этого вечера. Рассудок помутился медленно и тягуче, словно мёд, стекающий с ложки прямиком в кружку с дымящимся чаем. Она помнила, как клиентка приказала сорвать с себя одежду и связать, что они на пару с Купер сделали с огромным удовольствием, помнила свою надменность и чувство превосходства над хозяйкой, когда они вдвоём насиловали связанное тело с двух сторон. Помнит чужие крики удовольствия и собственное возбуждение, плеть в своих руках и белую пелену от вида искалеченной спины посетительницы. Искалеченной её руками. Затем головная боль. Дорога к общей комнате и бессмысленный разговор об огромных сиськах клиентки, мягкая кровать и всё – забвение. Забвение, дичайшая головная боль и ужасная вялость тела.

– house of pain –

Бог знает, что побудило Штрэфонд резко проснуться среди ночи. В холодном поту и с чувством головокружения. Блондинка тяжело потерла виски, кряхтя и в полутьме замечая рядом с собой голое тело Костьи. Они не оделись после работы? Она опускает взгляд на собственное, подмечая, что на ней вещей также не имеется. И тут до неё дошло. Маша. Она должна была прийти к Маше. Дергано выбравшись из-под одеяла, Крис тихо покидает комнату, направляясь для начала за своими вещами. Не хотелось пугать чуткую брюнетку своим внешним видом. Два комплекта так и остались лежать у дверей номера. Благо, ночью коридоры не освещаются и увидеть её по камерам будет проблематично. До прачной добиралась едва ли не на носочках. Так как узнать точное время было невозможно, она волновалась, что опоздала. Вдруг девчонка не пришла? Обиделась? Она больше не будет разговаривать с ней? И почему так сильно болит голова, они ведь выпили всего по бокалу. И почему воспоминания вечером обрывочные и несвязные? Перед самой дверью Желточенко тяжело вздохнула. Ухватившись за круглую ручку, она толкнула деревянную поверхность внутрь, тихо входя вслед. – Маш? – Едва оказавшись в прачной и прикрыв за собой дверь, зашептала голубоглазая. В нос ударил приятный запах свежего белья. Где-то в темноте послышался всхлип и неуверенное копошение. – Маша, это ты? Но ответа не было. Тогда она хмурится, уже сомневаясь в своих догадках и, дабы убедиться в личности не особо разговорчивого собеседника, нащупала на стене выключатель, впуская в помещение тусклый свет лампочки. В углу, на краю груды чистого неглаженного белья, сидела заплаканная Лебедева. От вида раскрасневшегося лица и осуждающего взгляда по-детски наивных глаз стало и без того дурно. – Что случилось? Ты плачешь из-за меня? – Взволнованно закипела Кристина, замыкая дверь и скоро приближаясь к подруге, падая на колени рядом. Фаворитка сжалась, крепче обхватив собственные колени и отодвигаясь от чужих рук. – Прости, что опоздала, я почему-то уснула. Не помню ничерта. – За-то я помню. – Судорожно выдохнула Мария, обиженно опуская взгляд. – Юстина просматривала камеру в вашем номере. Я всё видела. – Что ты видела?.. – Ощутив, как сердце пропускает удар, девушка забеспокоилась. Что же она натворила такого, раз бедняжка даже разревелась? Память словно отшибло. – Ты ничего не помнишь, да? – Вообще ничего. Обрывками. Вино.. – Вдруг пришло озарение. – Оно было странным на вкус. Теперь понятно, почему. – Флибансерин и психотропное. Психопатки часто поят таким хостов. – Также осознав ситуацию, немного успокоилась брюнетка. Но взгляда все равно не подняла. Хрупкие плечи манили. – Что я утворила? – Много чего. Вы вели себя ужасно. – Тихо начала Маша, опираясь подбородком на острую коленку. – Сначала вы рвали на ней одежду. Уже тогда мне стало не по себе от вашего поведения. Да, клиентка просила, но вы делали всё это с таким желанием и удовольствием.. – Маша.. – Желточенко вновь потянулась к подруге, но была отвергнута. – Нет. Не трогай меня сейчас. – Чужой голос вновь дрожал. – Ты сама связала её. Грубо и безжалостно заломала руки и связала. Потом сама же пошла за дилдо и выбрала побольше, и эта идея тебе явно нравилась. Ты насиловала её с таким упоением, что мне становилось мерзко. И кнут в руки тоже взяла ты. Вы не давали продохнуть бедной женщине, менялись местами, били, насиловали, опускали грязные словечки и бессовестно лапали. Даже Юстина была шокирована вашим поведением. – От услышанного стало тошно. В желудке действительно засосало от слов любимицы. От себя Кристина подобного не ожидала. Теперь понятно, почему всё болит. – Ты целовала её в губы. Сама. – Что?! – Ты называла её моим именем, Кристина. Произносила моё имя и трахала её, как кусок мяса. – Утирая солёную влагу с бледных щёк, шептала Лебедева. От матерного слова из её уст шок сделал кульбит с переворотом и расшибся о землю. – Боже мой.. – Желточенко шокировано прикрыла рот ладонью, откровенно и совершенно не наигранно удивившись услышанному. В памяти этого нет. – Благо, Юстина не заострила на этом внимания. Недовольно посмотрела и ткнула лицом во влагалище. – Всхлипнула девчонка, наконец поднимая взгляд на провинившуюся. От этого взгляда и мысли, что это светлое создание хозяйка использует как тару для своего возбуждения за просмотром порнухи, хотелось лезть на стену. Мерзко. Но от себя было мерзко ещё больше. – Но то, что ты думаешь обо мне во время таких действий.. Я боюсь тебя. – Нет! – Слишком резко выкрикнула голубоглазая, тут же вжимая голову в плечи от громкого эхо. – Маша, это была не я.. Клянусь, я бы ни за что не причинила тебе боль! Ни в каком состоянии. – Не говори того, чего не сможешь выполнить. – Прошу, верь мне. Я была не в себе. Я не буду спихивать все на наркотики, но.. – Девушка обречённо застонала, откидывая голову и хватаясь за волосы. Было страшно потерять расположение Маши. Она была спасительным огоньком во мраке. – Черт, больше ничего в рот не возьму от клиентов.. Эта фраза заставила кареглазую улыбнуться и прикрыть рот кулаком, хихикнув. На это она получила недовольный, укоризненный взгляд татуированной. – Мне очень жаль, что ты всё это увидела. Моё поведение было ужасным и мне не стоило пить это вино. Прости, пожалуйста. Я не хочу потерять твоё доверие. – Не извиняйся. Ты не могла противиться клиентке и действию наркотика. Да и возбудитель вещь страшная. Просто.. – Окончательно успокоившись, брюнетка наконец опустила свои колени, ковыряя простынь под собой указательным пальцем. – Я очень испугалась тебя. Подумала, что ты такая же, как все эти садистки. А ещё опоздала и я думала, что ты не придешь. – Не бойся меня. – Осторожно подползла к фаворитке Штрэфонд, медленно, боясь спугнуть обнимая ту за плечи. Однако кареглазая сама прижалась крепче, дрожащие вздыхая. – Я пришла. Я здесь с тобой. И я правда раскаиваюсь. – Я тебе верю. – Тихий шёпот в шею. – Ты не показалась мне плохим человеком ещё с первого взгляда. У тебя добрые глаза. – Добрые? Правда? – Улыбнулась хост, аккуратно перетягивая девчушку на свои колени и зарываясь носом во вкусно пахнущие волосы. – Правда. – Мария спрятала радостную улыбку, наблюдая, как чужие руки бережно гладят её собственные, переплетённые в замок. – Ты замёрзла. – Я сидела тут часа полтора. – Прости, крошка.. – Виновато закусила губу хост, с трудом поднимаясь на ноги вместе с весьма лёгким телом на руках и усаживая на огромную гору белья. Лебедева загадочно сверкнула глазами и поползла по свежему постельному в дальний угол. Крис улыбчиво вздыхает, забираясь следом и оставаясь сидеть на месте, лишь наблюдая за усевшейся в белизне простыней и наволочек девушкой. – Ты собираешься согревать меня? – Игриво спросила кареглазая, похлопав рядом с собой ладонью. – Как? – А как ты хочешь? – Блондинка улыбнулась, подползая ближе и не отрывая взгляда от волнительных карих омутов напротив. – Хочу чувствовать себя нужной. Нежность. Дичайшая нежность обуяла суровое, покрывается коркой отстраненности сердце. Захотелось вырвать его из груди и отдать в ласковые руки сидящей рядом девушки. Но вместо этого она плавно наклоняется вперёд, аккуратно накрывая притягивающие пухлые губы чутким поцелуем. Маша выдыхает, без сил к сопротивлению закрывая глаза и отдаваясь тёплому чувству с головой. Чужие руки так как никто раньше обнимают худое тело, укладывая на белоснежные простыни, от этого внутри разливается сладкая истома, заполняя собою внутренности и забивая дыхательные пути. Крис укладывает подругу на своеобразную постель, нависая сверху, но не смея давить весом. – Ты не будешь считать меня легкомысленной, если я скажу, что у меня бабочки в животе? – Разорвав поцелуй, зашептала в чужие уста фаворитка, плавно поднимая руки по напряжённой спине и останавливая где-то на шее. – Я буду целовать каждую твою бабочку. – С улыбкой ответила вторая, проводя тыльной стороной ладони по чужой раскрасневшейся щеке. Карие глаза засветились пуще прежнего. – Можно? – Тогда они не только в животе. – Зачарованно донесла Маша, тихо выдыхая от переизбытка эмоций. Как давно она не испытывала подобного и как давно мечтала вот о таком тепле. Подаренном в пропахшей порошком комнате девушкой, которую ещё несколько недель назад вовсе не знала. И за свои чувства не было стыдно. Потому что руки, не настойчиво стянувшие с неё узкие шорты, казались чем то чертовски правильным. И губы, которые, казалось, доставали везде, оставляя за собой тянущее чувство на коже и внизу живота. Штрэфонд осторожничала. Она действительно боялась причинить вред или доставить неудобство. Она мягко гладила льнущую к пальцам кожу на спине, прежде чем стянуть с худого тела белый, отличающийся от других топ. Неспеша обводила поцелуями покрасневшее и горячее лицо, уделяя внимание каждой родинке. – Я определённо не заслуживаю тебя. – Жарко выдохнула в чужое ухо блондинка, ощущая, как юное тело вздрагивает от каждого нежного касания губами. – Тогда заслужи. – Прошептала возбуждённо любимица дьявола в женском обличии, самостоятельно затягивая подругу в поцелуй. И он больше не был невинным. Кристина пылко усыпает невидимыми отпечатками губ вытянутую шею, не без удовольствия изучая плавные изгибы тела под ней руками. Взгляд натыкается на продолговатый шрам между аккуратных грудей. И она не отказывает щемящей нежности в том, чтобы пройтись по нему языком, выбивая из пухлых уст первый полустон. Язык ведёт свою дорожку ниже – по выпирающим рёбрам и судорожно вздрагивающему животу, слегка замедляясь на лобке, чтобы оставить запоминающийся поцелуй и там. Маша схватилась за собственные волосы, с силой сжавшись в момент, когда чужой рот овладел ею прямо там. Пусть это было не впервые, но вот так, особенно, она ощущала это словно первый раз в жизни. Жар на щеках и между ног буквально сжигал заживо. – Не останавливайся.. – Смущённо застонала Лебедева, когда девушка между её ног прервалась, покрывая поцелуями подрагивающую ляшку. Та на это лишь довольно улыбнулась, вновь припадая языком к разгоряченной плоти и самозабвенно даря наслаждение этому нежному созданию. Девчонка в порыве страсти выгибается, неосознанно хватаясь за блондинистые волосы но, осознав, что может причинить таким образом боль, чуть ослабила хватку. Чужие руки от длинных ног поднимаются выше, заставляя втянуть живот от щекочущих ощущений, и, в рознь ласковому языку между ног, грубо сжимают обе груди. Тело словно пробило разрядом электрического тока. Кареглазая закрывает рот ладонью, натягивая поверх своей головы простынь и несдержанно крича. Настрадавшееся за время плена тело на груде белья рвано трясется в ярком оргазме, наконец освобождаясь в громких стонах. Желточенко тяжело дышит, запуская руку в собственные шорты и дерганно двигая пальцами на собственном эпицентре возбуждения. Она добивает девчонку ртом, на последок втягивая аккуратные половые губы в себя, и, подняв взгляд на закрывшую лицо всем возможным брюнетку, кончает от собственных ласк, глухо простонав в чужую промежность, от чего по ней пошла слабая вибрация. Любимица нетерпеливо сжимает ноги, вновь с полукриком сотрясаясь уже во втором оргазме и отползая от подруги назад. Дышать тяжело и, кажется, даже невозможно. Кристине нужно пару минут, дабы прийти в себя и унять бешенное сердцебиение. После она осторожно укладывается рядом с грузно дышащей брюнеткой, с улыбкой убирая с её лица простынь и касаясь губами острой скулы в порыве нежности. – Я смогла поцеловать каждую твою бабочку? – Выдохнула в чужое ухо голубоглазая, оставляя там же очередной поцелуй. Грудная клетка преисполнена щекочущей органы заботой. – Думаю, у тебя получилось. – Слабо ответила вторая, лениво укладываясь на бок и, игриво проведя ногой по чужой, устроила конечность на бедре девушки. Штрэфонд прикрывает глаза, всё ещё ощущая некую слабость после подсыпанных веществ, и без стеснения устраивает ладонь на упругой ляшке, сначала крепко сжимая и мягко поглаживая после. – Я рада. Повисла умиротворяющая тишина. В воздухе витает запах свежего постельного белья и двух остывающих после ласк тел. Они лежат, молча глядя в глаза друг друга, ведь слов не нужно, если всё читается по глазам. – С тобой хорошо. – Тихо прерывает это молчание Маша, опуская взгляд на татуировки на шее партнёрши и начиная водить пальцем по контурам. – Я так давно не получала настоящей ласки, что успела забыть, что такое обыкновенное тепло без призмы похоти. Госпожа никогда не дарит мне такого, даже если я очень стараюсь быть хорошей. – Ты не должна стараться быть хорошей. – Со вздохом ответила старшая, беря в руку прядь тёмных волос и пропуская сквозь пальцы. – Ты итак хорошая. Слишком невинная для этого места. – Я не невинная. Ты не представляешь, сколько людей прошло через меня и сколько секса было в моей жизни с 17 лет. – Это было по твоей воле? Ты хотела всех их? – Нет.. – С тихим вздохом Лебедева приподнялась, опираясь на локоть и радуясь тому, что не смотря на её наготу смотрит Крис прямо в глаза. – Ты первая, кого мне захотелось душой и телом. Не знаю, почему именно ты, но когда я увидела тебя впервые сразу поняла – как раньше уже не будет. – Ты тоже сразу запала в голову. Я не понимала, как такая, как ты, может быть в таком месте. – Хост слабо улыбнулась, поднимая руку и заправляя шелковистые волосы за ухо партнёрши. – Ты слишком чиста. – Тихий, завороженный шёпот. Лебедева эмоционально поджала губы, сдерживая рвущиеся наружу трогательные слезы, и заправив волосы со второй стороны, волнительно прижалась губами к чужим, обхватывая худое лицо напарницы обеими ладонями.

– house of pain –

Следующие две недели Желточенко ходила по притону окрыленная их тайным романом. Эта девица с каждой ночной встречей в прачной забиралась в сердце всё глубже и глубже. Даже с клиентами стало гораздо проще благодаря ей – Маша научила её тонкостям, благодаря которым она крайне редко попадает в лазарет. Будешь казаться слабой, пожалеют скорее. Они часами напролёт разговаривали о их прошлой жизни, делились тайнами, много целовались и жарко занимались сексом. Крис чувствовала себя влюблённой старшеклассницей. Однако была у этого романа и обратная сторона. Юстина начинала подозревать. И причина тому была. Вечером воскресенья на Кристину нашлась клиентка. Лебедева знала об этом и была знакома с её пытками – едва услышав телефонный разговор стала искать причину выйти из комнаты. Пришлось симулировать сильнейшую боль в животе, чтобы госпожа со спокойной душой отпустила её в медпункт. Она встретила блондинку на коридоре за мытьём полов и затащила в прачную, пока никто не видел. – Крис, нет времени, нам нужно поговорить. – Отворачивалась от настойчивых поцелуев кареглазая, упираясь руками в чужую грудь. – Что случилось, звёздочка? – Расстроенно шептала Штрэфонд, утыкаясь в гладкую шею и стараясь надышаться сладким запахом тела девчонки. – Мы не виделись этой ночью, я скучала. – Госпожа мучила меня допоздна. Прости, что не пришла. – На мгновение растеряв всю свою собранность, фаворитка касается чужих губ своими, ощущая, как партнёрша давит тяжестью своего тела на неё, вжимая в стиралку. – Сейчас не об этом. – Она оторвалась, тяжело дыша и сжав ноги, ощутив приятное тянущее чувство между них. – Я вся во внимании. – Желточенко отлипает, виновато улыбаясь и поправляя на подруге задравшийся от её несдержанности топ. – Клиентка, к которой тебя отправят, любит подвешивать на крюки. – Судорожно вздохнула младшая, беря вторую за руку. Татуированная сосредоточенно нахмурилась. – Крюки она будет крепить прямо за твою кожу. Это не смертельно, она врач и знает, куда воткнуть, чтобы не было негативных последствий, но это будет очень и очень больно. – Голубоглазая заметила, как нижняя губа собеседницы задрожала. От услышанного ей и самой стало страшно. – Я принесла тебе морфин. Положи под язык прежде, чем войти в номер. Главное кричи, когда она будет мучать тебя. Иначе заподозрят неладное. Лебедева залезла пальцем под ошейник, выуживая оттуда две белые таблетки и протягивая любовнице на протянутой ладони. Блондинка заторможенно опустила на него взгляд осознавая, что вечер будет тяжёлым. Однако от поступка девчонки было горячо в груди. – Ты мой ангел-хранитель, Маша. – Взяв таблетки и спрятав их под резинку шорт, старшая притягивает кареглазую к себе, мягко поглаживая по спине. Чужие хрупкие руки с готовностью зарылись в волосы, прижимая к себе. – Пожалуйста, веди себя хорошо. Я буду наблюдать и не выдержу, если тебя будут мучать слишком сильно. – Сегодня мы снова не сможем встретиться. Я уверена, что буду не в состоянии. – Штрэфонд оглядывается, резво подхватывая любимицу на руки и усаживая на холодную поверхность стиралки поверх своих рук. Мария тихо захихикала, зарываясь лицом в светлые волосы и водя тёплыми ладошками по татуированной шее. – У нас нет времени. Госпожа заметит моё отсутствие. – Она прикрывает глаза, оставляя в чужой макушке тягучий поцелуй прежде, чем мягко отстранить от себя любовницу, легко спрыгнув на пол. Заглянув в раздосадованные голубые глаза, брюнетка кротко улыбается, обворожительной походкой покидая помещение прачной. В этот вечер морфин действительно пригодился. Клиентка оказалась жестокой и безжалостной. Стоило хосту войти в номер – схватила за волосы, раздела, и поволокла к странного вида приспособлению с множеством тросов и крюков. Поведение садистки было совсем нездоровым. Походящим на маньяческое. Она молчала, подготавливая всё необходимое для пыток, бросала на жертву тяжёлые взгляды и постоянно дергала плечом. Самое страшное началось позже. Крис заставили встать на колени. Благо, таблетки морфина уже пришли в действие. Женщина связала её руки за спиной, принудив лечь на живот, и, профессионально обработав кожу резко пахнущим раствором, стала втыкать в дергающееся тело острые крюки. Было больно. Эта боль была страшной и отпупевшей. Словно грязную канализационную воду пропускали через фильтр. Вроде чистая, но пить невозможно. Вспоминая советы Лебедевой блондинка старалась кричать правдоподобно. Ругалась, дёргалась, словно змея на сковороде, кричала в пол, но на деле это было совсем не так критично. До тех пор, пока садистка не стала поднимать её на тросах, натягивая кожу. Казалось, она слышала звук рвущихся тканей. В момент, когда вес тела полностью перешёл на наколотую на крюки кожу, боль прорвала любые преграды, вырываясь наружу страшными орами и слезами. Она видела, как кровь со спины ручьями стекала на поддон, стоящий под ней. Возможно, от боли девушка даже обмочилась – этого вспомнить она не сможет. Бурая жидкость затекала в нос и глаза. Всё это казалось кошмаром. Кошмаром, который не закончится никогда. После садистка опустила её всё в тот же поддон, убирая крюки из деформированной кожи, и обмазала девушку полностью собственной кровью. Благо пытки не продлились дальше – Крис просто поставили раком и трахали с доброй порцией смазки. Это уже было привычным и не вызывало дискомфорта, если садистка не любит гигантов и не совсем дикая, конечно. На следующее утро она просыпалась с адской болью во всем теле. Спина казалась сплошной кровоточащей раной. Сдерживать слезы было невозможно. Доктор обхаживала её трое суток, чтобы облегчить выздоровление, и все эти дни Лебедева не появлялась. Ни разу. Ей было неинтересно состояние тайной любовницы. От этого было больно. Но это было даже на руку. Душевная боль глушила физическую. Помимо своего внутреннего голоса компанию ей составляла одна из сестёр-близняшек. Лариса, кажется. Она не называла своего имени, а различать их Крис не могла. И не стремилась. За день до выписки на уборку помещения пришли Мазур и Ангелина. Они рассказали страшную новость. Чикиной больше нет. Прошлой ночью девочка скончалась от заражения крови. Врач всеми силами пыталась поставить её на ноги, но наступившая депрессия и огромное количество потерянной крови сыграли свою роль. Организм отвергал любые физрастворы и по итогу перестал бороться. – Мне нечего сказать. – Пряча эмоции, Желточенко прятала лицо в подушке, позволяя слезам впитываться в белоснежную ткань. Наступившая чёрная полоса пугала. Хотелось отвлечься. Но единственный способ отвлечения не навещал её целую неделю. Никаких записок. Никаких намёков. Темнота. – Есть хорошие новости? Хоть что-то? – У нас новенькая. Зовут Кира. Странное имя, правда? – Пытаясь подбодрить поникшую блондинку, заговорила пчёлка. – Но она очень красивая. Я бы с удовольствием попала с ней на задание. Но госпожа уже два дня её у себя держит. Повезло Маше. От этой новости стало ещё хуже. Здорово. Пока Крис полумертвым телом гниëт на больничной койке её девочка развлекается. Хотелось заорать, но объяснять причину истерики после было бы проблематично. Приходилось всё терпеть и сжирать себя изнутри.

– house of pain –

На следующий день госпожа вызвала Крис в свой кабинет. Было неприятно и волнительно одновременно. Хотелось увидеть Машу. Посмотреть в глаза, на её реакцию. И она получит всё это с лихвой. – Как ты себя чувствуешь, Желточенко? – С порога бросила девушке Хозяйка, едва она успела войти внутрь. Голубые глаза мельком пробегаются по комнате, не обнаружив никого, кроме главной. Это разочаровало. В груди образовалась пустота. – Пойдёт. – Спина зажила полностью? – Прикрыв крышку ноутбука, Юстина встала из-за стола, подходя к подчинённой и обходя её со спины. На гладкой бледной коже красовалось четыре уродливых рубца, всё ещё покрытых бурой коркой. – Как на собаке. – Голубоглазая сжала челюсть, тихо выдыхая. Вдруг из-за двери, которая всегда интересовала хоста, послышались стоны. Сердце болезненно сжалось от осознания, кому они принадлежат. – Это замечательно. – Вдруг ласково заговорила старшая, устраивая ладонь на плече девушки и проводя ею до второго. – Знаешь, Кристина, я, вообще-то, ужасная собственница. – Начала она издалека, медленно обходя младшую кругом. – Ненавижу, когда кто-то покушается на моё. – На что вы намекаете? – Настороженно спросила блондинка, затаив дыхание. – Я стала замечать, что Маша относится к тебе.. Странно. – Юстина прошла к столу, вальяжно крутя бёдрами. – Слишком добра к тебе. Как и ты к ней. Слишком часто выручаете друг друга. Слишком часто смотрите. – Она оперлась о стол поясницей, вздирая подбородок к верху. – Ты странно вела себя с последним клиентом. Тебе разве не было больно? – Не понимаю, о чем вы. Я была в больничной палате больше недели. Конечно, мне было больно. – Хмуро ответила Желточенко, угрожающе глядя в глаза главной. Из второй комнаты всё ещё слышались стоны. Хотелось развернуться и уйти, лишь бы не слышать. – Ты уверена в своих словах? – Более чем. – Хм. – Недовольно скривилась брюнетка, разворачивая компьютер и открывая монитор. На нём загорелась страшная картинка. Окровавленная Крис висела на крюках. Воспоминания отразились на теле физической болью. Без промедления Госпожа включила видеозапись, скрещивая руки на груди и прямо глядя на подопечную. На видео она едва мычала. О крике речи быть не может. Хотя самой девушке казалось, что в крике она сорвёт голос. – Можешь не юлить. Маша призналась, что украла таблетки для тебя. – Зазвучал грозный голос садистки. По спине пробежал холодок. – Она просто добра ко мне. – А ты к ней. – Я так воспитана. – Хватит врать! – Вдруг заорала женщина, ударяя кулаком по столу и подходя ближе. – Я вижу, что ты положила глаз на неё. Но она моя. Моя, слышишь? Она играет с тобой от скуки. Моя девочка не может просто сидеть в четырёх стенах, ей нужна игрушка. Блондинка сжала зубы, начиная дышать чаще. Но взгляда не отвела. Бояться она не будет. – Я докажу тебе, что вся её доброта к тебе – лишь способ развлечься. – Юстина хватает подопечную за руку, волоком втягивая её в сторону загадочной двери и одним толчком отворив её. Виду открылась обычная жилая комната. Видимо, здесь обитала сама садистка. Но то, что происходило на кровати.. Захотелось бежать без оглядки. На постели лежала маскулинная девушка с белоснежной копной коротких волос. Ее руки безнаказанно сжимали чужие округлые бёдра, грубо насаживая сидящее на ней тело на резиновый пенис. Тело, которое ещё недавно самозабвенно и страстно ласкала сама Кристина. Лебедева наслаждалась происходящим. Сейчас она не была похожа на ту нежную девочку, которой она была с голубоглазой. Она агрессивно прыгала на игрушке, крепленной на бёдрах, по всей видимости, Киры, прижимала чужие руки к своей груди, откидывая голову назад и слишком развратно мычала в экстазе. К горлу подкатил ком. – Нравится? – Послышался тихий шёпот у самого уха, заставивший хоста остыть. Нельзя показывать эмоций. Не перед ней. – Плевать. – Снова врешь. – Ухмылка. Женщина толкнула младшую к постели, подходя следом и берясь рукой за худое лицо фаворитки. Карие глаза неясным взором уставились мимо неё. Никакого внимания в сторону потухшей Штрэфонд. Брюнетка вновь простонала от особо глубокого толчка, довольно улыбаясь и этим выражением лица отталкивая от себя тайную любовницу. Кошка. Блядская кошка. – Видишь, кто пришёл? Она пришла к тебе. Лебедева выгнулась, закусив губу, и наконец наградила хоста расфокусированным взглядом карих глаз. До блондинки вдруг дошло. – Вы накачали её чем-то. – Зачем ты дала ей таблетки, Маша? – Игнорируя тучную девушку, спросила садистка. – Не хотела, чтобы ей было больно. – Честно, заторможенным и безжизненным голосом ответила Лебедева, слезая с члена с влажным звуком. Она села на край кровати на коленки, слепо глядя в глаза госпожи. – Она нравится тебе, Маша? – Ехидно продолжает женщина, поворачивая лицо любимицы к блондинке. Чёрные омуты смотрели сквозь, но лицо озаряла пошлая, глуповатая улыбка. Желточенко не узнавала в ней ту кроткую девочку, которую привыкла видеть. Стало противно от происходящего. – Нет. Просто пожалела. – Абсолютно не раздумывая ответила та. – Ты любишь меня? – С ухмылкой спросила главная. – Да, хозяйка. – Чья ты игрушка? – Твоя, хозяйка. – Словно бездушная кукла ответила младшая. Тем временем Кира поднялась по команде главной, ставя Марию раком и вновь вводя резиновый дилдо в разработанную промежность. Брюнетка довольно замычала, по-кошачьи выгибая спину. Возбуждения эта картина не вызывала. – Разрешу тебе трахнуть её на пару с Кирой, чтобы потешить своё эго. Но знай. – Хозяйка приблизилась к хосту, шепча в самое лицо. – Ей плевать на твои чувства. Маша. – Коротко, не поворачиваясь возгласила Юстина. – Помоги Кристине избавиться от напряжения. Лебедева взглянула на голубоглазую из-под густых ресниц, тяжело дыша, и потянулась к резинке её шорт, собираясь спустить. Но Желточенко не вынесла этой картины. Она резко отпрянула, ударяя любовницу по руке и стремглав убегая из кабинета Госпожи, не обращая внимания на требовательные восклики последней. Хотелось провалиться под землю.

– house of pain –

На следующий день Кристина не обращала внимания на Машу в столовой. Хоть та и подала условный знак – встреча в прачной ночью, блондинка не собиралась идти. Не хотела. – Ты сегодня снова без настроения. – Со вздохом озвучила Ангелина, подпирая голову рукой. – У тебя месячные? – Нет. Просто нет настроения. – Штрэфонд раздражённо поднялась, оставив свой поднос на столе и мигом удаляясь из столовой. Подруги, оставшиеся на месте, вопросительно переглянулись. Последние недели выдались ужасными. Они отразились на поведении и настроении девушки и координально изменили её отношение ко всему. Раздражение и гнев переполняли. – Пс. – Нежданно послышался призыв за спиной, когда голубоглазая возвращалась в комнату через длинные коридоры здания. Она обернулась, замечая в дверном проёме прачной радостное лицо Лебедевой. Идти не хотелось. Но хотелось выслушать. Поэтому она, оглянувшись, все-таки пошла навстречу. – Крис.. – Тихо зашептала брюнетка, когда дверь за чужой спиной захлопнулась. – Я так сильно скучала по тебе.. Она хотела обнять любовницу, но Штрэфонд не позволила, аккуратно упираясь рукой в грудь собеседницы. – Крис, ты что?.. – Надломленно выдохнула младшая, прижимая сжатые в кулаки руки к своей груди. – Скажи, Маша, ты играешь со мной? С моими чувствами? Я просто временное развлечение? – Холодно начала свой диалог Кристина, спрятав вспотевшие руки за спиной. Несмотря на твёрдый тон нутро дрожало. – Ты что говоришь такое? Я не играю с тобой, ты правда мне очень нравишься! – Нахмурив брови, недовольно ответила кареглазая. – Я искренняя только с тобой. – Твоя Госпожа считает иначе. И ты с лихвой подтвердила каждое её слово. Я твое развлечение. – Ты поверила ей?! Ей, но не веришь мне?! – Вдруг эмоционально закричала Маша, совершенно не думая о последствиях. – Она подсыпала мне что-то в еду, я была в бреду! Вспомни себя под наркотиком, Крис! – Я не клялась в любви другим. Ты отдавалась новенькой так, как мне ни разу. Ты вела себя как.. – Как блядская кошка? – Дрожащим шепотом перебила брюнетка, обнимая себя руками и мотая головой. – Как ты высокомерна, Кристина. Когда ты не в себе вела себя ужасно я поверила тебе и простила. Но ты не можешь сделать этого в ответ? Я не заслуживаю прощения? Да за что я должна извиняться, я не понимаю?! Я должна была перед ней падать в твои объятия, чтобы нас обеих наказали? – Маша, всё, хватит.. – Пораздумав и решив, что, возможно, была не права, начала было Штрэфонд. – Нет, Кристина, не хватит. Я мерзкая для тебя? Мерзкая грязная шлюха, падкая на соблазны? Хорошо, да, я такая. Я пользовалась тобой чтобы потрахаться, ведь мне не хватает этого здесь. Спасибо, я наигралась. – Глаза девчонки слезились, а голос дрожал, но она продолжала стоять гордо перед обидчицей. – Всего хорошего. Желточенко молча наблюдает, как единственный лучик во мгле уходит, оставив её одну. Оставив пустоту в комнате и грудной клетке. И только после хлопка дверью она поняла, что натворила.

– house of pain –

Вечером Юстина позвала в свой кабинет десятерых девочек. В их числе и Крис с Кирой, которая в силу каких-то по мнению блондинки сверхъестественных способностей в сексе стала второй любимицей садистки. Они с Машей спали в одной кровати и проводили вместе много времени. Мерзко. – Какие все хоро-о-ошенькие! – Едва девушки выстроились в ряд в просторном кабинете, из другой комнаты вышла низкая блондинка с криво накрашенным ртом, оглядывая каждую. – Так, я беру эту, эту, эту, вот эту с шрамом, и.. – Клиентка манерно перебрала пальцами. – Возьму твою любимицу за двойную оплату. Блондинку. Штрэфонд в недоумении выгнула брови, не понимая, что происходит. Под удар попало целых пять девочек. – Для вас что угодно. – Деловито ответила Госпожа, улыбаясь. – Они приедут к шести вечера. – Лучше к половине для разогрева. Ты же знаешь наших мальчишек. – Легкомысленно хихикнула блондинка. От упоминания мужского пола стало дурно. Голубоглазая мельком оглядывает кабинет в поисках двух карих глаз, но не находит. Чувство вины грызло изнутри. Нужно извиниться. – Вы слышали? К пяти часам вам выдадут ваши вещи. Задание на выезде. Бегом готовиться. – Строго приказала хозяйка, бросая на Кристину презрительный взгляд. Компания хостов друг за другом покинули кабинет, оставляя двух извращенок общаться наедине. – Что за оргия на выезде? – Недовольно заговорила блондинка по пути в общий блок. – Задания на выезде. Такое бывает. У меня, правда, только второй раз. – Послышался счастливый голос пчёлки. – Ты чему радуешься то? – Купер фыркнула, глядя на говорящую, словно на неразумное дитя. – Мы же поедим, там всегда подкармливают! Все идущие хором засмеялись, но Крис было не до этого. Навстречу им шла Маша. Одетая в уличную одежду, что было так непривычно глазу. Однако лёгкое платье ей вполне шло. Эту шею и ключицы прятать нельзя. Кареглазая прошла мимо, даже не удостоив подругу вниманием. Это задело. Стало обидно. Однако татуированная понимала, что виновата в этом сама. – Слава богам меня не выбрали. – Донеслось сквозь задумчивость облегченное со стороны Кас. – Не зарекайся. – Угрюмо бросила Желточенко, ускоряясь и входя в комнату первой. Нужно было вздремнуть перед очередной какофонией.

– house of pain –

Вечером девочкам выдали их вещи, дабы не выходить на улицу в полуголом состоянии. Их всех вместе собрали у выхода, надев каждой по мешку на голову конспирации ради. Все отчего-то были весёлые. Но не Крис. Её мучили предчувствия. А также зияющая пустота в груди. Очень хотелось заполнить её. С мешками на голове хостов вывели на улицу и посадили в машину. Только там, внутри, всем позволили освободиться от мешающей дышать ткани. Желточенко по иронии судьбы посадили рядом с Медведевой. Она молча окинула соседку недовольным взглядом, хмыкнув, и отвернулась к окну. Хотя окна были тонированные изнутри. Куда она там смотрела осталось догадкой. В бусе стояла тишина. Никто из девочек не осмеливался и пикнуть, наблюдая за сидящими впереди парнями с оружием. Было не по себе. – Маша рассказала мне о вас. – Тихо шепнула Кира, оглядевшись вокруг и остановившись на глазах напротив. – Она не просила тебе передавать, но ты конченная. Это от меня лично. – Спасибо, я знаю. – Состроив угрожающую гримасу, ответила хост. Она поджала губы, вздыхая. – Как она? – Юстина при мне подсыпала ей в еду порошок. И она же за полчаса до твоего прихода отправила нас трахаться, это было не по нашей воле. А ты пришла и поверила своим глазам и лживым словам. – Словно родитель несмышленое дитя начала отчитывать кареглазая. – Маша стала другой после вашего разговора. Плакала ночью в моё плечо, а проснулась уже потухшая. Ходит, как зомби. – Блять.. – Шумно вздохнула Штрэфонд, с силой проводя руками по своему лицу. Было противно от себя. Она знала, какая мразь Юстина и так легко ей поверила, предав свою девочку. От мысли, что Маша страдает теперь ещё и морально, хотелось развернуть авто и, наплевав на всё, ехать к ней. – Я уже осознала, что я овца. Мне нужно словить её и извиниться. – Даже учитывая то, что вы наговорили друг другу, она попросила следить за тобой. Чтобы не натворила глупостей. – Новенькая фыркнула, скрестив руки на груди и откинув голову на сиденье. – Передай ей по приезду, что я сожалею и очень хочу увидеться этой ночью. На нашем месте. – Откинув гордость подальше, взмолилась блондинка, развернувшись в кресле. Кира молча кивнула, смерив собеседницу задумчивым взглядом, прежде чем, прикрыв глаза, не задремать. За неимением собеседника Желточенко пришлось последовать её примеру, однако сон не шёл. Поэтому она просто прикрыла глаза, размышляя о своём. В темноте закрытых глаз на неё смотрели обиженные карие очи.

– house of pain –

По приезде на место назначения на девушек снова натянули мешки, прежде, чем вывести на улицу. Однако даже через грубую ткань в лёгкие поступал свежий воздух, который Кристина с удовольствием и жадностью поглощала. Этого воистину не хватало. Ощущения свободы. Затем их привели в какую-то гримёрку, уже там освободив и дав распоряжение оголиться полностью. И они послушно выполнили приказ. – Здесь будут мужики. Это плохо. – Со вздохом подала голос одна из близняшек. – Это хотя бы настоящий член. – Дополнила вторая, глядя на себя в отражении зеркала. – Лучше резинового. – Будет лучше глотать сперму? – С презрением фыркнула Крис, морщась. Одна из сестёр обернулась к ней, прищурившись. – Мужчин проще разжалобить. – Я не собираюсь вызывать жалость. Если тебе нравится, пожалуйста.– Отрезала Желточенко, отворачиваясь от неприятной особы и позволяя понять, что разговор окончен. Силиконовая противно цокнула, возвращаясь к сестре и тихо о чём-то беседуя. – Девушки, пройдëмте. – В гримёрку вошёл высокий телохранитель, отворяя дверь и даже не окинув пятерых голых дам взглядом. Хотя близнецы, похоже, были бы рады этому. Ровной шеренгой хосты прошли за охранником. Мужчина привёл их к большой двери, достав из кармана какую-то коробочку и внимательно осмотрев присутствующих. – Кто из вас Кира? – Он открыл упаковку, высовывая оттуда красную широкую ленту. Крис недоверчиво покосилась на каменное лицо телохранителя. – Я. – Именованная подняла руку, подходя к собеседнику ближе и позволяя повязать бант на своей талии. – Ты предназначена имениннице. Она сама откроет подарок. От отношения к блондинке, как к вещи, Желточенко передёрнуло. Омерзительно. Хотя учитывая, что они, по сути, в рабстве – такое отношение не удивило. После они наконец прошли в двухстворчатую дверь, с интересом оглядывая огромное помещение. Внутри не оказалось кроватей, что радовало, но на широких махровых коврах валялись горы подушек. Посреди стоял фуршетный стол. А в углу, в тёмной части комнаты, не освещённой светодиодами, находилась целая БДСМ-площадка. Мечта извращенца. Девушки прошли в глубь комнаты, скромно присаживаясь на подушки и угрюмо ожидая своих мучителей. Спустя пятнадцать минут створчатые двери наконец отворились, впуская в помещение четырёх молодых девушек, пафосно разодетых, и двух парней со слишком вызывающим внешним видом. Золотая молодёжь. Всё стало ясно мгновенно. Крис была знакома с такими и понимала, что ничего хорошего можно не ждать. Эти дети сущие демоны. – Мой подарок! – Вдруг радостно запищала одна из них, самая высокая, подбегая к поднявшейся на ноги Кире и обходя её вокруг. – Какая ты классная! – Я забираю эту милашку. – К Штрэфонд подошла та самая девушка, что приезжала выбирать их, и мягко взяла хоста за руку. – Бедная. У тебя столько шрамов.. – Да забирай, у неё всё равно нет задницы. – Весело хохотнул один из парней, уверенной походкой направляясь к одной из Кравцовых. Близняшки оживлённо заулыбались. Глупые. – Мы с Гошей заберём близняшек. – Вы оставили мне самую страшную? – Недовольно озвучила клиентка, оставшаяся без игрушки, презрительно рассматривая стоящую в сторонке пчелку. Бедную девчонку передёрнуло от обиды. – Да не страшная она, Мелиса, не выдумывай. – Весело хохотнув, парни потащили сестёр к подушкам, ставя на колени с намёком на то, что штаны пора бы и снять. Безрадостная клиентка со вздохом подошла к Геле, грубо хватая за руку и таща к фуршетному столу. – Можешь поесть, пока я думаю, что с тобой делать. – А ты голодна, сладкая? – Мягко спросила у Желточенко её хозяйка, игриво водя пальцами по шраму на плече. Её общество казалось даже приятным. Крис ожидала, что вечер не принесёт ей страданий. Да и извращенка была вполне симпатичной. – Я бы поела. – Честно призналась голубоглазая, ощущая, как желудок предательски урчит от вида вкусной еды на столе. Она скучала по роскоши только по этой причине. – Идём. – Чужая рука хватает её собственную, сжимая, и тянет в сторону фуршета. Татуированная провожает взглядом Киру, уже заваленную на подушки. Именинница с огромным удовольствием терлась о неё, покрывая поцелуями подставленную шею. Повезло новенькой. Хотя по её каменному лицу и непонятно, нравится ей происходящее, или нет. – Зови меня Софи. Никаких пафосных обращений. – Договорились. – Удивлённо ответила Штрэфонд, поражаясь поведению клиентки. Слишком адекватная. Мило улыбнувшись, девушка взяла со стола тарелку с клубникой и стоящие рядом сливки, и, бросив на игрушку красноречивый взгляд, виляющей походкой отправилась к подушкам. Вот и подвох. Сейчас её просто накормят, конечно же. – Иди ко мне, сладкая. Я не буду делать больно. – Поставив еду на небольшой столик рядом, клиентка стянула с себя короткое платье, под которым, неудивительно, не было ничего, и аккуратно легла на гору подушек, раздвинув ноги и маня к себе пальцем. Желточенко вздохнула, покорно подходя и усаживаясь между разведённых ляжек. Она наблюдает, как девушка всё с той же улыбкой выдавливает на свой живот сливок, украшая всё клубникой. Намекать было не нужно. "Ну, хоть поесть можно." – подумала про себя хост прежде, чем, соблазнительно пройдясь губами по чужой груди, ведь заказчица явно хотела этого, с удовольствием съесть эту ягоду. Она проходится языком по подтянутому животу, слизывая сливки и получая поощрительные поглаживания по голове. – Открывай рот шире! – Послышалось из мужских уст откуда-то со стороны. Крис мельком смотрит на соседнюю гору подушек, наблюдая, как сестёр обрабатывают с обеих сторон. Близняшки стояли на коленях, давясь членами и собственными слезами. " Хотели член, получайте" – вновь пронеслось в голове. Ангелина спокойно стояла возле стола, наблюдая, как её дамочка накладывает в тарелку еды. Были надежды, что пчелку в этот вечер не тронут. Она нравилась Желточенко своей простотой и искренностью. Кира извивалась между ног именинницы, ублажая её орально. Стоны и сжимающая волосы рука была ей поощрением. Пока всё относительно спокойно. Не затишье ли это перед бурей? Тем временем её "госпожа" выдавливала сливки уже на грудь. Блондинка послушно слизала, обводя торчащие соски языком. Хотелось сделать девушку максимально счастливой сегодня, чтобы не пострадать. Нужно увидеться с Машей. – Какая ты послушная. – София умилилась чужой покорности, проводя ладонью по бледной коже на щеке хоста и засовывая палец в горячий рот. Было противно, но показывать это на лице Кристина не стала. Она спокойно обсосала предложенный большой палец, закрыв глаза. После таким же образом пришлось ублажать клиентку уже между ног. Желудок уже был переполнен сливками и клубникой, но она всё накидывала и накидывала. От сладости во рту подташнивало. – Хочу попробовать ту. – Нежданно послышался мужской голос, но Крис не придала ему значения, будучи занятой кунилингусом. Пока не услышала позади себя шаги. Тогда всё внутри сжалось. – Пиздец она костлявая у тебя. – Не костлявая, а худая. Иди к своим силиконовым и не обижай мою игрушку. – Госпожа погладила блондинку по голове, извиваясь. – Хоть на пол шишечки. – Попросил парень, заставляя Штрэфонд тяжело вздохнуть. Она подняла на клиентку жалобный взгляд вставляя в чужую промежность пальцы с надеждой, что та не захочет делиться. Девушка выгнулась, застонав. – Нет, уходи и не мешайся. Она занята. – Да пожалуйста. Всё равно щель раздолбанная. – Небрежно бросил мужской голос, после чего Желточенко почувствовала толчок ногой прямо туда. От гнева она случайно прикусила половую губу заказчицы, утробно зарычав. – Ой! – Болезненно пискнула София, отползая. – Простите, я не хотела. – Виновато извинилась хост, садясь на пятую точку и закусывая губу. Взгляд той смягчился. Со стороны послышался свист. – Предлагаю напоить её коктейлем! – Кричал парень, вынув налившийся кровью член из едва стоящей Оли. Он поднёс бокал к своему детородному органу, кончая прямо в странную розоватую субстанцию, от вида которой хотелось блевать. В этот момент со стороны пчёлки и её клиентки послышались звуки рвущейся наружу рвоты. Все обернулись на этот звук, наблюдая, как Гелю тошнит прямо на пол. В руках госпожи находился бокал с мочой. Всё внутри похолодело. – Дрянь! Убирай тут всё! – Ненавистно кричала та, ударяя трясущуюся на полу блондинку по голове и прижимая лицом к рвотной массе на полу. – Эй, отстаньте от неё! Хватит! – Гневно закричала Кристина заметив, что пчёлка начинает буквально захлёбываться, противно булькая. Её вновь рвало. Взявшая её клиентка недовольно пнула татуированную ногой, пригожая пальцем. – Не вмешивайся. На ругань отвлеклась и Кира, прекращая ублажать именинницу. Она обернулась на коллегу, строго поджимая губы. – Может, ты хочешь убрать это вместо подружки? – Грубо заговорила девушка, отпихивая рыдающую Ангелину в сторону и направляясь к защитнице уверенным шагом. – Сама убери. В комнате начал нарастать гул. Золотая молодёжь отлипла от своих игрушек, толпясь вокруг негативно настроенной Желточенко. – Ты что творишь?! – К толпе мгновенно подлетела Медведева, останавливаясь рядом с коллегой и хватая ту за локоть. – Не обращайте внимания, она ляпнула не подумав! – Кирочка, не защищай её, иначе получите обе. – Залепетала именинница, протягивая игрушке руку, но та не шелохнулась. – На стульчик! – А вторую на крест. – Не надо! – Вступилась девушка, выбравшая для себя Кристину, пытаясь защитить. Но её никто не слушал. Парень взял несопротивляющуюся Штрэфонд за руку, утаскивая в сторону той самой БДСМ-площадки, и усадил на странный стул с дыркой, туго пристегивая конечности ремнями. Киру закрепили на кресте рядом лицом к стене. – Можешь выбрать игрушку для подружки! – Насмешливо выдал один из мучителей Софии. Та лишь тяжело вздохнула, отворачиваясь. – Они всегда найдут повод помучать. Почему ты не остановила? – Обращалась она к имениннице, спокойно попивающей шампанское у стола. – Пусть играют. Мне всё равно стало скучно. – Можете приступить к бантику! – Бросив рядом со спокойно стоящей на распятии Медведевой набор плетей, озвучил второй парень. Однако их больше интересовала языкастая Кристина. – Возьмёшь в рот, шлюха? – Потряся перед лицом блондинки полу вялым членом, клиент попытался запихнуть его в чужой рот, но хост зарычала, впиваясь в него зубами. Обидчик болезненно завыл. – Грязная сука! Я покажу тебе. Я покажу! Отвесив "грязной суке" звонкую пощёчину, он отошёл назад, беря что-то с полки, и, согнувшись под стул, на котором сидела мученица, насадил на штырь огромный чёрный дилдо. Второй садист поднёс ему лубриката, которым и была смазана игрушка. Механизм под стулом тихо завибрировал. Голубоглазая поджала губы в ожидании. Страшно не было. Кровь не проливают и на этом спасибо. – Блять.. Держись там. – После этой фразы из уст закреплённой Киры уже стало волнительно. В промежность что-то мокро уткнулось. Оно было огромным настолько, что не смогло войти без помощи парня, который толкнул дилдо сильнее. Крис откинула голову, сжимая подлокотники и шипя от нежданной боли. Приспособа была слишком большой. Её мучали долго. Игрушка внутри буквально разрывала хрупкие стенки, то замедляясь, то долбя так, что из глаз сыпались искры. Крики Медведевой на кресте, чья спина была исполосована, слышались словно в вакууме. Между ног девушки торчала завитая змеёй игрушка. Садисты периодически подходили к ней, прокручивая приспособы внутри. Даже со стороны казалось, что это далеко не приятно. Остальных хостов не трогали. Им было велено развлекаться друг с другом, чем они и занимались, но со временем, заскучав, к ним ушла одна из дам. Крис ощущала, как от криков пересохло во рту. Гигант между ног двигался с механическим звуком так быстро и глубоко, что блондинка могла видеть выпирающий при толчке бугор на животе. Естественная смазка смешалась с выступающей кровью. Голова ватная. Было тяжело держать её ровно, поэтому спустя час насильственных игр хост без сил опустила её, расслабившись и стараясь абстрагироваться. Мышц влагалища она уже не чувствовала. – Эй, ты в сознании? – Послышался словно в вакууме женский голос. К мученице подошла клиентка, мучавшая до этого пчелку, замедляя темп игрушки под стулом. – Пить.. – Сипло попросила Желточенко, понимая, что глотка слиплась и глотать уже невозможно больно. Дилдо прекратил работу, наконец позволив передохнуть. К губам приставился бортик бокала. Голубоглазая облегченно простонала, открывая рот и позволяя неизвестной влить в него жидкость. От ужасного привкуса захотелось рвать. Хост шокировано открывает глаза, выплевывая содержимое рта и замечая в руках заказчицы тот самый бокал со спермой, перемешанной с вином. На чужом лице злорадствовала усмешка. – Вкусно, милая? – Пошла нахуй. Госпожа фыркнула, отворачиваясь и уходя обратно к столу. Игрушка под стулом возобновила движение в бешенном темпе.

– house of pain –

Садисты закончили развлекаться лишь к одиннадцати вечера. Уставшие игрушки наскучили, и они позволили охраннику забрать их и увезти обратно в притон. Крис и Киру пришлось выносить на руках. Дорога до "дома" показалась бесконечной. Желточенко было больно сидеть. Всё внутри болело, и из неё до сих пор вытекали кровавые сгустки. Но силы были. Она взяла с Медведевой слово, что та передаст Маше её просьбу и понадеялась на добросовестность новенькой. Уже на месте девочек осмотрела полуспящая доктор. Время было за полночь, поэтому, не обнаружив на хостах весомых ранений, она дала двум бедолагам обезболивающие и отправила спать. Все разошлись по койкам. Сейчас Кристина стояла под холодным душем, пытаясь привести голову в порядок. В теле присутствовала некая слабость, но желание поговорить с Лебедевой было сильнее. Хотелось ласки чужих рук и успокоения. Вымыв из себя всю мерзость, голубоглазая тихо оделась, покидая мирно спящую комнату. Надежда и предвкушение встречи щекотали нервы. Однако в прачной никого не оказалось. Лишь холод и темнота встретили нежданную гостью. В груди заныло и заскребло. Не пришла. Обижена. И блондинка виновата в этом сама. Обречённо выдохнув, Штрэфонд подошла к одной из стиралок, опираясь о неё руками и расстроено опуская голову. Дверь позади скромно скрипнула. – Крис? – Послышался тихий, неуверенный шёпот. Маша прикрыла за собой дверь, включая свет. Девушки замерли, глупо глядя в глаза друг друга. – Ты пришла. – Пытаясь унять бешенное сердцебиение и щенячью радость, наивно заговорила хост. – Кира сказала, что ты хочешь поговорить. – Пытаясь удержать на лице маску холодности, ответила брюнетка. Но она откровенно скучала. Каждый день. – Я хотела извиниться перед тобой. Наговорила лишнего на эмоциях, я была не права. Каждый день думала о тебе и жалела о каждом слове. Я должна была верить только тебе, но эгоизм и гордость внутри не давали. Ты не грязная шлюха, ты моё спасение здесь. – Искренне раскаивалась татуированная, с каждым словом подходя ближе и останавливаясь в шаге от цели. – Вернись, прошу.. Карие глаза напротив предательски заслезились. – Я не обижалась, просто хотела, чтобы ты поняла и.. – Девчонка всхлипнула, сжимаясь. – Ты тоже прости меня. Я вспылила. Желточенко облегченно улыбается, наконец притягивая младшую к себе в крепких объятиях. – Я очень скучала по тебе. Очень. – Судорожно шептала фаворитка, хватаясь руками за чужие плечи в попытках быть ближе. – Кира мне всё рассказала. Ты опять играла в героиню. – Всё хорошо. Я в порядке. Теперь в порядке. – Покрывая родное лицо мелкими поцелуями, шептала Крис. – Я так рада видеть тебя. – Хозяйка говорила про тебя гадости. Пыталась настроить меня против тебя, но я не слушаю её. Крис, я.. – Девушка поджала губы, вздрагивая. – Наверное это слишком быстро и глупо, но эта разлука дала мне понять, что без тебя уже не получится как раньше. Может я слишком наивная дурочка, но я хочу сказать, что.. – Она растерялась, бегая глазами по чужому лицу. – Что я.. – Я тоже тебя, Маш. Это нормально, осознавать. В этом месте нормально. Я не боюсь показаться соплëй и сказать тебе это. – Успокаивающе шептала старшая, глупо улыбаясь. Быть может два месяца – слишком малый срок для такого глубокого чувства, но обстоятельства, в которых оно зарождалось, наталкивали на это. Да и Маша, не видящая и не ощущавшая любви до встречи с этой девушкой, вполне могла быстро и неконтролируемо привязаться. И плевать на последствия. – Я так счастлива! – Чувственно заголосила любимица, запрыгивая на подругу и позволяя закружить себя. Долгожданные руки на теле даровали тепло. Желточенко укладывает младшую на груду белья, жадно впиваясь в пухлые губы и аккуратно забираясь следом. Лебедева жмётся к ней, тяжело дыша, и, обхватив узкие бёдра ногами, перекидывает верхнюю на спину, оседлав. – Ты восхитительная. Просто восхитительная. – Заговорчески сипит голубоглазая, любуясь чужими очертаниями и не жадничая лаской рук. Девчонка счастливо улыбается, склоняясь над ней и покрывая поцелуями подрагивающий живот. Старшая мычит, откидывая голову. Шорты исчезают с неё быстро и слишком неожиданно. – Нет, Маш, не надо. Там всё.. – Лебедева не дослушала, раздвигая худые ноги возлюбленной и подвисая. – Плохо. – На выдохе договаривает она, закрывая глаза ладонью. – Да у тебя тут всё порвано.. – Испуганно шепчет брюнетка, прикрывая рот. Трещина на чужой промежности всё ещё слабо кровоточила. – Почему тебя не отпустили в лазарет? – Я ничего не сказала. Хотела поговорить с тобой. Да похер, забей. – Желточенко сжимает ноги, стыдливо щурясь и отворачивая голову. – Глупая, а если заражение? Если завтра тебя отправят к клиенту и всё усугубится? – Разволновавшись, Мария начала махать руками, из-за чего блондинке пришлось её успокаивать. Она завалила девушку на груду, затыкая рот грубым поцелуем. Из груди нижней вырвался несдержанный стон. – Кира целуется лучше? – Вдруг вспомнив старую обиду, решила съязвить Желточенко. Она оторвалась от любовницы, спокойно глядя в родные глаза. – Кира.. – Девчонка задумчиво улыбнулась, отводя взгляд, заставляя вторую ревниво нахмуриться. – Она хороша. Не просто так госпожа забрала её под своё крыло. – Хороша, значит? – Гулко сглотнув, блондинка повела рукой по чужому телу, нарочито сильно давя. – У неё раздвоенный язык. Это придаёт изюминки. И вообще.. – Лебедева вздрогнула, когда женские руки грубо, с треском сдирают с неё короткие шорты. Пухлые губы расплываются в ехидной усмешке. – Она сдержанная и никогда не срывается на эмоции. В этом она превосходит тебя. Чужие пальцы без подготовки врываются в горячее нутро, заставляя выгнуться в полукрике. Хост скалится, сразу же набирая темп и ядовито шепча прямо в губы. – Да?! – Да! – Стонет Маша, извиваясь под весом родного тела и хватаясь за угловатые плечи верхней. – Да?! – Крис впивается в хрупкое тело кусающими поцелуями, довольствуясь брызгами, которые вызывали её пальцы. Она сжимает тонкую талию рукой, не позволяя отстраниться. – Да-а-хаа.. – Полукричит в ответ Лебедева, несдержанно спускаясь рукой по своему телу и касаясь клитора пальцами. Между двумя летают искры. Быть услышанными больше не было страшно. Взаимность придаёт уверенности. Штрэфонд рычит, впиваясь в полюбившиеся губы рваным поцелуем, кусая, и стонет вместе с возлюбленной, когда та, выгнувшись дугой на горе белья, затряслась в оргазме. Она выходит из худого тела, обхватывая его двумя руками и сдерживая девчонку, бьющуюся в оргазме, объятиями. – Х- хаа-а..– Сипло выдохнула брюнетка, сжимая шею подруги в тесных объятиях и жарко дыша в светлую макушку. – Господи.. – Господи? – Улыбнулась Кристина, оставляя нежный поцелуй на затянувшемся рубце между аккуратных грудей. – Ты, оказывается, провокатор. – Я хотела твоей ярости в сексе. Ты всегда осторожничаешь. – Кокетничает младшая, откидывая голову. – Как хорошо.. – Дьяволёнок. – Посмеявшись, голубоглазая устраивается рядом, прижимаясь губами к влажному виску девушки. – Такая ты мне тоже нравишься.

– house of pain –

– Знаешь, я тут подумала.. – Со вздохом проведя пальцем по татуировке льва на чужой груди, заговорила Мария. – Что будет, когда твой срок закончится? Ты уйдёшь домой, а я останусь здесь одна, без тебя.. Я уже не смогу быть с госпожой такой, как раньше. Крис задумчиво нахмурилась, поглаживая хрупкое создание в своих руках по голому плечу. Она прижала подругу крепче, оставляя в спутанных волосах мягкий поцелуй. – Я заберу тебя с собой. – Решительно говорит хост, будучи совершенно уверенной в своих словах. Фаворитка приподнялась, доверчиво заглядывая в голубые глаза. И так много было в этом взгляде, что у старшей сбилось дыхание. Сомнений нет. Она заберёт это чудо и покажет ей свободу. – Правда? Как? – Я что-то придумаю. Но я точно не оставлю тебя здесь. Я покажу тебе свободную жизнь. – А если мы расстанемся? Если разлюбим друг друга, куда я пойду? В жизни может случиться всякое.. – С некой грустью в голосе говорит кареглазая, отводя взгляд и поджимая губы. – Эй, ты чего? – Тут же пытается вернуть счастливое личико Желточенко, приподнимая его за подбородок. – Даже если я когда-то смогу разлюбить тебя, я не оставлю тебя одну. Мы всегда будем двигаться вместе. Слышишь? Ты веришь мне? Маша слабо улыбается, ласково проводя ладонью по держащей её руке и уверенно кивая. – Верю. – Я тебя люблю. – Сладкая истома на языке от этой значимой фразы. – И я люблю тебя.

– house of pain –

Вечером следующего дня Крис ждал очередной клиент. Она уже привычно шла по коридорам, насвистывая под нос какую-то песню, но за несколько дверей до цели остановилась. У номера стояла Юстина. Выражение её лица не обещало ничего хорошего. – Госпожа? Что вы здесь.. – Я лично отведу тебя к клиенту. Но сначала.. – Она недобро оскалилась. – Пройдём со мной. Они вернулись назад, к кабинету хозяйки притона. Входить без стука было даже непривычно. Уже внутри Кристина по обычаю оглянулась, не обнаружив нигде двух преданных карих глаз. – Ты любишь кино? – Задаёт странный вопрос старшая, подходя к ноутбуку. – Если это не ванильное мыло. – Присаживайся. – Спокойно отвечает главная, подкатывая к столу компьютерный стул. Хост не двинулась с места. – Я сказала садись, сука! Она подлетает к ничего не соображающей подопечной, грубо хватая за руку и швыряя к стулу, словно половую тряпку. Та упала мимо, болезненно приземляясь на холодный пол коленями. Отчего-то стало страшно от происходящего. Взяв себя в руки, она всё же поднялась, покорно садясь на стул. – Я уже говорила, что ненавижу воров и предателей. – Жёстко отчеканила Юстина, подходя к столу и запуская какую-то видеозапись. Оттуда доносились болезненные крики. Сердце закровоточило. – Я давно наблюдала за вами. И явно ощущала, что вас связывают не только взгляды издалека и общие клиенты. Да и ты, совершенно резко и неожиданно стала покорной и спокойной. Я думала, ты смирилась с участью и решила отработать свой срок спокойно, но нет! Ты нашла успокоение в объятиях моей девочки! Женщина подлетела к блондинке, с силой сжимая горло и сипя прямо в лицо. – В прачной комнате поставили камеры неделю назад. Я подозревала, что вы встречаетесь где-то. Где-то, где нет камер. А их нет только в прачной. И бинго! Стоило мне распорядиться об установке, я вижу там интересную картину. – Рука на горле сжалась сильнее, перекрывая кислород. Крис злобно оскалилась, сжимая руки в кулаки. – Ты трахала мою девочку. Трахала и пела сладкие речи в уши, идиотка! – Старшая замахнулась, с силой врезаясь кулаком в чужую скулу. Штрэфонд пошатнуло. Паника нарастала. Её тут же подняли за волосы, таща к компьютеру и тыкая носом в экран. Та самая комната, где её подвесили на крюки. Самая страшная. Но не в этом был весь ужас увиденного. Не это.. От увиденной картинки всё внутри замерло. Замерло и взорвалось адской болью, и терпеть это было невыносимо. На видео была она. Маша. Девчонка была прикована к кровати, в то время как потный жирный мужик грубо имел её не туда, куда нужно, душа. Страшные крики и беспомощные хрипы возлюбленной застревали в ушах. – Я отдала её бесплатно. Она предала меня и я преподам ей урок, чтобы она больше не смела заводить любимчиков. – Ты говоришь, что любишь ее, но это не любовь! – Агрессивно кричит Желточенко, вырываясь и толкая старшую в грудь, от чего ту колыхнуло. – Ты держишь её насильно и не видишь, что она страдает! Она верит тебе, и это ты предаешь её раз за разом, отдавая всяким тварям на растерзание! Ты не давала ей выбора! А я дала! – Ты задурила ей голову, грязная тварь! Я отменяю твой срок, сейчас же ты покинешь мой притон! Я сделаю всё, чтобы ты сдохла на обочине, как вшивая бездомная псина! Следующий момент оказался неожиданностью для всех. Из второй комнаты неожиданно выскочила Кира с утюгом в руке, и, замахнувшись на не успевшую сообразить госпожу, с силой ударяет по голове. Блядское тело обухом падает на пол, обмякая. Девушки многозначительно переглядываются. – Спасибо. – Она меня бесила. – Медведева бросает утюг на лицо Юстины, следом пиная ногой по голове и сплевывая. Ощущение справедливости выплескивалось наружу в виде злорадствующей улыбки. – Я забираю Машу и бегу отсюда. Ты с нами? – Спрашиваешь! Девушки собираются бежать, но останавливаются, когда голубоглазая спрашивает. – Стоп. Ты знаешь, где она хранит деньги? – В столе сейф. Я не знаю пароля. – Похуй на пароль. Найди сумку и возьми вещи. – Вновь подбежав к бессознательной хозяйке, девушка хватает утюг, ещё раз с силой ударив ту по голове, и, подбежав к столу, начинает судорожно сбивать с сейфа замок. Спустя несколько ударов он наконец отваливается, открывая вид на забитые долларами полки. – Быстрее! Уже одетая Медведева мигом подносит две сумки, бросая одну из них напарнице и наблюдая, как она набивает её деньгами. – Этого хватит, чтобы бежать из страны и обустроиться. – Волнительно шепчет Штрэфонд, обращая внимания на лежащую в глуби карту. Она берёт её в руки, читая фирменную гравировку. В памяти всплыли слова Маши о том, что на её счёте накопилась бешеная сумка. Это была её карта. Поэтому хост без промедлений сует в сумку и её. Без промедления хосты выбегают в коридор, направляясь в сторону нужного номера. Пульс отчеканенной трелью бьется о виски. Не верилось, что происходящее является реальностью. Кристина с разбега открывает дверь, от чего верхняя петля с треском отваливается, и на мгновение замирает от увиденного. Мерзкий жирдяй с какой-то животной жестокостью трахал рыдающую Лебедеву в рот, грубо насаживая её голову на свой член. – Отойди от неё, свинья! – Агрессивно кричит Штрэфонд, подбегая и сбивая его с ног. Маша тут же падает, давясь и сплевывая на пол вязкую субстанцию. Карие глаза смотрят испуганно, а хрупкие плечи мелко дрожат от происходящего. – Давай, вставай и одевайся. – К брюнетке подбегает Кира, бросая в руки вещи и помогая встать. – Что происходит? Где Госпожа? – В панике говорит она, все-таки одеваясь и шокированно наблюдая, как возлюбленная тащит жирдяя к крюкам. – Крис, не нужно! – Он расплатится! – Грубо отвечает именованная, толкая мужика на поддон и подтягивая крючок вниз. – Это чтобы ты больше никогда не мог насиловать невинных девушек. – Она рычит, буквально сплевывая слова в лицо испуганного толстяка, и, не подумав прежде, всаживает крюк в его глаз. Тот заходится криком, повисая и усугубляя своё положение. Сзади кто-то подбегает, хватая за плечи. – Они здесь! – Слышатся голоса с коридора. Затем топот. Медведева чертыхается, подбегая к двери и замыкая её. – Быстрее думайте! Маша, здесь есть выход?! – Судорожно орёт блондинка, бросая комплект вещей в уже утихшую Крис. Она быстро оделась, крепко обнимая перепуганную любовницу. – Всё будет хорошо. – Тихо шепчет она, отлипая. – Как мы можем выйти отсюда? – В ванной окно. Там пожарная лестница, ведущая в гараж. – Не веря в своё счастье отвечает брюнетка, хватая сумку и убегая. Кира переглянулась с подругой, направляясь следом. Выбив окно в ванной, девушки по одной выбираются наружу, наконец вдыхая свежий воздух в полную грудь. Предвкушение свободы придавало сил и щекотало нутро. Внизу оказался вход в гараж с множеством одинаковых авто. Троица обошла каждую в поисках ключей, но таковых не нашлось. – В углу ключница! – Подметив у другой стены небольшую коробочку, Маша побежала к ней, когда услышала голоса. – Ищите везде! Они где-то в здании! – Осипший голос принадлежал Юстине. Живучая тварь. Беглецы одновременно спрятались за авто. Именно в тот момент, когда в гараж вбежала обеспокоенная врачиха. Она огляделась, пройдя по ряду автомобилей, и увидела торчащую из-за машины сумку девочек. Желточенко выглянула на женщину сквозь окно, поджимая губы. Марина прикрыла глаза, тяжело вздыхая. – Бегите далеко, девочки. – В полголоса озвучила она прежде, чем покинуть территорию. – Здесь чисто! – Святая женщина.. – Облегченно выдохнула Кира, выбегая из укрытия и хватая из ящика первые попавшиеся ключи. Она нажала на кнопку, от чего одна из авто тихо пикнула, разблокировавшись. – Мы что.. Свободны? – Неверяще спросила Лебедева уже в машине, наблюдая, как любовница на водительском сидении пристегивается. Она повернулась к девчонке лицом, ярко улыбаясь. – Да, звёздочка, мы свободны! – Звонко озвучивает Кристина, с силой вжимая педаль в пол и на скорости снося ворота, закрывающие гараж. Брюнетка испуганно шугается, дрожащими руками пристегиваясь под размеренный смех Киры на заднем сидении. – Гони на север, мы ехали оттуда. Доберемся до Москвы, у меня есть знакомые, которые подделают документы. – Оживлённо заговорила Медведева, откидываясь назад. – Свобода! – Куда хочешь поехать? – Счастливо вздохнула Штрэфонд, обращаясь к возлюбленной. Маша кротко, так по-родному улыбается, заглядывая в глаза водителя. – Я никогда не видела моря. – Как-то я отдыхала в Коктебеле. Там можно найти недорогое жильё и вопросов тебе задавать не станут. – Блондинка устраивает руку поверх чужой, сжимая. – Кира, как ты смотришь на это? – Мне всё равно, куда. Меня ничто не держит в этой жизни. В этот момент голубоглазая вспомнила о матери. – Крис, что с тобой? – Заметив потускневшие лицо возлюбленной младшая заволновалась. – Моя мать.. – Мы не можем рисковать. Тебя станут искать там в первую очередь. – Кира перегнулась через сидение, поджимая губы. Показывать эмоции и выражать чувства ей давалось сложно. – Мне очень жаль. Теперь у вас есть только вы. – А ты? Ты не останешься с нами? – Наивно заговорила Маша, улыбаясь, когда чужая рука с нежностью перебирает её пальцы. Не это ли счастье? – Ну, если вы не гоните меня.. Я готовлю ахуенные коктейли. – Не гоним! – Отрезала дальнейшие предположения брюнетка, оборачиваясь. – Так ведь, Крис? Штрэфонд улыбнулась, бросив взгляд на девушку, без которой, быть может, свободы и не было бы. Кира искренне помогла ей и, шестое чувство подсказывало, будет верным другом. Прежние разногласия можно было оставить впредь. – Я хочу твой лучший коктейль, когда представится возможность. – Одобрительно кивнула Желточенко, выруливая на главную трассу. – Маша, хочешь ощутить свободу в полную меру? – Хочу! Кристина добро сощурилась, нажимая на кнопку люка, после чего на крыше образовалось небольшое окошко. Кареглазая радостно улыбнулась, отстегиваясь, и, забравшись на сиденье с ногами, высунулась наружу. Она расставила руки в обе стороны, позволяя ветру трепать её одежду и волосы, заполнять лёгкие. Этот ветер пах счастьем. Пах свободой. Две девушки в салоне наблюдали за ней с искренними улыбками на потрепанных лицах и с полной уверенностью, что у них всё будет замечательно. Крис прошла муки. Прошла личный ад и многое осознала за этот небольшой промежуток времени. Она больше не та легкомысленная бродяга, падкая на деньги и соблазны. Она больше не ищет радости в деньгах и нелегальном отдыхе. Она больше не тянется волоком за детскими травмами и матерью, которая, быть может, уже и имени её не вспомнит. Не это счастье. Вовсе не это. Её счастье сейчас по-детски наивно смеётся, подставляя лицо мощному потоку ветра и указывая пальцем на пролетающих в небе птиц. И эти птицы станут свидетелями нового начала. Нового начала для девушек, которые были насильно отправлены на девятый круг ада и испытали на себе все его прелести. Которые научились ценить, любить, дружить и подавать руку помощи в трудные моменты. Всё плохое в прошлом. А впереди лишь извилистая дорога, ведущая к счастью.