Удивление [Surprise]

Итак, теперь у Майка есть аккуратный кабинет. Хорошо, технически это кабинет его и Салли, а меньше недели назад это был кабинет мистера Водонога, но эй, здесь есть отличный большой резной стол из дерева и реквизированный им стол поменьше (теперь он может реквизировать вещи, и он на самом деле их получает, и это ещё одно большое изменение). Не говоря уже об одном из этих глобусов, на самом деле являющихся барами, портретах знаменитых страшил и потайной двери в шкаф, полный документов о незаконной деятельности Водонога, обчищенный CDU. В настоящее время там хранится коробка с кусочками уничтоженной двери. Однако, Майк собирается найти для неё место получше, ведь, похоже, в ближайшем будущем Салли будет проводить в кабинете больше времени, чем он сам. Правление ещё не выбрало нового директора, а Майк и Салли, вроде как, действуют по наитию, но у Майка такое чувство, будто он знает, чем всё обернётся. Салли остаётся разбираться с бумажной волокитой, ведь навыки Майка — это то, в чём снова нуждаются на этаже страха. «Этаже смеха», — напоминает себе Майк. Теперь они называют его этажом смеха. Так, между свидетельскими показаниями, переобучением (большую часть которого Майк был вынужден составить на ходу) и добычей пугающего (хех) количества смеха, чтобы поддерживать город на плаву, это первый раз, когда Майк остаётся один на один с кабинетом на десять минут. И, конечно же, именно сейчас он слышит «тук-тук» трости и «цок-цок» когтей в коридоре снаружи. — Декан Терзалес, — приветствует Майк. — Рад вас видеть, привет, проходите. У вас отличное чутьё на эффектные появления, кто-нибудь вам уже об этом говорил? — Время от времени, — отвечает декан. Она выглядит хорошо… из нового у неё трость, и двигается Терзалес не так плавно, как раньше, и ладно, возможно, она немного более кожистая, чем помнил Майк. Но при всём при этом она производит не менее пугающее впечатление. Не менее страшное. Просто страх — это уже не тот товар, каким он был раньше. Буквально. Брокер Майка устроил ему этим утром истерику по телефону. — Так, эм, как поживаете? — спрашивает Майк, потому что он болтун, всегда им был. — Как там старая альма-матер? На самом деле я не слежу за новостями о выпускниках, признаю, и я, кажется, ни разу не получал приглашения на встречу выпускников, что, знаете ли, могло бы быть несколько обидно, но… — Но вы никогда не заканчивали обучение, и таким образом, фактически не являетесь выпускником, — заканчивает декан. — Именно. Так. — Как бы то ни было, вы сдержали своё слово, — упоминает декан. Майк роется в воспоминаниях, пытаясь отыскать там, какое именно слово имеется в виду. Коулрофобия? Нет, это боязнь клоунов. Хах. Он осознаёт, что им, вероятно, следует быть начеку с этим, учитывая, какой теперь эффект они пытаются оказать на детей. Где-то в его новом столе есть блокнот, куда лучше записать… Но декан всё ещё выжидающе глядит на него, и он понимает, что крохотная улыбка таится в уголках её рта. Она издевается над ним! Она совершенно, абсолютно издевается над ним. Ладно, в эту игру могут играть двое, и он, спасибо большое, мастер в этом деле. — Если поточнее, что это за слово? В смысле я знаю безумное количество слов. Эй, на самом деле я даже только что узнал новое, возможно, оно вам понравится… злорадство. Оказывается, забавные слова разнообразнее страшных, которые слишком часто оканчиваются на «-фобия». Но вы знали об этом. — Да, это так. А слово, о котором я говорю, — удивление. Конечно, он помнит. Как он мог забыть? Кроме того, он думал, что уже сдержал то обещание, пока Салли не появился вместе с Бу и не перевернул мир с ног на голову. Оказалось, что можно удивить даже самого себя, и он, Салли и Бу совместными усилиями основательно удивили правление и остальную компанию, и, несомненно, мистера Водонога. Так что удивление декана не должно было казаться таким большим достижением. — Так, эм, это удивление в хорошем или плохом смысле? — спрашивает Майк. — Я не уверена. Как вам известно, поговаривают о закрытии страшильного факультета. Его место займёт открывающаяся школа комедии. — Они собираются… оу, но они не могут этого сделать! Закрыть факультет? Это ужасно! Вы должны мне поверить, мы с Салли никогда бы не пожелали такого. — Говорят также о необходимости реконструкции канистр страха для сбора энергии в стократном размере. Полагаю, это изменение может быть неизбежным. — О господи, — говорит Майк. — Это такой позор. Я сожалею об этом. Что вы будете делать? — Что и должна, — отвечает декан. — Это считается хорошей причиной для ухода на пенсию, но всё это ерунда. Я приспособлюсь или умру пытаясь. Я не так уж стара для импровизации. — Знаете, импровизация — ключевой навык в комедии, — говорит Майк. — Я осведомлена, — отвечает декан чрезмерно сухо, а Майк кое-что осознаёт. — У вас есть чувство юмора, не так ли? Вроде сухого остроумия — пожалуй, не то, что заставляет кататься по полу от смеха, но всё ещё… смешное. — Никому не рассказывайте, — звучит официально. — В комедии, как и в устрашении, есть ещё один ключевой элемент. Я уверена, вы о нём знаете. — Конечно, — говорит Майк, и они оба слегка улыбаются своей личной шутке. — Может быть, вы и мистер Салливан получите пару почётных званий, когда всё сказанное будет сделано, — размышляет декан. — Если же у меня ещё останется хоть какая-то связь с попечителями, я буду бороться. Уверена, теперь вас ждёт большой объём работы, мистер Вазовски. Не хочу больше вас задерживать, — и на этих словах она уходит, стуча и цокая по коридору. — Хах, — выдыхает Майк, и таким, выглядящим задумчиво, чуть позже его находит Салли. — Дружище, рабочий день уже несколько минут как закончен. Что ты тут забыл? — спрашивает он. — Ничего такого, — говорит Майк. — Кое-какие документы. Меня посетил удивительный гость. — Удивительный в хорошем или плохом смысле? — интересуется Салли. — Я расскажу тебе об этом по дороге домой, — отвечает Майк и позволяет Салли вывести себя из кабинета.