Заблудилась?

Медленно, но верно, Юки приходила в себя. Раны заживали, ссадины становились не такими заметными; а под надзором старшего Хайтани становится еще легче. Юки очень много спала, несмотря на то, что работы у неё было по горло. Некоторые члены банды не щадили её, уже умоляя выполнять их личные запросы. Естественно, за дополнительную сумму. И те, кто этим отличились — это братья Хайтани. По факту, им и просить не надо было. У Риндо и так все хорошо, никаких проблем. Все решает его отряд, либо кто повыше. Хорошо устроился, парнишка. А вот Ран, хоть и нуждается, но не просит. Пока Юки не в состоянии, не просит. Младший Хайтани знает, что ему еще чуть-чуть и крышу сорвёт, от того что ему нужно столько всего выговорить, столько заданий для Юки, столько чувств по отношению к ней, столько всего... Сколько всего? Они так и не поговорили, с того момента. Не решались. Оба были слишком горды. Почему? А, черт его знает. Харада не начинала разговор, потому что пока не была готова к этому как минимум физически. У неё часто болело сердце, с того момента как она перестала употреблять опиум. Будто сигнал о том что стоит унять душевную боль этакой дрянью. По этой причине, кстати, Юки так и не выпила ни одного обезболивающего. Настаивала, чтобы все проходило без анестезии. Кричала, орала, плакала, но молилась чтобы все делали без обезболивающего. Например, правое колено ей вправляли без какого-либо препарата. Братья не понимали, почему она наотрез отказывается от лекарства, но уважали её решение. Хоть каждому из них и было неприятно слушать эти крики, которые издавались из её комнаты каждый раз когда Тадао осматривал её и пытался вправить колено безболезненно, что, кстати, выходило очень даже плохо. Он никак не мог найти к нему подход, и пытался вправить со всех только известных и доступных ему сторон и методов, однако всё было жутко больно для Юки. В конце концов, никто не выдержал, и врач просто вправил колено самым легким для неё путем. — Оно до сих пор болит, — жалуется Юки Риндо, когда старший не слышит. Однако она прекрасно понимает, что они вдвоем докладывают все друг другу. Примерно так однажды они подслушали разговор доктора Тадао с Юки, и узнали почему она против любой анестезии. — Госпожа Харада, — подписывая некоторые заметки в своем блокноте, обратился мужчина к своей пациентке. — для составления полной картины вашего состояния мне надо знать, почему вы отказываетесь от анестезии. — немного мнется, прежде чем сказать правду. Видит, что Юки раскусила его обман. Никак это не повлияет на её "картину состояния". — Чтобы братья Хайтани не смогли, так скажем, угрожать мне расправой за вашу смерть от болевого шока, — закончил свою слегка обеспокоенную речь Тадао, и внимательно посмотрел на девушку, ожидая ответа. Она не сможет увильнуть. Ему необходимо получить ответ. Или кое-кто другой заставит Юки рассказать. —Я.. Я опиумная наркоманка. Уже как три года в завязке. — холодно выбросив эти слова, в голове начали просвечиваться воспоминания о том как они курила опиум, который ей дала мама, о том, как отец уговаривал мать не давать это дочери, о том, как отец в итоге повесился, потому что не выдержал смотреть на то, как мать убивает дочь. Проглотив ком в горле, который по итогу застрял где-то в легких, затрудняя дыхание и предвещание возможной панической атаки, Юки снова заговорила: — Меня подсадили на опиум когда мне было 14. Я употребляла на протяжении.. — она задумалась, когда в последний раз курила — около трех лет, и в завязке уже два года. Любое обезболивающее, анестезия, сильное лекарство с наркотическим эффектом, и я могу сорваться. Этого достаточно? Взгляд Харады застыл на двери, что была закрыта не щеколду, и за которой наверняка стоял либо старший либо младший Хайтани, а может оба, и слушали разговор. — Более чем. Именно таким образом Хайтани и узнали о непростом прошлом Юки. Рану было больно. Риндо испытывал сочувствие. Но когда они узнали каким образом она стала зависимой, братья даже не знали что бывают такие родители. Юки сидела на диване в одной из своих самых первых квартир и курила опиум, разглядывая фотографию отца, где он был еще молод. Ей было уже около 17, когда умерла её мать. Органы опеки решили оставить Юки в покое, все характеристики; из школ, садиков, от репетиторов, друзей и родственников были положительные. Про зависимость никто не знал, кроме двух людей. Оба они умерли. Отец — повесился, мать — от передозировки. Впервые девочка закурила в 13 лет, за неделю до своего 14-летия. Она помнит этот день как сейчас: мама сидит в своем розовом атласном халате, покуривает наркотик, и вдруг её осеняет — подсадить свою дочь на наркотик. А что, интересно! Что будет, если дать 13-летней девчонке наркотик, да еще и с неплохой такой дозой. А если зависима станет? Придется с ней делиться. Но за то, она поможет мне делать его. Мать Юки была китаянка, которая в молодости переехала в Японию, Токио, чтобы начать новую жизнь. "Рецепт изготовления опиума" ей достался от отца, отцу от дедушки, дедушке от прадедушки, и так далее. Дальше она просто не знает, что и кому досталось. После первой затяжки с рук матери, она чувствует как невкусный, неприятный, ужасный, отвратительный и убивающий дым проникает ей в легкие. Мать не дура, сразу рассказала как курить в затяг. Иначе какой толк? Эксперимент не удастся. Пока женщина размышляла над этим, докуривая свою скрутку, Харада кашляла и старалась перебить вкус дыма во рту. Пила воду, сок, молоко, съела листик мяты... Ничего не помогло. И так, потихоньку, понемногу, Чунтао смогла подсадить свою дочь на этакий препарат. Юки до сих пор с ужасом вспоминает моменты, когда она говорила друзьям что будет занята на выходных уборкой, и не сможет погулять, а сама помогала матери крутить опиум и курила вместе с ней. Конечно, позже девочка осознала какую глупость творила что Чунтао что она сама, но в моменте ей хотелось побыть вместе с матерью, к сожалению не замечая как отец из кожи вон лезет, чтобы переубедить их обеих от этой затеи. В конце концов он не выдерживает, и вешается в комнате Юки, за день до её 15-летия. Этот день тоже достаточно сильно отпечатался в её памяти. И сейчас, она с ненавистью смотрела на фотографию матери, стоявшую на комоде напротив. Она была полна разочарования и горечи по поводу того, что отцу, и ей самой, не удалось предотвратить ее погружение в мир опиума. Каждый вдох опиумного дыма казался ей проклятием, которое мать бросила ей на плечи, затмевая память о заботливом отце и оставляя лишь тусклый след тоски и обиды. Всматриваясь однажды в свое отражение в зеркале, Юки решила покончить с этим. Отрезала волосы, покрасила, выбросила все скрутки, запасы, и все что напоминало об этом страшном наркотике, и просто перестала употреблять. Выбросила все маки, не покурила ничего на последок, просто утилизировала все что было связано с этим. И уже три года в завязке. Сказать, что Хайтани ахуели, когда узнали об этом всем с уст Юки, это ничего не сказать.