Trust is a slow process.

      Вид светлых волос у бара заставляет Кейтлин задуматься.       Музыка в переполненном клубе ошеломляет, отражается от стен, и Кейтлин пока недостаточно пьяна, чтобы этим наслаждаться. На ходу она перекрещивает ноги под углом, который не кажется катастрофическим, пока не становится слишком поздно. Огни освещают танцующие тела розовыми и синими вспышками, скрывая ухмылки посетителей, ускользающих в более укромные уголки.       Позади нее слышны радостные возгласы лисичек. По словам капитана Кейтлин, окончание учебной недели требует празднования. От Аарона она слышала о Райских сумерках достаточно раз, чтобы упомянуть о них, и, когда узнала, что сам Аарон в эту ночь не поедет, была лишь слегка разочарована. Его стажировка была изнурительной, и остальные члены семьи Эндрю решили, что поездка не стоит усилий.       Тем не менее, Кейтлин была рада пойти куда-нибудь со своими друзьями и оторваться, с Аароном или без него. Она направилась к бару с единственной целью — выпить, когда увидела знакомый силуэт, и на мгновение ее пульс учащается.       Аарон и Эндрю так похожи со спины: ошеломляюще-светлые волосы, рост… Кейтлин на мгновение впадает в ступор. Может, ее парень передумал, может, он действительно здесь?       Ноги движутся сами по себе, несмотря на все еще неправильный угол скрещивания, тело пытается как можно быстрее повернуться к бару, где Аарон болтает с улыбающимся барменом.       На ее лице появляется ухмылка — результат встречи с Аароном в любое время суток. Она так счастлива, но ее разум недостаточно затуманен, чтобы игнорировать то, что видят глаза.       Она ловит края черных повязок, напряженные широкие плечи, и надежда в груди Кейтлин сдувается. Ой.       Это не Аарон.       Кейтлин замирает на полпути, в паре футов от бара, когда Эндрю поводит плечами. Она мычит себе под нос, наблюдая за тем, каким задумчивым кажется Эндрю. Почему он здесь один? А где все остальные?       Улыбка бармена немного блекнет от выражения лица Эндрю. Роланд, вспоминает Кейтлин. Аарон много рассказывал ей о тех днях, когда работал здесь, и она знает, что у Эндрю и Роланда есть… прошлое.       Она не может его винить. Роланд привлекательный, стильный, с сильными руками, умеющими обращаться со стаканами. В следующий момент он ухмыляется Эндрю, и Кейтлин прищуривается.       Образ Нила мелькает в ее голове: безмятежность его черт, когда он говорит об Эндрю или играет с ключом от Мазерати. Нил, которого здесь нет. И Эндрю, болтающий со своей прошлой интрижкой.        Неприятное чувство зарождается в ее животе, когда она наблюдает, как Эндрю слегка наклоняет голову в сторону подсобных помещений, и все, что он говорит, заставляет Роланда двигаться за ним. У нее закипает кровь.       Если бы Кейтлин была незаметнее, она могла бы последовать за ними. Но она не Нил, поэтому остается неподвижной, пока Эндрю отодвигает барный стул, оглядывая толпу.       «Недостаточно быстро», — безжалостно ругает она себя.       Внезапно в нее впиваются пронзительные карие глаза, и они оба застывают, пойманные каждый в своей ситуации. Ей стыдно признаться, что она пищит, что кипящая доселе кровь стынет в жилах. Невозможно понять, о чем думает Эндрю - его мысли скрыты за армированной сталью. Его лицо ничего не выдает, но Кейтлин все равно застывает. Он словно проверяет, осмелится ли она подойти.       Она больше не боится, что Эндрю убьет ее. Не сейчас, когда они насколько хорошо ладят с Аароном. Но Кейтлин не хочет испытывать терпение Эндрю, учитывая, свидетельницей чего она только что стала.       Кейтлин пытается развернуться, чтобы укрыться среди своих лисичек, но ее неустойчивая поза наконец дает о себе знать.       Ее левая нога спотыкается о правую, и рядом нет никого, кто мог бы Кейтлин поймать. Мимоходом она думает, что с такой координацией она определенно является жалким представителем чирлидинга. Кейтлин даже не пьяна, но она падает на пол еще до того, как осознает это. У нее болит лодыжка от того, под каким углом Кейтлин подвернула ее во время падения.       Сама красота и грация…       Словно чтобы добавить оскорбления к травме, танцор рядом наступает на нее и даже не осознает этого. Она хочет, чтобы земля разверзлась и поглотила ее заживо.       — О, черт, ты в порядке, куколка? — Чья-то рука поднимает ее, мягкий голос наполняет ее уши. В этом есть какая-то нота, что-то ищущее и, возможно, несколько неприятное. Она морщится от прозвища, только Аарону разрешено быть с ней столь фамильярным.       Она пытается уйти, но ее лодыжка ноет, когда Кейтлин наступает на нее. Что ж, время словесного подхода.       Она смотрит на мужчину, не обращая внимания на учтивую ухмылку, и открывает рот, чтобы сказать ему, что с ней все в порядке.       Кое-кто опережает ее. Ладонь Эндрю безжалостно ударяет мужчину в грудь, отталкивая. Кейтлин была бы благодарна, если бы не тот факт, что мужчина был ее единственной опорой. Эндрю это не заботит. Через несколько секунд она снова на полу, колени липкие от пролитой на него жидкости.       Парень спотыкается, глядя на Эндрю в свете клубных огней.       — Эй, парень, что за…       — Уходи — Даже Кейтлин замирает от того, насколько неоспоримо это звучит, от пронизывающей тугими стежками угрозы.       Выражение лица Эндрю по-прежнему бесстрастно, но сосредоточенной в кулаках жестокости более чем достаточно. С ним нельзя связываться прямо сейчас, даже посторонний должен это почувствовать. Хмурый вид парня дрогнул, когда он поднял руки и исчез в толпе, не сказав больше ни слова.       Маленький пузырек, образованный минутным противостоянием, лопается, и Кейтлин снова толкают танцующие тела и высокие каблуки.       Она смотрит на Эндрю, не зная, что делать. Он… он только что спас ее. Верно? Зачем ему это делать, если она ему так не нравится?       Кейтлин вспоминает слова Нила на одной из их обеденных встреч, сказанные с улыбкой, переполненные восхищением: «Эндрю ничего не делает без причины».       Так почему?       В ее глазах должно быть видно смесь шока и благодарности, потому что Эндрю явно не впечатлен.       — Не смотри на меня так, — говорит он, хватая ее за ворот куртки (Аарона) и поднимая. Она прикусывает губу от боли, перенося вес на другую ногу. Это не похоже на растяжение связок, но вывихнутая лодыжка никогда не бывает приятной. Ей понадобится хотя бы несколько выходных…       Она думает, что это конец странного признания и заботы Эндрю, и почти улыбается. Затем Эндрю вздыхает, испытывая дискомфорт от ее вида.       — Аарон будет вечно припоминать мне, если с тобой что-то случится, даже если это твоя вина.       — О, — говорит она, прыгая за ним к ближайшей стене.       Кейтлин с благодарностью опирается на нее, отмечая, как легко Эндрю расчистил путь в толпе. Некоторые люди просто подчиняют все пространство, считает она. Даже при своем теложложении Эндрю — сила.       — Ты можешь идти? — хрипло спрашивает он, с отвращением глядя на ее лодыжку и оценивая расстояние до двери.       Кейтлин задается вопросом, сколько раз Эндрю планирует застать ее врасплох до конца ночи. Она знает, что, когда дело касается Эндрю, лучше ничего не предполагать. Может, он просто интересуется, чтобы потом не чувствовать вину за то, что оставил ее там.       Опять же, будет ли Эндрю корить себя из-за какого-либо принятого решения?       Ей нужно остановиться. Анализ Эндрю никогда не был и не будет ее делом.       — Э-э, я… я думаю да… — говорит она, убирая с лица мокрые от пота волосы. Насколько все может быть плохо? Она переносит вес на другую ногу и тут же сожалеет об этом. Ладно, все плохо.       Должно быть, дискомфорт отразился на ее лице, потому что Эндрю фыркает секундой позже. Кейтлин ожидает, что так оно и будет: ее бросят в объятия друзей, чтобы они позаботились о ней, и чтобы Эндрю мог вернуться к тому, чем занимался.       Чего она не ожидает, так это того, что Эндрю подойдет ближе. Из-за его взгляда она чувствует себя невероятно маленькой, несмотря на несколько дюймов превосходства, которые ей дают каблуки. После нескольких минут размышлений, наблюдая за ее безвольной ногой, болтающейся в воздухе, он встает рядом с ней.       Эндрю редко расслабляется без Нила рядом, но все же Кейтлин не думает, что он когда-либо выглядел настолько напряженным.       Голос Эндрю звучит как рычание, когда она не двигается.       — Положи руки мне на плечи, не двигай ими, не сжимай и не дави на меня больше, чем нужно, — предупреждает он, каждая команда ощущается ножом по коже, даже несмотря на то, что он предлагает ей помощь — Ясно?       Вопрос сформулирован так, что любой ответ, кроме «да», будет встречен ножом в живот, и она глупо кивает. Кейтлин убеждена, что это сон, и ждет, что суровая реальность бодрствования поразит ее, как только руки коснуться плеч Эндрю.       Но ничего не происходит.       Она опирается на его спину так быстро и безболезненно, как только может, и чувствует, как содрогается тело Эндрю. Она почти ждет, что он ее бросит. Он, наверное, думает о том же.       Это большое дело для Эндрю. Она знает достаточно о его истории от Аарона, и, что ж…       Кейтлин была на том суде.       Тот факт, что Эндрю позволяет подобное, многое говорит о том, как далеко он зашел. Кейтлин молча благодарит Нила, потому что знает, что в этом есть и его вклад.       Тем не менее, Кейтлин остается как можно более неподвижной, когда ее выносят из клуба — умирать она не хочет. Кейтлин не позволяет себе нарушить ни одно из правил, установленных для нее Эндрю, и не чувствует особой обиды, когда ее практически бросают на пассажирское сиденье Мазерати.       Эндрю поводит плечами и почти сразу увеличивает расстояние между ними, пятясь и огибая машину. Периферийным зрением она видит дрожь в его теле. Это слишком сильно напоминает Кейтлин об их давней конфронтации в библиотеке, и она благодарна, что они прошли этот этап.       Эндрю остается возле машины еще несколько минут, и она его не торопит. Кейтлин потихоньку закрывает дверь, скатывая куртку в подушку, чтобы максимально приподнять ногу. Она отправляет короткое сообщение своим друзьям, сообщая им, что с ней все в порядке, и просит уходить без нее, не сообщая всех подробностей. Кейтлин знает, что потом из нее все выпытают, но кажется преждевременным говорить о ночи, которая еще даже не закончилась.       Ей все еще нужно ехать домой с человеком, который всегда отвечал ей односложно, если вообще отвечал.       Кейтлин готовится к предстоящему, когда Эндрю, наконец, садится на водительское сиденье, как будто возвращаясь в нормальное состояние.       «Она справится с этим», — думает Кейтлин. Она может молчать, любоваться пейзажем…       Однако через десять минут езды по шоссе она понимает, что определенно не справится. Кейтлин — болтунья и признает это. Ей нравится болтать о школе, фильмах и Аароне, но все это кажется неправильным в удушающей тишине машины.       Это как если бы между нею и Эндрю была невидимая стена, и, попытайся она что-нибудь сказать, слова просто отскочат прямо ей в лицо.       Кейтлин привыкла к Нилу — его тишина управляема. Она знает, что он не любит разговаривать, и как только они достигли этого понимания, Кейтлин перестала добиваться ответов. Она довольна тем, что болтает рядом с ним, не ожидая ничего, кроме ответного гула или кивка. Для них это рабочая схема, и, каким бы невежливым это ни казалось, она знает — Нил ценит, что на него больше не давят.       Но это другое. Она почти уверена: Эндрю хочет, чтобы она просто дышала и молчала. Он, наверное, представляет, что ее вообще в машине нет.       Кейтлин из прошлого года с этим бы, наверно, согласилась, и просто поблагодарила Эндрю за то, что он не пытается ее убить или что-то в этом роде. Но сейчас это кажется просто смешным.       Черт возьми, это брат-близнец ее парня. Каким бы сдержанным ни был Аарон, она знает, что он заботится об Эндрю, и что Эндрю тоже заботится о нем. Черт, эти двое убивали друг за друга. Сейчас у них все настолько хорошо, насколько вообще возможно.       Кроме того, сейчас она не так уж редко оказывается рядом с Эндрю, даже если они никогда не разговаривают. Она видела его рядом с Нилом, видела, каким он может быть, когда думает, что никто не обращает внимания.       И хотя Кейтлин не понимает Эндрю, она всегда была ему благодарна, несмотря на всю критику. Он прилагал усилия в отношениях с Аароном, он делает Нила таким счастливым… После всего пройденного Нил заслуживает этого больше, чем кто-либо еще.       При мысли о нападающем Кейтлин вспоминает, как Эндрю сидел в баре, наклонившись к Роланду и обмениваясь словами, предназначенными только для друг друга. Ужасное чувство в животе вернулось, но она берет себя в руки. Кейтлин не может провести остаток своей жизни, не разговаривая с Эндрю ни о друге, ни о парне. Она планирует быть с Аароном так долго, как только сможет, а это значит, что однажды… однажды они с Эндрю станут семьей, верно?       Руки Кейтлин сжимаются на коленях. Она не трусиха, она не будет вести себя как трусиха.       — Итак, почему ты был там один? — спрашивает она как можно небрежнее, глядя, как позади Эндрю размываются уличные фонари. — Разве вы не ходите всегда вместе?       Палец, стучащий по рулю, приостанавливается, пропуская ритм песни по радио. Кейтлин пытается не улыбаться: по крайней мере она застала Эндрю врасплох, уже хорошо.       На секунду, когда он все так же не отрывает взгляда от дороги кажется, что он не ответит. Однако она готова к этому и открывает рот, готовая спросить еще раз, когда Эндрю кидает короткое:       — У меня были дела. — Это больше, чем Кейтлин ожидала, и она оживляется. Преждевременно, учитывая то, по какому пути она ведет этот разговор.       Но, что ж, она должна знать. Это касается ее друга.       — С барменом, верно? — пытается она и смотрит, как Эндрю становится напряженнее. Ах, плохой знак. Кейтлин сохраняет беззаботный тон. — Какие же?       На этот раз Эндрю не отвечает. Кейтлин поджимает губы и кивает, как будто он это сделал. Эндрю думает, что может просто игнорировать ее…       Она думает, что он уже привык к любопытным рыжеволосым.       — А Нил знает? — Она пытается еще раз, повышая ставки. Его руки сжимаются на руле, но другого ответа нет.       Инстинктивно Кейтлин понимает, что на этом стоит остановиться. Она уже достаточно выразила свои подозрения, чтобы Эндрю был на грани, а они еще далеко от кампуса…       Идти отсюда пешком или пытаться поймать попутку кажется не лучшей перспективой. Она не знает, как далеко простирается забота Эндрю об Аароне, когда дело касается нее.       Тем не менее, Кейтлин ничего не может с собой поделать. Она хочет знать, она хочет верить, что Эндрю не сделает ничего, что навредило бы Нилу, не после всего, но…       От старых предубеждений трудно избавиться. Она никогда не понимала Эндрю, и, несмотря на то, что Нил заботится о нем, у нее не так много доказательств со стороны Эндрю, всего пара случаев.       Ей нужно это сделать, нужно знать.       Она идет по тонкому льду.       — Ты ему изменяешь? — спрашивает она, слова вылетают из ее рта в спертый воздух машины, и в следующий момент ее голова летит вперед.       Эндрю так резко тормозит, что колеса машины прикручиваются и визжат, когда он агрессивно выруливает на обочину. Несколько машин сигналят из-за резкости, и Кейтлин задыхается, кренясь вперед от силы остановившейся машины, когда Эндрю включает аварийку.       Она чувствует запах жженной резины и широко открывает глаза.       Кейтлин думала, что Эндрю не может выглядеть страшнее, чем в тот день в библиотеке, когда она была прижата к стене, а его глаза полны отвращения. Она ошибалась. Взгляд Эндрю на нее сейчас столь резкий, как будто он может содрать с нее кожу, оставив одни кости, а затем распилить и их. Она подавляет хныканье, когда он наконец обретает голос, полный презрения.       — Не пытайся говорить о том, чего не понимаешь.       Желая защититься, Кейтлин почти отвечает. В конце концов, она может много чего сказать. Эндрю знает, как это выглядело. Он и его старый приятель для перепихона крадутся в подсобку. Не самая лучшая ситуация, и она могла бы сказать это, она могла бы привлечь и Нила, если б была особенно противной. Нила, который смотрит только в сторону Эндрю.       Но потом Кейтлин ловит себя на том, что вся язвительность и обвинения замирают на языке.       Нет, нет, она не может быть такой.       Она никогда не была уверена, что сможет научиться полностью доверять Эндрю. Но Аарон начинает доверять. Нил уже доверяет. Она верит им, и еще она хочет верить Эндрю. Может ли она действительно сказать, что Нил, которому пришлось пройти через многое, будет отдавать свои привязанность и время кому-то, кому он не доверяет целиком и полностью?       Кейтлин смотрит в ответ на Эндрю, его челюсть стиснута, и она улавливает блеск цепочки на его шее. По словам Аарона, Лисы поспорили, подвешено ли на ней что-нибудь, но никто не сомневается, что это от Нила.       Напряжение покидает тело Кейтлин, и она жалко вжимается в кожаное сиденье, как отруганный ребенок. Она не может больше смотреть ему в глаза.       Это действительно смешно — чувствовать себя плохо из-за того, кто никогда не извинялся и не извинится перед ней или Аароном за все обидные поступки.       Тем не менее, слова вырываются наружу.       — Прости, это было… действительно грубо с моей стороны, — шепчет она максимально искренне. Кейтлин серьезна, она никогда раньше не хотела извиниться настолько искренне. Ее глаза прикованы к переключателю передач, но она украдкой бросает взгляд на Эндрю. — Я знаю, как сильно ты заботишься о Ниле, это было несправедливо.       Я больше так не буду.       — Мне не нужны твои извинения, — говорит Эндрю с призрачной усмешкой. — Извинения бесполезны. Просто не делай этого снова.       Кейтлин чуть не подпрыгивает от эха своих мыслей. Она открывает рот, чтобы сказать, что знает, но Эндрю в следующую секунду выруливает обратно на автостраду. Как всегда, он не обращает внимания на людей, которых он подрезает.       «Это конец» — думает Кейтлин       В ее голове крутятся слова: «Извинения ничего не стоят».       Вежливая девочка в ней, которую воспитывала мама, инстинктивно хочет сказать, что это неправда. Извинения многого стоят, когда ты ошибаешься, а потом преодолеваешь весь стыд и чувство вины, чтобы поступить правильно.       Но, может быть, это только внутри ее маленького пузыря. Она бы не понимала, если бы не одна из малочисленных ссор, когда-то случившаяся у них с Аароном.       Он сразу же извинился, но было ясно, что он не это имел в виду, не понимал, зачем он вообще извиняется. Затем она задается вопросом, сколько человек в приемных семьях извинялись перед Эндрю после того, как делали или говорили что-то ужасное и жестокое.       Она задается вопросом, сколько раз мать Аарона извинялась, и кулаки Кейтлин сжимаются у нее на коленях.       Если так, то она понимает Эндрю немного лучше.       Извинения ничего не значат, но действия значат все. Эндрю никогда бы не извинился, но он все еще тусуется с Аароном, все еще ходит с ним на терапию и постепенно уступает.       Он помог ей выбраться из клуба.       Оглядываясь назад, она думает, не так ли Эндрю исправляет ситуации?       Кейтлин решает, что может жить с таким выводом.       Машина погружается в тишину вопреки ее желанию. Поскольку она почти такая же упряма, как Нил, и не верит в поражение, она ждет около двух поворотов, прежде чем снова смотрит на Эндрю, ища хоть что-нибудь, что можно было бы прокомментировать.       Нил может помочь ей, даже когда его нет рядом.       — Нил купил тебе ее, — говорит Кейтлин, оживляясь при виде темно-бордовой куртки, почти черной в темноте машины. Каким бы безнадежным ни был Нил с покупками для себя, он был удивительно проницателен, делая покупки с Кейтлин на день рождения близнецов.       Если бы Эндрю захотелось продемонстрировать любую реакцию, Кейтлин уверена, он закатил бы глаза.       — Проницательная наблюдательная девушка из женского общества, — протягивает он, и, несмотря на недовольство, Кейтлин считает, что ей повезло вообще получить ответ. Это шаг вперед по сравнению со старым требованием Эндрю никогда больше не говорить с ним, и она не собирается спрашивать, почему сейчас оно меняется.       Ну, или Эндрю просто хочет ее оскорбить. Она надувается, чувствуя, что это настоящий ответ.       — Ну, это сексизм.       — Наверное. — Эндрю выглядит настолько растерянным, насколько может, и она задается вопросом, намеренно ли он пытается ее расстроить. — Перестань использовать Нила против меня, это раздражает.       — Потому что работает? — Она стреляет в ответ и на этот раз наслаждается тишиной, означающей «да». — Держу пари, ты не говоришь подобного Рене и Эллисон.       Она прикидывает, насколько Эндрю на самом деле есть дело до товарищей по команде, но полагает, что попытка стоит того. Если Эндрю не гуляет по университетскому городку с Нилом, то он обычно с Рене.       И снова Кейтлин одергивает себя. Она основывает все свои ожидания на том Эндрю, который угрожал убить ее (что справедливо), но есть и другой Эндрю, тот, который пытается наладить отношения со своим братом. И это он сидит здесь.       Она просто не предполагала, что он прогрессирует и в других областях.       — Я делаю успехи, — говорит Эндрю, и его тон каким-то образом звучит как пожатие плечами.       Несмотря на все противоречивые чувства теплоты и недоверия, Кейтлин не может удержаться от смеха.       — Да, я думаю, что вся поездка доказывает это — говорит Кейтлин сквозь хихиканьем, не заботясь о том, что она, по сути, сослалась на момент, когда Эндрю чуть не покалечил ее. До того, как сеансы терапии действительно возымели действие, Эндрю и на десять шагов бы к Кейтлин не подошел.       А сейчас…       — Я с трудом терплю тебя, — говорит ей Эндрю. Она ему верит, но это лучше, чем ничего.       — Ради Аарона или Нила? — Она спрашивает, потому что ей на самом деле любопытны и ответ, и вообще его наличие. Она заставляет его говорить, пусть по крупицам, но Кейтлин планирует выжать из этого все.       — Нил не настолько заботится о тебе, как ты думаешь, — без колебаний говорит ей Эндрю, и Кейтлин задается вопросом, ожидает ли он, что это обидит ее чувства. В конце концов, она решает, что Эндрю даже не пожелает прикладывать к этому усилия. Это еще одна истина, простая и понятная.       Как бы то ни было, если ей не позволено предполагать ничего об Эндрю, она хотела бы ответной вежливости.       — Ты не знаешь, что я думаю, — отвечает она, едва сдерживая раздражение в своем тоне. В конце концов, он прав.       Сердце Кейтлин немного сжимается, но она не принимает это слишком близко к сердцу. Она думает о Ниле, молчащем, пока она говорит ему о чем-то. О даруемых легких улыбках, о терпении, которым он награждает ее, зная, что она важна для Аарона. Странное чувство — знать, что Нил на самом деле не был бы ее другом, не будь она из Лисов. Даже так, выбирая между нею и остальными…       Нил скорее отдал бы ее, она ему не нужна.       Кейтлин вздыхает. Тем не менее, она ценит Нила. Ей нравится, что он помог Аарону, даже несмотря на малоэтичные методы. Она рада, что он рядом.       — Хотя ты прав. Мы с Нилом такие разные. Как правило, я его не понимаю, но он по-прежнему мой друг.       Она будет называть так Нила, пока он не решит, что все кончено, это точно. Нила, с его вспыльчивым характером и безграничной апатией, когда дело касается других.       Глаза Эндрю скользят по ней впервые с тех пор, как он выехал на дорогу.       — Вы с ним ладите, — говорит Эндрю, и Кейтлин предполагает, что это вызвано замешательством.       Она пожимает плечами.       — Вероятно, это только ради Аарона, — спокойно признает она.       — Я знаю.       Ой.       Кейтлин поражена, что Эндрю вообще хоть что-то сказал. Хотя с чего бы ему не знать? Кейтлин никогда не утверждала, что понимает Нила, но Эндрю явно понимал.       А потом Кейтлин понимает, что слова Эндрю не были любопытной мыслью, требующей подтверждения. Это было наблюдение, пронизанное досадой. Как будто Эндрю ненавидит, что Нил терпит Кейтлин немного больше необходимого.       Кейтлин фыркает, каким-то образом находя это смешным.       — Да, но я не думаю, что Нил из тех, кто лицемерит. Если бы он хотел, то мог бы просто игнорировать меня, — говорит Кейтлин, делая неопределенный жест рукой. Она улыбается, находя утешение в том, что, пока она говорит о Ниле, ее не прерывают — Мне нравится с ним разговаривать! Не знаю почему. Он действительно грубый. Очень.       Типа… один из самых грубых людей, которых она когда-либо встречала. Кейтлин морщится, вспоминая, как ее подруга-чирилидерша попросила его присоединиться к ним на обед, и Нил прямо отказал ей.       Она слегка ухмыляется, когда лицо Эндрю дергается. Конечно, он должен находить эту черту милой.       Кейтлин продолжает, и всем остальным она, вероятно, покажется ужасным другом. Однако это ее опыт, и навряд ли Нилу понравится приукрашивание.       — Он не сочувствует другим и действительно сделает все возможное, чтобы получить желаемое. Но, не знаю, он верный, и я ему доверяю.       Это все, что ей нужно. Кейтлин может не доверять Нилу в принятии решений, не верить, что он не отыщет себе неприятностей, но она, безусловно, доверяет ему защиту самого родного. Включая Аарона.       Ответный выдох Эндрю тяжелый и растянутый. Это не первый и не последний раз, когда Кейтлин задается вопросом, о чем он думает. Она прошла тест?       У нее такое чувство, что Эндрю наплевать на то, что о нем думают люди. То, что люди думают о Ниле, — совсем другое дело.       Тем не менее, Эндрю позволяет тишине вернуться, и Кейтлин постепенно начинает ассоциировать это со своей победой.       В ней расцветает внезапное сентиментальное чувство. Она постоянно спрашивает Вселенную, как это возможно, что она нашла Аарона, такого настороженного и враждебного человека с такой глубокой душой. Он не доверял ей, когда они впервые встретились, хотя сейчас многие об этом не знают. Сейчас они без ума друг от друга, ходят вместе, словно приклеенные. Но Кейтлин помнит недоверчивые взгляды и расстояние между ними даже на первом свидании. Где-то по пути мягкие изгибы ее сердца сгладили острые углы Аарона, пока они не стали идеально подходить друг к другу.       Края Нила и Эндрю острые, неровные. И все же им удалось сойтись вместе, создать собственную мягкость. Кейтлин, возможно, никогда не увидит всего этого, учитывая, насколько они ценят приватность, но она знает, что это есть.       Если Аарон скажет, что их чувства одинаковые, Кейтлин и в это поверит.       — Он много говорит о тебе, — говорит Кейтлин.       Это глупо и не к месту, но она ничего не может с собой поделать. Эндрю поймет, что она имеет в виду Нила, должен понять. Кейтлин думает, что в ее идеальном мире, Аарону всегда напоминали бы, как сильно она его любит. Она пытается предложить то же самое Эндрю, чтобы дать ему понять, насколько заботится о нем Нил. Это все, что Кейтлин может предложить, и она даже не знает, нужно ли оно.       Она просто знает, что, если Эндрю хоть немного похож на Аарона, это нужно. Кейтлин проглатывает свой страх.       — Он любит…       Эндрю перебивает ее быстро, словно ударяя под дых.       — Нет, не смей.       Это твердая команда, и он крепче сжимает руль. Рот Кейтлин складывается в букву «о», и она, вероятно, похожа на рыбу.       Нелепая мысль, вероятно, единственное, что отвлекает ее от элементарного самосохранения настолько, чтобы продолжать говорить.       — Почему нет? — Шепчет она, и ее старые предубеждения снова вспыхивают. Может быть, Эндрю не так относится к Нилу, может, он не хочет знать. Не то, чтобы Нил когда-либо говорил ей или признавал это.       Просто… она может сказать.       — Мы не используем это слово, — говорит Эндрю, как будто это так легко понять, как будто она должна принять это и двигаться дальше. Его глаза пусты, как у призрака.       Словно слова запачканы.       — Это не значит, что оно неприменимо, — возражает она, перемещая лодыжку в лучшее из возможных положений, просто чтобы занять себя.       Невозможно не любить кого-то, если любишь…       Голос Эндрю приобретает некоторую окраску, но она скучает по пустоте, как только слышит его тон. Как будто он разговаривает с ребенком, который не видит ничего кроме сказок и искрящихся радуг. Это задевает, особенно потому, что долгое время было правдой.       В некотором смысле, когда дело касается любви, она остается такой. Кейтлин не хочет отпускать ту часть себя, которая любит, любит и никогда не бросает.       — Это слово, которое ты так любишь, было искажено до неузнаваемости, — медленно и снисходительно говорит Эндрю. И, поскольку это Эндрю, он не смягчает удар. — Я уверен, что Тильда говорила Аарону, что любит его…       Кейтлин вздрагивает. Эндрю не дает ей времени на дальнейшую реакцию. Это одновременно и благословение, и проклятие. Кейтлин не любит говорить, что ненавидит кого-либо или что-либо. Это такое уродливое чувство, предназначенное для худшего из худшего.       Она считает Тильду одной из таких людей. Кейтлин ненавидит ее. Ненавидит, ненавидит, ненавидит ее, и не чувствует вину за это.       — …как приемные родители говорят то же самое своим детям, прежде чем выбросить их, — говорит Эндрю без обиды и тоски, простой факт. — Это слово бессмысленно, люди используют его в своих целях и не более того.       Кейтлин почти трясет от этих слов. Все внутри нее протестует.       Но это все еще реально.       Ей почти неприятно, что у кого-то может быть такое мнение о чувстве, за которое она готова умереть. Но Эндрю не из тех, кто принимает жалость, и она чувствует себя виноватой, даже испытывая ее.       Но Кейтлин не позволит теме сойти на нет. Ей все равно, что говорит Эндрю. Независимо от того, кто сказал это Эндрю, исключительно чтобы затем лгать и предавать…       Что бы Тильда ни говорила Аарону в те редкие моменты, когда она была трезвой, когда ласкала его, вместо того, чтобы бить по лицу…       Это не было любовью.       Когда Кейтлин говорит это, когда она шепчет это Аарону в волосы, все иначе. Ее слова далеки от любого ужасного способа, которым их используют другие. Она не хочет показаться высокомерной, но, возможно, так оно и есть. Она причиняла боль Аарону, сама того не желая, и он сделал то же самое с ней.       Больше так не будет. Они справились, доказали, что эти слова значат больше, доказали их искренность.       — Я думаю, ты ошибаешься, — говорит она. Большинство бы на это не осмелилось. Постукивание пальца Эндрю по рулю снова останавливается. — Я знаю, знаю, что многие люди используют это слово не имея его в виду, или не ведут себя соответствующе, но… это они. Это не настоящая любовь, не ее истинное определение. То, что люди используют это слово неправильно, не означает, что чувство ненастоящее.       Она хотела сказать последнюю часть обычным тоном, но получается немного драматично.       Она слишком хорошо осведомлена о запрещенных словах Эндрю, слишком много «любезностей» в его присутствии было неловким концом одного из их пикников. Кейтлин никогда не поймет этого, но она пытается. «Любовь» — это, возможно, еще одно слово, отравленное до точки невозврата, но, по мнению Кейтлин, Эндрю может называть его как угодно.       Она просто надеется, что однажды он признает, что это есть, и что это — реальность, а не далекая фантазия.       Гул двигателя — единственное, что показывает настроение Эндрю. Он ускоряется, но на его лице пустота. Даже взгляд Эндрю давно оставил ее.       Слишком тихо, и ее резкое дыхание заполняет пространство. Дорогие кожаные сиденья кажутся слишком жесткими, слишком холодными.       Эндрю не дает ей ответа, ничего внятного. Она задается вопросом, ответил бы он, имей что сказать. Это действительно должна быть победа, но Кейтлин больше всего чувствует, что они в тупике. Ничего толкового не выяснено.       Мысль приходит в голову Кейтлин, когда ее взгляд встречается с цепочкой на шее Эндрю. В этот момент она как раз потирает браслет с подвесками на своей руке, на котором свисают инициалы Аарона.       — Знаешь, я думаю, что мне не нравятся слова только тогда… когда кажется, что их недостаточно.       Она готова на все для Аарона, и ее пугает мысль о том, что влечет за собой это обещание. Но Кейтлин о нем не жалеет.       Слова подобны игле, прокалывающей и осушающей рану. Тяжелая атмосфера, повисшая в машине словно испаряется.       — Ты раздражаешь больше, чем я думал, — в конце концов говорит Эндрю, и Кейтлин позволяет себе вздохнуть. Он говорит серьезно, она не заблуждается на этот счет. Однако она надеется, что однажды они каким-то образом выберутся из тупика.       Ее признали. Это больше, чем Кейтлин когда-либо ожидала.       Она не успевает осознать, как они почти подъезжают к кампусу. От нечего делать Кейтлин занимает себя тем, что осматривает машину. Только так она может не болтать. Нил мог ей это позволять, но она полагает, что терпения Эндрю на это не хватит. Если все, что он делает, целенаправленно, то ее бессмысленные наблюдения будут сплошной мукой.       Кейтлин проводит рукой по подлокотнику, пытаясь понять, почему парни сходят с ума от таких вещей. Она и раньше ездила в этой машине, но никогда не садилась на переднее сиденье, и теперь может поразиться тому, насколько это дорого.       Для такого беспечного человека Эндрю поддерживает Мазерати в первозданном состоянии. Машина словно только из салона, если не считать пятна травы на полу и пустой банки из-под колы в подстаканнике. Приборная панель подсвечивается голубым, и Кейтлин испытывает трепет перед отсутствием отпечатков пальцев и пятен на панели управления.       Пока, как ни странно, она не находит изъяна. Они съезжают с автострады, и Кейтлин не должно так волновать отсутствие прикуривателя.       Это просто… это странно. Она смотрит на пустое место. Такой курильщик как Эндрю разве не должен считать это важным?       — Тут пусто — тупо указывает на пространство Кейтлин.       Она не ожидает ответа, но Эндрю следует за ее пальцем, пока его взгляд не останавливается на панели. Он моргает и возвращает взгляд на дорогу.       Некоторые слова Эндрю звучат так, словно он констатирует неоспоримый факт о вселенной, который вы по своей глупости не знаете.       — Я выбросил его в окно.       Как будто это в порядке вещей.       Мозг Кейтлин пытается восполнить пробелы, но какой бы умной она ни была на своих курсах, она не может найти недостающую часть.       Эндрю тормозит машину, подъехав к своему общежитию. Он оглядывается, чтобы в последний раз взглянуть на нее.       — Нил.       Это самый мягкий тон, который она когда-либо слышала от него.       Ей требуется слишком много времени, чтобы понять, что вот, это все объяснение. Когда она понимает, у нее перехватывает дыхание.       Блять…       Внезапно сердце Кейтлин замирает, и ее разум наполняется образом ожогов, красных и зазубренных под глазами Нила. Она никогда не спрашивала, откуда они. Это было бы грубо и не имело значения.       Но от откровения у нее мурашки по коже.       Она не из тех, кто вызывает плохие воспоминания других людей, если в этом нет необходимости ради них самих.       Вид пустоты на месте прикуривателя слишком жестоко напоминает ей, каким уродливым может быть мир.       Кто мог такое с кем-либо сделать?       Тем не менее, в ее неверии есть и восхищение. Эндрю, выбрасывающий прикуриватель в окно, чтобы уберечь Нила от любой доли агонии. Она задается вопросом, насколько зол был Эндрю из-за этого, и ей хочется думать, что он устроил им ад в отместку.       Кто-то настолько преданный не стал бы изменять, решает она тут же и понимает, что само допущение было идиотским. Она уверена, если кто-то прольет кровь Нила, Эндрю разорвет мир в клочья.       На этот раз Кейтлин не борется с улыбкой, а сосредотачивается на дороге. Все кажется легче, лучше.       — Аарон взбесится, когда увидит нас.       — Ему следовало подумать об этом прежде чем он терял свой телефон, — отвечает Эндрю, и Кейтлин пытается угадать, прав ли он. Аарон не стал бы пить… Кейтлин попросила его не пить на случай, если он понадобится ей позже.       И тогда ее эгоистичная часть поднимает свою уродливую голову. Скрытые мотивы — не то, чем она гордится, но когда он пьет, она нервничает. Кейтлин просит не пить его и сама воздерживается так часто, как только может.       История Аарона с зависимостью не из приятных, она не хочет, чтобы он причинил себе вред. Кейтлин шокирована, что Эндрю не против, учитывая его покровительство.       Словно читая ее мысли, Эндрю слишком сильно тормозит на парковке.       — Он не потеряет контроль снова. Хватит.       Она не уверена, угроза это или первое предложенное им утешение, но все равно ценит слова.       Они — своего рода заявление, призывающее ей доверять Аарону, потому что он еще не дал ей повода для обратного.       Кейтлин одобрительно хмыкает, и ее уродство снова засыпает. Кейтлин боится ее уже не так как раньше.       Аарон принимает ее всю.       Прежде чем она успевает выйти из машины, одна из дверей общежития распахивается, и Аарон в панике спускается по лестнице, спотыкаясь. Что ж, он определенно трезв.       — Ах да, я написал Нилу, — решает упомянуть Эндрю сейчас, когда это не имеет значения.       Кейтлин морщится, зная, что ее телефон, вероятно, разрывается от количества пропущенных звонков. Она сомневается, что Нил приподнес информацию о том, что Кейтлин с Эндрю так, чтобы Аарон не сходил с ума.       На самом деле, скорее всего, Нил нарочно сделал обратное.       И сейчас Аарон сбегает по лестнице, а Нил идет за ним куда более расслабленно. Это вызывает у нее испуганный смех, и она отстегивает ремень безопасности, когда Эндрю глушит машину.       Прежде чем она успевает потерять последние остатки самообладания, по ее лицу расползается спокойная улыбка и она чуть понижает голос.       — Хэй, я знаю, что если ты хоть немного похож на Аарона, ты мне не поверишь, но Нилу действительно с тобой повезло.       Эндрю делает паузу, и никак больше не дает понять, что услышал ее. Теперь он всегда будет помнить это, всегда будет знать это каким-то образом, в той или иной форме.       Ей тоже повезло с Аароном, и на этот раз она не примет возражений. Она не ждет, пока Эндрю ответит, даже не останавливается посмотреть на выражение его лица, выскакивая из машины на одной ноге.       — Нет, правда, что за херня, Эндрю? — Аарон добегает до тротуара, рывком открывает дверь Эндрю.       И, конечно же, Эндрю совершенно не беспокоится и закрывает дверь так быстро, что Аарон едва успевает убрать пальцы.       — Она подвернула лодыжку.       Кейтлин никогда раньше не слышала, чтобы объяснение звучало как «отъебись», но Эндрю в этом невероятно талантлив. Судя по ухмылке Нила, он думает, что это лучшая вещь на свете.       Но Аарон в некотором смысле действительно «отъебывается», его взгляд устремляется туда, где Кейтлин застенчиво улыбается, прислонившись к капоту Мазерати.       — Я случайно упала, а Эндрю помог мне.       — Что… он… что он сделал — говорит Аарон, упуская естественную интонацию, хотя это явно вопрос, который он не может осознать.       О, похоже, старые предубеждения Аарона тоже не исчезли полностью.       Он переводит взгляд между Кейтлин и Эндрю, пытаясь найти ложь. Может быть, Эндрю является причиной ее травмы, или он угрожал Кейтлин, чтобы она рассказала какую-то странную историю ради него. Эндрю просто смотрит на Нила, не обращая внимание на безумие своего близнеца.       Кейтлин думает, что им придется поработать над этим, но по одной проблеме за раз.       Аарон, кажется, приходит к такому же выводу, потому что он отставляет эти мысли и подходит к Кейтлин. Она с благодарностью опирается на него. Ей определенно придется отсидеться ближайшие несколько тренировок.       — Детка, ты в порядке?       Взгляд Аарона кричит ​​«будь честной» и «ты уверена?» и Кейтлин может только хихикать.       — Да, я в порядке. Я споткнулась во время танца. Эндрю помог, — она ​​чувствует необходимость повторить эту мысль, и ей лишь отчасти стыдно за свою ложь во благо.       Позже она расскажет Аарону о Роланде.       — О, — тупо говорит Аарон, рассматривая глаза Кейтлин в поисках слез или напряжения. Но их нет.       Честно говоря, Кейтлин не может сказать, что это была худшая ночь в ее жизни. Она благодарна за это, за ту малую толику понимания, которую она обрела. Это немного, но когда Аарон и Эндрю обмениваются понимающими взглядами, Кейтлин знает, что это еще одно важное дополнение к беспорядочному прогрессу, которого они достигли.       Аарон кивает, от него исходит благодарность, и Эндрю пожимает плечами ему в ответ. Это все еще больше, чем Аарон иногда получает, и призрак улыбки цементирует ночь в сознании Кейтлин. Она думает, что навсегда запомнит ее.       Аарон и Нил обмениваются неловкими взглядами, которые Эндрю и Кейтлин сразу же узнают.       Там тоже есть история, о которой Кейтлин обязательно спросит позже. А пока она хочет спать. Она, может и не ложится так рано, как другие, но все же не сова.       Нил делает шаг к Эндрю, и она задается вопросом, каково это — быть такой приливной волной. Напряженность Нила чувствуется в каждом движении, даже когда его взгляд, устремленный на Эндрю, ничего не выдает. Язык его тела кричит о жажде, уверенности и множестве других вещей, о которых Кейтлин не может думать.       Это слишком интимно, и они с Аароном одновременно отворачиваются, чтобы подняться по ступенькам.       Она оглядывается всего один раз, вовремя, чтобы уловить, как Эндрю тоже делает шаг вперед.       Ее разум повторяет собственные слова, определение настоящей любви.       Она знает, что обрела ее. Аарон заботится о ней всю оставшуюся ночь: помогает переодеться в пижаму, готовит еду, не отходя ни на шаг. «Да, — думает она. — Это оно».       И когда Кейтлин слышит как Мазерати оживает, унося Эндрю и Нила в темноту, она надеется, Эндрю знает, что и он обрел это.