Паутина

Моррис, вроде бы, спал. Или находился в том глупом состоянии, когда тело уже едва-едва ощущало, как неудобно извернувшаяся подушка давила на шею, а мозг всё ещё зачарованно смотрел сны, искрення веря, что увиденные им абсурдные картины безусловно истинны. Как бы то ни было, Моррис брёл по тропинке, и луна, лучшая подруга вора, своим сиянием освещала путь к сундуку. К его сокровищу. Тропинка густо заросла: уже давно никто лишний не бродил мимо бесценное клада, и Моррис, вроде бы, должен был испытывать удовлетворение от этого наблюдения? Должен был, но... Оглянулся: всё ли тихо? Отчего-то все его тюремные инстинкты напряглись, словно за каждым кустом сидел маньяк с топором, собирающийся отрубить руки Морриса, едва тот коснётся записной книжки. Странно. А вот и то место! Дерево, земля, высохшая трава — всё сохранилось, словно и не было тридцати шести лет разрыва, бездонной голодной пропастью развернувшихся между ним и целью всей его жизни. Торопливый шаг-шаг-шаг, полная горсть земли — и он принялся раскапывать, копать-копать-копать голыми руками. Кому нужны лопаты? Если энергии в нём столько, что, того и гляди, вырвется из постаревшего тела и зарядит целый микрорайон электричеством. Едва глаза увидели край потускневшего сундука, как сердце с силой ударило по рёбрам: можно было почти услышать ворчливый голос, отчитывающий его, старика, вооброзившего себя молодым парнем. Но Моррису было плевать. Ещё, ещё, ещё! Как вдруг остановился. Вновь тюремные инстинкты выдали ослепляющие прожекторы тревоги. Да что происходит-то? Вытер потное лицо, прислушался. И расслышал. Вроде бы, вроде бы, изнутри сундука доносились какие-то звуки. Но что там может шуметь? Озадаченный, Моррис присел и прислонил ухо к кожаной стенке. Ш-ш-ш. Что-то скреблось там, под замком. Тихо-тихо, как будто демон лениво проводил пальцами. Моррис вспотел. Что-то не так, надо бы уходить. Наверняка записные книжки пострадали из-за незваного гостя, пробравшегося к ним. Скорее домой, думал он и продолжал работать, здесь нельзя оставаться, думал он, не в силах прекратить, словно заведённая злым ребёнком игрушка. И наконец готово. Весь в грязи, как лесной дух, с болящими костями. Вроде бы, даже температура поднялась — но Моррису всё равно. Открыть сундук! Мысленно порычал на себя, чтобы найти силы — ухватился за крышку — поднял — и заорал. Бесценные записные книжки, конечно, лежали внутри, но на них, на стенках, на крышке сундука ползали чёрные вдовы. Бесконечная живая волна лапок и алых отметок на полных паутины брюшках. Моррис попятился, таращась на чудовищ. Откуда они взялись?! Так не бывает! Робкая часть его характера умоляла ни в коем случае не приближаться к опасности, когда внутри его головы орал голос: «ДОСТАНЬ ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ!». Ему нужно вытащить… Не может быть, что годы ожидание были бесполезны, как песок в почке. Всхлипнув, потянулся рукой к сокровищу… Перед глазами мелькнуло чёрно-красное пятно, и на его лицо приземлился паук. Крик ужаса вылетел из груди, как сигнальная ракета, умоляющая о спасении. Трясущимися руками отодрал от себя монстра, впившегося когтями в кожу, и рванул отсюда. Быстрее! Моррис бежал. Ощущал, как под ногами осыпается земля, не желающая оставаться голодной и отпускать добычу. Бежал, кричал — и врезался во что-то мягкое. Поднял голову и наткнулся затравленным взглядом на Энди. Того самого Энди, жирного гомика. Мёртвого жирного гомика. Мутные, как желе, глаза бывшего друга смотрели прямо на своего убийцу. — Почему ты ненавидел меня за то, что я гей? — прошелестел его голос, сухой, как выбеленная временем кость. — Потому что тебе нравилось, когда тебя драили в тюрьме, да, Морри? — Нет… — еле слышно пробормотал Моррис, не в силах пошевелиться, когда разлагающаяся рука Энди потянулась к его ширинке. И тогда он наконец вывалился из сна. До смерти напуганный, вскочил с кровати, грохнулся на пол, запутавшись в одеяле. Свет! Нужно врубить свет! Дрожащей рукой нащупал что-то твёрдое — не паук, это не паук, всего лишь упаковка от готового обеда — нашёл выключатель. Тусклая лампа лениво осветила комнату-камеру. Никого нет. Ни пауков. Ни Энди. Ни книжек. И за окном всё тот же район Клоповника, даже ворона на проводах наверняка та же, что встречала его у Центра досуга. Вроде бы, нужно лечь спать обратно. Да только Моррис всё ещё тяжело дышал и оглядывался, будто часть его навечно осталась на той проклятой тропинке.

***

— Ну как тебе этот «волк»? — насмешка в голосе Флэгга была столь явной, что ему не требовалось принимать человеческий облик, чтобы выразить эмоции. Оно лишь приглушило мёртвый свет. Что уж говорить? Этот человек и близко не самый тёмный из всех людей и неинтересен Королю. — Ладно, брат, обращайся, если ещё соскучишься по страху, — чёрный ворон задумчиво глянул на далёкий горизонт, туда, где чернела Башня. — Прилетай в мой мир. У меня все ещё подыхают от вируса и постоянно боятся. Вот уж точно раздолье. «Я приду», — отвечало Оно. — «Благодарю за помощь». И приподняло огромное тело, и глянуло туда, где люди бросали жалкие попытки вылечить тех, которых вылечит только пуля. Ворон по-птичьи ухмыльнулся, совсем как жёлтый смайлик на джинсовой куртке, и взлетел. В Вегас, туда, куда плетутся по пустыне его верные последователи.