Со стороны Ривая было очень любезно прийти еще раз к заключенному, чтобы подбодрить его перед завтрашним решающим днем. Взгляд ли ему понравился, с которым Эрен говорил про титанов, или еще что… Но очень неосторожно было заходить в камеру, вставать рядом. И уж тем более не стоило упоминать про то, что эта ночь может быть для Эрена последней. Нервы, натянутые до предела неизвестностью и страхом, лопнули, как струны. Фактор неожиданности сработал, и вот, прославленный воин человечества даже пошевелиться не может, а над ним почти безумно ухмыляется полутитан. Монстр. Не-человек.
У Эрена нет времени на раздумья. Никогда. Ему кажется, что поступать по наитию – всегда правильно, потому что в голове вспыхивает яркое понимание, что и как надо сделать. Он точно знает каждое свое движение наперед и потому не сомневается.
Короткий сдавленный хрип под ним напоминает – все верно, все так, как надо.
Капрал Ривай очень сильный человек. А еще гибкий. И почти задохнувшийся.
Внизу.
Под Эреном.
Пинки и удары не помогут, если горло сдавливает железо и на спину навалился противник помощнее. Стоя на четвереньках, Ривай не прекращает сопротивляться, но воздух в легких кончается, а выживаемость у него в приоритете.
Закованные в кандалы руки слегка дрожат, но цепь не отпускают. Уж чего-чего, а упорства Эрену не занимать, у него всегда хватка была, как у собаки, сдохнет, но не отцепится.
Желание стать одним из них, из крыльев свободы, желание уничтожить титанов, стать сильным, равняться на лучших, страх оказаться неудачником, злость от бессилия – все это перемешалось в непонятный коктейль, когда внезапно оказалось, что враг он сам. Он – Эрен Йегер – титан! Тварь, которая не заслуживает ничего, кроме вырезанного из шеи куска мяса.
Эрен не выбирал, он даже не помнит, что делал, пока был титаном. И ему отчаянно хочется доказать всем, что он нормальный!
Только здесь сейчас с ним не все, а капрал и пара охранников из стражи, которые даже не заглядывают в камеру, чтобы убедиться, что все в порядке. Наверное, думают, что это Ривай развлекается с заключенным – от этой мысли Эрен звереет еще сильнее. Он все еще человек, чувствует себя человеком! И заставит почувствовать других!
Пальцы тянут белую ткань шейного платка, стаскивая и сминая ее. Звенья цепи тихо звякают, почти заглушенные возней. Едва слышный хрип заставляет его опомниться и чуть-чуть ослабить хватку. Судорожный вдох Ривая вызывает дикую ухмылку. Нет, не видит Эрен сильнейшего воина человечества, только маленького человека, от которого, по его словам, зависит чужая жизнь.
У Ривая очень аккуратные руки и чистые, ровные ногти, видно, что он за ними ухаживает. Иррационально Эрен злится на него за это, вспоминая, как на полях мерзлая земля постоянно забивалась в царапины, и отмыть ее было невозможно. Может, поэтому сейчас он почти рад видеть, как его, побелевшие от напряжения, пальцы цепляются за черные звенья цепи, уложенные на шее. Без платка, кажется, будто она тонкая, только это всего лишь иллюзия, обман, потому что Ривай сам маленький. Он вообще похож на подростка не старше самого Эрена, особенно со спины и почти полностью скрытый под навалившимся телом.
Стража стоит рядом, по обе стороны камеры, любому из них сейчас достаточно повернуть голову, но кого это сейчас волнует. Эрен занят, удерживая Ривая под собой, а тот – тем, чтобы помешать ему.
Будь Ривай менее гордым, то еще в самом начале позвал бы на помощь, а теперь поздно. При очередном рывке, Эрен снова затягивает петлю, и он тут же замирает, машет рукой, показывая, что понял. Ослабив цепь, Эрен пару раз глубоко вздыхает, но успокоиться не так-то просто. Тело слегка потряхивает от возбуждения и переизбытка адреналина в крови.
Ривай тяжело дышит, повернув голову на бок. Он не смотрит на Эрена, облизывая пересохшие губы и продолжая неосознанно цепляться за цепь.
А вот Эрен смотрит. На коротко стриженный затылок, челку, прилипшую ко лбу, на покрасневшее лицо. У Ривая большие глаза с короткими, но густыми черными ресницами. Правда, он всегда их прикрывает, из-за чего выглядит недовольным, а сейчас и вовсе почти закрыл. Эрен этому рад. Он уже знает, как умеет смотреть капрал, одним взглядом заставляя отшатнуться. Если бы не это, и не выражение на лице, будто он тут единственный достойный член общества, то его можно было бы назвать даже симпатичным.
Эрен слегка трется от Ривая всем телом и с внезапным удовольствием понимает, что ему нравится, организм откликается на живое тепло, а член наливается тяжестью. Значит, он сможет сбросить напряжение. Свободная рука словно сама тянется к чужому поясу, гладит твердый живот, ныряет ниже, между разведенных ног, дергает за ремешки, распутывая один за другим. Эрен нагибается ниже, вдавливая Ривая лицом в подушку, заставляя его запрокинуть голову, чтобы иметь возможность дышать.
– Позовете? – едва слышно шепчет он в красное ухо, продолжая шарить по напряженному телу. – Стража в двух шагах от нас. Конечно, я вам шею сверну, но хотя бы умрете не опозоренным.
С трудом глотающий воздух Ривай показывает ему неприличный жест и отворачивается, насколько может. Он не двигается, пока Эрен торопливо щупает, стаскивает одежду, трогает все, до чего дотягивается одной рукой. Вторая лежит на затянутых в форменную куртку плечах, надежно фиксируя цепь на горле.
Это похоже на то, как было темными жаркими ночами в академии. Там, под одеялами или занавесив койки простынями от любопытных глаз, с постоянными оглядками и прислушиванием к посторонним звукам, большинство познало близость впервые. С парнем или с девушкой – роли не играло, многие попробовали и то, и другое. Эрен не был исключением, только постоянного партнера так и не нашел, даже не смог определиться, какой пол нравился ему больше.
Но теперь ему кажется, что выбор очевиден – член стоит, как никогда, до ноющего ощущения. Может дело в том, что Ривай мужчина в полном смысле слова, его ни при каких условиях нельзя спутать с женщиной; а может в том, что это именно Ривай, которым Эрен искренне восхищался не первый год. И который прямо заявил, что убьет его при любом подозрении. А может все еще проще: вероятно, это последний раз, когда Эрен имеет возможность заняться сексом.
Дотягиваясь до кружки, он набирает в рот немного воды, смешивает со слюной, сплюнув в ладонь, растирает по члену, остатками мажет между крепких ягодиц. Сжав зубы, двигает бедрами, втискиваясь в тесноту чужого тела. Реакции нет, Ривай только край подушки в кулаке мнет так, что ткань негромко трещит. За несколько движений Эрен вводит член полностью и замирает, чтобы отдышаться. Пока что это больше неприятно, слишком тесно, слишком горячо, но останавливаться он не собирается. Пару раз вздохнув, он подается назад, вытащив член наполовину, и снова с силой двигается вперед. Ривай инстинктивно пытается отстраниться, но некуда. Задница у него узкая, не разработанная. Эрен секунду даже недоумевает, неужели такой классный мужик никому не достался, но потом все лишние мысли выносит удовольствием. Он двигается словно во сне вперед-назад, скрадывая каждое движение тела под ним, улавливая минимальные перемены настроения. Ривай все еще хочет отстраниться, но уже не так сильно, как раньше. Создается впечатление, что ему начинает даже нравиться. Эрену кажется, что они оба двигаются в одном ритме, что Ривай помогает ему. От этого становится совсем хорошо, и он кончает, прижимаясь крепче таким чувствительным сейчас низом живота к теплым, почти горячим ягодицам. За несколько остаточных движений Эрен выплескивает все, что накопилось: от эмоций и переживаний до спермы, медленно стекающей по ногам.
Эрен обессилено опускается на Ривая, выдыхая. Бессознательно он гладит его по обнаженной коже, мягко, успокаивающе, как любил делать это с другими. До него не сразу доходит одно существенное отличие – Ривай не кончил. Более того, он и не возбуждался. Приподнявшись, Эрен понимает еще кое-что – по ногам стекало больше, чем могло быть спермы вообще. И влажно в заднице Ривая уж точно не от смазки. Эрен, вопреки всему, чувствует сожаление и стыд. За то, что порвал, поранил лучшего воина. За само насилие ему не стыдно, а за кровь на бедрах их обоих – да.
Он оглядывается по сторонам, в поисках чего-нибудь, типа салфетки. Дернув рукой, хватает с пола белую ткань и тут же слышит полустон-полувскрик. Он совсем забыл про цепь! Распутывая петлю, Эрену кажется, что нужно как-то извиниться за это, ему стыдно смотреть в глаза Риваю.
И не приходится. Как только тот получает свободу, первым делом с силой бьет локтем под дых Эрену.
Вырывая из ослабевших пальцев платок, Ривай яростно кривится, сдерживаясь, чтобы не наброситься с кулаками, только добавляет еще несколько ударов в то же место.
– Ты хуже любого титана, мразь! – шипит он на грани слышимости. Быстро вытирается краем простыни, вылив на нее остатки из кружки Эрена, приводит одежду в порядок, стараясь двигаться так, чтобы не повредить тело еще больше. Последним повязывает платок на шею, скрывая следы от цепи.
Пытающийся отдышаться, Эрен так и лежит со спущенными штанами на кровати. Он смотрит на Ривая слезящимися глазами, пытаясь понять, что тот сделает. Убьет? Его, скорей всего, даже судить за это не станут. Изобьет? Хотя, вот прямо сейчас он явно не торопится поднимать шум. Значит, завтра он отыграется в суде, не даст Эрену ни шанса. И будет прав.
Не сказать, что Эрен верил, будто разведка сможет что-то сделать, но сейчас он понимает, что если и была вероятность, то он только что похерил ее собственными руками и членом. Ривай не станет заступаться за того, кто повел себя с ним, как последний ублюдок. Никакими оправданиями это не искупить.
Ривай выходит из камеры, двигаясь неторопливо и так естественно, словно ничего и не было. Эрену даже немного завидно, когда его в первый раз отымели, он сидеть не мог, не то что ходить.
Спустя минут десять, Эрен просится в туалет. Он идет, прихрамывая, живот все еще дико болит. Охранники понимающе ухмыляются. Один из них бросает приятелю вполголоса, что капрал-то не робкого десятка, если монстра решил завалить.
Эрен смачивает туалетную бумагу и оттирает кровь с бедер. Прямо сейчас ему до слез жутко от содеянного, он не может понять, что на него нашло, почему он вдруг будто стал зверем. «Хуже титана», – эхом отдается воспоминание в голове.
Эрен приседает перед раковиной, зажимая рот. Действительно хуже. Много хуже.
*****
На суде Эрен выискивает в толпе знакомых. Его глаза расширяются, когда он видит Микасу и Армина. Он вздрагивает, когда видит Ривая, а рядом с ним командира Эрвина. У обоих абсолютно непроницаемые лица, словно маски.
Эрен понимает, что терять ему точно нечего.
Его крик, его злые, полные ненависти слова, потрясли людей, это точно. Когда ружейное дуло посмотрело на него черным глазком, Эрен осознал, что это конец, и ему стало почти все равно.
Наверное, поэтому он даже сначала не понял, что произошло, и не почувствовал боли. Просто голова вдруг мотнулась в сторону, и что-то цокнуло по каменным плитам пола.
Эрен увидел, что это был его зуб, успел ощутить вкус крови и тут же забыл обо всем, кроме одного: его хотят забить! Не застрелить, не повесить, а забить, как бродячую собаку. Он потерял счет ударам, перестал чувствовать левую половину лица и едва успевал вбирать воздух, выдыхая его вместе с фонтанчиками крови. Ривай не трогал жизненно важные места, не бил по почкам, по печени, не пытался сломать ему руки или ребра, но там, куда он попадал, тело взрывалось болью.
Когда он припечатал сапогом лицо Эрена к полу, тот понял одно: жить он будет. Неважно как, но будет! Ривай не хочет его смерти, значит, разведка пытается что-то сделать, и значит надо терпеть. А уж после того, что Эрен сделал, это было меньшим из наказаний.
*****
– Эй, Эрен, – хлопнув ладонью по спинке диванчика, рядом сел Ривай.
Тот дернулся, в последний момент удержавшись от того, чтобы отскочить.
Ему было больно, все тело протестовало против лишних движений, голова гудела, как пустой котел, но куда больнее оказалось смотреть на Ривая. Эрен и думать не хотел, чего тому все это стоило: сначала показательное избиение, теперь непринужденная поза и спокойный разговор с ним, тем, кто вчера…
– Ненавидишь меня? – Взгляд Ривая был тяжелей того валуна, что замуровал ворота Троста.
Эрен сглотнул, догадавшись, о чем тот спрашивает на самом деле.
– Нет. Я все понимаю. Это… было необходимо, – выдавил он.
– Вот и хорошо. – Ривай удовлетворенно кивнул, отвернувшись.
Все произошедшее казалось Эрену сном. Он только что избежал казни прямо в зале суда, избежал участи стать «героем посмертно», сдохнув в лаборатории стражи.
Он стал разведчиком. Он действительно стал разведчиком!
Когда командир Эрвин пожал ему руку, Эрен уже не сомневался – капрал Ривай никому ничего не сказал о прошлой ночи. Значит, тем самым он дает ему шанс. Или хочет убить его сам.
И, положив руку на сердце, Эрен мог с уверенностью сказать, что был бы рад обоим вариантам.
