(Не)Правильное направление

      Шесть тридцать утра. Уличные фонари горят жёлтым светом дешёвых лампочек, вокруг которых кружатся, подобно мотылькам и ночным бабочкам, снежинки, отбрасывая на снег мельтешащие тени. Тротуар покрыт снегом, а потому ноги по нему почти не скользят.       Челюсть сводит от ледяного воздуха и частого и резкого дыхания. Бегать в пуховике дико неудобно, однако Глюттон не сдаётся. Благо, никакой сумки и тем более чемодана он с собой не брал. Лишь довольно объёмный рюкзак со всем необходимым. Он ведь собирался лишь пару дней погостить у родителей, отметить с ними Новый год и уехать обратно, тем более часть его вещей у них ещё осталась, так что переживать не о чем.       Впереди уже видно здание ЖД вокзала. «Гарадзея», находится не так уж и далеко от самой Несвиже, а потому добраться до неё не составило особого труда. Да и в целом, Глюттон не торопился бы так никуда, за исключением одного маленького уточнения: он до последнего откладывал покупку билетов. А сейчас ему срочно нужно было выезжать, так как Новый год не за горами, мать ждёт не дождётся его, а сын-проёбщик, обещавший приехать как можно быстрее, ленился пойти и просто купить билеты на чёртов поезд. Однако, на его счастье, «ответственный» Глюттон из прошлого не потрудился сфоткать примерное расписание поездов на ближайшие несколько дней. И вот, проснувшись буквально час назад, парень решил по наитию заглянуть в галерею телефона, где нашёл эту самую фотографию. А теперь он как умалишённый мчался к вокзалу, ибо последний поезд должен был ехать сегодня утром, после чего все переезды отменяли из-за гололедицы и сильных метелей, стараясь не думать о том, что билеты на поезда могли уже раскупить. Что же, в целом, если так подумать, то маршрут Несвиж — Пинск не должен быть особо популярен.       Чуть ли не с ноги влетев в здание, Глюттон подскочил к первой же открытой кассе, к счастью, очереди у неё не было.       — Здравствуйте, — пропыхтел он, отдыхиваясь, — до Пинска есть что-нибудь?       Ничего не ответив, женщина тут же начала что-то печатать на рабочем компьютере.       — Да, — спустя некоторое время ответила кассирша, — последний билет остался.       Глюттон облегчённо выдохнул. Повезло, иначе и не скажешь.       Парень достал из кармана кошелёк и вынул из него сумму раза в два большую, чем его собственная стипендия. Ну ничего, ради Нового года с родичами можно и потерпеть, тем более отец сказал, что билет обратно оплатит ему сам. Женщина, быстро заполнив всё необходимое, протянула ему заветную бумажку, после чего парень на ватных ногах отошёл от кассы.       Усевшись в зале ожидания, Глюттон облегчённо откинулся на спинку стула и стянул с головы шапку, после чего посмотрел на билет. Сейчас его не интересовало ничего, кроме времени отправления. 6:57, шикарно. Ещё двадцать минут.       Парень закинул ногу на ногу, ложа кошелёк обратно в карман безразмерного пуховика. По его памяти, путь до родного города должен был составить где-то около трёх часов. Он за это время выспаться успеет. В голове мелькнула мысль предупредить родителей о приезде, однако некий червь-приколист в его мозгу решил, что стоит устроить им новогодний сюрприз в виде его приезда. И Глюттону эта мысль очень даже понравилась, тем более что доставать телефон из рюкзака было жутко лень.       Двадцать минут пролетели почти незаметно. Уже вскоре Глюттон поднялся с неудобного металлического сидения и пошёл к двери, после чего очутился на холодном заснеженном привокзальном перроне. На ходу натягивая на себя шапку, он спустился вниз по ступеням. У платформы стояло ещё несколько десятков человек, что ожидали прибытия поезда. Встав рядом с ними, Глюттон посмотрел в ту сторону, откуда должен был приехать поезд. Тот уже подъезжал к платформе. Фары состава ярко горели, освещая путь перед собой на несколько десятков метров, поблёскивая на снегу, что покрыл густым слоем шпалы. Звук постукивающих по рельсам колёс доносился с каждой секундой всё громче. Глюттон уставился на поезд как завороженный. Всё же была в железнодорожных вокзалах и поездах своя атмосфера.       Тем временем поезд с визгом остановился рядом с платформой. После того, как состав полностью остановился, двери каждого вагона открылись, после чего проводник, возникший в тамбуре, опустил подножку. Глюттон подошёл к вагону одним из первых, после чего протянул проводнику свой билет. Посмотрев на него, проводник надорвал листок, вручив обратно парню и сказав дежурное «проходите». Без труда забравшись по подножке в тамбур, Глюттон повернул налево и, пройдя мимо купе для проводников, стал отсчитывать дверь, за которой должно было быть его место. Ещё раз взглянув на билет, Глюттон быстро нашёл взглядом номер места. Двадцатое. Пройдя ещё чуть вперёд, парень нашёл-таки пятое купе, открыл дверь и вошёл в него. К его удивлению, оно было полностью пустым. Видимо, остальные пассажиры должны были подтянуться сюда потом, на следующих станциях. Забравшись на свою полку, Глюттон оставил на ней сумку, после чего расстегнул пуховик и положил его рядом со своими вещами. Достав из рюкзака телефон, парень нажал на кнопку включения. Экран загорелся, а часы в верхней половине дисплея показали время. 7:26. Что же, примерно в десять утра он должен быть в Пинске.       Дорога заняла на полчаса дольше, чем предполагалось. Хотя, чего он ожидал, зима в этом году была особенно снежной и морозной. Да и лучше так, чем перевернуться в этом поезде из-за гололёда и помереть нахер. Как бы то ни было, в одиннадцать с чем-то утра он уже прибыл на станцию. Быстро собравшись, парень вышел из купе и быстрым шагом потопал к выходу из поезда, предвкушая, наконец, увидеть жд вокзал родного города. Спустя некоторое время поезд полностью остановился, невыспавшийся проводник подошёл к двери, открыл её и спустил подножку. Глюттон радостно сбежал вниз по ней, после чего поднял голову вверх. Однако вместо того, чтобы увидеть старое здание родного вокзала, перед ним предстало огромное, торжественное здание, достаточно современное на вид. Рядом с ним ходило множество людей, что было вовсе не характерно для его родного городка. Уже начиная паниковать, Глюттон повернул голову в сторону. И там, на одной из пристроек к главному зданию, он увидел большую надпись жёлтыми буквами. «Мінскі чыгуначны вакзал».       Не привыкший долго паниковать, Глюттон закатил глаза в приступе внезапно накрывшего его с головой раздражения. Твою мать, почему в их городейский железнодорожный вокзал не смогли нанять кассиров с хорошим слухом? Хотя, он не удивился бы, если та женщина, что продала ему билеты, приехала сюда из России. Для них ведь Беларусь — это один лишь Минск, больше ведь городов не существует. Сука, ну ведь он ясно сказал «Пинск», какого хера его в столицу направили?!       Едва слышно матерясь, Глюттон пошаркал в сторону вокзала. Что же, благо деньги у него ещё остались. Надо сейчас же купить билет в Пинск, дабы первым же поездом отправиться туда. Уж на Минском жд не должны были перепутать названия городов.       Пройдя в просторный зал, парень первым же делом направился к кассе. Молодая, с виду приятная девушка, сидевшая за стеклянной перегородкой, улыбнулась ему. Уж у неё-то со слухом проблем быть не должно.       — Здравствуйте. Билет до Пинска, пожалуйста. — Сходу сказал Глюттон, особенно выделив название города. Девушка, казалось, не обратила на это внимания, только кивнула и начала искать места в базе на компьютере.       — Вам на нижней полке или на верхней?       — На верхней. — Тут же ответил парень. Переплачивать за место он не собирался.       — Хорошо. Второе купе, восьмое место. Кстати, Вы ехали в Пинск?       Глюттон на секунду опешил от заданного вопроса. Что? Как она догадалась? На работы кассирами в жд вокзалы теперь нанимают экстрасенсов?       — Ну, да.… А как Вы узнали?       Девушка вновь улыбнулась, засовывая пустой бланк в печатную машинку, начиная заполнять пустые поля.       — Такое периодически случается. Люди хотят поехать в Пинск, но покупают билет в последний момент, а кассиры могут их не расслышать. Вот и получается, хотели домой, а приехали в столицу. Иногда бывает наоборот, вместо Минска заезжают в Пинск, но такое случается реже.       Достав заполненный бланк, который теперь официально назывался билетом, девушка протянула его Глюттону.       — К сожалению, следующий поезд только через двое суток. Гололедица, сами понимаете. Тут недалеко есть гостиница «East Time», номера в ней относительно недорогие, можете пока поселиться там. Расскажете вашу ситуацию, может и скидку сделают. Кстати, вы студент?       Глюттон тихо угукнул, в ответ на что кассирша удовлетворённо кивнула.       — Точно дадут. Что же, удачного Вам дня, и извините за произошедшее.       — Да ладно, не вы извиняться должны. Спасибо. — Проговорил парень, протягивая деньги, после чего отошёл от кассы. На душе как-то сразу полегчало, хотя его положение почти никак не улучшилось. Спокойные и участливые люди обычно всегда делают лучше, Глюттон даже не подозревал, что в Минске такие есть.       Сев на лавку на улице и достав из рюкзака телефон, парень забил название гостиницы в навигатор. Она оказалась недалеко, примерно в двух кварталах. Ну, что же, прогуляется.       Закинув дорожную сумку на плечо, Глюттон осторожно, дабы не поскользнуться, пошёл туда, куда указывал навигатор, надеясь, что он не заведёт его в какие-нибудь дебри, как иногда случалось. И, естественно, молился, чтоб ему хватило денег на две ночи в гостинице.       Однако спустя полчаса он вышел оттуда. Как оказалось, денег даже на одну ночь в гостинице ему не хватило бы. Даже с учётом немаленькой скидки, которую ему сделали. В любом случае парень старался не расстраиваться и, пока он шёл по заснеженной улице туда, куда глаза глядят, пытался придумать план, как бы переночевать не на улице.       Ноги сами привели его на какую-то набережную. Сейчас на ней почти никого не было, только одинокие собачники маячили где-то вдалеке. Глюттон осмотрелся. Что же, место действительно красивое. Высаженные рядом с каким-то банком ёлки были покрыты густым слоем снега, рядом с ними стояли ещё какие-то деревья, уже давно сбросившие листву. Парень подошёл к ограде и посмотрел на озеро. То льдом не покрылось, да и, наверное, не покроется, по крайней мере, навряд ли на нём можно будет прокатиться на коньках. Как и на любом другом озере Беларуси. Морозы в их стране, даже в северной её части, были довольно щадящими.       Дул несильный ветер, а потому поверхность воды слегка колыхалась. Поднимающееся всё выше солнце бросало свои лучи на озёрную гладь, а та в свою очередь ослепительно блестела. Присев на ограждение, Глюттон поставил рядом сумку и уставился перед собой, задумавшись. Он уже было рассматривал вариант зайти в абсолютно случайный подъезд и поспать на самом верхнем этаже, почти что на крыше, постелив куртку.       Однако в эту же минуту его безрадостные думы отвлёк человек, остановившийся напротив него и неотрывно смотревший прямо ему в затылок. Придя в себя, Глюттон поднял голову.       Он увидел перед собой девушку в чёрном пуховике, шапка и шарф закрывали почти всё её лицо, а руки находились в карманах.       — Чё грустишь? — Первым же делом произнесла она, подходя ближе. Глюттон тут же положил руку на дорожную сумку. Мало ли, вдруг обокрасть хотят. Но незнакомка, заметив это, лишь усмехнулась.       — Не ссы, я не собираюсь ничего у тебя пиздить. Просто скажи, чё такой грустный.       Глюттон тяжело вздохнул. Что же, всё равно они с ней потом разойдутся, какая разница, узнает она его историю или нет.       — Ну что же… Я хотел поехать к родителям на новый год. Они в Пинске. Ну, я и купил в последний момент билет в Пинск. А оказалось, что кассирша меня херово расслышала, а потому я приехал сюда. Я купил другой билет, туда, куда изначально хотел поехать, но следующие двое суток поездов не будет, а потому мне где-то нужно найти ночлег. А денег у меня почти не осталось. Вот и всё.       Следующие несколько секунд девушка молчала. Уж было подумав, что она сейчас развернётся и уйдёт, Глюттон вновь опустил голову. Однако, вопреки его ожиданиям, она приблизилась и положила руку ему на плечо. Парень опешил.       — Можем пойти ко мне. — Произнесла незнакомка. Глаза девушки прищурились, она явно была довольна произведённым эффектом. — У меня большая съёмная хата, в которой я живу одна. Кстати, сегодня вечером ко мне как раз придут друзья на предновогоднюю ночёвку. Ничего нелегального, просто выпьем и пообщаемся. Скажу им, что ты мой друг. Идёт?       На мгновения Глюттон задумался. А что ему оставалось делать? Либо спать в подъездах в холоде, либо воспользоваться случаям и провести две ночи по-человечески. Выбор был очевиден.       — Идёт. — Произнёс он, вставая с ограды и закидывая на плечо сумку.       — Хорошо. — Одобрительно произнесла девушка, разворачиваясь и идя по направлению к своему дому. — Чу́хай за мной. Меня, кстати, Церис зовут.       Парень пошёл за ней. Тревога, преследовавшая его до этого, постепенно начала отступать. От облегчения он улыбнулся.       — А меня Глюттон.       — Заебись. Кстати, не замёрз? В любом случае, до моего дома не так уж далеко.       В ответ он пожал плечами, улыбаясь, чего не было вино за шарфом.       — Да не особо.       Дверной замок щёлкнул, после чего оба прошли в прихожую. Поставив сумку на пол, Глюттон осмотрелся. Коридор был длинным и почти пустым, лишь в углу к стене были прикручены полочки, на которых стояли всякие безделушки, да рядом с дверью стояла вешалка, на которую Церис закинула куртку.       — Раздевайся. Будь как дома, путник. — Усмехнулась она, разматывая шарф и закидывая его на крючок рядом с курткой, после чего туда же отправилась и шапка. Снимая с себя куртку, Глюттон окинул взглядом девушку. Она явно вышла из дома в домашней одежде, ибо то, что было сейчас надето на ней, ни в коем разе не похоже было на то, что можно было бы носить на улице в Минске. Кажется, это была пижама. Это же подтверждали и растрёпанные короткие фиолетовые волосы. Заметив его любопытный взгляд, девушка приулыбнулась.       — Я только проснулась. Ходила в магаз за дошиком, возвращаюсь, а тут ты как в воду опущенный, сидишь так, будто размышляешь о высоком или думаешь, а не утопиться ли. Вот и решила подсказать, что суицид — не выход.       Как бы подтверждая свои слова, Церис запустила руку в карман куртки и, немного пошарившись в нём, достала две пачки доширака.       — Как знала. Сумку и рюкзак можешь оставить в спальне, а я пока заварю эту красоту.       Кивнув и усмехнувшись, Глюттон поднял с пола сумку и рюкзак, после чего пошёл прямо по коридору, в сторону всех межкомнатных дверей, что вообще были в квартире.       — Первая дверь слева. — Подсказала Церис, после чего надела стоявшие у стены тапочки и пошла вслед за Глюттоном.       Парень вошёл в спальню. Та оказалась небольшой, однако вполне уютно обставленной. В середине стояла двухместная кровать, слева от неё комод, а справа письменный стол с зеркалом. В углу находилась подставка для цветов, с самой верхней полки которой одиноко свисал сциндапсус. Дома у его родителей был такой же.       Глюттон оставил сумку на полу, после чего подошёл к письменному столу и повесил рюкзак на спинку стула, что стоял рядом.       — Проголодался?       От раздавшегося из ниоткуда голоса Глюттон вздрогнул, резко обернувшись. Как оказалось, в спальне был ещё один проход, который вёл в гостиную. И именно из него выглядывала Церис.       — Не шугайся. Идём, я кофе сделала, выпьем, побазарим, расскажешь подробнее как так вышло, что ты в Минске очутился.       Усмехнувшись, Глюттон кивнул и проследовал в гостиную. Ненамного больше спальни, обставлена в таких же пастельных тонах. У стены стоял небольшой кожаный диванчик, рядом с ним стол и куча горшков с растениями. На стене висят круглые часы, показывающие час дня. Слева, как раз напротив дивана, проход на кухню. Развернувшись, Глюттон потопал туда.       — Слушай, а сколько друзей придёт к тебе вечером? — Сходу поинтересовался он, наблюдая за тем, как девушка разливает сваренный в турке кофе по чашкам, предварительно процеживая его.       — Немного, подожди, сейчас вспомню… — Проговорила Церис, не отвлекаясь от своих дел. — Стелла, Рейн, Ланс, Марсель, Гвендолин, Вордус с Зегом.… Ну вот, семь человек.       От такого числа Глюттон слегка опешил. Ничего себе «немного», для него иногда три человека — это целая толпа, что уж говорить про семерых.       — Ахм, понял…       Заметив его реакцию, Церис рассмеялась.       — Не переживай, они не шумные, даже по пьяни. Если захочешь лечь спать пораньше, то тебе мешать не будут. И под одеяло к тебе не залезут. Так что будь спокоен, останешься цел и невредим.       Улыбнувшись в ответ на такое объяснение, Глюттон подошёл к кухонному столу и сел на стул, что был ближе всего к Церис. Та тем временем уже закончила все приготовления, пододвигая Глюттону чашку с кофе.       — Сколько сахара добавить? Со сливками или без? Могу ещё водой разбавить, чтоб был не таким горячим. Или просто остудить.       Парень помотал головой.       — Спасибо, я пью без ничего.       Медленно повернув голову в его сторону, Церис вскинула бровь.       — Моё уважение. Впервые вижу человека, который уважает и пьёт горький кофе так же, как и я. Ну что же, а теперь говори, каким таким образом тебе выдали неправильный билет.       — Ну что же, — с тяжёлым вздохом произнёс парень, глотая кофе и, естественно, обжигаясь, — я учусь в колледже Якуба Колоса в Несвиже. А жил много лет, вместе с родителями и братом, в Пинске. И вот, неподалёку от нашего города есть железнодорожный вокзал, называется Городея. И я, так как не люблю ездить на маршрутках, решил взять билет на поезд до родного города, чтобы отпраздновать Новый год с семьёй. И вот, когда я за неделю до выезда пришёл на вокзал, то билет не купил, но сфоткал расписание поездов до Пинска. И вот, сегодня просыпаюсь в пять утра, по наитию решаю зайти в галерею, вижу фотку расписания и понимаю, что буквально через пару часов отправляется последний поезд в Пинск, после чего на несколько дней из-за гололёда и метелей не будет ничего. Я тут же срываюсь, бегу на вокзал и успеваю взять последний билет. А кассирша, которая сидела там, неправильно меня расслышала, когда я говорил ей, до какого города мне нужен билет! И вот, теперь я здесь, отдавший почти все свои оставшиеся деньги на билет до города, в котором уже должен был находиться.       Пока Глюттон рассказывал свою историю и сетовал на плохой слух женщины за кассой, из-за которой всё пошло наперекосяк, Церис внимательно его слушала, забыв даже про кофе. Когда же парень умолк, то она медленно глотнула уже успевший остыть напиток.       — Ну что же, считай, что тебе сильно повезло, так как ты встретил меня. — Ободрительно улыбнулась она. Посмотрев в глаза девушки, Глюттон тоже не смог сдержать улыбки.       — Ага. Не думал, что в Минске есть такие добрые люди. Столица, как-никак, я думал, что здесь все важные, как хуи бумажные…       Церис громко рассмеялась, поставив на стол чашку и откинувшись на спинку стула.       — Знаешь, я бы сравнила твои представления со столицей одной другой страны, но не буду. А так ты не подумай, у нас тут все довольно доброжелательны. Безусловно, есть грубияны, но где их нет, верно?       Парень кивнул и в пару глотков допил оставшийся кофе. Он расслабленно опустил голову, почувствовав, как усталость медленно растекается по его телу. Кажется, Церис это заметила.       — Можешь раздеться и лечь в кровать. Не волнуйся, я не какая-нибудь извращенка или типа того, не буду смотреть на тебя, пока ты спишь.       Глюттон тихо усмехнулся, начиная медленно вставать со стула.       — Я и не сомневался. Кажется мне, действительно лучше прилечь сейчас…       Ноги сами донесли его до кровати. Глюттон и сам не заметил, как успел раздеться по трусов, после чего юркнул под одеяло, положив руку под голову. Теплота и лёгкий, в некоторой степени родной запах свежевыстиранного постельного белья тут же сморили его, отчего парень сам не заметил, как провалился в сон. Проснулся Глюттон спустя несколько часов. Первое же, что он услышал после пробуждения: тихий говор нескольких людей. Парень тут же понял, что к Церис домой уже успели прийти гости. Надо отдать им должное, никто не кричал, все говорили вполголоса в другой комнате за несколькими закрытыми дверьми. Глюттон тут же вспомнил свой дом, где днём поспать было невозможно, потому что остальные три члена его семьи создавали столько шума, что бригада рабочих на заводе позавидует. Встав с кровати и потянувшись, парень не спеша оделся и вышел в зал.       Тут уже сидели все те, кого пригласила Церис. Быстрым взглядом окинув помещение, Глюттон посчитал всех, кто пришёл. Семь человек, как и говорила девушка.       — О, а вот и он. — Проговорил незнакомый парень, улыбаясь и подходя Глюттону, протягивая руку. — Меня Ланс зовут.       Кивнув, Глюттон ответил рукопожатием.       — Садись где-нибудь, Гвендолин сейчас рассказывает ахуенную историю про то, как она сама однажды, путешествуя по России, хотела поехать в Муром, а приехала в Мурманск.       Улыбнувшись, Глюттон подошёл к дивану и сел рядом с ним на ковёр, как это сделали и некоторые другие гости Церис, скрестив ноги по-турецки. Тут же девушка, сидевшая рядом на диване, продолжила говорить.       — Ну, і вось, выходжу я з цягніка...       Удивившись, Глюттон едва заметно вскинул брови. Надо же, есть те, кто начал разговаривать на родном языке в их стране. Сам парень тоже не раз пытался, но из-за невозможности быстро излагать свои мысли на белорусском языке забросил. Ну ничего, переберётся в универ, там уже его желание перестроиться на другой язык поймут, примут и помогут ему. Наверное…       Пока Гвендолин рассказывала свою историю, остальные и не заметили, как наступила ночь. Спустя некоторое время один из парней, вроде как Рейн, отлучился в магазин за шампанским, а Церис выключила свет, после чего зачем-то полезла за штору. Тут же на окне загорелась белого цвета гирлянда. После этого кто-то включил негромкую музыку. А спустя ещё минут десять вернулся Рейн из магазина с несколькими бутылками алкоголя, Глюттон не запомнил, было ли там только шампанское. Все выпили по бокалу, после чего перевели тему разговора на простые забавные случаи в поездках и путешествиях. Глюттон не так часто куда-то ездил, а потому рассказать ему было нечего. Однако в компании нашлись те, кто каждый отпуск куда-то ездил, а потому они в основном и рассказывали, пока остальные пили и иногда вставляли свои комментарии в их рассказ.       Так прошло несколько часов, после чего Церис решила, что нужно включить музыку погромче. Встав с дивана, она принесла из соседней комнаты колонки, после чего включила на них плейлист Ланса, что учтиво предоставил ей свой телефон.       Музыка, хоть и звучала громко, не перекрикивала спокойный говор гостей Церис. Девушка же, настроив звук, подошла к Глюттону и, ничего не объяснив, села рядом с ним, тут же целуя в щёку. Парень в лёгком недоумении уставился на неё. Усмехнувшись и показав ему язык, Церис всем телом облокотилась на него и продолжила слушать рассказы друзей как ни в чём не бывало. Парню ничего другого не оставалось, кроме как приобнять её. Видимо, в девушке уже была пара бокалов шампанского. Как минимум пара. Как минимум шампанского.       Да и он сам уже вскоре опьянел. По крайней мере спустя пару бокалов Глюттона конкретно понесло. Извинившись перед остальными, он встал на ноги и аккуратно, дабы не свалиться, побрёл в спальню. Церис поплелась за ним.       — Я с тобой…       — А?       — Я с тобой. Я спать хочу.       Пожав плечами, парень разделся, после чего залез под ещё теплое одеяло кровати, в которой спал несколько часов назад. И, как только он провалился в полудрём, раздался шелест ткани. К его груди прильнула Церис.       — Что?       — Ты тёплый…       Сил разбираться не было. Обняв Церис, Глюттон поудобнее устроил голову на подушке. Через пару секунд оба заснули в обнимку.       Поезд Минск — Пинск тронулся с места. Лёжа на верхней полке, Глюттон всё никак не мог выбросить из головы тот случай. Странно конечно, но тогда, когда Церис прижалась к нему, он почувствовал… что-то до боли родное, будто они с ней спят так каждую ночь на протяжении многих лет. Безусловно, это полный бред, однако Глюттон не мог отрицать, что за пару дней между ними выстроилась неслабая такая связь. Но, как бы не было грустно это признавать, они навряд ли уже когда-нибудь с ней увидятся.       Внезапно телефон Глюттона завибрировал. Парень, отвлёкшись от безрадостных дум, посмотрел на дисплей. Писали в телеге.       Открыв мессенджер, Глюттон посмотрел на имя написавшего. И глазам своим не поверил.       Это была Церис.       Он тут же открыл начавшийся диалог. Да, это она, ошибки быть не может, ибо на аватаре именно её фото. И одно сообщение, простое и лаконичное, однако вызвавшее множество эмоций:       «Привет)».