***
Совещание проходило трудно: по целому ряду вопросов разговор шел в резких тонах. По всем основным пунктам договоренности только и слышали либо прямой отказ, либо отговорку: «Не знаем». Сложно проходило обсуждение положение проекта, в которых перечислены международные переговоры на основании которых страна берет на себя обязательство осуществлять контроль поставок. Совещание продолжалось семь часов без обеда. С учетом совершенно противоположных позиций по данному вопросу председателем финансов совещания было предложено отложить его рассмотрение на более поздний срок. Министерства, не желая нарушать коалиционную дисциплину, вышли из зала в сопровождении солдатов Фатуи, и те повели их куда-то прочь. Из Трины и Панталоне как будто одновременно высосали все силы. Руки налились тяжестью, и даже колени слегка подогнулись. Сделав над собой ощутимое усилие, Трина выпрямился и вновь приняла спокойный и отстраненный вид. Предвестник же молча помассировал виски, переместился к переносице, снова начал нажимать и поглаживать. Едва его голове стало чуть легче, как в ней сразу появился целый рой внезапных мыслей и идей. — Собери нужных тебе людей и отправляйтесь делегаций в Мондштадт с официальным визитом. Необходимо урегулировать ситуацию с Гуннхильдр. Уточнять к кому было обращение смысла не имело. Голос у Царицы был подобно взгляду – ледяной, что невольно Трина дрожала. Частично, это были нервы, но всё же, слова Архонта были невыносимы, причиняли нестерпимую злость. В мозг Трины будто поместили раскалённый добела кусок металла. — Конечно, — ответил спокойно Панталоне. Трина же откланялась, посчитав, что Архонту и Предвестнику нужно обсудить детали их предстоящего задания и покинула зал совещания, надеясь, что сейчас её никто не потревожит. Забыв свое пальто в зале, она вышла в холод, но морозный воздух её почему-то согрел. И на душе стало легче. Казалось, свежесть приносит ей надежду и свободу. Трина сняла монокль и прижала к себе, как что-то очень важное и ценное — что-то, чего больше нет нигде на свете, что-то единственное, и этим становящееся поистине незаменимым и просто родным. Встав спиной к колонне дворца, она опустилась вниз. Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, вновь проигрывая последние эпизоды совещания, повторяя каждое сказанное слово. Достала сигарету, закурила, покачала рукой, и в каждом ее движении было столько безразличия и усталости, что уставилась куда-то перед собой в пространство, ей одной ведомое, в свои воспоминания, но на минуту ощутила, что связующая нить оборвалась. Она постаралась отогнать плохие мысли и стала слушать тишину дальше. Тучи заволокли всё небо, и за ними не было видно заката. Серые темные, они нагоняли тревогу, а непривычно спокойное море только усиливало чувство. Мечтательная улыбка тут же пропала с лица девушки, которое теперь приняло серьезный, настороженный и одновременно печальный вид. Она вглядывалась в эти грозовые тучи, пытаясь найти хоть какой-нибудь кусочек неба, который они ещё не захватили, и который наверняка сможет не только устоять под натиском ненастья, но и вовсе вытеснить его с небосклона. И вот он! Маленький островок света, крохотный кусочек красок и надежд, который тотчас же засиял. — Эй, с тобою все хорошо? Перед ней, заслонив последние лучи солнца, встал молодой человек. Тучи расползлись в стороны, поглотив кусочек надежды, тут же рассыпались по снежному покрывалу крошечными искорками. Незнакомец наклонился к ней ближе, на его лице отражалась тревога. Какое-то время он просто стоял, раскачиваясь на пятках взад и вперед, и как-то странно на нее смотрел. Молодого человека она не узнала: короткие рыжие волосы с легкой волной и ярко голубые глаза. На голове красовалась красная маска Фатуи, которая сдвинута в левую сторону. Красный шарф, прикрывающий часть его лица и длинное белое пальто с мехом, руки спрятал в карманы. Очередной гость Снежной. — В порядке, — появление постороннего застало Трину врасплох. Она вздрогнула, выпрямилась, как школьница, которую застукали, и спешно погасила тонкую сигарету. Она поднялась, отряхнулась и, с трудом приходя в себя, развернулась обратно ко входу во дворец. Нужно было навестить Царицу и обсудить ещё пару деталей. — Вы, кажется, оборонили. Левой рукой в перчатке молодой человек держал золотой монокль с утяжелителем на конце с красным конусовидным рубином. Трина судорожно зашарила по своим карманам: спички, сигареты, карандаш, опять карандаш, ключи; дотронулась до карманов на груди — пусто. Парень улыбнулся широчайшей улыбкой, когда узнал схожий монокль и увидел у девушки на левой груди брошь с черной ласточкой в двумя головами змеи и назвал свое имя: — Так ты десница Её Величества. Наконец-то, мне удосужилось с тобой познакомиться! А то мои коллеги надо мной уже смеются, что до сих пор тебя не встретил. Меня зовут... — Ты мне не интересен. Широко раскрыв глаза, она подошла к нему, избегая его протянутой руки. Мимолётный взгляд, полный пустоты. Волк внутри неприязненно заворочался, одаривая волной неодобрения и злобы на человечную сущность. Она прогнала его мечты. Через мгновение парень опустил руку и вручил монокль ей в руки. Ничего не отвечая, Трина закрепила на грудном кармашке спицу, пропустила аккуратно через ухо цепочку и поставила окуляр в левый глаз. Образ стал четче. Немного отдалившись, она посмотрел в голубые глаза незнакомца, на которые не обратила внимание изначально. Какие же они красивые, как бескрайнее голубое небо летом где-нибудь на берегу Морепесок. Его рыжие волосы сверкали медью. Она откашлялась и, занося руки за спину, пошла ко входу. — Знаешь, это было грубо. Услышав в голосе парня вызов, Трина пожала плечами, словно он не заслуживал ее внимания. — И я надеюсь, что больше не увидимся. От нее веяло холодом. Достаточно сильным, чтобы покрыть грудь парня мурашками. Он натянул улыбку, хотя было видно, что она не искренняя: — Дружба, ставшая соперничеством. Соперничество, превратившееся во вражду. Интересно.Глава №1. Разделяй и властвуй.
27 апреля 2023 г. в 13:15
Примечания:
В данной главе описываются материалы курения, которые могут быть неприемлемы некоторым читателям. Автор не пропагандирует курение. Пожалуйста, читайте дальше с осторожностью.
Вопрос «о смысле жизни» волнует и мучает в глубине души каждого человека. Человек может на время, и даже на очень долгое время, совсем забыть о нем, погрузиться с головой или в будничные интересы сегодняшнего дня, в материальные заботы о сохранении жизни, о богатстве, довольстве и земных успехах, или в какие-либо сверхличные страсти и «дела» — в политику, борьбу и так далее, но жизнь уже не так устроена, что совсем и навсегда отмахнуться от него не может и самый тупой, заплывший жиром или духовно спящий человек: неустранимый факт приближения смерти и неизбежных ее предвестников — старения и болезней, факт отмирания, скоропреходящего исчезновения, погружения в невозвратное прошлое всей нашей жизни со всей иллюзорной значительностью ее интересов — этот факт есть для всякого человека грозное и неотвязное напоминание не решенного, отложенного в сторону вопроса о смысле жизни.
Нам кажется, что наслаждаться — это классно, и вся индустрия, которая вокруг нас, кричит нам: наслаждайся! Люди, которые серьезно изучают духовную науку, говорят, что на самом деле это не так. По данным одного знакомого ученого из Сумеру, до двадцати процентов серьезных проблем связаны с тем, что человек не понимает, зачем ему жить. Большинство серьезных расстройств психики связаны с отсутствием смысла. Если мы не понимаем, зачем мы что-то делаем, то это может привести к возникновению неврозов и тяге к банальным удовольствиям.
Если вспомнить людей, которые нашли себя и делают то, для чего они явно призваны, то они постоянно заняты чем-то. Если мы нашли себя, то мы начинаем что-то делать, что-то создавать, отдавать что-то миру. Когда мы определяем направление, в котором нам хотелось бы развиваться, то не нужно ждать идеальных условий.
Мертвая, глухая тишина, прерываемая лишь тихим тиканьем часов. Тик-так, тик-так… Большая стрелка, украшенная тончайшей, сложной резьбой переползла к цифре шесть. Длинные, полупрозрачные занавески заколыхались от морозного ветерка, одна из них неслышно опустилась на край кровати, скользнув ажурными кружевами по ноге спящей девушки.
Трина резко проснулась и села в постели, вглядываясь в темноту спальни, было ощущение, что в комнате присутствовал кто-то незримый. Призрачно-белая занавеска неслышно соскользнула с кровати и с тихим шелестом вернулась к окну. Девушка глубоко вздохнула, проводив её взглядом.
Трина протёрла слипшиеся ото сна глаза, звонко похлопала себя по щекам, а потом опустила босые ноги на пол и уставилась в стену. Выглядела она так, словно никак не могла вспомнить, кто она и что здесь делает. Снаружи засуетились, обмен любезностями продолжился на крайне повышенных тонах. Понимая, что происходит и что с этим делать, она решила предоставить события их непонятному ходу. Трина поставила локти на колени и зажала уши ладонями, даже крепко-накрепко зажмурила глаза, словно сквозь них мог проникнуть ей в мозг нескончаемый поток звуков.
Тяжелые снежные облака бродили вокруг вершин гор, там, где царствовала вечная зима. Зима в этом году лютовала, мороз трещал не ослабевая, сердился.
Столица Снежной жила своей жизнью, правда в нынешнем положении слегка перехлёстывала волна ура-патриотизма, а так, всё как всегда.
По улицам ходили солдаты Фатуи, ездили повозки и солдаты, на площади перед местным театром собирался народ, а прямо перед дворцом проходил какой-то парад или смена почетного караула. Стены зданий были украшены флагами и гербами страны — символом Фатуи и её имени Царицы. В трактирах громче звучали бравые песни, а старые вояки вспоминали «минувшие дни». Войн, как таковых, в стране не было. Так, были конфликты между отдельными группировками, или драки между городскими цехами, мордобой между прислужниками Фатуи и селянами, и всё.
Для визитов Трина полагались на белые перчатки — надевала на торжественных или важных случаях. Она считала, что белый цвет — символ чистоты и непорочности, и именно белый цвет приносил ей удачу. А её золотой монокль над левым глазом, цепочку, свисающую с одной стороны, помогал ей видеть истинную сущность окружающих её людей. Девушка устало выдохнула, когда пальцы перенеслись на пуговицы своего белого двубортного блейзера с высоким воротником и золотой отделкой. Трина ненавидела начало утра, потому что её последователи за ночь успевали истосковаться по её крови.
В столице бушевала метель. За окном совершенно ничего не было видно из-за глухой снежной завесы. Видимость за окном падала с каждой секундой и ничего кроме снежной массы различить было нельзя, Трина неторопливо подошла к источавшему приятное, комфортное тепло камину.
Сухие поленья, которые слуги полчаса назад подбросили в огонь, уже наполовину прогорели. Поворошив витой, фигурной кочергой уже образовавшиеся угли, она подошла ближе к горящему пламени. Где-то вверху, в дымоходе завывал ветер. Вся эта обстановка: уют прогретой комнаты, потрескивание горевших в камине поленьев на контрасте, метель за окном, глухие звуки ветра в дымоходе, располагали к неге и спокойствию.
Как раз заканчивая с ду́мами, в спальню постучали и показавшийся на пороге служивший агент, сделав поклон, заявил:
— Заседание начнется через пять минут. Предвестники уже в зале.
Трина выдохнула, так протяжно и выстрадано, что агенту на миг показалось, что понимает всё, о чем она сейчас думала. Внезапно на её лице появилось раздражение, смешанное с нетерпением и даже с каким-то скрытым пренебрежением:
— Сейчас подойду.
Агент тихо шмыгнул назад, скрылся где-то на втором этаже дворца. Воцарилась вязкая тишина, нарушаемая лишь скрипом половиц под ногами. Потом, наконец, послышались приглушенные голоса, на лестницу упала полоска света.
— Вы все подготовили в зале? Все одиннадцать на месте? Крио Архонт сегодня не в настроении, пожалуйста, не испортите сегодняшний день!
«Не в настроении», — повторила Трина про себя, думая о её Величестве и одновременно пытаясь представить себя на месте несчастных. Закончив ворошить угли, поставила в сторону кочергу, Трина подошла к зеркалу. Брови привычно нахмурились, она поправила галстук на груди, склонила голову набок, оценивая себя напоследок, и вышла наружу.
С самого утра по коридору ходили озабоченные агенты, бросавшие изредка недовольные взгляд на друг друга, и размышляли о том, как выполнить то или иное отданном им поручение.
Неоднократно старые знакомые говорили, что походка Трины изменилась. Да, прошли времена, когда она шла «летящей походкой из мая». Высокая литература осталась позади. Она шла бодрым шагом, занеся руки за спину. Редкие прохожие, попадавшиеся ей на встречу, тоже шли безрадостно. Она научилась смотреть «сквозь толпу», и обращать внимание только на то, что таило хоть малейшую опасность.
Сегодняшнее утро было посвящено очередному совещанию под председательством канцлера из Ли Юэ с участием Царицы, Девятого Предвестника — Панталоне, министров финансов и путей сообщений Снежной, и её — десницу Царицы. Финансовые соображения Панталоне, взяли верх, так как правительство в Ли Юэ, в лице Цисин, выключило из представленного проекта Семи миров концессии главное условие — гарантию с обеспечением таможенных доходов, — то постановлено объявить соседям, что без условий Снежной правительство не сможет поддерживать предположение о поставке важных промышленных материалов в ряд стран. Такое решение, может быть, и весьма благоразумное, будет все-таки неудачей для дипломатии и, без сомнения, обрадует ряд стран. Просто поразительно, как человечество любит постоянно наступать на одни и те же грабли, пытаясь регулировать цены в угоду политической конъюнктуре. Эти попытки всегда заканчиваются исчезновением товара или ростом цен на него. Ведь закон стоимости никто не отменял.
Решительные, четкие, спешные шаги девушки по коридору дворца — привлекали не мало внимания служителей дворца. Трина держалась поближе к стене, но не касалось её. На лице не было волнения, — она глядела точно вперед. Её лёгкие светлые вещи шатались в такт шагов, а высокие сапоги на низком каблуке издавали характерный стук. Поражая людей, что оказались в коридоре вместе с ней, Трина дошла до всем известного входа в зал. Рука по привычке легла на проём двери, девица встала точно напротив него. Она смело толкнула преграду, которая, без сопротивлений, громко отворилась.
У мерзкой власти, как правило, и оппозиция мерзкая. Крупные предприниматели, выдающиеся ювелиры, управляющие инвестиционными фондами, торговцы оружием и сырьем обсуждали туманное будущее, многообещающее для одних и пугающее — для других. Оживленные разговоры крутились вокруг новых торговых договоров, экономического спада, инфляции, двусторонних соглашений.
Шум в зале смолк в мгновение ока, как только за спиной Трины захлопнулись тяжелые двери зала заседания. Постояв минуту у порога, девушка оглядела присутствующих.
За громоздким длинным столом, по центру которого высечена фигурная звезда в золотом орнаменте, занимавший всю центральную часть зала, уже сидели несколько человек из числа министров и советников, но место самой Царицы во главе стола пустовали, посмотрел на нее только Панталоне.
Девятый Предвестник — Панталоне.
Панталоне считается самым богатым из Одиннадцати Предвестников Фатуи, при том, что он имеет особенное понимание «богатства», не ограничиваясь лишь денежным состоянием. На данный момент он поддерживает резервный капитал Предвестников в полном объёме, иногда помогает министерству экономики и финансов страны. Уязвленное тщеславие может очень далеко завести молодого богача, с самой колыбели окружённого льстецами. По словам Управляющего Банком северного королевства Андрея, благодаря Панталоне Снежная активно развивается в экономическом плане и вытащил страну из такого ужасного кризиса, что даже действия антикризисного менеджера страны, что назначил себе символическое жалование одну сотню моры в год, пока не вывел экономику их финансового кризиса, кажутся детской игрой в песочнице. Он мило улыбался. Всегда. Он всем улыбается так — пожалуй, единственное, что он умел делать.
На самом деле за столом сидел безжалостный, расчетливый делец, миллионер и аристократ. Маска очаровательного любовника не позволяет им увидеть реального человека.
«Богатство подобно солёной воде: чем больше её пьешь, тем сильнее жажда», — так охарактеризовывала Трина Панталоне. Когда государство управляется согласно с разумом, постыдны бедность и нужда; когда государство не управляется согласно с разумом, то постыдны богатства и почести.
Как обычно, за спиной Пантелоне, в затемнённом углу зала у стен в скрытном месте от любопытных глаз, стояли и сверкали знакомые десять пар глаз. Узнать их не предоставлялось невозможных. Тем товарищам куда любопытнее было наблюдать за присутствующими, что они и делали с неослабевающим вниманием. Для них это кажется неким историческим нонсенсом. Возможно, это происходило просто по инерции.
Завидев тонкую фигуру у входа, гостьи вытянулись в струнку и лишь Панталоне, пользуясь привилегиями своего статуса, не шелохнулся — сложил руки в замок перед собой, облокотившись локтями на столешницу, и не сводил насмешливого взгляда с десницы.
Трина поприветствовала коллег, и отмахнувшись от ответного гула, прошла свое место. Она прошла мимо затаившихся в тени Предвестников, не проронив ни слова. Так же молча она прошла мимо Панталоне — высоко держа голову, глядя с вызовом.
Предвестник с интересом рассматривал ее, его взгляд пробежался по ее волнистым волосам, потом скользнул на тонкую шею, плечи, ниже и еще ниже и остановился на руках. Его взгляд провоцировал всех на ссору, его насмешливая ухмылка была заразительна и развращала душу, наполняя темными мыслями и бессмысленной агрессией.
— Я понимаю твое присутствие здесь, но присутствие остальных вижу бессмысленным.
Трина села по правую руку от Панталоне и пронзительно посмотрела ему в глаза, а потом переметнула взгляд назад. Предвестник наклонил голову, снова улыбаясь такой всё понимающей улыбкой:
— Милая, мы контролируем каждый шорох в этом зале. Нельзя, чтобы кто-то из гостей сделал неправомерное действие в чью-то сторону.
— Особенно Дотторе, — покачала она головой, соглашаясь. — Чтобы сразу всем оказали помощь.
Предвестник в ответ самодовольно ухмыльнулся, издевательски изогнув бровь:
— Смотря в каком контексте ты об этом сказала.
В зале медленно становилось прохладно, − все тут же зашевелились, стали перешептываться.
— Отчего же не закроете окна? — удивился канцлер, поёжившись от холода. Камины давно погасли, никто не позаботился подкинуть дров, но местное министерство не думало расходиться, ожидая прихода Царицы, способная изменить ход жизни страны в любой момент.
Наверно, единственные, кто понял резкий приход прохлады - Трина с Предвестниками. Девушка напряглась, ожидая разворачивающихся событий, а Панталоне лишь ухмыльнулся, подняв уголок губ и обнажив белоснежные зубы. В воздухе вдруг наступила зловещая тишина, которая обычно бывает перед большим шумом.
У Крио Архонта была слава, правда она редко показывалась на людях, ее лица никто не видел, кроме Членов Совета. Царица любила тишину и покой, в ней она не видела ничего страшного. Весь страх сокрыт только в нас самих. В тишине она могла отчетливо слышать стук своего сердца и стоны души.
Гостьи стали вглядываться в полумрак зала и увидела двигающийся силуэт человека. Через мгновение перед ними появилась Архонт. Глаза у неё были серо-голубого цвета, и в них горела такая ненависть, что у гостей, особенно у иностранных, перехватывало дыхание. Когда-то давно они слышали от "своего знакомого, который через знакомого еще у своего знакомого" рассказывал про взгляд Царицы. Мысли прыгали, как обезьяны на ветках, и им никак не удавалось успокоиться. Эти точёные черты лица, эта родинка на правой щеке. Глаза не отставали ни на мгновение, и они понимали, что укрыться им от неё не удастся, но мысленно все равно бежали. Бежали, спотыкались, падая и поднимаясь, а она не отставала ни на шаг. Она будто бы протянула руку и коснулась их плеч. Леденящая рука, и плечо сразу окоченело, уже чувствовалось, что силы в ней немерено.
Присутствующие встали, слегка склонили головы.