Тепло в подарок

От мороза дрожат зубы, руки судорожно тянутся искать перчатки в карманах и, конечно, не обнаружить их. Но, кажется, оторви пальцы от тёплого пара изо рта — они мгновенно превратятся в сосульки и отвалятся. Кожа белеет под стать ещё чистым сугробам, на ресницах и челке отрастает иней — шапку-то никто не взял! Попытки плотнее закутаться в шарф не увенчаются успехом, поскольку, шагая по лестнице, надо смотреть периодически вперёд, периодически вниз, особенно если эта лестница уже успела покрыться слоем льда, а ты на каблуках и совсем не желаешь рисковать. Встречный ветер окончательно уносит сонливость и усталость, заставляет сердце быстрее разгонять кровь, ещё раз дует и правит утреннюю укладку под свой вкус, как говорится, ему видней. Ноги путаются и почти поскальзываются на очередных не менее, если не более ледяных ступенях, окоченелые руки открывают ворота высокого каменного здания — места работы. Наконец-то. На промерзших половицах туфли стучат сильнее и отчётливее. Все, даже на высоких этажах, знают, что пришла их магистрка. Джинн быстро заходит в свой кабинет и захлопывает дверь, скидывает с себя пальто, шарф, попутно стараясь разомнуться и согреться. Подбегает к окнам, дабы раскрыть шторы и впустить свет, замечает, что на стёклах мороз оставил прекрасные узоры: буйные морские волны, оканчивающиеся кристаллическими снежинками, а некоторые похожи на ветки сосен или крылья перелётных птиц. Всё ещё дрожа от холода улицы, ставит чайник, наливает себе кипяток и бросает пакетик и, не дожидаясь заварки, делает глоток прям так. В это время года, не щадящее даже самые жаркие уголки Тейвата, солнце встаёт чуть ли не к обеду. Рассветное небо нежит и освещает кабинет мягким розово-синем. Джинн, правда, симпатизирует такая обстановка. Работа при свечах в полумраке, когда огонь отдаёт бумаге желтоватые тени, а первые цифры на часах ещё не стали двузначными. Зимой она бодрее обычного, как ни странно, душа прямо тянется трудиться, оберегать город больше... Кстати об этом, первым делом надо поручить рыцарям насыпать соли на лестницы. День пролетает тихо, спокойно, женщина его проводит в кабинете за бумагами. Периодически сюда заходят рыцари, не только доложить о происшествиях и сдать отчёты, но и погреться, а Лиза приносит для магистрки чай с вкусняшками и плед. Всячески эта комната становится одной из самых тёплых во всём штабе, но воздух здесь спертый, несвежий, и Джинн решает открыть окно. Выходит в коридор, выжидает, и как только морозцем пробивает по ногам через дверную щель, она возвращается. С непривычки ощущение, будто стало ещё холоднее, чем даже на улице, и за недолгое отсутствие метель принесла сюда столько зимних снежинок, что образовались сугробы, либо же вовсе кабинет взяли и переместили на Драконий Хребет. Джинн чихает и дрожит, снова заваривает себе чай и кидает лимон: не дай Барбатос заболеть перед годовым отчётом. Кстати про отчёты и Драконьи Хребты, интересно, как там дела у капитана разведки... Как она терпит этот постоянный смертельный дубак?! «Нормально.» Эола смахивает снег носом туфли и заглядывает в отражение замёрзшего озера, тонкими пальцами в изящных перчатках поправляет заколку на своей причёске. Оглянувшись, она решает не брать с собой меч и занимает руки папками, кучей бумаг и ещё одной большой коробкой, почти живой, так и норовящей выпрыгнуть из захвата хозяйки. С высоты горы видно, как солнце клонится закату, заливая небо яркими красками. Снежинки аккурат падают на шею, сдувают волосы и обвивают плечи, как будто обнимая девушку перед дорогой. Ветер стихает, напоследок одаривая Эолу замёрзшим кристаллом в щеку — поцелуй от погоды. Место её любит, и это взаимно. Лёд трескается под остриём каблуков, которые танцем оставляют на стекляшке цветочные, романтичные, весенние узоры. Лоуренс спускается и не замечает привычной разницы между погодой Монда и Хребтом, она невольно задумывается о рыцаре одуванчике, хотя, нет, она постоянно о ней думает, но теперь мысли вертятся вокруг вопроса: не забывает ли эта трудяга носить шарф и шапку? «Подарок» в коробке переворачивается и желает вырваться в люди: — Потерпи, малыш, — отчего-то, получив очередную порцию ледяной метели в лицо, Эола начинает чихать. Джинн вздыхает, подписывает последний документ. Чашка с кипятком перестаёт греть руки, плед тоже оказывается бесполезным. В голове созревает пожелание о магическом источнике вечного тепла. И нет, она не хочет постоянно находиться в чьих-то объятиях. Может только капельку и только иногда. Когда её вообще последний раз обнимали? Эола Лоуренс как всегда врывается в кабинет неожиданно, толкая дверь ногой, а заходя, аккуратно закрывает так же ногой. Гуннхильдр привыкла к постоянным визитам, но из-за отсутствия даже стука вздрагивает и исступленно смотрит на свою подопечную. Та, удивительно, улыбается ей и хихикает, магистрке ещё никогда не приходилось лицезреть капитаншу в таком приподнятом настроении. Она уже натурально удивляется и сильнее пугается, что же такого произошло. Ничего особенного, просто морская пена жаждет продемонстрировать возлюбленной свой подарок. Лоуренс кладет коробку на диван и отчёты на стол, подходит к Джинн с целью крепко обнять её и согреть, но лишь кладёт руку на плечо, тут же убирает и возвращается на своё место. — Здравствуй, Эола, — Гуннхильдр приветствует. — Как ты, как тебе зима? — обычно начинает с официоза, а на этот раз девушка решает отложить это и говорить прямо, не робея обращаться к своей магистрке на "ты". — Холодно, — но смотрит с теплом, и ей отвечают тем же. Нечто в коробке подало признаки жизни, зашевелилось и нарушила тишину чём-то похожим на мяуканье. Эола недовольно посмотрела туда, метнула взгляд искрами, но существо не волновали возмущения хозяйки, не волновало и то, что оно могло испортить сюрприз. — Хм? Что там у тебя? Лоуренс насмешливо улыбнулась, опуская глаза вниз и направилась к коробке, её вид полностью неудовлетворенный, будто бы ей всё испортили. Взяв в руки подарок, девушка развернулась и заметила пристальный, полный любопытства взгляд Джинн. Она попросила её закрыть глаза и подошла ближе. Поставила коробку женщине на колени, и та ощутила давление четырёх лап, будто приседающих при каждом поглаживании Эолы. Руку Гуннхильдр повлекли за кисть к зверушке, разместили ладошку на мех, и магистрка раскрыла глаза. Серо-белый с коричневыми пятнышками котик послушно сидел на коленях, тянулся носом к руке Джинн и обнюхивал её. Эола пока что удерживала его за спину, дабы окончательно не испортить сюрприз, их пальцы встречались на приятной шерсти. Шуба у животного была мягкая, но чёткая и твёрдая к концам, обильная. Кот достаточно крупных размеров и с мордочкой невинного котёночка, большими круглыми глазами-пуговками, бровками, усиками, с кисточками на шерстяных ушах и бархатным носиком, будто бы улыбающимися щёчками. — Чтобы ты не мёрзла. Я помню, ты хотела кота, — пояснила Эола, подняла пушистика и вручила в объятия Джинн. Та посмотрела с лёгким изумлением и рассмеялась, уткнулась носом в кота, принялась гладить его за ухом и опустила себе на колени. — Да, давно хотела... — она протянула руки рыцарке и обняла за щеки, потащила на себя, Эоле пришлось упереться руками о стол, чтобы не упасть, не испугать любимую и друга меньшего. На Лоуренс глядели любовно и благодарно. — Спасибо тебе. Джинн одарила её поцелуем и отпустила. Ночью Эола никуда не исчезла, зато одним своим присутствием заперла возлюбленную в кабинете. До следующего морозного утра девушки нежились под пледом с тёплым котом.